Такие лжецы, как мы

На несколько мгновений мой разум становится пустым.

Если бы мужчина спросил мое имя, я бы не смогла его вспомнить. Половые гормоны с молниеносной скоростью несутся по моим венам, вибрируя все мои субатомные частицы с такой высокой частотой, что я, наверное, свечусь, как неоновая вывеска.

Затем все шестерёнки в моей голове снова приходят в движение, и я смеюсь.

— Очень смешно. Хорошая шутка. Кто вас на это надоумил? Сабина?

Он похож на ее типаж. Красивые люди всегда держатся вместе, эгоистичные ублюдки.

— Это была не шутка.

Мужчина говорит это с раздражением, как будто я его оскорбила. Он смотрит на меня в напряженном молчании, на его челюсти напрягается мускул.

Я скрещиваю руки на груди и саркастически говорю: — Конечно. А потом вы скажете мне, что вы миллиардер, любитель книг, который хочет помочь спасти мой магазин.

— Совершенно верно.

Мы смотрим друг на друга, а я пытаюсь решить, стоит ли мне подыгрывать этому нелепому фарсу или сказать ему, чтобы он проваливал. Но если он уйдет, я не смогу упиваться всей этой всепоглощающей сексуальностью, облаченной в дорогой костюм.

Может быть, я потворствую ему минуту или две. Хотя бы ради моей бедной, заброшенной вагины.

— Понятно. Ну, если мы собираемся пожениться, я полагаю, мне следует знать ваше имя.

— Значит, вы принимаете мое предложение.

Его немигающий взгляд пугает. Не могу понять, то ли эта горячая супермодель подрабатывает наемным убийцей, то ли у него нет ничего особенного, кроме хорошего взгляда.

— Просто скажите мне свое имя, пожалуйста.

— Каллум МакКорд.

— Приятно познакомиться, Кэл. Мне позвонить в полицию, чтобы сообщить о преступно плохом комике, или вы уходите?

Его челюсть снова напрягается.

— Я — Каллум, — говорит он низким голосом, удерживая меня в плену этого темного, властного взгляда. — И вы не собираетесь звонить в полицию.

В его пристальном взгляде есть что-то необычное. Что-то тревожное. Слабый страх сжимает мой живот.

Когда я нервно оглядываюсь на входную дверь, мужчина говорит: — Вам ничего не угрожает.

Озадаченная тем, что он так легко меня читает, я смотрю ему в глаза и поднимаю подбородок.

— Не знаю, что это за игра, но я не хочу в нее играть. Если только вы не пришли купить книгу, я бы хотела, чтобы вы ушли.

— Я здесь не для того, чтобы купить книгу. Я здесь, чтобы предложить вам сделку. Выходите за меня замуж, и я позабочусь о том, чтобы ваш книжный магазин оставался открытым, несмотря ни на что.

Ошеломленная и пытающаяся осмыслить происходящее, я делаю шаг назад.

— Что вы имеете в виду? Почему вы хотите на мне жениться? И как сможете спасти мой магазин?

— У меня есть средства, чтобы сделать это. Что же касается того, почему я хочу жениться на вас... — В его взгляде мелькает волчий голод. — Скажем так, вы мне кажетесь интересной.

Если бы моя вагина могла отделиться от тела и броситься прямо ему на лицо, она бы так и сделала.

Несмотря на абсолютную нелепость разговора и явную вероятность того, что этот парень не в своем уме, я чувствую себя как зажженная динамитная шашка с коротким фитилем.

Но у меня все еще есть достоинство. Я не упаду на колени и не вцеплюсь в его член, как минога, что бы ни говорила по этому поводу моя вагина.

— Интересно? Вы меня не знаете. Мы никогда раньше не встречались.

— Но я знаю вашу ситуацию. И знаю, что вы готовы на все, чтобы решить ее. По-моему, ваши слова звучали так: «Я буквально отрубила бы себе руку, если бы это помогло». Звучит знакомо?

Я задыхаюсь от ужаса и унижения. Этот ублюдок подслушивал меня вчера в ресторане!

— Это был частный разговор. Вы не имели права его подслушивать.

— Я сидел за столиком позади вас. И не мог не подслушать. Вам стоит серьезно подумать обо мне как об альтернативе ампутации.

— Это безумие.

— Нет, это решение проблемы. Для нас обоих.

— Правда? Что за проблемы у такого парня, как вы?

Его взгляд заостряется.

— Такого парня, как я? В смысле?

Начинаю раздражаться. Я за игривое подшучивание, но это уже смешно.

— Если вам нужен удар по самолюбию, вы пришли не по адресу. Но я уверена, что в ValUBooks есть большой выбор романов о нарциссизме, которые могут быть вам полезны. А теперь, если вы меня извините, мне нужно вернуться к работе.

Я отворачиваюсь и начинаю идти обратно в свой кабинет, но тут Каллум окликает меня: — Я дам вам десять миллионов долларов, — и я замираю на месте.

Сердце начинает колотиться, а руки дрожать.

Этот сумасшедший сукин сын действительно говорит серьезно.

В оцепенении я медленно поворачиваюсь и искоса смотрю на него.

— Простите, вы только что сказали...?

— Да. Десять миллионов долларов.

— Чтобы... спасти мой магазин.

— Да.

— И... жениться на вас.

— Да.

Следует долгая, напряженная пауза, во время которой я быстро моргаю, а мужчина прожигает взглядом дыры в моей голове. Наконец, я говорю: — Простите мои манеры, но вы что, охренели?

Каллум отвечает без колебаний.

— Зависит от вашего определения. Но я серьезно отношусь к своему предложению. Почему бы мне не рассказать вам больше за обедом?

Он жестом показывает на окно.

На обочине перед магазином стоит черный роскошный седан, что-то гладкое и футуристическое. Возле задней пассажирской двери стоит мужчина в черном костюме и темных солнцезащитных очках, скрывающих его глаза.

— Это ваша машина?

— Так и есть.

— У вас есть водитель?

— Есть.

Я отвожу взгляд от окна и сосредотачиваюсь на Каллуме. Он стоит неподвижно под моим пристальным взглядом, спокойный и невозмутимый, но у меня возникает странное чувство, что под внешним контролем он ведет внутреннюю войну с самим собой.

Если честно, меня это пугает. Он меня пугает.

Кто этот парень?

— Я не сяду в машину к совершенно незнакомому человеку.

— Боитесь, что вас похитят?

Как же раздражает то, что он это сказал. Как будто он у меня в голове. Я говорю: — Не издевайтесь надо мной.

Каллум мягко отвечает: — Я бы не посмел.

— Теперь я понимаю, что вы надо мной насмехаетесь.

Его левая бровь насмешливо приподнимается, как будто мужчина считает мое чувство самосохранения детским и излишне драматичным, но, когда он говорит, его голос остается мягким.

— Почему бы вам не сфотографировать номерной знак и не отправить его подруге? Тогда, если завтра утром ваше расчлененное тело найдут в мусорном баке, полиция будет знать, где искать убийцу.

— Вы можете поменять номера после того, как избавитесь от моего тела.

— Хм. Хорошая мысль.

— К вашему сведению, это было совсем не то, что вы должны были сказать. Я не сяду в машину.

Когда Каллум ничего не отвечает, а только стоит и смотрит на меня с непонимающим выражением лица, я начинаю чувствовать себя неловко.

— Что?

— Просто люди не часто говорят мне «нет».

— То есть никогда.

— Именно так.

Я легкомысленно говорю: — Если я собираюсь стать вашей женой, то вам лучше привыкнуть к этому.

Его темные глаза горят. Он тихо спрашивает: — Это значит «да»?

Я вскидываю руки вверх.

— Конечно, нет! Я встретила вас десять секунд назад!

— Просто позвольте мне пригласить вас на обед. Позвольте все объяснить. А потом, если вам все равно будет неинтересно, я верну вас сюда, и вы потеряете всего лишь час времени. — Его взгляд становится еще более пронзительным. — Или у вас было что-то более важное в расписании?

Да, этот мужчина очень сексуальный, но я уже могу сказать, что он будет регулярно действовать мне на нервы.

Не то чтобы я собиралась видеться с ним регулярно. Потому что его предложение безумно, как и, скорее всего, он сам.

Но обед не повредит. А я голодна. И сломана. И у меня нет более важных дел...

Приняв решение, я говорю: — Принесите мне документы на машину. Так же понадобятся и ваши водительские права, чтобы я могла отправить их фотографии своей подруге. И возьмите тот стакан с водой на стойке. Не забудьте оставить на нем отпечатки пальцев.

Когда он поднимает обе брови, я улыбаюсь.

— Если мое тело окажется где-нибудь на помойке, мистер МакКорд, вы проведете остаток жизни в тюрьме.

Поездка в ресторан проходит в неловком молчании. Я смотрю прямо перед собой, а Каллум разглядывает мой профиль. На каждом светофоре я подумываю о том, чтобы выпрыгнуть из машины и с криками убежать. Только непреодолимое любопытство удерживает меня на месте.

«Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж».

Он действительно так сказал.

Я не могу дождаться, когда расскажу об этом своей лучшей подруге Дани. Она умрет.

— Ты напряжена.

От испуга я вскакиваю и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Каллума. Он сидит рядом со мной на заднем сиденье седана, расставив длинные ноги, с хищным выражением на лице, как будто собирается наброситься на меня.

Мои глаза расширяются. Пульс вздрагивает. Между бедер вспыхивает жар.

Черт возьми, возьми себя в руки!

Я прочищаю горло, а затем резко говорю: — Если бы большой и пугающий незнакомец, который зашел в твой книжный магазин и сделал предложение выйти замуж, смотрел на тебя так, будто ты его очередное блюдо, ты бы тоже напрягся.

В его голос вкрадывается нотка темноты.

— Если бы я смотрел на тебя как на свое следующее блюдо, ты бы уже была съедена.

Вот это да. Этот парень — нечто иное. Вагина, успокойся и перестань стонать.

— Мне от этого должно стать легче?

Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, он задает свой.

— Боишься?

Я бросаю на него хмурый взгляд.

— Опять ты ловишь удары по самолюбию. Я уже говорила тебе, Кэл, что ты пришел не по адресу.

Его взгляд падает на мой рот. Мышцы на его челюсти снова напрягаются.

— И я уже говорил тебе, что я — Каллум. Не называй меня иначе.

Я знаю, что это всего лишь мое воображение, которое добавляет невысказанную угрозу, что если я это сделаю, то буду наказана.

Или это может быть взгляд в его глазах, вызывающий дрожь мрачного неодобрения.

Пытаясь сохранить самообладание, я холодно смотрю на него.

— Я понимаю, что ты нечасто слышишь слово «нет», но я не подчиняюсь приказам. Если ты хочешь, чтобы я что-то сделала, тебе придется сказать «пожалуйста».

Какое-то время мужчина смотрит на меня в тягостном молчании. Затем низким, поглаживающим голосом он шепчет: — Пожалуйста.

Мои трусики вспыхивают огнем. Соски твердеют, а легкие перестают работать. Я таращусь на него, не в силах что-либо связно ответить.

Как я смогу продержаться весь обед с этим мужчиной, не испытав спонтанного оргазма?

Это невозможно. Я могу получить несколько оргазмов, просто сидя рядом с ним. Его сексуальный магнетизм просто поражает.

Не сводя с меня взгляда, Каллум спрашивает: — Почему ты так смотришь на меня?

Я скорее умру, чем признаю, что мои трусики горят, поэтому я отклоняюсь.

— Просто у тебя что-то между передними зубами. Зеленое. Может быть, шпинат.

— Ты забавная. Как неожиданно.

— Нет, я серьезно. Это большой комок зеленого вещества. Ты должен найти зубочистку, пока мы не пришли в ресторан и все не начали над тобой смеяться.

— А тебе следует найти холодный компресс. У тебя ярко-красное лицо.

Подношу руку к щеке. Конечно, она горит. Смутившись, я говорю: — Я все еще пытаюсь пережить ту чуму, которую подхватила в прошлом месяце.

Выражение лица Каллума остается прежним, но в глазах блестит веселье.

— Чума? Звучит серьезно.

— Так и было. Так и есть, я имею в виду. Я очень заразна. Ты можешь в любую минуту покрыться фурункулами.

Я понятия не имею, что, черт возьми, я говорю, но ясно одно: мой мозг расплавился под палящей близостью Каллума. Если я не отойду от него в ближайшее время, все мое тело превратится в кучу слизи и испортит обивку.

Машина останавливается у обочины. Дверь мне открывает парковщик в красном жилете. Запыхавшись и растерявшись, я вылезаю из машины. Через мгновение рядом со мной появляется Каллум.

Взяв меня за локоть, он заглядывает мне в глаза и говорит: — Это всего лишь обед. Бояться нечего.

Мне становится жутко от того, насколько сильно я подозреваю, что эти заявления окажутся ложью.