Такие лжецы, как мы

Каллум сказал, что документы будут ждать меня на кухонном столе, когда я вернусь в замок.

Называть его домом было бы оскорбительно для архитектора, кем бы он ни был. И я все еще не верю, что это действительно мой дом, поэтому я не буду называть его так. Так что пока это «замок».

Мне стоит поискать в интернете, как Мария Антуанетта называла Версаль, и использовать это.

Некоторое время брожу по дому, заглядывая в одну роскошную комнату за другой. Арло нигде не видно, поэтому я поднимаюсь по большой изогнутой лестнице на второй этаж и просовываю голову в новые комнаты, пока не нахожу скромную гостевую спальню, не похожую на ту, где спал бы король Людовик XIV.

Измученная, снимаю туфли, полностью одетая забираюсь под одеяло двуспальной кровати и погружаюсь в глубокий сон.

Когда открываю утром глаза, Арло стоит у кровати и улыбается мне.

— Доброе утро, мадам.

— Доброе утро, Арло. Пожалуйста, не называй меня мадам, я не владею борделем. Эмери будет достаточно. И еще, какого черта ты тут делаешь?

— Я подумал, не хотите ли вы позавтракать в постели?

Я приподнимаюсь и тру глаза. Слава богу, что я не спала голой, иначе Арло получил бы по глазам.

— Нет, спасибо. Я просто выпью кофе.

— Мистер МакКорд предпочитает, чтобы вы ели что-нибудь по утрам.

Я хмуро смотрю на него.

— А я бы предпочла, чтобы мистер МакКорд не лез не в свое дело.

Не обращая на это внимания, Арло говорит: — Если вы хотите что-нибудь легкое, у нас есть выбор свежих сезонных фруктов, органического йогурта и овсяных хлопьев. Я также могу попросить шеф-повара приготовить яйца так, как вам нравится...

Я с сарказмом вклиниваюсь: — Что, лорд поместья еще не знает?

Арло сцепляет руки на талии.

— Он сказал, что вам нравятся отварные, но я не хотел предполагать.

Закрываю глаза и вздыхаю.

Арло говорит: — Отварные. Как вы пьете кофе?

Открыв глаза, я бросаю на него смертельный взгляд.

— Не притворяйся, будто это тайна.

Не обращая внимания на мое убийственное лицо, он улыбается.

— Два яйца-пашот и кофе с цельным молоком и коричневым сахаром сейчас принесут. — Он поворачивается и уходит, оставляя меня досадовать.

Мы с моим новым мужем собираемся серьезно поговорить о личных границах, когда он вернется.

Встаю, иду в туалет и умываюсь. И тут я понимаю, что у меня нет ни косметики, ни туалетных принадлежностей. Потом вспоминаю, что Арло говорил, что мои вещи принесли из моей квартиры, и отправляюсь на поиски.

Конечно, вся моя одежда была развешана в шкафу в спальне. Косметика лежит в ящике под раковиной в ванной. Шампунь и кондиционер стоят на полке в огромной душевой кабине из белого мрамора, а также бритва и мочалка, которой я чищу лицо.

Полагаю, другие женщины могут найти эту демонстрацию доминирующей заботы привлекательной. Но я таких женщин не знаю. Что касается меня, то мысль о том, что куча незнакомых людей пакует мою квартиру и личные вещи по приказу Каллума, не кажется мне романтическим жестом, это просто вторжение в частную жизнь.

Невозможно примирить две его стороны.

С одной стороны, он невероятно щедр и заботлив. С другой — невероятно контролирует меня. А его фанатичная осведомленность о моих привычках, предпочтениях и местонахождении просто обескураживает.

Раздраженная, я переодеваюсь в свежую одежду и выхожу из шкафа как раз в тот момент, когда Арло входит в спальню с подносом.

— А, вот и вы. Мне разложить все на вашем письменном столе?

— Конечно. С таким же успехом можно съесть завтрак, который я не хотела, на столе, который я не покупала, в спальне, которую я не украшала, в доме, который мне не принадлежит. Звучит фантастически.

Поставив поднос на стол, Арло поворачивается ко мне. Его тон мягкий, он говорит: — Вам трудно приспособиться.

Я фыркаю.

— Кому, мне?

— Думаю, как только вы узнаете мистера МакКорда получше, то поймете, что он отличный собеседник.

— Спасибо, но ты так говоришь, потому что он платит тебе зарплату.

Я выдвигаю стул и сажусь. Арло протягивает мне белую льняную салфетку.

— Дайте ему шанс. Я знаю, что он может быть... трудным. Но он исключительный человек. И, зная его так долго, как я, я могу сказать вам с полной уверенностью, что он сделает все, чтобы вы были счастливы. Это все, чего он хочет.

Ошеломленная этим, я поднимаю на Арло глаза. Выражение его лица пассивное, но серебристо-серые глаза теплые.

— Я уверена, что все, что ему нужно, — это его наследство.

Он хмурится и открывает рот, как будто собирается что-то сказать, но, видимо, не решается, потому что снова закрывает рот и ничего не отвечает.

Я спрашиваю: — Что сделали с моей мебелью и книгами?

— Мебель сдана на хранение. Ваши книги находятся в библиотеке на первом этаже. В гараже есть несколько коробок с личными вещами — фотоальбомами и прочим. Если вы скажете, куда их отнести, я их распакую.

— Я могу сама это сделать.

— Мистер МакКорд предпочел бы...

— Он твой босс, Арло, а не мой, — перебиваю я, раздражаясь с каждой секундой все больше. — Я распакую остальные вещи сама. Где моя машина?

— В гараже.

— Хорошо. Спасибо. А теперь, если ты не возражаешь, я собираюсь в ярости съесть эти яйца, чтобы у тебя не было проблем с Каллумом, а потом я пойду на работу. Я говорю тебе об этом только для того, чтобы у тебя не было проблем, когда он спросит, где я, а я знаю, что он спросит.

— Вам не понравился Ferrari?

— Мне не понравился его GPS.

— А.

— Да.

Арло колеблется, потом говорит: — Я оставлю вас завтракать, — и уходит.

Как только он выходит, я несу яйца в ванную и смываю их в унитаз. Затем снимаю свое слишком большое кольцо с бриллиантом и оставляю его рядом с краном на раковине.

Я еду на своем Volkswagen в магазин, испытывая странное облегчение от того, что оказалась за пределами замка. Он красив, но слишком огромен для двух человек и нескольких домашних слуг. Не знаю, зачем Каллум его купил. Может, миллиардеры привыкли жить в одиночестве в домах размером с Диснейленд.

Но не я.

Когда отпираю магазин и вхожу, меня охватывает прилив эмоций. Я стою у входа и оглядываю старомодную кассу, витрины с книгами, выцветшее мягкое кресло у окна, на котором свернулась калачиком кошка, и мне приходится сдерживать слезы.

Lit Happens все еще стоит на месте.

Нам больше не нужно закрывать двери.

Все, чем пожертвовали мои родители, не будет напрасным.

Я смотрю на их фотографию, висящую на стене за кассой. Она сделана сразу после их свадьбы. На снимке, сделанном перед колесом обозрения на пирсе Санта-Моники, они изображены молодыми и счастливыми, улыбающимися и беззаботными.

Я скучаю по ним с внезапной болью, от которой у меня перехватывает дыхание.

Моей мамы нет уже двадцать лет, но я до сих пор слышу ее голос в своей голове, который всегда подбадривает меня. И я слышу громкий, беззаботный смех моего отца, которым он мог заполнить целую комнату.

Не знаю, гордились бы они моим решением или нет. Одно из любимых изречений моего отца гласило: — Если это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, то, скорее всего, так оно и есть.

При воспоминании об этом у меня по позвоночнику пробегает холодок предчувствия.

Расправив плечи, я говорю себе, что сейчас главное — заняться важным делом. С бумагами, которые беру с кухонного стола, я иду в свой кабинет, где включаю компьютер и просматриваю трастовый счет.

Все здесь. Двадцать миллионов на мое имя.

Я смотрю на цифру, давая ей осмыслиться.

Затем делаю себе эспрессо и возвращаюсь за свой стол, где составляю список всего, что нужно сделать.

Первое в этом списке — позвонить своим сотрудникам и сообщить, что они вновь приняты на работу.

И что все они получат хорошую жирную прибавку к зарплате.

Дни проходят. Я плачу за квартиру. Нагоняю просроченные счета. Оставляю сообщение парню из CDTFA, чтобы попытаться договориться об оплате налога, но он не перезванивает, и я захожу в интернет, чтобы проверить свой счет у них.

Я нигде не могу найти баланс задолжности.

Типичный бред правительственной бюрократии. Вероятно, сайт не обновлялся уже несколько лет.

Я ожидаю, что приедет какой-нибудь бандит и попытается конфисковать мою машину, поэтому начинаю парковаться за квартал от магазина. Пока я не избавлюсь от этого долга, мне нужно спрятаться.

Затем нахожу местного адвоката и отправляю ему всю информацию об иске, а также большой чек с предоплатой.

Он рассказывает мне о том, как проходит судебный процесс, и говорит, чтобы я подождала, потому что на урегулирование исков могут уйти годы. Когда я спрашиваю, будем ли мы обращаться в суд, он смеется. По-видимому, лишь ничтожный процент исков доходит до суда.

А пока мне придется продолжать ежемесячно посылать ему деньги.

Что за мошенничество. У мафии, наверное, даже нет такой хорошей схемы заработка.

Я переношу свои вещи в скромную гостевую спальню в замке, а одежду из хозяйского шкафа несу по длинному коридору сама. Когда приходят пакеты с покупками, сделанными вместе с Дани, я кладу их тоже в гостевую спальню.

А поскольку я злопамятна и хочу отомстить Каллуму за то, что он странным образом узнал, как я люблю яйца и кофе, то затеваю игру с заказом завтрака у шеф-повара, но только нездоровых сладостей, которые приходят в коробке.

В один день это Froot Loops. В другой день — PopTarts. В третий — тостерный штрудель с корицей от Pillsbury. Представляю, как шеф-повар докладывает Каллуму, что он женился на ребенке.

Каждую ночь я лежу в постели и гадаю, что будет, когда вернется хозяин поместья.

Интересно, а как же веревки в его ящике и другие запертые ящики?

Интересно, останусь ли я в одиночестве большую часть времени и хорошо это или нет?

Я задаюсь вопросом, не трахается ли он с какой-нибудь горячей моделью, и ненавижу себя за то, что даже думаю об этом.

После работы я несколько раз проезжаю мимо своей квартиры, все еще не веря, что больше в ней не живу. Во дворе уже висит табличка «Сдается в аренду», так что тот, кто пришел и забрал все мои вещи, должно быть также сообщил управляющей компании о моем переезде.

Чисто из любопытства я звоню и спрашиваю, каков остаток по договору аренды и есть ли штраф за его нарушение. Мне отвечают, что все оплачено полностью, включая штрафы.

Мне не нужно спрашивать, кем.

В то же время сам Каллум МакКорд продолжает кипеть в моем мозгу.

А потом, знойной летней ночью, он возвращается.