Такие лжецы, как мы

Просыпаюсь в незнакомой комнате с непривычной болью между ног и чувством ужаса, нависшим надо мной, как грозовая туча. Я растерянно оглядываюсь по сторонам. Моему мозгу требуется мгновение, чтобы включиться в работу. Когда это происходит, я стону и закрываю глаза.

Я занималась сексом со своим мужем.

Грубым, страстным, грязным, горячим сексом, который я любила всей душой.

На всем этом написано «разбитое сердце».

— Доброе утро.

Поворачиваю голову в сторону хриплого голоса возле правого уха и смотрю в лицо Каллума. Я лежу рядом с его обнаженным телом, поджав под себя ноги и закинув руку на его широкую грудь.

Мы обнимаемся? Какая катастрофа.

Чувствуя себя неловко и немного стесняясь, я говорю: — Доброе утро. Где я нахожусь?

— В нашей спальне.

— Точно. Наверное, я должна была узнать девчачьи цветочные принты и изящную антикварную мебель. Что я здесь делаю?

— Почему бы тебе не быть здесь?

— Я должна быть в своей спальне.

— Ты и находишься в своей спальне.

Когда открываю рот, чтобы возразить, что моя комната — это зеленая комната для гостей, он добавляет: — Конец дискуссии.

— О, это мило. Ты ведь действительно в это веришь, правда?

Перевернув меня на спину, он устраивается сверху и пристально смотрит мне в лицо.

— Меня не пугает такой взгляд, Каллум.

— Так и должно быть.

— Раздражение всегда придает мне смелости. Я не могу дышать, когда ты вот так лежишь на мне. Ты весишь столько же, сколько маленький европейский автомобиль.

— Это самый странный комплимент, который мне когда-либо делали.

— Это был не комплимент.

Он целует кончик моего носа.

— Мне нравится, когда ты так на меня смотришь. Маленькие злые вещи — мои любимые.

— Заведи чихуахуа. Что ты скажешь своему приятелю, начальнику полиции, когда я задохнусь?

Каллум улыбается.

— Что ты умерла счастливой.

Я закрываю глаза и вздыхаю.

Опустив голову, он шепчет мне на ухо: — Твой рот — это рай.

Я чувствую, как горят мои щеки, но не открываю глаза. Под моими веками начинает прокручиваться многоцветный ролик вчерашнего веселья.

— Мне нужно кое-что сказать.

Он усмехается.

— Опять ты с объявлениями.

— Тихо. Ладно, вот оно.

Когда я колеблюсь, он говорит: — Ты собираешься открыть глаза для этого?

— Нет.

— Все настолько плохо, что ты не можешь смотреть мне в глаза?

— Да. То есть, нет. Я не знаю. Замолчи!

Он опускает лицо к моей шее и подавляет смех.

Счастливый Каллум — это интересный персонаж. И запутанный. Сколько личностей у этого человека?

— Дело вот в чем. Мне понравилась прошлая ночь. Очень. Что ты, наверное, можешь и так понять по всем этим крикам. В общем... — Я прочищаю горло. — Это самые странные отношения, которые у меня когда-либо были. И это о чем-то говорит, потому что мой вкус в мужчинах склоняется к ходячим красным флажкам с хорошими волосами. Но я плохо переношу двусмысленность, и тайны меня не интригуют. Они только усиливают мою тревогу. Поэтому я задам вопрос и буду благодарна, если ты будешь предельно честен в своем ответе.

Вдохнув дрожащий воздух, я беру себя в руки.

— Я знаю, что мы договорились «не спрашивай - не говори», но ты еще с кем-то спишь?

На мгновение воцаряется тишина, и я понимаю, что Каллум смотрит на меня. Затем он переворачивается на спину, притягивая меня к себе и обхватывая руками. Я опускаю голову под его подбородок, чтобы спрятаться. Он гладит меня по волосам, его грудь теплеет под моей щекой.

— Нет. А ты?

— Не притворяйся, что не знаешь. И вернемся к вопросу. Нет?

— Нет.

— Ты уверен?

Он весело говорит: — Думаю, я бы запомнил.

— Я имела в виду, что ты уверен, что это твой окончательный ответ? Потому что в любом случае я буду в бешенстве. Ничего страшного, если ты скажешь мне правду.

Взяв меня за подбородок, Каллум заставляет меня посмотреть на него. Глядя мне в глаза, он говорит: — Я не буду трахаться ни с кем, кроме тебя.

Я вижу, что он искренен. Мои пальцы на ногах подрагивают от удовольствия. Облегчение, которое я испытываю, так сладко, что я вздыхаю.

Я ненавижу себя.

— Хорошо, следующий вопрос.

— Их больше одного? Замечательно.

— Не говорите так уныло. Следующий вопрос: есть ли у тебя какие-нибудь болезни, о которых мне следует знать? Сексуальные, я имею в виду.

Мышцы его живота сжимаются. Каллум поджимает губы. Он пытается не рассмеяться, но у него это плохо получается.

— Венерические заболевания — это не смешно, Каллум.

— Нет, но время у нас подходящее.

— Я ведь не могла спросить тебя об этом посреди всех этих разговоров о шлепках и грубости, не так ли?

— Не помню, чтобы я заклеивал тебе рот.

— Просто ответьте на этот чертов вопрос!

— И нет. Черт, ты просто очаровательна, когда такая.

— Например? И тщательно подбирай слова, потому что мое колено находится на расстоянии удара от твоих яиц.

В ответ он решает снова перевернуть нас так, чтобы оказаться сверху и придавить меня всем своим великолепным мужским весом. Не то чтобы я сказала ему, что мне это нравится, потому что он и так достаточно монстр. Затем Каллум глубоко целует меня, держа мою голову в своих руках.

Когда мы выныриваем глотнуть воздух, он говорит: — Мне нужно снова тебя трахнуть.

— Мне нравится этот план, но сначала нам нужно кое-что обсудить. Нет, не надо выгибать бедра. Это отвлекает. И перестань целовать мою шею. У меня есть еще вопросы.

— Так давай спрашивай.

Каллум кусает меня за шею, затем опускает руку к груди и начинает ласкать ее.

— Я забуду, о чем хотела сказать, если ты будешь продолжать в том же духе.

Ущипнув меня за сосок, он смеется.

— Надеюсь.

Дрожу от удовольствия, мне нравится ощущать его шершавую щеку на своей шее и его грубую руку на моем теле. Я могу очень быстро пристраститься к этому.

Обнимая его за плечи, я спрашиваю: — Откуда у тебя подписанный экземпляр «Outlander»?

— Я — это я.

— Ты так говоришь, будто это разумный ответ.

— Так и есть.

Он наклоняет голову к моей груди и втягивает в рот твердый сосок. Я подавляю стон и закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться.

— На чем я остановилась?

— Раздвинь ноги.

Он тянется вниз и задирает мою ногу к своему бедру, так что его эрекция оказывается между моими бедрами. Она огромная, горячая и твердая.

— О, я вспомнила. Куда ты так внезапно пропал после нашей свадьбы?

— Работа.

Каллум поднимает мою вторую ногу вверх, так что мои бедра оказываются раздвинутыми вокруг его бедер. Он протягивает руку между нами, берет свой твердый член в руку и начинает теребить головкой взад-вперед между моими ногами.

— Работа? — повторяю я, задыхаясь. — Тебя не было почти неделю.

— Мне нужно было лететь в Прагу.

Я хочу спросить, что находится в Праге, но отвлекаюсь на то, как он покусывает мой сосок. Когда он вводит в меня головку своего члена, я задыхаюсь.

Прижавшись к моей груди, он говорит: — Будь хорошей девочкой и попроси мой член.

— Или ты можешь быть хорошим мальчиком и просто отдать его мне.

Каллум сильнее вдавливает зубы в мой сосок, но если он думает, что это наказание, то он сумасшедший. Мне так нравится это ощущение, что я стону. Затем я извиваюсь бедрами, пытаясь заставить его войти в меня еще глубже.

Он рычит: — Делай, что тебе говорят.

— Ты меня не заставишь.

— Черта с два.

Он выгибает бедра, давая мне еще один дюйм, растягивая меня еще шире. Отчаянно желая большего, я снова стону, дергая его за волосы.

— Видишь?

— О, смотрите, ты снова самодовольный. Какой сюрприз.

Схватив одно мое запястье, Каллум прижимает его к подушке над моей головой. Затем хватает второе и прижимает его к первому, зажав оба в одной из своих больших рук. Опираясь на локоть, он просовывает другую руку под мою голову и зажимает в кулак мои волосы.

Его рот приближается к моему уху, и он шепчет: — Делай, что тебе говорят, жена, или я трахну тебя, но не дам тебе кончить.

Когда он называет меня «женой», со мной происходят странные вещи. Беспокойные, эмоциональные вещи. Я извиваюсь под ним, пытаясь отвлечь его достаточно сильно, чтобы он вошел в меня полностью, не уступая его нелепым требованиям.

Я должна была знать, что это не сработает. У этого человека дьявольская сила концентрации.

С внезапной, шокирующей скоростью Каллум переворачивает меня и начинает шлепать по заднице.

Когда я вскрикиваю, он говорит: — Я знаю, что тебе это нравится, так что не делай вид, будто не надеялась, что так и будет.

— Я не хочу!

— Да, это так. Позвольте мне доказать тебе это.

Он проводит рукой по моим пылающим ягодицам, затем скользит между ног и погружает пальцы в мою влажную киску.

— Дорогая жена, — шепчет он со смехом в голосе. — Ты такая дерьмовая лгунья.

Я зарываюсь лицом в подушку и скрежещу зубами. Когда он проводит пальцами по моему клитору, лениво поглаживая его, я вздрагиваю, наслаждаясь этими ощущениями.

— Хочешь, чтобы я взял его в рот?

— Разве это не очевидно?

— Скажи это.

— Что это за одержимость разговорами во время секса?

— Это называется общением.

— Нет, это называется «отвлекать».

— Это ты задаёшь вопросы. А теперь скажи то, что я хочу услышать.

Я пытаюсь поднять голову, чтобы повернуться и посмотреть на Каллума, но он укладывает меня обратно, крепко положив руку между моих лопаток, и приказывает: — Скажи это.

Мы оба молчим, пока он проводит своими волшебными пальцами между моих ног. Моя киска пульсирует и жаждет, чтобы ее заполнили. Когда я начинаю двигать бедрами в такт движениям его пальцев, он предупреждает: — Эмери.

Зажмурив глаза, я говорю: — Пожалуйста.

— Недостаточно хорошо. Ты можешь лучше. Скажи все это.

Каллум скользит пальцами вверх, вниз и по всему телу, время от времени останавливаясь, чтобы потереть мой клитор подушечкой большого пальца, пока я не задыхаюсь.

Он шепчет: — Будь моей хорошей девочкой. Давай, детка. Скажи это для меня.

Моя кожа горит. Мои соски покалывает. Я качаю бедрами, гоняясь за его пальцами, пока он не издает низкий, предупреждающий рык в глубине груди, и я сдаюсь.

Я говорю, задыхаясь: — Я хочу, чтобы ты съел меня. Хочу, чтобы ты трахнул меня, и, чтобы ты заставил меня кончить. И я хочу, чтобы ты сделал это прямо сейчас, потому что ты убиваешь меня.

В награду он переворачивает меня на спину и накрывает мою киску своим ртом. Когда я выгибаюсь и стону, он засовывает два пальца глубоко внутрь меня и начинает вводить и выводить их.

Я зарываюсь пальцами в его волосы и покачиваю бедрами, прижимаясь к его лицу.

Когда начинаю громко стонать, он поднимает голову и говорит: — Тебе нужно кончить?

— Да.

— Хорошо. Ты будешь делать это, задыхаясь от моего члена, а затем снова с ним, засунутым в твою киску.

Каллум падает на спину, затаскивает меня на себя, устраивает так, что мои бедра оказываются на его лице, а его торчащая эрекция — в нескольких дюймах от моего рта.

Затем он шлепает меня по заднице и приказывает: — Соси, пока я не скажу тебе остановиться.

Задыхаясь, я обхватываю основание его твердого члена и облизываю щель на головке. Каллум одобрительно рычит и просовывает язык глубоко внутрь меня. Я катаюсь на нем, стону, а затем вбираю его в горло.

Он ворчит в меня, впиваясь пальцами в мою попу, пока ест мою киску. Затем просовывает руку между ягодицами и гладит меня, рыча, когда я мяукаю и вздрагиваю.

Когда он погружает толстый палец в мою попку, я кончаю.

— Продолжай сосать этот член, жена, — шипит Каллум, вводя и выводя палец. Затем он сильно всасывает мой клитор, заставляя все мое тело дергаться.

Я открываю рот как можно шире и натягиваю его на член, проводя рукой вверх и вниз по стволу, пока я мотаю головой, бездумно подчиняясь ему, пока удовольствие разливается по моему телу.

— Ах, хорошая девочка, — хрипит он. — Это моя хорошая девочка. Кончи мне на лицо.

Я чувствую, какая я мокрая, и знаю, что, вероятно, вся в этом, но не могу перестать лихорадочно двигать бёдрами, прижимаясь к его рту. Что-то в том, как откровенно он со мной разговаривает, заставляет меня чувствовать себя такой раскрепощённой.

Я продолжаю сосать его до тех пор, пока у меня не начинает болеть челюсть, а сокращения в моей киске не прекращаются. Затем меня перекладывают в другую позу: я лежу на спине, закинув лодыжки ему на плечи.

Каллум вонзается в меня с диким рычанием, а затем трахает, склонившись надо мной с моими грудями, зажатыми в его руках. Он так страстен, что мне приходится держаться за его плечи, чтобы не взлететь и не врезаться в изголовье кровати.

Все это время он смотрит мне в глаза с лихорадочным выражением, не сводя с меня взгляда.

Еще одно сокращение заставляет меня сжиматься вокруг него. Я стону, покачивая бедрами и встречая каждый его толчок своим.

— Ты кончишь еще раз, — шепчет он в экстазе. — Эта маленькая жадная киска обожает, когда ее трахает член хозяина, не так ли?

— Ты не мой хозяин, — слабо протестую я, закатывая глаза.

Когда я испытываю оргазм, в ушах звенит его мрачный смех.