Танец тьмы. Хроники чародейки

Глава 23, в которой Тия едет во дворец

— 23.1—День торжественного визита настал. Трубили все трубы, что Злот, внук самого Туесяка, заполучил самую завидную невесту Тьму-Тараханских земель. Король ждётне дождётся бракосочетания и зачатия, чтобы уйти на покой. Последнее говорилось шёпотом, будто это были всего лишь слухи. Здесь нити правды искусно вплетались в полотна лжи, и отсоединить одно от другого было невозможно.

Но Тия старалась не задумываться, а все силы направляла на удержания себя в потоке. Тоже искусство ведьм, мало кому доступное. Потому что здесь нужно было балансировать на тонкой грани: доверия миру и чувствования, куда зовёт сердце. Но это был беспроигрышный вариант — поток никогда не подводил, но не все могли расслабленно доверять ему, когда такое творится. С Тией как раз творилось ТАААКОООЕ, что она поняла — самой здесь не вырулить и вот осваивала науку потока на практике, благо теорию хорошо помнила. Сейчас поток, как она надеялась, а не её мозги, нёс во дворец. Точнее несла прекрасная карета, запряженная четвёркой лошадей.

Сверкающий лак на боках кареты отражал солнечные лучи и придавал ей элегантный и благородный вид. Изящные кованые колеса, украшенные искусной резьбой, плавно катились по дороге. Роскошные шёлковые занавески в розовых тонах на окнах развевались на лёгком ветерке. Гордая осанка четырёх вороных лошадей бросалась в глаза, а их мощные мышцы перекатывались под лоснящейся шерстью, поражая многочисленных зрителей. Блеск начищенной до зеркального блеска медной отделки подчёркивал роскошь и богатство этого экипажа. Казалось, сопроводить Тию и Злота вышел весь город.

— 23.2—Рядом с дворцом площадь оживлённо гудела от нетерпеливого ожидания. Тысячи людей собрались вдоль дороги, с волнением и предвкушением поглядывая в сторону, откуда должен был появиться кортеж. Возбужденные голоса сливались в единый радостный гул — люди переговаривались, обсуждая предстоящее событие.

Когда вдали показался блеск экипажей и сверкание оружия эскорта, который присоединился к Тие и Злотунезадолго до дворца, толпа взорвалась восторженными возгласами. Зрители вскидывали руки, приветствуя процессию, размахивали флагами и цветами. Кто-то отчаянно кричал «Ура!», подбадривая проезжающих. Люди напирали вперёд, пытаясь получше рассмотреть будущих императора и императрицу.

По мере приближения кареты к дворцу ликование толпы нарастало. Люди теснились, подталкивали друг друга, стремясь попасть поближе к экипажу, стараясь поймать взгляд или услышать голос гостей.

А, когда Злот, расфуфыренный, как клоун, вышел из кареты и подал руку Тие в роскошном красном платье, толпа взорвалась от восторженного возгласа «Да, здравствует!» Вскоре он слился в единый восторженный гул, а дворцовые ворота захлопнулись, отделяя гостей и лиц, приближённых к королю, от праздной толпы.

Платье невесты ещё долго обсуждали во всех домах и даже подворотнях. Оно было сшито из дорогого алого шёлка, блестевшего и переливавшегося на свету. Оно плотно облегало стройную фигуру девушки, подчеркивая её изящные изгибы. Глубокий V-образный вырез открывал взору изящную шею и такие же ключицы. Тонкие бретели изящно спускались по плечам, создавая соблазнительную полуоткрытую линию. Юбка платья была длинной и струящейся, с высоким разрезом по левой ноге, который при ходьбе открывал восхитительные длинные стройные ноги девушки.

Талию девушки подчёркивал тонкий золотистый пояс, украшенный изящной вышивкой и драгоценными камнями. Её чёрные как смоль волосы, свободно струились по плечам, как бы говоря: «Не думайте, что вы меня посадите в клетку. Я свободная!»

И платье этот посыл подчёркивало. Красивое, дорогое, но без норм морали, которые царили здесь. Платье бунтарки, платье дикарки, платье самой сильной ведьмы, которая могла себя позволить всё: даже не идти на поводу у мужчин, покорно склоняя голову перед тем, кто положит на неё глаз, а выбирать самой.

Всё в Тие кричало: «Это я выбрала Злота! Но, чуть зазеваешься, милый, найду более достойного!»

Но милый не зевал — он обгонял всех, чтобы открыть дверь перед любимой или подать ей руку, он представлял её, как положено по правилам дворцового этикета, а она небрежно махала рукой и уклонялась от лобызаний даже самых высокопоставленных особ, говоря:

— Я разрешаю прикасаться к себе только будущему мужу, — и неизменно подавала белую ручку Злоту, отвергая всех.

— 23.3—Тысячи лиц мелькали перед чародейкой, любящей лес, и сливались в одно пятно. В нём загорелось лицо Пьера и чуть не заставило её лишиться чувств: слишком много впечатлений, слишком повышенное внимание, слишком душно, слишком страшно перед встречей с самим ВириемЕдинственным, а до него с толпой боевых магов, которые досконально проверяют каждого до визита. О последнем она узнала слишком поздно, чтобы отменить. И Пьер, его пронзительные голубые глаза, казалось, были печальны. Он смотрел на неё с тоской. Почему? Переживает из-за того, что лишился трона? А, может, всё-таки из-за того, что лишился её?

Конечно, первое! Хотя хотелось верить во второе…

Тия и Пьер были представлены друг другу.

— А мы уже знакомы, — сказал Пьер, намереваясь поцеловать руку Тии, но она не дала, ответив:

— О некоторых знакомствах вспоминаешь с радостью, о других — с сожалением, а есть те, о которых думаешь только с ненавистью.

Злот предостерегающе сжал локоть Тии, а в лицо Пьера широко ухмыльнулся:

— Моя будущая женушка, от последних теперь всегда оберегать тебя буду я.