Танец тьмы. Хроники чародейки

Глава 39, в которой Злот ждёт объяснений

— 39.1— Я хочу продолжения, — заявил Злот.

Томлика растерянно попятилась. Но Злот схватил её за кисти и зло прищурился.

— Нуууу?! — он смотрел яростно. — Теперь ты мне всё объяснишь! Поняла?

Томлика помотала головой и попыталась вырваться, но Злот был явно сильнее.

— Я буду кричать, — предупредила она.

— Ха, — не испугался Злот и притянул её к себе. Губы коснулись шеи. — Ты меня трогала, теперь моя очередь.

Одна ладонь Злота отвела обе руки девушки за спину, а вторая разорвала майку. — Ты же мой брат?! — задрожала Томлика.

— А ты моя сестра, — хмыкнул Злот, — но словно чужая. А я будто твой раб, который должен слушаться и выполнять указания. О,через сколько дней ты обо мне вспомнила? Заметила, что я изменился. И совсем не обратила внимания, что изменилась сама. Стала императрицей, повелевающей и распоряжающейся. Той, которая ни во что не ставит интересы других. Запрещает им даже любить!

Томлика, которую наконец-то Злот отпустил, пятилась и пятилась, пока не упёрлась в стену. Она сползла по ней на пол и уткнула нос в колени. Слёзы полились по щекам, а плечи подрагивали, всхлипы заглушала ткань штанов. Девушка даже не обращала внимания на разорванную майку. Грудь прикрывал облегающий топ, и то хорошо. Девушке почему-то ужасно стало горько и обидно. Она так шикарно держалась! Училась жить без магии, хоть её так не хватает. Смирилась с тем, что на неё претендуют и что-то от неё ожидают. Старается помочь, наплевав на все свои желания. Рыщет по дворцу, хоть совсем и не ищейка. А тут… такое предательство! Удар в спину!

Томлика вдруг почувствовала, как на эту спину легла рука. Ободряющая, поддерживающая. Она подняла заплаканные глаза — рядом сидел Злот и смотрел на неё так нежно, что защемило сердце. И она завыла в голос. Злотобнял её, а она уткнулась в его обнажённую грудь и плакала, плакала, плакала, будто за это время внутри накопилось море слёз. А Злот ничего не говорил и просто ободряюще обнимал, а она чувствовала, что он рядом. И это было счастье.

На неизвестно каком по счёту всхлипывании Томлика подняла глаза и встретилась с взглядом почти чёрных глаз Злота. Она замерла, дыхание перехватило. В них было что-то такое, что она никогда не видела — смесь огромной боли и невероятного счастья. Ей захотелось утешить этого мужчину. В комнате посветлело. За окнами забрезжил рассвет. Но о сне и он, и она забыли.

Томлика положила руки ему на оголённые плечи и смотрела, не отрываясь. Так она смотрела ему в глаза впервые. Там промелькнуло что-то невероятно знакомое и близкое — то, что притягивало магнитом. Не отдавая отчёта, что делает, Томлика чуть приподнялась и коснулась губами его губ.

— 39.2—Злот сжал губы и поднял руки вверх, будто сдаваясь.

— Что ты хочешь? — спросил он, будто оплеуху отвесил.

Томлика задрожала, но ответила:

— Снова стать Тией, которую ты любишь.

— Зачем? Чтобы помучить меня?

— Затем, что в твоих глазах я тону и возвращаюсь в невероятно знакомое место, где мне тепло и уютно.

— Ты когда это заметила?

— Сейчас.

Злот фыркнул и по-хозяйски обхватил девушку за талию. От прикосновения горячих ладоней по телу Томлики прошёл ток. Она провела пальцами по его щетине:

— Ты колючий.

— Я снаружи, а ты иголками обросла внутри!

— Я не хотела, — вышло жалобно и тоскливо.

Теперь Злот обхватил ладонями лицо девушки и смотрел ей в глаза, с какой-то безжалостностью:

— Тебе от меня не отвертеться будет! Ты хоть это понимаешь?! Я за свою женщину порву.

Томлика грустно вздохнула:

— Что-то раньше ты за женщин не рвал никого.

— Просто раньше я не любил, — бросил Злот, как отрезал.

От этих слов Томлику охватило невероятно тёплое чувство, и она прижалась к Злоту всем телом.

Но тот не обрадовался, а взревел:

— Что ты делаешь? Ты хоть о мужиках что-нибудь знаешь?

Вместо ответа Томлика приблизилась ещё и снова коснулась его губ, но уже настойчивее.

Злот отпрянул, а потом обозленно воскликнул:

— Ах так! Ну, сейчас ты у меня получишь!

И впился губами в губы Томлики, словно голодный зверь. Через мгновение их языки коснулись друг друга. И это распаляло лишь сильнее. Они не могли остановиться или оторваться друг от друга. Руки не повиновались хозяевам, а блуждали по телам самостоятельно. Каждое прикосновение отзывалось в теле Томлики… или Тии?

— Моя Тия, — простонал Злот, когда девушка целовала его в шею. — Ты теперь моя навсегда, — он вдруг отпрянул и стал совершенно серьёзен.

А Тия, вернувшая себе прежнее имя, ответила:

— Твоя.

— Я не отпущу тебя.

— Не отпускай меня, — эхом отозвалась Тия.

— С этого момента объявляю тебя своей женой.

— А я с этого момента объявляю тебя своим мужем, — подхватила Тия.

Злот подхватил Тию на руки:

— Мы муж и жена, и я хочу разделить с тобой ложе.

Она прильнула к нему и опять повторила:

— И я хочу.

Злот торжественно прошествовал к кровати и опустил Тию на белоснежные простыни. Одним движением стянул с неё штаны:

— Ненавижу этот фасон!

Тия впервые за долгое время расхохоталась, а потом приняла в свои объятия Злота, целуя его, как можно крепче, и наслаждаясь ответными поцелуями, прикосновениями. Ласки становились всё откровеннее, а Тию не смущало, что ещё днём она и думать не думала ни о каком мужчине, помыслить не могла о близости. Но сейчас всё казалось настолько естественным, и Тие хотелось только одного — стать единым целым с мужчиной, в которого она не влюбилась, а полюбила всем сердцем. Незаметно для себя полюбила, а потом запретила себе даже думать о нём, так как не хотела, чтобы её использовали в своих целях. Этого же хотел император! Чтобы они зачали ребёнка, как можно быстрее. А она?

Она хотела любви. Взаимной и навсегда, когда оба равны. И вот незаметно для себя сделалась главной, стала командовать. Так ведь безопаснее. Так никто не узнает, что она слабая и не сможет обидеть. Но сейчас ей хотелось только подчиняться — полностью отдаться этой непостижимой мужской силе, которая рвала все преграды и соединила несоединимое. Два отдельных человека, мужчина и женщина, стали единым целым.

Но Тия не знала о Злоте главного.