Танец тьмы. Хроники чародейки

Глава 43, в которой Тия узнаёт про бобра

— 43.1—Тию в комнату занёс на руках Злот и посадил в кожаное кресло, которое стояло рядом с внушительными книжными шкафами, заполненными потрёпанными книгами. Здесь же находился массивный письменный стол из тёмного дерева, украшенный резьбой. Под ним лежал толстый, ворсистый ковёр с замысловатым восточным узором. Он приглушал звуки шагов, создавая атмосферу уединенности и спокойствия.

Комната была пронизана ароматом дорогих сигар и выдержанного коньяка. Здесь чувствовался дух власти и мужской силы.

Но Тие было не до того, чтобы любоваться интерьером. Перед ней было два Злота! Один сидел рядом с её креслом и держал её руку. Исхудавший, измождённый — тот, за кого она переживала.

А второй устроился в кресле напротив, тянул коньяк, даже не предложив никому, и пыхтел сигарой. Пышущий здоровьем Злот со злыми огоньками в глазах, а ещё наглой ухмылкой на лице — тот, кого она ненавидела.

— Ну, что, названная сестричка?.. Пришла знакомиться? Так мы вроде прекрасно знаем друг друга! — он задержал взгляд на её декольте. — Хотя… так я и не успел познакомиться с тобой поближе.

Тие показалось, что в её голосе звучит сожаление.

Тут её Злот рыкнул:

— Убью!

И второй Злот шутливо поднял руки:

— Братец, мы же договорились. Я всё понял, всё помню, всё блюду. Честь дороже девок, а их… тут пруд пруди. И все готовы!

— Что здесь происходит? — Тия хотела сказать это зло и властно, а получился жалостливый писк, в котором явственно пробивались слёзы.

Злот сжал крепче её руку:

— Мы братья-близнецы. Это твой названный брат. С ним ты клялась на крови. Любитель женщин и везде бегает за юбками. Прошу жаловать, любить не обязательно. Зовут его Злот.

По щекам Тии потекли слёзы. Она посмотрела на мужа:

— А ты?.. А тебя?.. — голос срывался.

Хохотнул второй Злот, настоящий:

— А это Добромир, если коротко, то Добр. Я его бобром кличу — всё плешь грызёт, о степенном образе жизни втолковывает. С детства он у нас правильный, маменькин сыночек без маменьки, который девиц стороной обходил. Думал, монах. Ан нет! — в голосе проскользнула злость. — Будущую императрицу ухватил. Но я тебя первым заметил!

— Ничего не первым, — опять рыкнул муж.

А Тия всё плакала:

— Выходит, я тебя совсем не знаю?

— Не знаешь, — согласился Добромир. — Ничего ты не знаешь, маленькая моя.

И тут Тияпочувствовала себя маленькой и глупенькой девочкой.

— 43.2— Будь так добр, Добр… или Бобр, — Тия скривилась. — Фуууу.

Муж, который был уже не Злотом, смотрел удивлённо:

— Ты больше ничего не хочешь у меня узнать? Спросить?

Тия отмахнулась:

— Пока у меня самая большая проблема, как называть своего мужа. Злот мне нравился намного больше.

Злот, сидевший напротив, приосанился:

— Я и сейчас готов быть рядом!

Не успел её муж рыкнуть, как она сама бросила:

— Идиот! Я про имя! Ты-то мне никогда не нравился.

Злот фыркнул:

— Ты-то никогда не знала, что я вообще есть.

— Зато замечала, когда ты впадаешь в злое состояние, а ещё в состояние — каждая юбка моя. Как же это бесило! — Тия с нежностью посмотрела на Добромира. — Всё моё ворчание на тебя из-за него. Я думала, что это ты.

Она прикоснулась к руке мужа — мозолистая. Внезапно её осенило, и она схватила руку Злота — гладкая!

Злот хмыкнул и придержал ладонь:

— Я лучше. А у твоего муженька всё рыльце в пуху.

Тут Добромир не выдержал и взревел:

— Мерзавец! Я ей сам всё расскажу. Остынь и отстань. Тут все бабы к твоим услугам — оставь лишь одну в покое, не чмыри своими словами, не пачкай своими домыслами.

— Ах, какой чистюля нашёлся! — зацокал языком Злот. — Думаешь, такой беленький, светленький и всё можно, значит.

— Это тебе всё можно! А мне нельзя.

— Завидуешь! — поднял палец Злот. Пить он не переставал, как и курить. С каждой минутой пьянел всё больше и причитал:

— Я тебе помогал, братец. Помогал! И вот благодарность — мерзавец. Ах, нехорошо.

— По-моему, — поднял брови вверх Добромир, — мы в расчёте. Я тебя ввёл во дворец, как ты и мечтал. Ты здесь на хорошем счету, можешь обосноваться, жениться…

Злот перебил:

— И это называется расчёт? Хомут! Лучше утопиться.

— А зачем ты хотел сюда?

— О, братец, много будешь знать — скоро состаришься. У меня свои резоны. Свои. — Получил, что хотел? — зыркнул Добромир.

— Ещё нет, ещё нет, но, — Злот растянул улыбку. От неё веяло холодом и непередаваемой злобой, — ещё немного осталось.

Лицо Тии просветлело:

— Я буду тебя звать Ирдо! Последние две буквы твоего имени и первые две! Пойдём, Ирдо, к себе — мне не хочется говорить здесь. Злот пьян и не отдаёт отчёта в своих словах.

— Очень даже отдаю, — парировал Злот. — Просто… остался последний шаг.

— И? — Тия смотрела в чёрные глаза.

— И я боюсь.

Больше ничего не сказал Злот, несмотря на все расспросы, предложения помочь. Он бесцеремонно вытолкал гостей из комнаты, наказав больше не приходить:

— Нечего вам у меня делать, голубки. Ко мне женщины в одиночестве ходят, а не с мужьями. Испортите репутацию.

— 43.3—Тия раскинулась на кровати с блаженной улыбкой, хоть они и не любили друг друга с Ирдо после возвращения от Злота.

— Я так рада, что это не ты! О, избушенция! Я так счастлива! — она прижалась к мужу.

Он спросил:

— И ты не злишься, что стала женой человека, чьего имени даже не знала?

— Я злилась, что стала женой человека, который меня временами страшно бесил. И что я была одна из тысячи в веренице бесконечных любовниц. А в таком случае это было остановить только магией, а её у меня нет. Это изводило меня и сжигало изнутри. Мысли больно жалили, не давая уснуть, когда я думала о том, скольким девушкам ты это говорил до меня.

— О, а ты у меня ревнивица, — Ирдо расплылся в улыбке.

— Я хочу быть первой и единственной, — Тия внезапно прищурилась. — А почему ты такой умелый в постели?

Ирдо ответил своим вопросом:

— А почему такая умелая ты? Доводишь меня до исступления.

— Мне казалось, что у тебя было много женщин.

— У меня есть только ты, — Ирдо притянул к себе Тию.

— Но откуда у тебя столько опыта в любовных утехах?

Ирдо печально усмехнулся:

— Всё теория, теория. Я годами слушал подробности похожденийбратца. Великолепно знаю, что делать и как, чтобы доставить женщине удовольствие, — Ирдо глубоко вздохнул. — Есть ещё много вещей, которые я должен тебе рассказать.

— Мне раздеться?

— Не надо. Это я просто тянул время, откладывая неизбежное, потому что боялся.

— Чего?

— Что ты бросишь меня.

Тия положила голову на грудь мужа:

— Я понимаю, что должна сейчас уверять тебя, что никогда этого не сделаю, потому что люблю. Но не буду, потому что не знаю. Ты пугаешь меня. Сильно-сильно. Я боюсь, как и вы. Боюсь твоей правды. Но в тоже время боюсь, что это не даст мне покоя. Тысячи версий будут роиться у меня в голове, и в каждом твоём действии я стану видеть подвох, а ещё ложь.

— И будешь права, маленькая моя. Я врал тебе, не переставая.

Тия зажмурилась, невероятно желая зажать ещё и уши, чтобы сохранить хоть ещё чуть-чуть этого призрачного счастья. Но не смогла — Ирдо уже говорил.