Танец тьмы. Хроники чародейки

Глава 35, в которой к Томлике приходит незваный гость

— 35.1—Томлика устала, а так как на неё не действовала магия, то не замечать этот факт она больше не могла. Слишком много информации, слишком всё неправдоподобно, будто это всё кто-то нарочно придумал, чтобы её удивить. — Я удивилась, — зевнула девушка. — Можно я пойду?

Конечно, далеко её не отпустили. Отвели те же покои, из которых она через зеркало бросилась в объятия Пьера. Неприятные, конечно, воспоминания, зато здесь никого не было и можно было разлечься на кровати в компании подноса с ужином. Ммммм… мечта! А ещё сбросить чужие одежды и накинуть легчайшую белоснежную сорочку. Она приятно холодило тело, которое, казалось, дышит с облегчением — наконец-то о нём будут заботиться и беречь. Взор девушки обратился к подносу.

На зеленоватом фарфоровом блюде лежали аккуратно уложенные кусочки нежного мяса. Каждый кусочек был пропитан ароматными специями и источал тонкий, пряный запах, от которого слегка кружилась голова. Как давно Томлика нормально не ела! Рядом лежал рассыпчатый рис, каждая крупинка которого блестела, словно россыпь драгоценных камней.

Девушка ела с энтузиазмом, но через мгновение будто забывала, что ест. Взгляд становился задумчивым и сосредоточенным. Невозможно выбросить из головы услышанное. Невозможно успокоиться после такого невероятного дня.

О пророчестве знали все, но не верили, как в сказку. Шутка ли, один ВирийЕдинственный просидел на троне не одно столетие, если не тысячелетие. До этого, ходили слухи, что трон передавался наследникам не после смерти короля, а до. Неужели, чтобы избежать пророчества? И хоть как-то проконтролировать будущее?

Но эта сказка была в сердце каждого жителя Тьму-Тараханских земель, ибо гласила она, что всё изменится, когда к власти придёт такой правитель — придёт свет и расцветут их земли. Подданные с нетерпением ждали любого исхода, потому что если наследника из пророчества не пустят на трон, то тьма всех поглотит без разбору: маг ты или не маг, богат или беден. Конечно, все с детства любят сказки, ведь в них всё хорошо заканчивается. Добро побеждает зло, а зло, конечно, наказано. Так и за это пророчество держались все бедные и обиженные, потому что сейчас-то плохо, но можно потерпеть, ради великого будущего, которое точно предсказано, или гореть всем в аду, а на это приятно посмотреть — как будут богатенькие маги жариться на сковородочке.

В общем, тут все уже давно ждут миссию. Одни со страхом, что он всё изменит, а другие с надеждой на это.

Томлика прикончила всю принесенную еду, даже не заметив. Голова разрывалась. Неужели, миссия это она? И она теперь что-то должна всем людям, живушим на этой земле?

Не то, что страшно, а дико страшно всё это! Просто так, что хочется визжать от ужаса и спрятаться в самые далёкие земли. Лучше всего бы вернуться на Тилуну и затаиться там, но теперь туда путь закрыт — без магии это нереально.

Томлика вздрогнула и вскочила, уронив поднос на пол. Тарелка звякнула и раскололась пополам. Дверь в комнату приоткрылась, и тёмная фигура проскользнула внутрь.

Мысли девушки метались — теперь она беззащитна. Эх, надо было боевые искусства осваивать, а не только книги по магии штудировать. Томлика схватила поднос — хоть какое-то оружие. Но она же слабее любого мужика!

И кто здесь слабый пол?

Мужчина вышел в полосу света — в окно светила почти полная луна.

— Пьер, — ахнула Томлика.

— Тия, — выдохнул он, — я не могу быть твоим названным братом, ибо не могу забыть твоё тело, твое дыхание, руки на моих плечах. Будь моей женой!

Томлика пятилась, а он на коленях очень шустро продвигался к ней. Вот уже стена загородила отступление, а Пьер приблизился вплотную и обхватил горячими ладонями её бедра.

— Я без ума от тебя, — он зарылся лицом туда…

Куда не следовало! Под ночнушкой ничего не было, а ткань полупрозрачная. Куда же делся Брут? Томлику пробрала дрожь, когда она поняла, что он-то бессилен против магии, которая теперь бесчинствовала во дворце. Пьер наглел. Его руки перебрались на ягодицы. Он становился смелее в уверенности, что раз она не кричит и не вырывается, то хочет, как в тот раз.

Но тело молчало, просто ужас пережитого дня сковал Томлику. Она так устала — бороться, решать, идти против всех. Обычная женщина, настолько слабая, что не может дать отпор мужчине, которого не любит. А Пьер не лапал её, а нежно ласкал, но очень настойчиво — с уверенностью умелого любовника, который знает, как разбудить женское тело. Он не хотел её принуждать насильно, он хотел её возбудить, чтобы она просила продолжения сама, чтобы упала на колени рядом с ним и стонала ему в ухо.

— Нет, — горло пропустило лишь шепот, больше похожий на стон, и Пьер перешёл к активным действиям.

Его руки уже гладили её не по ночнушке, а под ней — по голой коже, а она стояла также растерянно, будто молодая девчонка, будто за её спиной не было этих лет жизни. Вот и слёзы заструились по щекам, а тело пронзила дрожь. И опять Пьер не так понял. У Томлики не получалось ни оттолкнуть его, ни закричать. А он уже рвал её рубашку. Но она так не хочет!

На этот раз дверь распахнулась с шумом! Кто-то влетел в покои и оттащил обезумевшего Пьера от Томлики, а она рухнула на пол, чувствуя, как накрывает тьма и радуясь её приходу. Теперь можно ничего не решать. Наконец-то…