Теперь ты моя

Глава 14 Калиста

Лучи закатного солнца проникают в комнату, наполняя ее бронзовым сиянием. Один из них ползет по моему лицу, согревая кожу и рассеивая темноту сна. Я морщусь, зеваю и открываю глаза, пытаясь высвободиться из щупальцев дремоты.

Они исчезают, как только я осознаю, что не одна.

Я сажусь на кровати и жду, когда боль в плече от резкого движения отпустит. Я забываю о своем ранении в ту же секунду, когда встречаюсь со взглядом голубых глаз. Даже в плохо освещенной комнате я различаю тревогу в их глубине.

– Хейден, – выдыхаю я. Тело напрягается в ожидании его прикосновения.

Он кивает, но остается стоять у изножья кровати, скрестив руки на груди. У этого мужчины не бывает проблем с тем, чтобы выразить свои желания. Я зачесываю рукой прядь волос, выбившуюся на лицо, и жду.

– Я так понимаю, что ты сегодня отдохнула? – спрашивает он.

– Да.

– Хорошо. Ты собрала чемодан? Мы уезжаем до рассвета.

Я выдерживаю его взгляд, и все внутри сжимается.

– Нет.

– Я вижу, – его мягкий тон никак не вяжется с тем, как он поджал губы. – Ты сделала свой выбор, значит.

– Зачем ты так делаешь? Заставлять меня ехать с тобой – это похищение, к твоему сведению. Я больше, чем уверена, что закон запрещает такое.

Он изгибает бровь.

– Тебе, должно быть, уже лучше, если ты чувствуешь в себе смелость рассказывать мне о законах. Я в состоянии преподнести эту ситуацию так, чтобы мои действия никому не показались противозаконными, но в этом и нет необходимости. Ты едешь со мной, потому что у человека, который прислал тебе посылку, явно есть план.

Я отрицательно качаю головой.

– Почему ты настолько уверен, что кто-то хочет навредить мне?

– Кто может предсказать или понять действия психопата?

Я пристально смотрю на него.

– Осторожнее, миссис Беннетт.

– Ты действительно считаешь, что это как-то связано с моим отцом? – спрашиваю я в попытке сменить тему. И демонстративно игнорируя то, как он назвал меня.

Хейден кивает.

– Политики редко занимают какую-то должность и остаются на ней, не обзаводясь никаким компроматом на себя.

– Мой отец был хорошим человеком. Если тебе действительно на меня не плевать, ты не станешь при мне говорить плохо о нем, – я опускаю взгляд и разглаживаю одеяло, не в состоянии смотреть на Хейдена. – Я хочу, чтобы мои воспоминания о нем остались нетронутыми, что бы там ни всплыло в ходе твоего расследования.

– Я понимаю, – его голос смягчается, и я нахожу в себе силы встретиться с ним взглядом. – Твой отец был невиновен в том деле. Теперь я это знаю, но должен был понять, что он достойный человек, еще раньше, когда встретил тебя. Если бы это было неправдой, он бы уничтожил в тебе все светлое вместо того, чтобы подпитывать это.

– Спасибо. Мне важно услышать, что ты хорошо отзываешься о моем отце. Боже, как я по нему скучаю.

Хейден напрягается. Это едва заметно, но все же не ускользает от моего взгляда. Я прищуриваюсь и пристально осматриваю его лицо в поисках того, что могло бы объяснить эту смену настроения.

– Я должен извиниться перед тобой насчет твоего отца, – тихо говорит он. – Я жестоко ошибался в нем.

– Ничего. Ты признал, что изменил свое мнение о нем, и это все, что для меня важно.

Хейден убирает руки в карманы и поворачивает голову в сторону краешка закатного солнца, которому уже не под силу освещать комнату.

– Я так заблуждался, и мне никогда не искупить свою вину перед тобой.

Я в недоумении морщу лоб. Только я открываю рот, чтобы спросить, о чем это он, как Хейден поднимает глаза на меня и его лицо снова не выражает никаких эмоций. От такой быстрой смены настроения я теряю дар речи. Что-то явно тревожит его, но я понятия не имею, что это может быть.

И хочу ли я это знать.

– Полагаю, ты не ужинала, если спала, когда я вошел, – говорит он.

– Не ужинала. Когда ты пришел?

Он неопределенно поводит одним плечом.

– Несколько часов назад.

– Ты же не смотрел на меня все это время, да?

– Смотрел, – он замолкает, а потом продолжает: – Когда я смотрю, как ты спишь в моей кровати, мне становится спокойнее. Я все еще чертовски напуган от одной мысли о том, что могу потерять тебя.

При этих словах у меня в груди начинает бешено колотиться сердце. Хейден уже не в первый раз признается, что боится потерять меня, но почему-то сейчас это звучит иначе. В его фразе слышится нечто большее, чем страх.

Каждое слово, каждый слог пронизан мучительной болью.

Зловещая тишина опускается на комнату, окутывая нас напряжением. Я нарушаю ее и говорю едва различимым шепотом:

– Я не знаю, что сказать, Хейден.

Он отводит от меня взгляд, и его челюсть напрягается.

– Если ты не соглашаешься помогать мне, то тут и впрямь нечего говорить.

– Это неправда. Несмотря на прошлое, которое преследует меня, у нас с тобой есть проблемы, которые нужно решить. Если не… – теперь уже я отворачиваю голову, когда он бросает на меня взгляд. – Нужно что-то менять.

– Изменим, когда угроза исчезнет.

Я выдыхаю всю ту досаду, которую пыталась сдержать.

– Ладно.

– Может, когда ты поешь, твое кислое настроение улучшится.

– Если ты не передумаешь похищать меня, то сильно сомневаюсь, – бормочу я.

Хейден протягивает руку, чтобы помочь мне.

– У меня подготовлена веревка на всякий случай.

Я отталкиваю его руку и встаю с кровати. Не успеваю я толком поставить ноги на мягкий коврик, он обхватывает рукой мою талию и притягивает меня к себе. Я не ожидаю этого и толкаю его в грудь.

– Сопротивление лишь распаляет меня, – говорит он. – Продолжай в том же духе, и я трахну тебя на обеденном столе.

Несмотря на все усилия, мое тело реагирует на страсть в его голосе. Его чувственная угроза и напряжение между нами вызывают во мне то, что я не могу игнорировать. Я ощущаю между нами связь, выходящую за пределы обстоятельств, в которых мы изо всех сил пытаемся разобраться.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Но когда Хейден так близко, это невозможно.

– Я хочу есть, – говорю я дрожащим голосом из-за того, что стараюсь подавить желание к нему.

Хейден отпускает меня, но не отходит. И снова протягивает мне руку. На этот раз я без колебаний принимаю ее. Если я его спровоцирую, то ввяжусь в борьбу, из которой мне не под силу выйти победителем.

Бок о бок мы идем на кухню. В голове проносятся мысли, пробуждающие тревоги и волнения, и я уже готова напиться, чтобы не думать совсем. Какие бы сценарии предстоящей поездки ни разворачивались у меня в голове, я не могла придумать ни одного, в котором между нами установился бы мир.

– И куда мы отправляемся завтра?

Хейден поднимает мое запястье и касается губами его внутренней стороны, а потом отвечает:

– Тропический остров далеко отсюда.

Я тяну свою руку, потому что не в силах сконцентрироваться, когда он меня целует. Он с понимающей улыбкой отпускает меня, и я едва сдерживаюсь, чтобы не скорчить ему рожу.

– А ты можешь отвечать еще более размыто?

– Чем меньше ты знаешь, тем лучше. То же самое касается твоей подруги.

– Ну и ладно.

Все равно мне не поможет, если я расскажу ей. Она же не станет меня спасать от Хейдена. И есть вероятность, что он лжет, чтобы защитить меня, как обычно и делает.

– Что хочешь съесть? – спрашивает он, вырывая меня из задумчивости.

– Все равно. Твоя домработница прекрасно готовит. Мне понравилось все, что я пробовала. Хорошо бы познакомиться с ней как-нибудь.

– В свое время.

Он подходит к металлическому холодильнику и достает две накрытые тарелки. Разогрев их содержимое, он ставит их на стол – одну напротив другой.

Я сажусь, исходя слюной, в предвкушении заглотить целую порцию лазаньи. Хейден устраивается на другом стуле. Смотрит на меня, не шевелясь.

Я краснею. Утыкаю взгляд в тарелку и тянусь к приборам, пытаясь сконцентрироваться на еде. Даже не глядя на Хейдена, я ощущаю его взгляд, который следит за каждым моим движением. Я хочу, чтобы он начал есть, но его тарелка остается нетронутой, он не сводит с меня глаз.

Я начинаю ерзать под его пристальным взором, мысленно упрекая себя в том, что поддаюсь на его провокации.

– Ты пялишься.

– Я знаю.

Я резко вскидываю голову. Бросаю на него удивленный взгляд и вижу такое мягкое выражение лица, какое редко бывает у Хейдена. Оно почти благоговейное, он смотрит так, будто перед ним самое захватывающее зрелище в его жизни. От мощной энергии, исходящей от него, меня охватывает трепет. И я тут же подавляю его.

– Ты такая красивая, Калиста.

Я снова опускаю голову, не обращая внимания на смущение, и принимаюсь жевать, смакуя насыщенный вкус.

– Мы можем взять твою домработницу в то гребаное место, куда ты отвезешь меня?

Хейден покашливает, чтобы скрыть смешок.

– Не выражайтесь, миссис Беннетт. И нет, мы не возьмем Сесиль с нами.

– Ну я хотя бы попыталась.

– Ты же понимаешь, что я не хочу отказывать тебе ни в чем, да?

Я пожимаю плечами.

– И знаешь, что я пойду на все ради твоей безопасности, да?

– Да, именно это меня и волнует, – киваю я. – У тебя нет понятия о здоровых границах.

Он наклоняет голову.

– Ты хочешь сказать, что в любви есть границы?

– Ты хочешь сказать, что любишь меня?

– Мне кажется, это неизбежно.

У меня учащается пульс, но я закатываю глаза, чтобы он не догадался.

– Какой ты романтичный.

– Ты любишь меня, Калиста?

Я не дышу, пока легкие не молят меня о глотке кислорода. В эти секунды Хейден смотрит на меня жадными глазами, как будто он изголодался по моей нежности.

– Прямо сейчас ты мне даже не нравишься. Сталкер, похититель, диктатор… Мне продолжать список?

– Это все нюансы, – он отмахивается. – Отвечай на вопрос.

– Какая тебе разница?

– Большая, потому что я никогда не встречал никого, похожего на тебя, – он подается вперед, не сводя с меня глаз. – Калиста, ты бросаешь мне вызов, интригуешь меня, но, кроме того, ты единственный человек, который заставляет меня усомниться во всем, что я когда-либо знал.

– И ты считаешь, что это и есть любовь?

Он откидывается на спинку стула с задумчивым выражением лица.

– Я считаю, что это глубокое чувство. Ты незаменима. Я был бы идиотом, если бы решил, что нечто подобное у меня может быть с другими женщинами, ведь я никогда не хотел от них ничего, кроме быстрого перепихона. Пока не появилась ты.

Я кусаю нижнюю губу, чувствуя, как крошечный кусочек надежды начинает теплиться во мне.

– Ты невыносим, ты знаешь об этом?

Он грустно улыбается, и у меня сжимается сердце.

– Мне говорили это пару раз в жизни.

– Кто?

– Мать.

В этом простом ответе столько глубины и тяжести, что я не могу пропустить его мимо ушей. Он напоминает мне о том, что под непроницаемой оболочкой этого мужчины скрывается человек со своей историей, болью и сложностями.

– Прости, что подняла эту тему, – тихо говорю я.

– Ничего. Хоть я и думаю о ней постоянно, я никогда до этого момента не говорил про нее.

– А теперь почему говоришь?

– Потому что ты спрашиваешь.

– Не пытайся задобрить меня, – говорю я. – Хоть раз в жизни скажи мне правду.

Все веселье сползает с его лица.

– Ты первый человек, с которым мне захотелось поделиться этим.

– О…

Хейден не дожидается, пока я соберусь с мыслями и смогу выдавить из себя что-нибудь связное. Он встает и протягивает мне руку.

– Пойдем, время идти в кровать.

– А если я не устала?

– Устанешь.

С гордо поднятой головой я беру его за руку и встаю на ноги.

– Ты прав. Путь в комнату для гостей неблизкий.

– Свой сарказм можешь оставить при себе, – говорит он, дергая губами.

– Как и ты – свое высокомерие.

Он качает головой, вздыхая.

– Пошли, уложим тебя в кровать.

Я останавливаюсь, но мое сердце продолжает биться на предельной скорости от напряжения и любопытства.

– Стой.

– Что такое?

Я делаю вдох, чтобы собраться с силами, прежде чем продолжить.

– Если бы я призналась тебе в любви, что бы ты сделал?

Он медленно поворачивается лицом ко мне. Наши взгляды встречаются, и искра удивления разгорается в его глазах. Тишина, заряженная ожиданием и ужасом, начинает давить. Уже через несколько секунд я сожалею о своем вопросе.

– Ладно, забудь.

– Калиста, я не знаю, что бы я делал, потому что я никогда не любил. Но если бы ты была готова признать свои чувства ко мне, то я бы ценил их и защищал до последнего вздоха.

– Очень похоже на свадебную клятву.

Он одаривает меня загадочной улыбкой.

– Всему свое время.