Теперь ты моя

Глава 27 Калиста

Я выпрямляюсь, привлекая внимание Себастиана.

– Что случилось, мисс Калиста?

– Я ее знаю, – говорю я, показывая на ребенка. – Где ее мама? Она бы никогда не оставила Эрику одну.

Не успевает Себастиан среагировать, как я уже распахиваю дверь и мчусь через всю улицу. Эрика заворачивает за угол и исчезает из поля зрения. Сердце замирает у меня в груди.

Я двигаю руками, чтобы увеличить скорость, подгоняемая адреналином и страхом. Завернув в переулок, я резко останавливаюсь. Эрика стоит в пятнадцати футах от меня, в ее распахнутых глазах застыл ужас. Какой-то мужчина, одетый во все черное, прижал одну руку ко рту девочки, а второй приставил к ее голове пистолет.

– Идем со мной, или она покойница, – говорит он приглушенно из-за лыжной маски, закрывающей ему рот.

Я медленно поднимаю руки.

– Пожалуйста, не делайте ей больно. Я сделаю все, что вы захотите, если вы отпустите ее.

– Тащи сюда свою задницу, – командует мужчина.

– Все будет хорошо, Эрика. Просто будь спокойна.

Она кивает мне. По ее щеке катится слеза, и сердце у меня в груди разрывается на части. Когда я подхожу к незнакомцу, он с силой отталкивает девочку, и она падает на тротуар. Мужчина хватает меня за предплечье и тычет дулом пистолета мне в бок.

– Шевелись.

– Хорошо, – тихо говорю я, сохраняя спокойное выражение лица ради Эрики. Она смотрит на меня, медленно поднимаясь на ноги. – Не волнуйся за меня.

– Простите, мисс Калиста, – она шмыгает носом. – Он сказал мне, что моя мамочка здесь.

– Все будет хорошо. Я уверена, она уже ищет тебя. Найди полицейского, попроси его помочь, хорошо?

Она немного мешкает, но потом бросается бежать. Мужчина делает шаг, увлекая меня за собой и прижимая пистолет к моим ребрам. Мое сердце колотится так громко, что я не слышу шума города вокруг нас, и я не могу думать ни о чем, кроме этого органа, надеясь, что он выдержит.

И тут я слышу свое имя.

Себастиан выкрикивает мое имя уже второй раз и появляется на входе в переулок как ангел мести с пистолетом в руке. Гнев на его лице сменяется чем-то еще более свирепым, когда он смотрит на человека, взявшего меня в плен.

– Отпусти ее, – говорит он, и его слова эхом отскакивают от стен в узком переулке.

Незнакомец усмехается.

– Отвали, – он толкает меня в бок и встает у меня за спиной, тыкая дулом мне в спину. Себастиан не реагирует, и незнакомец повышает голос: – Я сказал отвали на хрен. Если не уберешься отсюда, я убью ее.

Себастиан качает головой.

– Не убьешь. Кто-то заплатил тебе за то, чтобы ты привел ее живой. Если бы это было не так, ты бы уже пристрелил ее.

– Ты прав, – отвечает мужчина.

Он выставляет пистолет между моей рукой и ребрами. Я кричу, когда он стреляет. Себастиан вскрикивает от боли и прячется за мусорными баками, стоящими вдоль стены. Но я успеваю заметить кровь на его животе.

Как только телохранитель исчезает из поля зрения, незнакомец дергает меня назад и тащит вглубь переулка. Я пытаюсь вырваться, кричу и брыкаюсь, пока он не ударяет меня пистолетом по голове.

У меня сыплются искры из глаз, и я ничего не вижу. Закрываю глаза, изо всех сил пытаясь удержать рвоту от приступа сильной боли. Похититель хватает меня под руки и тащит вперед.

Внутреннее сопротивление призывает меня бороться. Шансов на мое выживание резко становится все меньше. В порыве отчаяния я наклоняюсь и кусаю мужчину за запястье. Он кряхтит от боли и ослабляет хватку. Я упираюсь ногами в землю и вырываюсь, всем своим существом концентрируясь на побеге.

Он валит меня на землю, и я с мерзким хрустом ударяюсь головой об асфальт. От взрыва боли меня парализует так, что я не сопротивляюсь, когда он поднимает меня и перебрасывает через свое плечо. Только когда он кладет меня в машину, темнота, нависшая надо мной, окончательно поглощает меня.

Последняя промелькнувшая в голове мысль – о Хейдене.

«Я не хотел любить тебя, Кэлли, но, будь я проклят, люблю. Единолично. Необратимо. Всецело».

Я медленно прихожу в себя, сердце колотится в груди, а в голове гудит.

По разным причинам.

Я пытаюсь пошевелиться, но у меня не выходит. Не потому, что я связана, а потому что я как будто пьяная.

Даже не так, хуже. Ощущение похоже на то оцепенение, которое у меня было в ночь нападения. Я начинаю дышать чаще. По крайней мере, изо всех сил пытаюсь.

Меня опоили.

Я с трудом приоткрываю глаза и через узкие щелочки оглядываюсь вокруг, пытаясь сфокусировать все еще затуманенный взгляд. Просторная гостиная с диваном приглушенного зеленого цвета и исцарапанный журнальный столик. Обои местами отваливаются, цветовые решения в оформлении комнаты сильно устарели, но вот мужчина, стоящий в нескольких футах от меня, безукоризненно одет. Дизайнерский костюм выглядит странно в этом обветшалом доме, но и я тоже.

– Наконец-то проснулись, мисс Грин, – говорит он ровным голосом. Его звук обволакивает меня словно масло, оставляя пятна, пока я лежу на протертом ковре. – Вы долго спали. Так долго, что я даже начал беспокоиться.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но из меня вырывается только болезненный стон. Мужчина хмурится и наклоняет голову, осматривая меня.

– Хм-м. Я пока не готов к твоему передозу.

Меня пронзает страх, смешивающийся с отвращением, взбалтывающим мои внутренности. Понимать, что я во власти этого монстра, – одно, но знать, что он определенно собирается убить меня, – совсем другое.

Он щелкает пальцами, и я вздрагиваю. Его подручный, тот, который похитил меня, появляется со стаканом воды в руке. Мужчина в костюме берет его, подходит ко мне и присаживается на корточки. Он подносит стакан к моим губам, и я пью. В моем рту остается химический привкус, и тело все еще тяжелое, но, по крайней мере, сознание немного проясняется.

Мужчина ставит стакан на журнальный столик и упирается локтями в колени. Он улыбается мне, и во взгляде его карих глаз сквозит жестокость.

– Похоже, было достаточно отправить рыжую в больницу, чтобы ты, наконец, вышла из укрытия. Я уйму времени потратил, чтобы найти тебя и мистера Беннетта.

– Что?

Он продолжает, будто не слыша меня.

– Ты очень красивая. Слишком красивая, если честно. Знаешь, я ведь не забыл тебя.

Несмотря на дикое желание спрятаться, я заставляю себя посмотреть ему в глаза. Я не покажу ему своей растерянности, что бы он ни планировал сделать со мной. Если мне и суждено умереть, то хотя бы я сохраню свою гордость.

– Я полагаю, что ты меня не помнишь, иначе ты бы уже вышла со мной на связь, Калиста.

Я не могу унять дрожь, пробивающую мое тело. Мне становится не по себе от того, с какой фамильярностью он произносит мое имя. Язык во рту не шевелится, но я заставляю себя говорить, жажда ответов кипит во мне.

– Что… что вам нужно? – мне удается хрипло спросить. – Кто вы?

– Я видел тебя однажды на собрании политиков, ты тогда была совсем юна, – улыбка мужчины становится шире, а его вид зловещим. – Я очень хорошо знал твоего отца.

– Томас Рассел.

Он кивает.

– Виновен. Как только приедет мистер Беннетт, ты получишь ответы на все свои вопросы.

– Хейден? Какое он имеет к этому отношение?

– Самое прямое.