Теперь ты моя

Глава 30 Калиста

Мои глаза распахиваются от яркого света флуоресцентных ламп. В уши проникает знакомый ровный писк стоящего рядом аппарата, а в нос ударяет запах антисептика. Я в больнице.

Опять, блин.

Я тут же ищу глазами Хейдена, а когда не нахожу, испытываю разом и облегчение и разочарование. В прошлый раз, когда я была здесь, он от меня не отходил. В памяти всплывают образы: Рассел, секреты, выстрелы.

Меня охватывает тошнотворное чувство. Если Хейден не здесь, значит, он с Расселом, выполняет свое обещание отомстить за свою мать. И за меня.

Не могу отрицать, что испытываю нездоровое удовлетворение от того, что нападавший на меня теперь мертв. Или скоро будет, если то, что он говорил о Хейдене, хотя бы частично правда. Я верю, что так и есть, иначе я бы не нервничала от одной мысли о нашей с ним встрече.

В комнату входит медсестра, резиновые подошвы ее обуви поскрипывают по кафельному полу.

– О, хорошо, вы проснулись, – говорит она с лучезарной улыбкой. – Мы начали беспокоиться, когда вы не пришли в себя после промывания желудка.

Я кладу руку на живот, в горле слишком пересохло, и у меня не получается ничего сказать. Как будто почувствовав мой дискомфорт, медсестра протягивает мне стакан воды. Сделав несколько глотков, я пробую снова:

– Что со мной случилось?

И хотя я знаю ответ, я все равно осторожничаю, потому что не знаю, что Хейден сообщил персоналу больницы, когда привез меня сюда. Я, может, и не доверяю ему, но я сейчас в слишком растрепанных чувствах, чтобы принимать решения, которые могут привести его в тюрьму.

– Вы прошли через такое испытание, но сейчас вы в безопасности, – говорит женщина.

Я бросаю взгляд на ее бейдж.

– Спасибо, Николь.

– Не за что. Слава богу, вас вытошнило большей частью таблеток. В противном случае… – Она замолкает и кривится. – В общем, теперь нет повода для беспокойств.

Меня передергивает, когда я вспоминаю, как Рассел приставил дуло пистолета к моему виску и велел мне глотать таблетки.

– Хорошо. А где мистер Беннетт? Человек, который привез меня сюда?

– Ваш муж был здесь, пока мы проводили все процедуры. Убедившись, что ваше состояние стабильно, он попросил меня сказать вам, что он вернется и чтобы вы не паниковали.

Истерический смех подкатывает к горлу, но я сглатываю его. Его отсутствие не привело бы меня в ужас. Сейчас все как раз наоборот. Я делаю озабоченный вид.

– О, не могу поверить, что забыла вам сказать, – говорит медсестра. – С ребенком все будет в порядке. Он не пострадал от таблеток, и это просто чудо.

Я смотрю на нее непонимающим взглядом.

– Я беременна? Это не может быть правдой. Вы уверены, что вывели все наркотики из моего организма? Мне показалось, что вы сейчас сказали что-то невозможное.

Женщина широко улыбается мне.

– Это определенно возможное.

– Нет, я же ставила гормональный укол. – Я энергично качаю головой. – Несколько недель назад.

Ее улыбка сползает с лица. Она хватает мою карточку со стола, и на ее лице отражается замешательство.

– Нет, здесь написано, что вы примерно на четвертой неделе беременности.

Мне не нужно зеркало, чтобы понять, какой ужас проступает на моем лице. Медсестра ободряюще похлопывает меня по руке.

– Укол эффективен в 94 % случаев, ни одно средство контрацепции не защищает на 100 %, – говорит она. – Должно быть, вы вошли в те 6 %, у которых укол не срабатывает.

– Вы сказали Хейдену? То есть моему мужу? – Она качает головой, и я обмякаю. – Хорошо. Пожалуйста, не говорите. Я хочу сама сообщить ему.

Она кивает.

– Не забывайте о конфиденциальности данных. Не давайте ему доступ к своим медицинским файлам, если не хотите, чтобы он что-то знал.

– Спасибо. Надо запомнить.

Мысли о том, что Хейден узнает о моей беременности, достаточно для того, чтобы я упала в обморок. После всего, что произошло между нами, он заслужил шанс объяснить все то, в чем Рассел обвинял его. Но интуиция подсказывает мне то, что не может уложиться у меня в голове.

Он виновен.

Уставившись в потолок, я пытаюсь отойти от новости о своей беременности.

Что я буду делать?

Мать этого ребенка не то чтобы совсем без средств к существованию, но у нее нет такой карьеры, которая обеспечила бы комфортную жизнь. Хотя у его отца полно денег, но он убийца.

Который убил дедушку этого ребенка. Потрясающе.

Я вздыхаю и закрываю глаза, пытаясь переключить мысли на что-то другое. Ничего не помогает. Все, о чем я могу думать, – это Хейден и его реакция на мою новость о беременности. Если он и до этого был гиперопекающим, страшно представить, что будет теперь.

Есть небольшая вероятность, что Хейден станет менее властным теперь, когда Рассел вышел из игры. Я полагаю, что вышел. Учитывая, что Хейден уже прострелил ему колени, не думаю, что ошибаюсь.

Я влюблена в психопата.

Словно вызванный моими мыслями, в палату входит Хейден. Сердце в груди обрывается. В прошлый раз, когда я видела Хейдена, он держал пистолет, а его глаза ярче адского пламени горели дьявольской яростью. И вот он стоит перед дверью с озабоченным выражением лица.

При виде него во мне поднимается тысяча чувств и мыслей. Я стискиваю шершавые больничные простыни руками, чтобы не выдать свою дрожь.

– Как ты себя чувствуешь? – негромко спрашивает он.

Несмотря на все случившееся, я немного расслабляюсь, услышав нежность в его голосе.

– Честно? Меня переполняют разные чувства. Голова начинает болеть каждый раз, когда я пытаюсь разобраться во всем, и хочется просто уснуть.

Хейден кивает, подходя к кровати. Он стоит близко, но на достаточном расстоянии, чтобы во мне не поднялась тревога.

– Это понятно, учитывая, через что тебе пришлось пройти.

– Ты знаешь, что случилось с Себастианом? И там еще была маленькая девочка, Эрика. Она должна была успеть убежать.

– Себастиану уже лучше. Несмотря на ранение и потерю крови, он полностью восстановится. Ребенка вернули ее матери. Им она была нужна, только чтобы заманить тебя, так что с ней все хорошо. Она в стрессе, но в порядке. Пожалуйста, не волнуйся о них. Тебе нужно позаботиться о себе, Кэлли.

– Тебя здесь не было, когда я проснулась… – Я замолкаю, не в силах озвучить вопрос, застрявший в горле.

– Ты знаешь, где я был.

Я прикусываю щеку.

– Он…

Хейден кивает, его челюсть напрягается.

– Да. Если его когда-нибудь и найдут, никто не сможет опознать тело.

– Хорошо.

Хейден слегка улыбается.

– Моя девочка.

Я прерывисто вздыхаю, чувствуя прилив облегчения. И освобождения. Рассел мертв, убит и закопан. Хоть я и подозревала, что так и есть, услышав, как Хейден уверенно говорит это, меня охватывает такое необходимое мне спокойствие.

– Он больше не причинит вреда тебе или кому-то еще. Никогда, – говорит Хейден.

– Я не должна радоваться, но я счастлива.

Хейден усмехается.

– Пошел он к черту. Никто не посмеет дотронуться до тебя и остаться в живых.

Я киваю, а к горлу подступает ком. Как бы ни была запутана наша ситуация, я все равно беспокоюсь за Хейдена. Слишком.

– Спасибо.

– Я сделаю что угодно ради тебя, – говорит он. Подойдя к кровати, он садится и делает длинный выдох, странно глядя на меня. – Ты уверена, что у тебя все хорошо?

– Да.

Хейден проводит рукой по волосам.

– Я не мог позволить ему уйти. Ты же знаешь, что поэтому мне пришлось уехать, да? – Я киваю, и он продолжает: – Но не только поэтому. Я не мог смотреть на то, как…

– Я умираю, – заканчиваю я его предложение.

– Черт, я даже произнести не могу это слово, только не когда речь идет о тебе. – Он тянется ко мне, но тут же отдергивает руку.

Не знаю даже, должна ли я радоваться или расстраиваться.

– Что не так?

Хейден закрывает глаза.

– Я боюсь, что все это сон и ты на самом деле не жива. А я все еще в том доме, где умерла моя мать, но вместо нее я вижу твое тело там. Я не смогу вынести, если это окажется правдой. Я не могу жить без тебя.

– Эй, – шепчу я, беря его за руку. Я отмахиваюсь от ужаса, поднимающегося во мне. Должно быть, для Хейдена слишком тяжело оказаться там после стольких лет. Я отметаю все свои мысли, потому что ему нужна поддержка, точно так же, как мне нужно было узнать о смерти Рассела. – Я в порядке, Хейден. Это правда. Мы здесь вместе, сидим на кровати.

Он смотрит на меня беспокойным взглядом.

– Мы правда вместе, Кэлли?

Я немного молчу. Не хочу врать ему, но и не могу дать ему тот ответ, который он хочет услышать.

– Я… я не знаю. Нам очень много всего нужно обсудить, но я не уверена, что у меня есть силы выслушать тебя.

– Можем поговорить сейчас или когда вернемся домой. Меньшее, что я могу – дать тебе этот выбор.

– Давай поговорим здесь, – говорю я, решительно кивая. – Если у меня случится сердечный приступ, то лучше места пережить его не найдешь.

Он хмурится, сжимая мне руку, словно это спасательный круг.

– Это не смешно.

– А я и не шутила.

– Я не могу отрицать, что совершил ужасные поступки и принял некоторые решения, о которых теперь сожалею, – медленно говорит он. – Некоторые из них нельзя оправдать или простить. Но несмотря на все это, я люблю тебя, Кэлли. Ты единственная в моей жизни, ради кого я хочу жить. Раньше я жил во имя справедливости, а теперь во имя тебя.

Мне приходится сделать несколько вдохов, прежде чем я нахожу в себе силы сформулировать предложения. И даже тогда мой голос дрожит, выдавая смятение.

– Сейчас мне нужна от тебя лишь предельная честность. Никаких полуправд, никаких недомолвок. Я хочу знать обо всем, что привело тебя к тому, что ты сделал.

– Я объясню, но ты уже все знаешь. А то, что сказал Рассел… – Хейден отводит глаза, и на его лице на мгновение появляется тень боли. – Он сказал тебе все. О том, как он заставил меня думать, что твой отец убил невинную женщину, ведь именно таких людей я и убиваю, чтобы защитить общество. Это сработало. Он обманул меня, и я забрал жизнь сенатора. Сожаление об этом я унесу с собой в могилу. После смерти моей матери я поклялся себе, что отомщу не только за нее, но и за любую женщину, которую постигла подобная участь. Я работал по обе стороны закона, будучи и адвокатом, и преступником, с одной лишь целью – не дать ни одному виновному остаться безнаказанным за свое чудовищное преступление. Мои выборы, как правильные, так и неправильные, привели меня к тебе.

Он смотрит на меня, отпускает мою руку и проводит пальцами по моей щеке.

– Вся моя боль, все мои страдания стоили того, чтобы встретить тебя. Не говоря уже о чести любить тебя.

– Хейден. – Моя боль звучит в каждой букве его имени.

– Я действительно сожалею о том, что сделал, – говорит он напряженным голосом. – Я понимаю, что не заслужил прощения, но мне оно нужно. Как и нужна ты. Прошу тебя, Кэлли.

Его неприкрытое отчаяние ломает меня.

Слезы наворачиваются мне на глаза и катятся вниз по щекам. Я даже не пытаюсь вытереть лицо. Их все равно будет еще очень много.

– Я верю, что ты сожалеешь, и я понимаю, что мучительная потеря матери привела тебя к этим поступкам. Но понимание этого ничего не меняет и не в силах уменьшить боль.

Он протягивает руку и нежно вытирает мои слезы, в его глазах читается мучительное отчаяние.

– Ты права. – Он делает прерывистый вдох. – Что мне теперь делать?

Я вздрагиваю от ненависти к себе, которую вижу на его лице.

– Мне нужно время. Ты можешь мне его дать?

Он недовольно прищуривается, и у меня учащается пульс.

– Сколько?

– У горя нет срока, – резко отвечаю я. – Как и у прощения. Ты сказал, что сделаешь все, что потребуется, чтобы завоевать меня, но как только я сказала, что мне нужно время наедине с собой, ты снова ведешь себя по-старому. Если ты и правда хочешь доказать мне, что я могу тебе доверять, ты меня отпустишь.

У него вырывается смешок, в котором совсем не слышится веселье.

– Вот уж не думаю так.