Твое пламя и твои крылья, феникс (СИ)

Глава в трудах и заботах (4)

Взгляд Агаты

Хоть и с трудом, но жених выволок меня из библиотеки, где я почти утонула в томах, посвящённых мозгу и работе с ним. Я изо всех сил сопротивлялась, потому что как раз нащупала то, что искала. Поразительно, но местные, оказывается, знали о мозге так же много, как о физических и химических законах существования мира. Правда, выражали свои идеи иначе, чем я привыкла, другим языком, совсем не научным, но суть можно было выудить и даже у себя в башке аккуратнее уложить.

Сопротивлялась, пыхтела, но Ардис оказался настойчив. Даже предупредил, что взвалит меня на плечо и вынесет наружу. И нечего думать, будто мне поможет, если я примусь голосить в надежде, что преподаватели кинутся заступаться. Они же сами и дозволили посетителю вторгнуться в святая святых академии, чтоб оттащить вконец увлёкшуюся студентку от книг.

— Ну всё же хорошо в меру! — втолковывал он, опуская меня на дорожку у входа в здание библиотеки.

— Да ну тебя к чёрту! Я только-только что-то отыскала! Два варианта вырисовываются — или побуждать сознание само давать подсказки, где и какую область мозга подвергать воздействию, либо действовать по аналогии и вовлекать чужое сознание в рамки своего, производить замещение, делать свои побуждения чужими…

— У тебя свадьба на носу, моя драгоценная. Тебе надо посмотреть платье.

— Чего?

Ардис мягко, но настойчиво развернул меня лицом к себе.

— Платье. Свадебное. Тебе нужно посмотреть его и либо одобрить, либо дать указания, что следует исправить.

— Слушай, я ваших брачных традиций вообще не знаю, понятия не имею, что тут положено надевать…

— Красное платье с вышивкой. И покрывало на голову. Я всё заказал, но на меня уже швея начинает посматривать с удивлением, мол, почему это невеста-то не интересуется, а есть ли она вообще?

— Для тебя так важно, что подумает швея?

— Для меня важно убедиться, что ты не передумала.

— Слушай, я ведь объясняла… Пока мы с профессором буксуем с определением, что там с моей клятвой. Вроде, я могу замуж выходить, но так ли всё чисто — понять не получается.

— А я и не тороплю. Но пусть платье будет пошито и ждёт момента. Ну хоть взгляни на него. Неужели тебе не интересно?

Я вздохнула. Вообще-то интересно не было совсем. Но как-то не поворачивался язык произнести такое. И даже странно было, с фига ли мужик интересуется одеждой невесты больше самой невесты. Разве так бывает?

— Ладно, давай прогуляемся. А я попробую в голове уложить всё, что уже надумала. Ну что ж такое…

— Ты себя слишком перегружаешь.

— И ты не догадываешься, почему? — не выдержав, процедила я сквозь зубы. — … Чёрт, да я не в том смысле, что ты мне не додал защиты! Я ж понимаю, что это вообще невозможно. Ситуация дебильная, в самом деле! Получается, никто, кроме меня, не способен меня же защитить. А ещё я очень хотела бы понять, на каком принципе строится контроль за выполнением магической клятвы…

— Ты же не рассчитываешь решить все эти проблемы единым махом в считанные недели! — раздражённо проговорил Ардис. — Ну в самом деле! Маги целыми поколениями ищут отгадки, которые ты вознамерилась получить в момент!

— Не вознамерилась, — буркнула я, давая отвести себя к выходу с территории. — Просто надеюсь. Не делай мозги моим мечтам.

Глаза у Ардиса стали совсем растерянные.

— Что не делать?

— Да ну, это я так… Где там твоё платье?

— Моё платье у меня, а твоё тебя ждёт у швеи. — Мужчина уверенно запихал меня в повозку. — Скоро посмотришь.

— Подожди — ты что, тоже будешь в платье?

— У меня будет брачная курта. Но мою не шьют, я надену отцовскую. Так принято. Если ты не против, конечно.

— А я могу быть против?

Ардис засмущался, даже взгляд отвёл.

— Ну, может, и будешь. Признаюсь: мой отец дважды был женат. Причём двое его сыновей родились почти одновременно. Я про Руса и Иоато. Тут нет ничего такого, отец и не думал изменять первой супруге, она сама его прогнала, просто время от времени… Ну…

— Наведывалась освежить память о прошлом?

— Вроде того. И потом Руса сама отдала на воспитание в нашу семью. К тому моменту моя мама уже вышла за отца и родила Иоато. Но повторный брак — редкое дело, и на отца до сих пор косятся, хотя он давно уже вдовец. Если считаешь, что это дурная примета…

— Да брось, у меня на родине повторные браки — дело самое обычное. Надевай что хочешь.

— Спасибо. Отцу будет приятно. Надену его курту.

— А он тоже на свадьбу наряжался в отцовскую?

— Конечно. Новую свадебную одежду в наших краях шьют только те ребята, у кого ни семьи, ни других близких, которые могли бы их приютить, сорганизовать для них брачное торжество, поддержать. Сама понимаешь, таких мало, и они очень редко вступают в брак. Женщины их сторонятся. Побаиваются.

— М-м… Поняла. Сурово у вас.

— Почему же? Разумно и предсказуемо. Женщине надо показать, в какую семью она идёт, что за традиции там, что за достаток, какова репутация представителей рода. Ей ведь устраивать гнёздышко, детей растить, она должна быть спокойна, что никаких малоприятных неожиданностей не будет. А если парень в смысле родичей гол со всех сторон, то как угадаешь, что от него ждать?

— Ну-у, знакомство с семьёй — тоже не гарантия.

— Как сказать. Глава семьи не позволит будущему мужу вести себя с женой недостойно. Ну, у нас всё остаётся под контролем семьи, и весь род заботится о будущей матери. Ведь она приводит в мир следующее поколение. Это — надежда семейства. У нас так. — Он ласково накрыл её пальцы рукой. — Тебе не надо волноваться за себя, поверь. Мы сделаем всё, чтоб тебя защитить. И не надо думать, что мы так уж беззащитны перед каким-то чародеем, пусть он и силён. Наш род ведь тоже не один. Сверадам есть к кому обратиться за помощью. И нам помогут, потому что знают — в аналогичной ситуации мы тоже придём на помощь все как один. Ни одному чародею не справиться с общиной наёмнических родов, если они выступят против него.

— Знаешь, не хотелось бы мне стать причиной полномасштабной войны.

— Ты, если вдруг что, не станешь причиной. Ею станут наглость и подлость некоторых представителей чародейского племени, которые настолько возомнили о себе, что решили, будто могут распоряжаться жизнями окружающих и тем более одарённых женщин.

— Успокаиваешь. Просто успокаиваешь.

— И успокаиваю тоже. Мне совсем не хочется, чтоб ты надорвалась.

— Слушай, меня держат под постоянным контролем, мониторят еженедельно — энергетика в порядке!

— Что делают? Мони… чего?

— Проверяют. — Я поморщилась. — Неважно. Но будь уверен, профессора на страже. Им ни на черта не сдалось, чтоб я ласты склеила.

— Что склеила?

— Уф!.. Они меня берегут. И проверяют.

— Я, конечно, понимаю, что они — опытные маги и прочее. Но не настолько в них верю, чтоб доверять им мою невесту. — Ардис хмурился. — Я бы хотел, чтоб ты больше о себе заботилась.

— Ты просто хочешь больше времени проводить со мной!

— И чего в этом плохого?

— Ничего. Наберись терпения, пожалуйста. Я разберусь в тех вопросах, которые меня сейчас беспокоят, и сбавлю обороты… Ну, это, буду помедленнее рваться к чудесам.

— Что-то мне не особо верится, моя драгоценная. Ты решишь нынешние задачки и придумаешь себе новые, — вздохнул мужчина. И выглядел он при этом так трогательно и понуро, что я не могла не расчувствоваться.

В итоге к швейной мастерской мы подъехали, целуясь, чем засмущали и кучера наёмного экипажа, и работника, вышедшего нас встретить. Даже, кажется, Ардис смутился, а вот я и не подумала. Мне по-прежнему было непонятно, что такого в публичном поцелуе? А уж если вспомнить, что мы с молодым человеком вообще-то жених и невеста, так тем более.

И целовался он приятно. Деликатно, не слишком напористо, зато чувственно. И очень нежно.

В мастерской оказалось уютно, со вкусом пахло печеньем и ягодными напитками. Швея тут же взяла меня в оборот, продемонстрировала почти завершённую работу — чудесное алое свободное платье с намеченной вышивкой, которую делали золотой нитью. И, вроде, ничего особенного, самый простой покрой, но я искренне залюбовалась. Да и сама ткань на ощупь оказалась восхитительной, сразу захотелось накинуть на себя, ощутить прикосновение этого материала к коже. Потом передо мной развернули прозрачное головное покрывало, обшитое тканой тесьмой, с тяжёлой роскошной отделкой по краям.

Я лишь кивала и демонстрировала полное довольство. Мастерица, приободрившись, начала показывать мне другие наряды. На мой недоумевающий взгляд Ардис ответил пожатием плеч и широким, прямо-таки роскошным жестом:

— Я заказал тебе сразу всё нужное: два праздничных платья, четыре домашних, одно для посещения храма. У нас так принято.

— Мне что, ещё и в храм нужно будет ходить?

— Только если захочешь. Но наряд должен быть.

А я растерянно разглядывала белое неприталенное одеяние, расшитое красным и солнечно-жёлтым шёлком, очень скромное, с воротничком под горлышко. Да, наверное, в таком и замужней даме прилично в сакральные места на поклонение ходить. А вот в этом ярко-бирюзовом можно щегольнуть на рынке близ дома, и чтоб все соседки сразу смекнули: мужик у меня не нищий, может и побаловать супругу обновками. А в этом оранжевом, тоже очень густо изукрашенном вышивкой, можно на праздник, на других красоток-молодух посмотреть и себя показать. Не люблю оранжевый цвет, но подобранный оттенок, похоже, будет мне к лицу…

— Эм, спасибо, конечно, но пока это… преждевременно, разве нет?

— Почему же?

— Ну, даже если мы сможем пожениться этим летом, я скорее всего не смогу выходить за пределы академии — из соображений безопасности. Так что форсить будет негде.

— Уж женщине всегда будет куда надеть новое платье. — Он поспешно обхватил меня за талию. — Не пропадут. Родная, понятно же, что тебе необходимы новые наряды. Если я это всё тебе не обеспечу, меня просто не поймут.

Я вздохнула, ободряюще улыбнулась. Ну правда, мне всегда твердили, что благие поползновения мужчины обязательно нужно поощрять. А то, глядишь, отучится делать приятное, поверит, что бабе ничего не надо. Пусть лучше считает, что и платья, и туфельки, и прочее совершенно необходимо для банального существования.

Наверное…

И всё же, пока мы с ним угощались в новенькой, недавно открытой кофейне, я продолжала думать о ментальном взаимодействии с мозгом другого человека. В моём случае мне требовалось заставить магическую штуковину вступить в контакт с укромными уголками своей долговременной памяти и продемонстрировать мне один небольшой эпизод прошлого.

И уже к концу свидания я подумала, что не надо мне погружаться в особенности функционирования гиппокампа (тем более что он не столько за саму эту память отвечает, сколько за её преобразование в таковую), коры мозга или же его миндалин. Да, всё верно, чтоб работать с процессами, надо их себе хорошо представлять, а здесь нужны глубокие знания. Но в моём случае может хватить волевого усилия.

Пусть будет артефакт, просто улучшающий моё собственное восприятие факта, который я помню. Бывает же так, что забываешь какой-то момент, название, слово, строки песни. Сосредотачиваешься на этом, думаешь, вспоминаешь, безуспешно наседаешь на себя, теребишь собственную память… А потом внезапно, зачастую на следующий день, нужное просто берёт и всплывает. Само. Словно по волшебству. И даже непонятно, как можно было это забыть.

То есть оно было, и что-то такое произошло, раз мозг сам выдал тайну. Просто ему потребовалось время на основательную переработку информации. И на следующий день — пожалуйте! Кстати… Между прочим, происходит это после того, как человек поспал! После того как мозг смог пройти через этап уборки, переработки и дефрагментации сведений! И вот тут-то он выполняет сознательный запрос и выдаёт кусочек сохранённых знаний.

Любопытно…

— Ты меня совсем не слушаешь.

— Да я… Я опять задумалась о своём.

Ардис вздохнул.

— Тебя не выдернуть из учёбы даже на часок?

— Почему же нет? Ты же выдернул. Я вон целый час на платьишки смотрела и ела пирожные.

— Ты даже первое не доела.

— Почти доела. — Я критически рассматривала оставшийся кусочек чего-то, очень похожего на мягчайшую, свежайшую халву, которую легко было ломать ложечкой. — Это очень сладко. У меня попа слипнется.

— Не выдумывай. — Он вдруг покраснел.

— Понимаю, для тебя важнее всего, чтоб кое-что другое не слиплось, но всё же…

— Агата! Я тебя умоляю!

— Извини. — Теперь покраснела и я, Ардис же просто пламенел, а ещё украдкой посматривал по сторонам, не слышал ли кто. Всё-таки зальца кофейни была крохотной. Но окружающим было на нас наплевать — они наслаждались своими напитками и чудесными десертами.

— Смотрю, тебя всё-таки лучше отвезти обратно в академию, — усмехнулся он. — А то станет совсем неловко. Упрямая моя девочка… Ты всегда добиваешься того, что хочешь?

— Пока не в курсе. По ходу дела посмотрим, — хмыкнула я, доедая кусочек халвы.

Но едва добралась до учебных корпусов академии, тут же поскакала в кабинет к профессору Эвлету, и дальше мы с ним корпели над новым вариантом отображающей пластины, пока под утро всё-таки не удалось получить нужный результат. Тогда я, уже почти засыпающая от усталости, но не сломленная, уселась поудобнее в огромное профессорское кресло и уверенно положила пальцы на яшмовый краешек артефакта.

— Бодрей давай! — поторопил меня преподаватель. — А то сейчас отключусь прямо у стола.

Я лишь фыркнула, но мысленно. Может быть, именно усталость помогла мне ухватиться сразу за нужный сегмент памяти. И уже через несколько мгновений я слышала в голове голос козлины, смазанный полный отсутствием у меня интереса к его обладателю. «Дайте мне клятву, что не причините вред мне и моим интересам вольно или невольно, не выдадите моих тайн, будете следовать интересам моего рода и моего мира и добровольно выйдете за меня замуж». И мой стервозный ответ: «Клянусь, что не причиню вам вреда вольно или невольно, не выдам тайн, буду следовать интересам вашего мира. И рода. Касательно брака — сделаю как договорились».

Профессор явственно насторожился.

— Как-как там получилась околобрачная формулировка?

— Эм… Сейчас… «– Вы согласны на брак? — Поскольку я тут — согласна, ладно уж». И-и? Что это значит?

— Прямо даже не знаю, что вам сказать, уважаемая. — На меня был устремлён совершенно ошалевший взгляд стеклянных с недосыпа глаз. — Сперва «сделаю как договорились», и можно понимать так, что вы обещали исполнить требуемое. Но, с другой стороны, к тому моменту договорённости как таковой ещё не было, что клятвовзятель подтвердил лично, требуя от вас уточнений. А после прозвучало «поскольку я тут — согласна». И, подозреваю, каждый из вас имел в виду своё «тут», я прав?

— Я подразумевала — пока я в замке.

— А клятвовзятель, догадываюсь — пока вы в этом мире.

Я отложила пластинку и полезла чесать и так основательно встрёпанную шевелюру.

— И что мне делать?

— Придётся думать дальше. Изобретать ещё какой-нибудь подход. Я бы не стал сейчас уверенно утверждать, обязаны вы вступить в союз с клятвополучателем или нет.

— Зашибись…

— Вот что, горе-студентка! Иди-ка ты спать и мне тоже дай отдохнуть! С такими, как вы, реально свихнёшься! Уж если задумала хитрить, так хитрила бы чётче, чтоб себя-то хоть не запутывала! Вот что за манера, а⁈

— Ну да, — буркнула я, вставая. — Все такие умные задним числом. А сами-то многих козломагов надурили на своём веку?..

— Шагай отсюда! — рявкнул профессор. — Живо!

Пожалуй, он прав — я сейчас в своём состоянии уже ничего толкового не надумаю…