Твое пламя и твои крылья, феникс (СИ)

Глава о бракосочетании и общении с магией (2)

Взгляд Агаты

Всё-таки платье было чудесное. В прошлой жизни мне не случалось думать о том, какой бы свадебный наряд мне хотелось (удивительно, но я воображала себе только фату своей мечты), но это, которое для меня прислал Арий, выглядело очаровательно: кружево на матовом шёлковом плотном чехле, изобилие жемчуга, пышная юбка, изысканный вырез. И золочёная отделка декольте и рукавов. Очень красиво.

А уж украшения… Тиару мне крепили на голову в шесть рук и с большим трудом — золотая, усыпанная прозрачными камушками наподобие бриллиантов и бледно-голубыми, напоминающими водянистые сапфиры, была тяжеловата, а нужно было разместить её так, чтоб в итоге голова не заболела к концу дня, и чтоб нигде ничего не перекосило. Вот теперь понятно, почему у аристократок такая великолепная осанка — по-другому вес этой роскоши без вреда для здоровья не потаскаешь. Оно ж натурально как с ведром воды, пристёгнутым к макушке: сгорбишься — переломишься.

Восхитительное ожерелье в несколько ниток жемчуга отяготило плечи, но эта тяжесть была даже приятна. В конце концов, девочка я или не девочка! Да, и прочие драгоценности, которые меня убедили на себя навесить, ощущались на коже как натуральные вериги. Но можно ж хоть разок пощеголять содержимым целой ювелирной лавки! Уж как-нибудь выдержу. Один разок напоказ всему честному люду!

Ещё меня удивило, насколько разодетой явилась в храм сестра Ария. Она блистала таким количеством драгоценностей, что и мне могла составить конкуренцию. Да что там — составляла в полной мере. И я с заметным усилием убеждала себя, что тут совсем другие нравы. Может, принцессам положено являться на любое торжество натуральной новогодней ёлкой, и чем дороже, тем лучше! Акеста улыбалась мне вполне искренне, кивала головой и подошла поздравить сразу следом за отцом и государем, даже заступила дорогу старшим братьям — Менею и Иоилю.

— От души счастлива, что теперь ты в нашей семье! — выпалила принцесса, протягивая ко мне обе руки. — Мы ведь так толком и не пообщались после моего спасения, я не смогла как полагается тебя поблагодарить! — Она просто цвела улыбкой.

— Да что вы, ни к чему… — смутилась я.

— Не может быть и речи! Если традиции не будут соблюдаться даже королевской семьёй, то что же от них останется! — Голос Акесты звонко разнёсся по храму, притихли даже гости. — Древний обычай говорит, что если одна женщина спасает жизнь другой, то спасённая отдаёт своей спасительнице все те драгоценности, которые в момент спасения были на ней. Но, если я правильно понимаю, на тот момент у меня ничего не было. Поэтому оставляю за собой право отблагодарить тебя тем, что есть на мне сейчас, когда я наконец-то говорю тебе о своей признательности. Прошу, прими.

И стала спокойно расстёгивать ожерелье: одно, другое… Я, совершенно ошалевшая, покосилась на Ария. Тот выглядел довольным и одобрительно кивал. Потом взглянул на меня с ожиданием, сделал жест. Он определённо хотел, чтоб я приняла подарок.

Пришлось подставить ладони, на которые тут же легло тяжеленное, искрящееся самоцветами украшение, нитки крупного жемчуга, витая затейливая цепочка, хоть и тяжёлая, но явно женская… Но на этом принцесса не остановилась: она вынула из ушей тяжёлые серьги, сняла и браслеты — все, кроме того, что обозначал её достижения в магии — и кольца, и драгоценные булавки с платья. Потом открепила тиару и начала даже шпильки с дорогими камнями в навершиях вынимать из причёски.

— Н-но… — запротестовала я.

— Всё! — улыбнулась Акеста. — Кроме инструментов, символов положения в иерархии и эдейри. Ну, последнего у меня ещё нет.

Рядом, оказывается, уже стоял паж-драк с большой подушкой в руках и каменным выражением юной моськи. И я сообразила, что могу сгрузить подарки ему, на эту самую подушечку. Очень вовремя, между прочим, ведь эта пирамида золота и камней у меня на руках грозила вот-вот рассыпаться, а Акеста продолжала снимать украшения: она перешла к ножным браслетам и кольцам на ногах.

— Но как же вы без украшений на торжестве? — Я предприняла последнюю попытку образумить новую родственницу.

Та лишь сверкнула на меня довольными глазами.

— Для меня счастье присутствовать на вашей с братом свадьбе без всякого убранства. И прошу, говори мне «ты», сестра.

— Хорошо, сестра…

Акеста положила мне на только-только опустевшую ладонь оставшееся ножное кольцо и сверху сбросила последнее — расшитое мелкими кристаллами покрывало с головы.

— Я благодарю, что ты приняла мой дар признательности и помни, что я всегда рада буду в свою очередь помочь тебе. Всем чем смогу.

И коротко поклонилась. Я незаметно вздохнула, потянулась её обнять. Акеста с охотой шагнула мне навстречу, раскидывая руки. Вокруг бодро зааплодировали. Похоже, я поступила правильно — и приняв, и обняв после этого. Для меня чужие традиции — натуральная головоломка. Могли бы предупредить…

Вот так… В итоге на принцессе остался только браслет мага, а ещё золотые кольца, скрепляющие концы кос, впрочем, сейчас убранных в причёску (её заранее разумно скрепили обычными шпильками). Видимо, эти самые косники и являются знаками дракского статуса. Буду знать.

Когда нас снова оставили вдвоём с Арием, и он начал снимать с шеи эдейри, я осторожно уточнила:

— А твоя сестра правда рада подарить мне такое количество своих драгоценностей? Может, их стоит вернуть?

— Прошу, не делай этого, — проронил он. — Ты могла бы не принять подарок, но тем самым показала бы, что не испытываешь к моей сестре добрых чувств и не считаешь её дар достойным. Брезгуешь. Стало бы оскорблением, если бы спасённая вообще по традиции имела право оскорбляться. Но она не имеет.

— А-а…

— Сестра очень долго подбирала украшения, чтоб они были по её мнению достаточно ценными и красивыми. Получила у отца разрешение отдать тебе две семейные драгоценности. Без труда, потому что отцу тоже хотелось продемонстрировать: дар вполне достоин жизни дракаи из королевской семьи.

— Но я не спасала её жизнь!

— А вот это спорный вопрос. Наши маги уже вынесли своё суждение: стазис был очень сложный. А ты сняла его без малейшего последствия для моей сестрёнки… Скажи, примешь нить моей жизни в свои руки, сохранишь ли мою жизнь и мою душу для нашей семьи, наших детей, для себя, для всего нашего народа?

— Я приму.

— Позволь скрепить нить моей жизни на твоей груди, моя связанная.

— Сделай это.

Он осторожно застегнул у меня на шее свой эдейри и склонился передо мной в церемонном поклоне.

— Ты согласишься сегодня же ночью провести обряд единения сил? — пробормотал, разгибаясь.

— Охотно, — шепнула я, в задумчивости опускаясь перед ним в реверансе. Поднялась в полном молчании и краем глаза заметила, какими изумлёнными глазами на меня смотрят присутствующие. Осторожно покосилась на короля — тот смотрел растроганно, почти со слезами на глазах, и даже губами, кажется, вышепнул: «Спасибо, дочка!» Похоже, этот мой поклон тоже что-то особенное значил для драков.

— Моя милая, — выдохнул второй муж. И ласково меня обнял.

Удивительно, но первая часть застолья ждала нас даже не во дворце, а в боковом нефе храма, где гостей рассадили на скамьях перед маленькими столиками с закусками и напитками, а нас с Арием и Ардисом подвели к обеденным кушеткам. Я даже и не знала, что тут существует такое почти римское явление. Но вот, пожалуйста, натуральные ложа-клинии, застеленные торжественными алыми тканями, с уютно разложенными подушками. Арий лично обустроил меня на таком, подложил подушки, после чего жестом предложил Ардису занять место справа от меня. Сам устроился слева.

Я подумала, что нас ждёт тоска зелёная, однако служители не лезли с проповедями или песнопениями, зато появились изящные танцовщицы, готовые развлекать гостей своим искусством, и закуски на столиках обновлялись едва ли не быстрее, чем их съедали. А напитки приносили очень вкусные и приятно прохладные, радующие нёбо.

— Ты устала? — прошептал Арий, потянувшись ко мне с новым угощением, сервированным в половинке раковины огромной жемчужницы: креветки, кусочки кальмаров, осьминоги, спаржа и ломтики цукини в кляре, политые пряным соусом. И крошечная серебряная вилочка.

— Есть немного.

— Тебя сейчас проводят в комнату, где ты сможешь отдохнуть. Через два часа начнут церемонию подтверждения связи. Тебе всё объяснят.

— Можно спросить?

— Конечно, родная.

— А я смогу увидеть ваше Древо?

Он замолчал, глядя в сторону.

— Ты хотела бы этого? — спросил погодя, раздумчиво.

— Я… Да. Если можно.

— Я сообщу отцу о твоём желании. Пока он — хранитель Древа. Но ему нужна моя помощь… Наша помощь. Уверен, он захочет, чтоб ты прикоснулась к корням нашего Древа, иначе и ему не выдержать. Вопрос лишь в том, когда это произойдёт.

— Мне кажется, сейчас лучшее время, — проговорила я, чувствуя, как во мне ворочается феникс. То есть не сам он, а его воля, его магия. — Я странно себя чувствую.

— В чём же странность?

— Когда сочеталась браком с Ардисом, сразу ощутила момент, когда могла поделиться с ним своим даром. А сейчас ничего подобного нет. И всё же… Что-то есть. Если б ещё я могла объяснить, что именно чувствую.

Принц повернулся ко мне и потянул к губам мои пальцы, уже слегка испачканные ароматным соусом.

— Тебе кажется, ты готова не только объединить со мной силы, но и испытать милость Древа?

— Наверное.

Он кивнул и подал мне бокал с ледяным фруктовым напитком.

— Сперва давай проведём обряд единения сил до конца и тогда посмотрим.

Ну, тут возражать нечему, всё разумно.

Мне и в самом деле дали перевести дух, разоблачиться и избавиться от тяжести украшений, поваляться на мягкой постели (причём в комнатке при храме же, никуда из него не выпустили). А потом три девушки в церемониальных одеяниях помогли мне переодеться в алое свадебное платье, как понимаю, более соответствующее традициям драков. Тоже очень красивое, просто очень. Оглядев себя в зеркале, поинтересовалась у девушек:

— Я могу надеть украшения, которые мне подарила её высочество?

— Если желаете, — ответила одна из них очень вежливо. — Это будет уважительно по отношению к семье вашего супруга.

И поднесла поближе подушку с грудой драгоценностей.

И ведь ещё хорошо, что девушки знали, как всё это надевать, куда цеплять и как закреплять. Уже через полчаса я оказалась почти похожа на Акесту, только с поправкой на белую масть, ну, и магический браслет у меня был посолиднее — знак универсала. Конечно, я пока не настолько преуспела в лекарском деле, чтоб, к примеру, успешно практиковать. Но оказалось, что достаточно владеть основами магической медпомощи в сочетании с работой в ментальной области, чтоб с учётом остальных моих успехов уже считаться полноценным универсалом.

Мне в академии объяснили, что такого у них прежде не случалось, чтоб универсалом становился адепт, ещё даже основного курса не окончивший. Для подтверждения феномена собрали самую суровую комиссию, какую смогли — по преподавателю от каждой академии Равнины, призвали старшего целителя столичного госпиталя и главу Лиги чародеев. Ну, и собственные, параттские профессора, конечно, тоже присутствовали.

Так что общее решение комиссии теперь нельзя было оспорить, слишком она была авторитетной. Положительное решение принимали крайне неохотно, но всё же приняли — выхода не осталось. Слишком высоки были мои показатели. Да, мне пока не хватало теоретических знаний, хотя каждое своё магическое решение я могла обосновать, и даже с опорой на местные публикации, вполне признанные в учёных кругах. Но как раз недостатки в теории легко было наверстать. А вот масштабы практического потенциала не оставляли возможностей для двоякого толкования.

Мой статус универсала подтвердили, а потом ознакомили с огромным списком законов, касающихся магической практики высшей категории на Равнине и в соседних государствах. Далее приняли мою присягу, письменное обязательство, что я буду все эти законы соблюдать, а кроме того не стану действовать во вред государству и живущим в нём людям. Помимо того обязуюсь раз в год помогать как минимум трём тяжелобольным жителям Равнины бесплатно и буду участвовать в решении магических проблем страны, если потребуется — разумеется, за плату и на приличных условиях. Всё строго по правилам.

Условия показались мне вполне разумными, и я под ними охотно подписалась. Вообще ожидала худшего. А вот комиссия, похоже, предполагала большего сопротивления с моей стороны и покладистость одобрила. Даже смягчилась. По крайней мере, поздравила искренне.

И вот теперь, дожидаясь, пока на мне поправляли головное покрывало, я с удовольствием вспоминала банкет после экзамена, где опытные маги-специалисты наконец-то завели со мной увлекательные беседы по профильным темам. Как увлечённо мы обсуждали сложные темы или спорили, как смеялись, когда кто-то отпускал шутку, и как я наконец-то ощутила себя частью этого странного, парадоксального, но всё-таки вполне логичного мира. А заодно этого необычного, но вполне человеческого сообщества.

Из храма уже вывели всех гостей и родственников, всех посторонних, лишь четверо служителей ждали у алтарного возвышения и ещё двое отступили куда-то в темноту боковых нефов, однако присутствовали — держали какие-то чаши. Арий стоял у алтаря. С него сняли верхнюю накидку, а парадное алое в золотой вышивке одеяние расстегнули на груди, открыв её почти до солнечного сплетения. Хотя драгоценности оставили, что слегка меня удивило. И ещё длинные косы с золотыми косниками выложили на одном плече.

Мы снова встретились у белого ониксового монолита, покрытого изысканной резьбой, и один из служителей начал длинную речь. Он говорил, что моя дарованная богами суть встретила ту же суть моего мужа и приняла её, связав мою душу с его, мою жизнь с ним, мою магию с магией избранника. Такова была воля высших сил, сей муж благодарен за неё (Арий поспешил подтвердить, что благодарен и с радостью принимает). Теперь же в этом священном месте, средоточии теургии[1] драков, мне надлежит подтвердить своё согласие или же принять нашу с мужем связь как высшую волю, которой я готова повиноваться.

Я проговорила, что согласна. С радостью принимаю. Мне ещё вчера Арий пояснил, что разница в формулировках невелика, последствия одинаковы. Но время от времени для дракаи оказывается важно подчеркнуть, что связь стала не вполне добровольной. В этом случае обмен энергиями может в дальнейшем быть затруднён, и женщина сохранит относительную независимость от мужчины.

Но мне эта разница будет не принципиальна, поскольку магически я сильнее принца, а значит, в любом случае буду свободнее в своём выборе, скорее это он окажется зависим от меня.

Ну и нафиг тогда нужны подобные нюансы? К чему придумывать себе проблемы? Меня ж никто не тащил на верёвке в этот брак. Согласна и принимаю.

Служитель одобрительно кивнул, после чего жестом указал мне на чашу, курившуюся голубоватым паром на алтаре.

— Прошу, прикоснись к магии храма. — Я погрузила пальцы в перламутровый дым и ощутила лёгкое прохладное покалывание. — А теперь отдай своему мужчине свой знак. — И жестом показал, что той же самой рукой мне следует прикоснуться к обнажённой груди супруга.

Я коснулась и ощутила, как моментально покалывание перешло в острый спазм, охвативший и руку, и тело моё от стоп до затылка. Но это была не боль. Скорее что-то похожее на слабый оргазм. Слабый, но вполне ощутимый, продолжительный, едва не изогнувший тело в судороге наслаждения, почти исторгнувший стон. Даже краска бросилась в лицо — всё-таки мы тут не одни, а наслаждаться супружеской близостью в присутствии жрецов… Такое себе.

Ария тоже сотрясло, и он взглянул на меня с изумлением, таким глубоким, что оно даже показалось слегка детским. Похоже, он ждал боли, но, подозреваю, в свою очередь ощутил кое-что иное. Очнувшись от первого изумления и первой волны сладкого спазма, растерянно опустил глаза на свою грудь. Там, обрисованный бледно мерцающим голубоватым пламенем, красовался символ четырёх основных стихий — сложенная из треугольников звезда с переливчатой точкой в центре. Вокруг символа танцевали язычки огня, и спустя несколько мгновений некоторые из них истаяли, а часть легла бледно-перламутровыми росчерками, рисунками.

— Я думал, это будет феникс, — прошептал принц.

— Я могу открыть тебе четыре стихии, — ответила, смущённо улыбаясь. — Если хочешь.

— У нас браки всё-таки по-другому свершаются, чем на Равнине. Это не обязательно.

— Но если есть возможность, почему же ею не воспользоваться?

И открыла для него путь к своим возможностям.

А он не устоял — принял.

[1] Система магических практик или же вид магии, которая позволяет обращаться к высшим силам, взаимодействовать и сливаться с сакральным, таким образом наделять своё тело божественными свойствами, в том числе достигать богоподобного состояния. Противоположность гоэтии, то есть колдовству.