Твоя навеки

Глава 43

София наблюдала за тем, как удаляется вдали двуколка, которую вел Пако. Будучи маленькой, она полагала, что родители связаны неразрывными узами, которые были сильнее их самих. Они обладали почетным правом воспитывать детей, рожденных в божественном союзе. Хотя ее отношения с матерью были довольно натянутыми, она никогда не подозревала, что между ней и отцом могут возникнуть трения. Честно говоря, София вообще не утруждала себя мыслями о других, поскольку была слишком занята собой.

Было очень жарко, солнце стояло в зените. Влажность разливалась в воздухе. Она вся взмокла, и ей стало неловко. Она с удовольствием окунулась бы в воду или приняла душ. София вспомнила, как в детстве такие знойные дни выстраивались в монотонный ряд. Но иногда жара достигала предела, и небо разражалось грозой. Грозы в пампе могут наводить ужас. Маленькой девочкой София верила, что небеса хотят поменяться местами с землей и пытаются сдвинуться, низвергая сотни серых чудовищ.

Она вошла в дом. Здесь было удивительно тихо. После уличной жары комнаты встретили ее освежающей прохладой. Она постояла несколько минут, привыкая к полумраку. В конце коридора послышались приглушенные голоса. Она направилась в сторону комнаты Марии. Дверь в комнату справа была распахнута, но София не обратила на это никакого внимания, пока чья-то рука не схватила ее и не втащила внутрь. София чуть не вскрикнула от испуга, но уже через секунду она ощутила на своих губах вкус губ Санти. Они стояли в темноте. Она не хотела принимать условия этой непонятной игры, но он снова поцеловал ее так страстно, что она едва не потеряла голову.

— Ты сказала, что придешь рано утром, где же ты была до сих пор? — прошептал он ей на ухо.

— Я ездила с папой кататься, — засмеялась София, когда Санти начал целовать ей шею. — Мне щекотно.

— Я тебя ждал все утро! — с жаром вымолвил он. — Ты умеешь завести мужчину!

— Санти, у меня такого и в мыслях не было. Я обрадовалась, что папа уговорил меня прокатиться.

Санти пробежал рукой по ее телу, нырнув под платье. Она затрепетала от наслаждения.

— Ты осталась довольна поездкой? — спросил он, зарываясь лицом в ее волосы.

— Я снова ощутила близость отца, его поддержку. Ты ведь знаешь папу, он немногословный, но очень эмоциональный.

Санти задрал ей платье выше талии и прижался к ней всем телом.

— О, я так хочу тебя, Софи, прямо сейчас.

Он прижал ее к стене. София ощутила, как по спине побежал холод.

— Но это невозможно, Санти. Мы не можем этим заниматься, когда в соседней комнате лежит Мария.

Он гладил ее кожу с нетерпением юного возлюбленного, и она не могла противиться его напору. Он находил ее тайные места, от прикосновения к которым София возносилась к небесам. Она теряла дар речи. Санти глубоко дышал, сминая ткань ее тонкого платья. Софию начала возбуждать его безудержность. Ей уже было безразлично, что их могут обнаружить. Санти заставлял ее переживать юность заново. Ей хотелось кричать от восторга. София давно забыла, какой была много лет назад. Она извивалась в его объятиях, пока он бесстыдно открывал ее тело, вел навстречу урагану наслаждения. Он не мог насытиться ею, ему хотелось ощущать ее вкус, запах, влить в нее свои силы и раствориться в ней. Когда они любили друг друга, ничего не существовало в этом мире, кроме маленькой комнаты и этой холодной стены.

— Я не могу появиться перед Марией в таком виде, — сказала София, когда все было позади.

Она едва дышала.

— Шшшш! — Он прижал палец к ее губам и прищурил глаза. Шаги. Санти прижал Софию к стене, не отрывая от нее взгляда. Шаги приблизились, но потом кто-то двинулся дальше по коридору. Воображение Софии рисовало ужасные картины. Оскорбленное лицо Чикиты. Разочарование в глазах отца. Еще одно позорное изгнание. Ее сердце стучало так, что готово было выскочить из груди. Но шаги затихли в конце коридора.

Она вся обмякла в объятиях Санти. Он глубоко дышал и наклонился, чтобы поцеловать ее влажный лоб.

— Нам повезло, — прошептал он.

— Бог ты мой, Санти, что мы делаем?

— То, чего не должны были бы делать ни при каких обстоятельствах, а теперь давай выбираться.

— Но я хочу увидеть Марию, — возразила она. — Я пришла сюда ради нее.

Он покачал головой:

— А увидела меня. Только посмотри на себя, — добавил он, глядя на нее с любовью. — Ты не можешь показаться ей на глаза в таком виде.

— Но куда же мне идти? Нас точно кто-нибудь увидит.

— Беги в ванную, — сказал он, немного подумав. — Твои волосы в полном беспорядке. Мария посмотрит на тебя и сразу обо всем догадается. Я буду ждать тебя в ее комнате.

— Хорошо.

— Сейчас я проверю, нет ли на горизонте вражеских кораблей.

Он немного постоял, не желая двинуться с места.

— Ну, иди же, — поторопила она его.

Он притянул ее лицо к себе и поцеловал снова.

— Я не хочу оставлять тебя, — прошептал он, направляя ее взгляд на оттопыривающуюся ткань своих брюк. — Посмотри, я мог бы повторить все сначала.

Она тихо рассмеялась.

— Какой же ты дурачок! Тебе тоже нельзя появляться сейчас на людях. Мы застряли здесь навсегда.

Они начали безудержно хохотать над нелепостью ситуации. Они были в опасности, могли все потерять в один миг, но их благоразумия хватило только на то, чтобы смеяться, как школьникам. Наконец они приблизились к двери и осторожно выглянули.

— Иди же, — прошептал он ей.

Они вместе прошли на цыпочках по коридору, затаив дыхание и с трудом сдерживая смех. Как только они дошли до следующей двери по коридору, София тут же скользнула в безопасное пространство ванной. Санти прошествовал вперед, к комнате своей сестры.

Закрывшись в ванной, София прислонилась к двери и глубоко вздохнула. Она все еще ощущала объятия Санти. По ее телу разлилось тепло. Когда она взглянула на себя в зеркало, то поняла, что имел в виду Санти, когда говорил, что ей нельзя появляться перед Марией. Ее щеки раскраснелись, а глаза сияли огнем. София выглядела порочной и желанной, но ей очень нравилось, что Санти сумел так преобразить ее. София умылась и, как могла, постаралась привести себя в порядок.

Мария была обрадована встрече с кузиной. Ее карие глаза загорелись, когда София переступила порог комнаты. Внезапно Софию охватил стыд, оттого что она позволила себе уступить слабости и забыть о том, что находится под одной крышей со своей умирающей кузиной. Ей все это казалось неправильным. Она будто увидела, как падре Джулио грозит ей костлявым пальцем со своего позолоченного трона на небесах.

Санти сидел, непринужденно развалившись на софе и попивая вино. На его лице не читалось никаких угрызений совести. Эдуардо был рядом с Марией. София с облегчением заметила, что Клаудии не было видно. София поздоровалась с Санти, как будто только что с ним встретилась. Когда она наклонилась, чтобы поцеловать его, он сжал ей руку, как было заведено между ними, и она с готовностью ответила на его пожатие.

Эдуардо выглядел осунувшимся. Он пытался держаться, но было очевидно, что он в отчаянии. Сердце Софии отозвалось на чужую боль. О, как она могла находить радость в любовных утехах, когда в воздухе словно разлилась печаль?

Мария очень ослабела, но выглядела счастливой. Они болтали на посторонние темы, всячески избегая касаться ее болезни. Им хотелось надеяться на чудо, на то, что Мария пойдет на поправку, хотя было очевидно, что ей становится все хуже. Они говорили о том, что дети отправятся в школу. Марии не хотелось бы их отпускать, но она понимала, что для них будет лучше продолжать жить в привычном режиме. Дети должны были уехать вместе с Клаудией. София перехватила взгляд Санти при упоминании имени его жены и увидела, что он с таким же нетерпением, как и она, ждет, когда они останутся вдвоем.

Мария быстро утомлялась. Когда ее глаза начали закрываться, все решили выйти на террасу, чтобы дать Марии отдохнуть. Клаудия сидела на скамейке, а ее дочь, свернувшись калачиком, прильнула к матери, как ласковый котенок. София натянуто улыбнулась, ожидая встретить ледяной прием. Но, к ее удивлению, в глазах соперницы София прочитала лишь страх, которого не замечала раньше. Клаудия выпрямилась и слегка подтолкнула дочь, показав ей жестом, чтобы она пошла поиграть. Остальные пили напитки в комнате, так что София и Клаудия оказались наедине. Софии пришлось начать разговор с Клаудией, которого в сложившейся ситуации было не избежать.

— Значит, — протянула она, — ты возвращаешься в Буэнос-Айрес?

— Да, — коротко ответила Клаудия, опустив глаза.

Наступила неловкая пауза. София не знала, что делать дальше.

— В какую школу ходят твои дети? В Сан-Андрэ?

— Да, — вымолвила Клаудия.

— Я тоже туда ходила.

— Я знаю, Санти мне рассказывал.

— Точно.

— У нас с Санти очень доверительные отношения. Он рассказывает мне абсолютно все.

— Я знаю. Он говорил, что ты сделала его очень счастливым, — сцепив зубы, произнесла София.

— Он всегда был мне и верным другом, и великолепным мужем, а теперь стал еще и прекрасным отцом. О большем я бы не могла и просить у судьбы.

Клаудия направила на Софию стальной взгляд.

— Он остается здесь ради Марии. Санти обожает ее. Думаю, что он будет безутешен, если страшный прогноз оправдается. Но жизнь продолжается, и все вернется на круги своя. Думаю, ты тоже вернешься к своей семье?

— Да, думаю, что вернусь, — сказала София, которая мечтала о том, чтобы навсегда остаться на родине.

— Как ты восприняла перемены вокруг? Все-таки тебя не было тут столько лет!

София заметила, что на губах другой женщины играет торжествующая улыбка.

— У меня такое впечатление, будто здесь ничего не изменилось. Удивительно, как можно снова включиться в ритм прежней жизни.

— Но неужели все произошло так быстро, как ты говоришь? — шелковым голосом проговорила Клаудия.

— Конечно.

— Но люди-то меняются. Если судить по внешним признакам, то кажется, что ничего не изменилось. Кажется, что ты дома, но на самом деле ты здесь чужая, так как тебя не было слишком долго.

— Не думаю, что все так драматично. Я не ощутила себя чужой, — солгала София.

— О, значит, тебе повезло. Это очень распространенная ситуация. Удивляюсь, что ты так быстро приспособилась. Ведь вокруг сплошь новые лица. Выросло новое поколение. А ты больше не принадлежишь клану Соланас. Санти сказал мне, что раньше ты была предметом всех разговоров, но теперь о тебе едва ли кто вспомнит.

София была неприятно поражена ее откровенной враждебностью.

— Клаудия, я не ставила себе целью стать центром внимания, — ответила она жестким тоном. — Я приехала сюда только ради Марии. Нас связывает долгая дружба, природу которой тебе не понять. Мои корни здесь гораздо глубже, чем твои.

— Но я живу здесь сейчас, София, ведь Санти— мой муж. В конце концов, ты уедешь и вернешься туда, где прошла твоя молодость. Здесь тебе уже не приспособиться.

В это мгновение на террасе появился Санти в сопровождении Мигеля, Панчито, Эдуардо и Чикиты. Он сразу заметил, как настороженно смотрит Клаудия, и с волнением перевел взгляд на Софию.

— Ты останешься с нами пообедать, София? — спросила Чикита. — Или, может, придешь на ужин?

— Я хочу пообедать с родителями, Чикита, но с удовольствием присоединюсь к вам за ужином.

Повернувшись к Клаудии, она добавила:

— Думаю, что мы больше сегодня не встретимся.

Клаудия вспыхнула от нахлынувшей злости. Она боялась Софию, что означало: в отношениях между мужем и женой давно назревали проблемы. Клаудия заполнила пустоту, которая образовалась у Санти с отъездом Софии.

София с торжеством произнесла про себя: «Но теперь я вернулась».

Когда машины начали выезжать из поместья, направляясь в Буэнос-Айрес, было около пяти часов пополудни. Дети Рафаэля и Жасмин уехали с водителем, а дети Клаудии и Санти, а также дети Марии отправились отдельно. Когда дорожная пыль рассеялась, София с победоносным видом направилась к дому Чикиты.

После ужина с семьей Санти София перешла на террасу. Воздух был тягучим, влажным, и на сердце Софии опустилась тень. Все расселись в темноте, под прицелом взглядов невидимых обитателей пампы, и открыто заговорили о Марии. София не могла вынести потерянного вида Эдуардо. Но разговор, даже такой тяжелый, как этот, очевидно, был крайне необходим. Они решили быть реалистами. Мария не выздоровеет. Мигель позвонил Фернандо, и тот впервые за много лет выразил готовность приехать в Санта-Каталину. Он должен был преодолеть страх, ради своих близких. Возможно, этот шаг поможет ему расстаться с преследовавшими его призраками прошлого.

Чикита и Мигель сидели, держась за руки. Они не могли осознать всего, что происходит, хотя уже много месяцев готовились к неизбежному финалу. Они не знали, сколько у них осталось времени.

Возможно, речь шла всего о нескольких днях. София ощущала их боль, как свою собственную, ведь они с Марией были очень близки. Общие впечатления детства соединили их крепкими нитями.

Позже, когда все разошлись по спальням, Санти и София уселись на скамейке, как и накануне ночью. Они хранили молчание, не ощущая необходимости о чем-то говорить. Их утешало осознание собственной близости. Санти привлек Софию к себе. Она не знала, сколько времени они так просидели, но почувствовала, что тело ее затекло.

— Мне надо идти, Санти, — сказала София и потянулась. — Надо отправляться спать. У меня уже слипаются глаза.

— Я хочу провести с тобой ночь, София. Мне необходимо, чтобы сегодня ты была со мной.

Она взглянула на его страдающее лицо. Он был большим и сильным, но сегодня выглядел беспомощным.

— Мы не можем остаться у тебя, — возразила она.

— Я знаю. Это не самый лучший вариант. Я пойду с тобой.

— Ты уверен?

— Конечно. Мне нужно ощущать твое тепло, Софи. Я самый несчастный на земле человек, разве ты не видишь?

Она обняла его, как ребенка. В том, как он сидел, было что-то невероятно трогательное. Ее сердце учащенно забилось.

— Мы ничего не можем поделать. Я чувствую себя таким бесполезным. А затем мне приходит в голову страшная мысль: что, если бы это случилось с моим ребенком? Как бы я пережил это? Справился бы? И как справляются мои родители?

— Ты держишься молодцом, потому что у тебя нет другого выхода. Это причиняет невыносимую боль, но нам надо быть сильными. Господь посылает нам испытания. Мы не можем знать причин, почему Господь забирает Марию к себе. Но мы должны быть благодарны Богу, за то, что он даровал нам счастье узнать ее.

Она смахнула слезы. Подумав о только что сказанном, София поняла, что ее слова прозвучали так, как если бы их произнесла Анна. Постоянно восставая против матери, она усвоила ее философию. Это не могло не удивить ее.

— Пойдем. Ты сегодня слишком расстроен. Утром почувствуешь себя гораздо лучше.

Они прошли по усаженной деревьями аллее, держась за руки. В другое время они ощутили бы необыкновенный подъем, от перспективы провести вместе целую ночь, но сегодня их сердца были полны печали.

— Никогда прежде я не думал о смерти. Мне не приходилось с ней сталкиваться, и она очень пугает меня. Как же мы все уязвимы!

— Я знаю, — ровным голосом произнесла София. — Придет время, и все мы покинем эту землю.

— Я смотрю на лица своих детей. Как мне объяснить им, что Мария уходит от нас навсегда? Не знаю, как мне верить после всего этого.

— Ты сердит на Бога... Я провела все свое детство, испытывая похожие чувства, потому что моя мать была фанатично предана мальчикам. Меня раздражала ее истовость, но теперь я пришла к вере. Я думаю, что у всего есть свой смысл.

— Мне приходится быть сильным, потому что мама зависит от меня, но я чувствую только собственную беспомощность, — признался он.

— Тебе не надо казаться сильным передо мной, Санти, — сказала София.

Он сжал ее руку.

— Я рад, что ты приехала. Ты мне сейчас нужна больше всего на свете.

Она закрыла дверь и прошла к окну, чтобы прикрыть ставни и задернуть шторы.

— Послушаем сверчков, — проговорила она.

София нервничала. Они уже любили друг друга не один раз, но сегодня это должно было произойти по-особенному. Они будет предаваться любви нежно и трепетно. Она услышала, как Санти подошел к ней сзади, обнял за талию и привлек ее к себе. София поцеловала его шею, прислонилась к нему и закрыла глаза, отдаваясь страсти. Его руки скользнули под ткань ее рубашки. Она ощутила его огрубевшие руки на бархатистой коже своего живота. Воздух был словно напоен влагой. И вот уже его руки покоились на ее груди, но так, что она едва ощущала их прикосновение. София подалась к нему, отвечая на его порыв. Повернувшись, она сразу почувствовала его губы. Он целовал ее с такой неистовостью, что ей стало больно. Ему хотелось забыться в объятиях любящей женщины. Они нырнули в темноту ночи, не отпуская друг друга ни на секунду, делясь секретами, которые останутся тайной до скончания веков.

— Я постарела? — спросила она позже, когда заметила, что он рассматривает ее тело.

— Нет, ты никогда не постареешь, — ласково ответил он. — Ты просто стала старше.