Твоя навеки

Глава 50

Машина двигалась вдоль грязной колеи, отъезжая от нее настолько далеко, насколько позволяла дорога. Как только они удалились на приличное расстояние, она попросила водителя подождать ее, так как дальше хотела пойти пешком. Воздух был прохладным, а трава казалась изумрудно-зеленой после долгожданного дождя. С тяжелым сердцем она пошла по тропинке, по которой так часто ходила в последние несколько дней. София ощущала пустоту, как будто все ее чувства вдруг притупились.

Наконец она достигла дерева — свидетеля всех ее жизненных невзгод. Оно стояло величественное и гордое, как старый, дорогой ее сердцу друг, который никогда не осудит и не предаст. Друг, который всегда поймет и простит. Она любовно погладила шершавую кору, вспоминая счастливые времена с Санти. Оглядываясь на поля, она следила за гаучо, которые играли в поло, сняв рубашку и обнажив смуглый мускулистый торс. Хавьер был среди них. София не видела его, но знала, что он был там. Он принадлежал этой земле.

Внезапно она ощутила чье-то присутствие. Повернувшись, София увидела Санти. Он выглядел таким же удивленным встрече с ней, как и она.

— Мне сказали, что ты уехала. Я не знал, что с собой делать, куда податься, — взволнованно воскликнул он, направляясь к ней и раскрывая объятия.

— Я не вынесла бы, если бы пришлось прощаться с тобой на людях. Я бы просто не вынесла этого, — пробормотала она, ощущая, как ее сердце затопила печаль.

— Я ведь только обрел тебя снова, — с несчастным видом произнес он. — Я не могу тебя потерять.

— Но это невозможно. Если бы...

— О, не надо, — взмолился он. — Если мы начнем сожалеть о прошлом, мы не сдвинемся с места.

Она зарылся лицом в ее волосы, как будто хотел спрятаться от неизбежного.

— Я не была бы той женщиной, которую ты полюбил, если бы оказалась способна бросить своих детей, — с грустью проговорила София, вспомнив совет, который дала ей Мария.

Она подумала о Хавьере, о том, что оставила сына столько лет назад, — этот поступок даже спустя много лет лежал грузом на ее совести.

— Мне только хочется дышать с тобой одним воздухом.

— Но Мария была права. Наши жизненные пути разошлись много лет назад. У нас обоих есть любящие семьи, и мы не имеем права разочаровывать их.

— Я все знаю, но все еще думаю о том, как можно было бы изменить нашу жизнь.

— Это невозможно. Я больше не принадлежу этой земле.

— Не говори так. Ты принадлежишь мне. Мы принадлежим друг другу.

— Это лишь прекрасная мечта. Я думаю о том, как могла сложиться жизнь, и мое сердце летит к тебе, но невозможно жить одной мечтой. Ты знаешь, что настоящее мы изменить не в силах.

Он кивнул и глубоко вздохнул, признавая поражение.

— Тогда позволь мне запечатлеть в памяти твое милое лицо. Я не хочу забывать тебя, — торжественно произнес он, проведя пальцами по овалу ее лица. Он поцеловал ее в нос, щеки, в виски, в глаза, каждый раз нашептывая, за что он ее любит. Коснувшись ее губ, он сказал:

— Я никогда не забуду их вкуса. Твоего аромата.

Он начал целовать ее. Из глаз Софии текли слезы, и их соленый вкус только добавил остроту его ощущениям.

Они снова обнялись. Вглядываясь в сине-зеленые глаза Санти, она увидела, что навсегда поселилась в мире его грез и фантазий, что она будет являться ему во сне и любить его снова. Она поцеловала его в последний раз, задержав дыхание, чтобы сполна насладиться этим ощущением. Они расстались. Когда она оглянулась, он сидел у подножия дерева. Она махнула ему, отвернулась и двинулась в путь. Его одинокая фигура у подножия дерева омбу представлялась ей каждый раз, когда она закрывала глаза.

Говорят, что дерево омбу не могло прижиться в Англии. Но я выбрала у себя в саду в Глостершире место, где солнце бы пряталось в будущем за его крепкими ветвями, и посадила дерево вопреки уговорам. Оно выросло.