Убежище в горах

Глава 5

Аспен

Я предположил, что он указывает мне на тумбочку, поэтому без всякой задней мысли пересек комнату и уставился на ветхий предмет мебели у его постели. Она была значительно повреждена и перекошена. На ее поверхности было множество царапин и сколов, и на полу она стояла довольно неустойчиво.

Когда я попытался открыть ящик, он застрял и сопротивлялся, и мне понадобились усилия, чтобы выдвинуть его. Весь этот процесс сопровождался жутким кашлем бедняги, который пытался выплюнуть свои легкие, находясь позади меня. Какого черта он решил, что достаточно здоров, чтобы выйти на улицу, я искренне не понимал.

В ящике тумбочки лежало несколько вещей. Потрепанная тетрадь, которую я вытащил и переместил в другую руку; небольшая коробочка, с выгравированными на ней птицами, которая была слишком мала для аптечки. Также там валялись несколько мелочей: простой карандаш, батарейки, зажигалки, небольшой моток бечевки, а также фотография, которая была перевернута изображением вниз.

Аптечки я там не обнаружил и уже хотел переспросить у больного, чтобы уточнить ее местоположение, но вместо этого рефлекторно перевернул фотокарточку и посмотрел на изображение.

Фотография была довольно потрепанной. Поверхность была поцарапана, но изображение оставалось четким. На ней было двое мужчин в смокингах, их лица были близко друг к другу, и они улыбались. У обоих мужчин руки были прижаты к груди, а на пальцах красовались кольца. Похоже, что это было свадебное фото.

В этой фотографии было что-то странно знакомое мне, и от этого ощущения по моему телу пробежали мурашки. Парень слева был более молодой и менее мускулистой версией мужчины, который сейчас задыхался от кашля за столом на кухне. На изображении его волосы были короткими и более светлыми, у него не было бороды, но это, безусловно, был он. Однако причиной моей тревоги был второй парень на фото.

Я чувствовал, что он мне знаком, но не мог вспомнить, где видел его лицо. Оливковая кожа и темные черты подчеркивали острые углы его лица. Парень был очень красивым и высоким, с янтарно-карими глазами и длинными ресницами, и он улыбался своему возлюбленному.

Я точно знал его. Откуда я с ним знаком? И кто он такой?

— Нет!!! — хриплый и сдавленный крик раздался с кухни.

Он заставил меня вздрогнуть и поднять глаза.

— Не прикасайся к этому! — произнес он, встав на ноги и посмотрев на меня с яростью.

— Прости, — произнес я и поспешил убрать фото и тетрадь обратно в ящик.

Мне потребовались усилия, чтобы закрыть его. К тому моменту, когда я справился, больной был уже рядом со мной и оттолкнул меня от тумбочки. Он встал между мной и ящиком и грозно смотрел на меня. Каким бы он не был ослабшим в данный момент, вид его не внушал мне доверия и немного пугал, поэтому я слегка отступил.

— Послушай, я просто пытался найти аптечку. Я думал, ты указываешь мне на тумбочку. Я не хотел...

— Что они тебе сказали?

— Ты о чем?

— Обо мне, — рявкнул он в мою сторону. — Что они тебе рассказали обо мне?

Я отступил еще на шаг и покачал головой, показывая, что не понимаю, о чем идет речь.

— Кто они?

Он боролся с очередным приступом кашля, стараясь удерживаться на ногах, но силы были не на его стороне и недуг брал над ним верх.

— Я знаю, что они делают... — пробормотал он и будто завис, задумавшись о чем-то.

Его колени подкосились, но он успел ухватиться за край кровати. Я не был уверен, но казалось, что он бредит от лихорадки. Он нес какую-то чепуху. С осторожностью, стараясь не терять бдительности, я подошел к нему и положил свою руку ему на плечо.

— Почему бы тебе снова не присесть. Мне, правда, нужно осмотреть твою руку, чтобы оценить, насколько серьезна рана. Возможно, придется тебя штопать, потому что порез кажется глубоким.

На минуту вспышка страха отразилась в его темных глазах, все его тело напряглось. Он сжал свои челюсти, стараясь не показывать своих эмоций. Он сел, продолжая подозрительно смотреть на меня, хотя я не понимал, чем это вызвано. Он нагнулся и достал аптечку, которую я не заметил в открытом пространстве под тумбочкой, и протянул ее мне.

Внутри было совсем мало предметов. В основном это была марля, бинты, несколько булавок и лейкопластырь. Я надеялся, что швы ему не понадобятся, потому что был уверен, что в больницу его не затащишь.

Пока он неподвижно сидел на кровати, я встал перед ним на колени и взял его раненую руку. Он не сопротивлялся этому, но заметно напрягся. Когда я снова снял шарф с его раны, то заметил, что пульсация и дрожь явно уменьшились.

Его мокрые волосы лежали у него на плечах, обрамляя его лицо, и он молча наблюдал за моей работой. Я дул ему на руку, пока осматривал порез. Его рука все еще была холодной, но рана не кровоточила. Она была глубокая и около трех сантиметров длиной, но я подумал, что вполне можно обойтись без швов.

— У тебя есть спирт или перекись? Или хотя бы что-то в этом роде, чтобы я обработал рану?

— Внизу, — ответил он, дернув ногой в сторону тумбочки.

Я порылся под ней и нашел полбутылки алкоголя. Поскольку ваты у него не оказалось, мне пришлось расположить шарф у него под рукой и лить спиртное прямо на рану. В тот момент, когда струя коснулась его кожи, он втянул воздух сквозь зубы и зарычал. Я представляю, как ему было чертовски неприятно.

— Потерпи, — тихо произнес я.

Он позволил мне дотронуться до раны и обильнее промыть ее алкоголем. От моих манипуляций кровотечение возобновилось, но не было столь сильным. Как только я обработал рану, я извлек из аптечки марлю и приложил ее к разрезу, чтобы сделать перевязку. Занимаясь этим, я решился завести разговор. Я до сих пор ничего не знал об этом парне, кроме того, что он проживает в хижине незаконно и не в восторге от моего появления тут. Кроме того, я никак не мог понять, почему появилось странное чувство чего-то знакомого. Особенного это касалось второго парня с фотографии.

— Ты все еще не хочешь представиться? После того как я вожусь с твоей раной, мне кажется мы могли бы хотя бы нормально познакомиться.

Я зубами оторвал еще один кусок бинта для перевязки.

— Ты уже знаешь мое имя, — сухо ответил он.

Я остановился и посмотрел в его темные глаза цвета лесного ореха. Они были тяжелыми и окруженными темными кругами. Я рассмотрел перед собой молодого мужчину с фотографии где-то среди бороды и длинных волос, но все еще не мог вспомнить, где я его видел. Его щеки сейчас были впалыми, а губы, скрытые частично в бороде, бледными. Он был крайне болен.

— Почему ты так уверен, что я должен тебя знать?

Он пристально посмотрел на меня.

— Это он нанял тебя. Ты один из его головорезов. За мной наблюдает целая команда. Я уверен, что ложные обвинения против меня уже сфабрикованы. Я только не понимаю, почему ты медлишь.

Я нахмурился, но был заинтригован постоянным потоком запутанной информации, которая слетала с его бледных губ. Это определенно был бред, вызванный лихорадкой. Ему нужен был отдых.

— Как тебя все-таки зовут? — настаивал я сквозь улыбку.

Но вот его это не веселило, он склонился надо мной, глядя мне прямо в глаза.

— А может, ты скажешь мне, как меня зовут?

Я неожиданно рассмеялся, от чего он вздрогнул. Но я не мог сдержаться, настолько он был наигранно серьезен.

— Приятель, у тебя жар, и ты сходишь с ума. Ну, давай, я буду звать тебя Джо. Если ты, конечно, не против?

Я наклонил голову и закончил закреплять марлю. Я сложил остальные припасы в аптечку и вернул ее обратно под тумбочку. Я остался стоять на коленях перед ним и положил ему на колено руку, чтобы привлечь его внимание.

— Хорошо, Джо. О ране мы позаботились. Держи ее в чистоте, и тогда она быстро заживет. И еще один маленький совет: когда так болеешь, сиди дома. Еще одно подобное происшествие в краю, где обитает полно медведей, и ты привлечешь не только их внимание, но и волков. Ты реально можешь плохо закончить такими темпами. А сейчас я советую тебе отдохнуть.

Он посмотрел на мою руку, затем медленно перевел свой взгляд на мое лицо. В тишине хижины было слышно, как бешено колотится его сердце. Напряжение между нами еще сохранялось, но оно было смешано с чем-то еще, чего я не мог понять. Какое-то непонятное тепло объединяло нас в эти минуты.

Мы просидели в тишине несколько мгновений.

Когда я не дождался от него никакого ответа, я поднялся с колен, чтобы уйти. Когда я уже подходил к двери, он снова заговорил.

— Мое имя Хаксли. Тебе ведь уже известно это, не так ли?

Я наклонил голову и еще раз изучил его с головы до ног. Он был предельно серьезен. Хотя я надеялся на то, что ранее он просто шутил, чтобы напугать меня, теперь тревога в его глазах убедила меня, что это не так.

— Это не важно, приятель. Поправляйся.

***

Возвращаясь в лагерь, я размышлял о том, какое странное стечение обстоятельств привело меня к якобы «свободному» домику покойного Томаса Эльдерфилда. Первоначально, выйдя на улицу свежим утром, я просто был охвачен непреодолимым желанием побольше узнать о нашем странном соседе. Я оставил инструкции своей команде по их первому сбору информации о местонахождении гризли в данной местности, в то время, когда сам был ведом необъяснимой тягой к укрытой среди скал хижине. Мне не потребовалось много времени, чтобы определить местоположение ее обитателя. Выйдя с тропы, я обнаружил Хаксли, которого мое появление застало врасплох. С этого момента все события дня вышли из-под контроля.

«Хаксли? Хаксли?»

Это не было просто именем. Мне казалось, что в моей голове оно соотносится с каким-то туманным образом. Будто в моей памяти было зарыто какое-то воспоминание об этом человеке, но я не мог никак его раскопать.

«Хаксли? А кем был второй парень с фотографии?»

Это была свадебная фотография. Они были женаты. Значит, Хаксли точно гей. А где же тогда его супруг? И почему Хаксли скрывается в этой хижине?

Пока я думал, квадроцикл нес меня к лагерю. Слишком много вопросов терзало мой мозг, а ответов совсем не было. Когда наша хижина появилась в поле зрения, я отбросил вопросы, чтобы вернуться к ним позже. Была середина дня, а значит, команда будет ждать дальнейших инструкций, как только вернется с ежедневных обходов.

Зейн был единственным, кто оказался в доме на момент моего возвращения. Он был занят составлением различных таблиц. Как только наши образцы будут обнаружены, их данные будут регистрироваться и систематизироваться, чтобы сократить объем работы, когда лето закончится. Парень только на секунду оторвался от компьютера, когда я вошел в хижину. Гостиная была похожа на развалины после бомбежки: среди кучи коробок и папок, валялись ноутбуки ребят, бутылки и остатки еды.

Я решил приготовить себе кофе. Как только я налил напиток в свою любимую кружку, устроился в плетеное кресло напротив Зейна. Он выглянул из-за ноута и посмотрел на мою дымящуюся чашку.

— Я бы с удовольствием выпил кофе, Аспен, спасибо, что предложил. Нет-нет, сиди, я сам принесу.

Он отодвинул ноутбук в сторону и захихал, когда я засмеялся.

— Ну ты и задница, — кинул я в его сторону.

— Подходящее сравнение, — ответил Зейн, направляясь на кухню, — я выполняю за тебя всю грязную работу.

— Как у нас дела?

Зейн минуту был занят приготовлением кофе, затем отхлебнул из чашки и вернулся на свое место.

— Я пытаюсь вытащить формы с университетского сайта, но это крайне изнурительно. Все было бы гораздо быстрее, если бы наше интернет-соединение не было из каменного века. Сигнал здесь — дерьмо. Даже дозвониться невозможно, хотя я всегда считал, что университет должен идти в ногу со временем.

— Мне это прекрасно известно. Мы добиваемся этого годами, но нужно радоваться, что мы живем не в трейлере, как вертолетная бригада. Тогда бы нам пришлось ездить несколько раз в неделю в город, чтобы поймать хоть какой-то сигнал. Если ты хочешь что-то более стабильное, то нужно ехать в Эшленд Парк, который в часе езды отсюда. У них довольно высокая скорость интернета в местной библиотеке.

Зейн задумался, будто размышляя о том, стоит ли тратить час на то, чтобы загрузить несколько таблиц. Затем его взгляд упал на мою рубашку, и он нахмурился.

— Это что, кровь?

Я посмотрел вниз и отодвинул стопку с книгами на столе, чтобы поставить кружку с кофе.

— Не волнуйся, это не моя, но мне нужно переодеться, если я снова соберусь выйти из дома. В той хижине, где мы были, я встретил жильца.

— Я думал, что она должна пустовать.

— Ну как видишь, это не так.

Зейн поставил ноутбук на колени и поправил очки.

— Наверное, мы должны сообщить об этом.

Образ Хаксли вновь возник в моей голове. Длинные, волнистые, мокрые волосы обрамляли его лицо. Обеспокоенные, обвиняющие меня в чем-то глаза, жар от которых заставлял мой член реагировать, вне зависимости от ситуации и обстоятельств. Конечно, я понимал, что правильно было связаться с властями и сообщить о наших подозрениях, но волна возбуждающего тепла прокатилась по моему телу при одной мысли о Хаксли. В нем было что-то таинственное и интригующее, что тянуло меня к нему, и я не мог этому противиться. Я не мог допустить, чтобы его трогали, пока я не разгадаю эту загадку.

— Нет, он никому не причиняет вреда. И это не наше дело. Тем более он полностью понял меня, когда я рассказывал ему о проекте. Сказал, что мы можем спокойно заниматься тем, что необходимо нам для наших исследований.

Все, что я говорил, было ложью, но пока я не пойму, что именно меня так цепляет в этом парне, я не хочу предпринимать каких-то мер в этом направлении. Зейн посмотрел на меня с долей недоверия, но, в конце концов, вернулся к работе, а я решил допить свой кофе. Несмотря на то, что у меня была куча дел, которые нужно сделать, и моя команда может вернуться с минуты на минуту, я не мог выкинуть мысли о Хаксли из своей головы.

Я был немного удивлен условиями в той хижине, где он обитал. Было только несколько основных удобств. Электричество шло от генератора, что объяснимо, учитывая отдаленность места от цивилизации, но там совсем не было водопровода. Ни кухонной раковины, ни тем более ванной. Я, конечно, был приучен к суровой жизни, проведя много времени в полевых условиях и усвоив принципы выживания. Но я никогда не мог представить, как жить в таких условиях постоянно. Мои походы с рюкзаком всегда заканчивались, и я возвращался к обычному образу жизни. Но с другой стороны, что-то привлекало меня в той жизни, которой жил Хаксли. Но учитывая состояние его здоровья, мне было интересно, как он справляется. Ведь, чтобы получить теплую воду нужно греть ее на огне, чтобы сходить по-большому, нужно рыть ямку, и я уже не говорю о мелочах типа того, как постоянно готовить еду без микроволновки.

Я допивал кофе и составлял в голове план дальнейших действий. Зейн еще пару раз взглянул на меня и продолжал стучать пальцами по клавиатуре.

— Слушай, мне нужно съездить в город и приобрести пару вещей. Когда остальные вернутся, пусть пообедают и зарегистрируют свои данные в базе. Потом можете отдохнуть.

— Будет сделано, командир.

Я оставил Зейна работать и отнес кружку на кухню. Проверив там запасы продовольствия, я переоделся в чистую одежду и отправился в город.

Может, это было глупо и Хаксли не примет мою помощь, но я считал себя обязанным помочь больному человеку.

В городе я бродил по продуктовому магазину, собирая ингредиенты для приготовления куриного супа. В детстве мама всегда готовила нам такой бульон, когда мы болели. Она говорила, что он богат полезными микроэлементами, поэтому является целебным.

После того как я закончил с продуктами, я подошел к единственной полке с лекарствами, которые опускались без рецепта. Выбор был скуден, но я схватил таблетки, чтобы сбить температуру, микстуру против кашля и заложенности в груди, а также банку поливитаминов, но других вариантов там просто не было.

Как только я вернулся в лагерь, то занялся приготовлением бульона в небольшой кастрюльке. Моя команда ошивалась вокруг, но казалось, что никого не интересует, чем я занят.

Был уже поздний вечер, когда я упаковал суп в герметичный контейнер и собрал лекарства. Так как ездить в такое время с едой было чревато встречей с медведем, то я тщательно все упаковал дважды, чтобы уменьшить запах.

Солнце было уже совсем низко, когда я добрался до тропинки, ведущей к хижине Хаксли. Это была грубая, почти не используемая дорога, которая шла вдоль подножия гор. Я никогда не видел машины около хижины, поэтому предположил, что у Хаксли ее нет. Наверное, единственное движение, которое видела эта дорога, был тот момент, когда приезжал грузовик с пропаном для генератора.

Я припарковался в ста метрах от хижины и огляделся вокруг. Было тихо. С моими подарками — супом и медикаментами — я подошел к двери и постучался.

Затем я стал ждать.

В ответ тишина.

Я постучал еще раз, уже погромче.

Снова ничего.

Я понимал, что Хаксли мог спать. И правда, надеялся, что так оно и есть. Но я не могу оставить суп под дверью на улице. Это реально было небезопасно в этих краях.

Я не желал проникать в его дом, но и не мог оставить мужчину в таком состоянии внутри. Я снова постучал.

— Хаксли, это Аспен. Открой, пожалуйста.

Минуты прошли в молчании. Дверь по-прежнему оставалась закрытой.

— У меня есть кое-что для тебя. Я знаю, что тебе нехорошо!

Молчание.

Я тяжело вздохнул и огляделся.

— Я не хотел этого делать, но я оставляю это под дверью. Тут еда в полиэтиленовом пакете, тебе нужно забрать ее домой. Я просто хотел убедиться и проверить, что с тобой все в порядке.

Я положил пакет на землю и отступил на несколько шагов. Он был слишком болен, чтобы куда-то уйти. Я хотел верить, что сегодняшнее утро стало для него уроком. Я чувствовал, что он слышит меня, но просто боится встретиться со мной лицом к лицу.

— Хорошо, я ухожу. Только пожалуйста... не оставляй это здесь...

Вернувшись к квадроциклу, я сел на него и ждал, когда дверь хижины откроется. Но этого не произошло.

Развернув транспорт, я поехал в сторону лагеря, несколько раз оглянувшись, чтобы посмотреть, не вышел ли он. Ничего не происходило.