В поисках любви

Глава 15

— Ну и что теперь делать?!! — Эдна потрясла газетой, закипая от ярости. — Он же женится!

— Не женится. — Общаясь с миссис Фрост, адвокат пытался держать себя невозмутимо, но это удавалось не всегда. — Помолвка — это не свадьба… а бывают случаи, когда и свадьбу можно расстроить…

— Что это за Уэйн? Она богата? — поинтересовался Ноэль.

— Неособенно, — Эдвардс стряхнул пепел с сигары. — Но хочет быть богатой. Я навел справки: она как и все в обществе, живет не совсем по средствам, и будущему мужу главным образом придется оплачивать ее счета от ювелира и парикмахера… Так что утешать его в горе и питаться вместе с ним черствым хлебом она не будет… если это вас беспокоит. Более того — думаю, когда вы вступите в права наследования, у вас будет несравненно больше шансов.

— Так когда же вы собираетесь объявить ему, что денежки уплыли?

— Скоро… Не спешите — израсходовать отцовские капиталы он не успеет, я запретил клерку присылать ему большие суммы на все его прихоти. Так что он только наделает долгов…

Особенно в связи с этой помолвкой. Знаете, сколько сейчас стоит кольцо с бриллиантом?

— А эта… миссис Гордон, вдова Джеймса? Вы говорили, она дамочка въедливая, своего не упустит. А с пасынком вроде ладит…

Адвокат ответил не сразу, сделав вид, что закуривает новую сигару. Оливии он побаивался.

— Ей сейчас не до нас, — сказал он наконец. — Она во Флориде. Модный курорт, общество, новые знакомства и увлечения. Сейчас за ней ухаживает какой-то банкир… В сущности, они с этой Уэйн — одного поля ягоды.

Это хорошо, — миссис Фрост успокоилась. — Ну, если дело выгорит — ей-богу, пожертвую нашей церкви десять фунтов!

В Королевской академии действительно отказались принимать «Холм» — так Генри Стерн назвал свою картину. Трудно сказать, сыграло ли роль то, что она была очень уж ирландской, или то, что Генри не успел закончить ее вовремя и опоздал к началу выставки. Но частная картинная галерея на Корк-стрит сразу согласилась ее выставить, так что девушки не успели огорчиться.

Вход в галерею стоил шиллинг, и после того, как «Холм» занял свое место в ряду других картин, шиллингов в кассе заметно прибавилось. На картину хотелось посмотреть всем родственникам и знакомым.

Миссис Донахью еще лежала в больнице и очень жалела, что не может ее увидеть, но сестренки Морин пришли.

Колум Донахью хмыкнул и сказал, что дочь получилась очень похоже. Шон при виде картины преисполнился гордости и снисходительно смотрел на остальных посетителей галереи. Майкл Фитцпатрик притащил полюбоваться всех своих приятелей. А миссис Финч, бакалейщица, собиравшая редкости, всерьез вознамерилась купить «Холм».

Алан прекратил с художником все отношения, но Марианна сумела ускользнуть от бдительного ока матери и один раз забежать в галерею.

Миссис Чен, маленькая седая женщина, вздыхала, стоя перед картиной:

— Это очень красиво… но, Кэтлин, дорогая, ты уверена, что твоя бедная мать согласилась бы на такое?… А что скажут в больнице?

— Надеюсь, что ничего. Вряд ли кто-нибудь из наших врачей ходит по картинным галереям, — засмеялась Кэти. — Кроме того, какое им дело до того, как я провожу свободное время?

Но она ошибалась, думая, что в Ламбете ничего не узнают. Жене главного врача понадобился подарок на годовщину свадьбы, и в поисках «какой-нибудь хорошенькой картинки» она обошла едва ли не все галереи Лондона. «Холм» попался ей на глаза. Она не раз видела Кэти в больнице и очень удивилась, когда узнала ее лицо на картине.

— Очень странно, — сказала она в тот день дома за обедом, на котором присутствовал и ординатор Браун. — Я готова поклясться, что на картине была изображена та молоденькая сиделка, мисс О’Тул. У нее еще такой чудесный цвет волос…

Муж добродушно усмехнулся.

— Наверняка ты обозналась… Мало ли в Лондоне рыжих девушек?

— Это картина про Ирландию… — несколько невпопад ответила супруга.

— Но в Ирландии рыжих еще больше…

— Ах нет, я уверена, что это она. Такая красивая девушка… Кажется, вы ухаживали за ней, да, мистер Браун?

Ординатор улыбнулся своей неуловимой улыбкой:

— А что это за картина? Что там изображено?

— Ах, я не помню всех деталей, — обиженно сказала жена врача. — Но это была очень приличная картина…

В тот же вечер Браун вернулся в больницу и прямо направился в комнату сиделок. Кэти, Энн и еще несколько женщин только что вернулись с обхода.

— Мисс О’Тул, попрошу вас зайти ко мне в кабинет.

Сиделки ухмылялись — всем было известно, что Браун неравнодушен к Кэти. Но девушка сразу увидела в его глазах неприкрытое злорадство и забеспокоилась, не понимая, что случилось.

— Почему несколько раз в дни дежурств вас не было на месте? — отрывисто спросил он, когда Кэти вошла в кабинет.

— Старшая сиделка разрешила миссис Фитцпатрик заменить меня… — недоуменно начала девушка.

— У старшей сиделки нет таких полномочий. Извольте дать мне объяснения. Где вы были во время работы?

— Я работала в другом месте. — Кэти уже поняла, что Брауну все известно и что он наверняка решил расквитаться с ней за ее холодность.

— Вы позировали!

— Да, — устало вздохнула девушка. — Я ходила в мастерскую художника…

— Со следующей недели вы здесь не работаете, — холодно бросил Браун.

Вероятно, он ожидал, что Кэти будет упрашивать его, просить изменить свое решение и после этого будет куда любезнее. Несколько раз этот ход срабатывал, девушки становились послушными… и были очень благодарны…

Кэти прекрасно поняла, что имел в виду ординатор. Если бы он действительно хотел ее выгнать, он не стал бы вызывать ее в кабинет, а сделал бы это в присутствии всех сиделок.

Ей стало противно. Она стояла молча, глядя на Брауна. «Вот Морин — та наверняка бы ответила ему так, что он поперхнулся бы собственными словами…»

Под презрительным взглядом ее зеленых глаз ординатору стало не по себе.

— Ну? — резко спросил он. — Вы хотите что-то сказать? Тогда говорите.

— Нет, мистер Браун, — ответила Кэти просто. — С понедельника я уйду из Ламбета.

Она повернулась и вышла из кабинета.