В поисках любви

Глава 29

— А сам попался хуже него. Теперь этот Эдвардс знает, что за ним следят, и будет начеку.

— Вы все-таки считаете, что он в чем-то виновен?

Шон улыбнулся уголком рта, и от этой улыбки художнику стало не по себе.

— А вот теперь, мистер Стерн, я в этом просто уверен…

— Спасибо вам, мистер Стерн, — мрачно сказал Шон. — Я обязательно отдам вам эти проклятые десять фунтов.

— Не стоит об этом. — Генри протянул ему портсигар: — Курите, мистер Райан.

— Как Морин? Она очень сердилась? — Шон поднял на художника темные глаза.

— Она ждет вас.

— Я должен извиниться за то, что выгнал вас тогда из кухни…

— Не стоит. Вы были совершенно правы.

Шон кивнул и надолго замолчал.

Они с Генри Стерном медленно шли по Риджент-стрит, возвращаясь из местного полицейского участка. Художник внес за ирландца десять фунтов залога. Шону грозило двухнедельное заключение — вообще-то в подобных случаях редко давали больше недели, но опять сыграло роль происхождение молодого человека… Шон прекрасно это понимал, и на душе у него было тяжело.

— А ведь я еще ругал Майка, — сказал он с глубоким вздохом, когда они со Стерном вышли на Лестер-сквер.

«Да… Мне предстоит веселая неделя, — Беатрис с трудом сдерживала злость. — Конечно, это все Агата. Только ей могла прийти в голову мысль пригласить в поместье Ноэля… И она рассчитывает посмеяться надо мной вволю…»

— Би, ты совсем меня не слушаешь, — обиженно заметила Джин. — Я говорю, что мы наверняка очень, очень мило проведем время. Агата говорила, что заложит коляску и мы поедем кататься по парку. А если погода будет плохая, можно будет играть в шарады. Мистеру Гордону наверняка понравятся шарады!

— Терпеть их не могу, — сердито ответила Беатрис- Это старомодно.

— Но согласись, играть в них очень весело… и замечательно помогает скоротать время дождливыми вечерами. — Джин обожала разыгрывать роли, — Кроме того, Агата обещала показать нам прабабушкины кружева и старинный щит и… и устроить танцы.

«Час от часу не легче», — Беатрис сердилась все сильнее и, вероятно, выместила бы досаду на ни в чем не повинной Джин, но Эсси прервала их разговор, заглянув в дверь:

— Мистер Гордон ждет внизу, мисс…

— Беатрис, Беатрис, иди скорее сюда! — закричала снизу миссис Блейк. — Мистер Гордон привез тебе подарок!

Ноэль стоял посреди комнаты, осторожно держа в руках тщательно запакованный холст.

— Добрый день, мисс Феррит, добрый день, мисс Уэйн. Мисс Уэйн, вы любите живопись, и поэтому я решил преподнести вам подарок, — торжественно произнес он заранее подготовленную речь. — Мы нашли это вместе с мистером Эдвардсом, и вот… — он жестом фокусника развязал веревку и сдернул с картины покрывало.

Джин захлопала в ладоши, миссис Блейк, наоборот, воздела руки к небу. Беатрис сверхъестественным усилием воли сохранила самообладание, правда, стиснув зубы и сжав кулаки.

С полотна на нее смотрели знакомые лица. Наглая девка, горничная их старой курицы соседки, и ее подружка, которая так таращилась на нее в холле дома Харди… На медной дощечке, укрепленной на раме картины, стояло: «Холм. Работа Генри Стерна».

— Как красиво! — воскликнула миссис Блейк, не скрывая восхищения. — Генри Стерн? Это же ваш знакомый, да, девочки? Это он нарисовал?

— Да-да, он настоящий гений! — Джин сияла. — Би, помнишь, он рассказывал нам про эту картину? Просто чудо, что вы, мистер Гордон, ее купили. Правда, замечательно, Би?

— Бесподобно, — девушка окончательно справилась с собой и царственно кивнула Ноэлю, смотревшему на нее с беспокойством.

— Спасибо, мистер Гордон. Это действительно чудесный подарок…

— Обязательно расскажу об этом Лауре и Магде. — Миссис Блейк не сводила глаз с картины. — Кто бы мог подумать? Все-таки в мире случаются удивительные совпадения… Вы не против, если я приведу их посмотреть?

— Когда отец сказал, что мы переезжаем в Америку, она представлялась мне сказочной страной — страной индейцев, ковбоев и золотоискателей. К счастью, «золотая лихорадка» на Клондайке уже прошла — иначе я наверняка сбежал бы туда сразу после прибытия в Нью-Йорк…

Кэти негромко рассмеялась:

— Все мы читали книги о приключениях…

— Это верно… Они — единственное, что скрашивало мне жизнь в проклятой частной школе, когда мы еще жили в Англии… Иногда я думаю, что из-за этих книг Америка казалась мне страной благополучия. Я найду золотой самородок, папа купит особняк и автомобиль, а для меня еще пони и самый настоящий костюм. С цилиндром.

— Так и вышло, да?

— Да… Почти так. Но знали бы вы, что со мной было через три года… В Европе шла война, и оказалось, что в душе я остался англичанином… Это была моя война, я должен был участвовать в ней… Особенно когда в газетах напечатали про какого-то мальчика, который сражался во Франции вместе со взрослыми…

Девушка сидела у его кровати и слушала. Алан никогда не рассказывал никому об этих своих мыслях и чувствах и вряд ли сумел бы объяснить, почему говорит это ей. Он успел полюбить эти вечерние беседы, когда в доме все уже улеглись и в наступившей тишине отчетливо слышен каждый шорох…

Днем, в присутствии художника, тетки, кузины, слуг, они почти не разговаривали. Но вечерами строгая сиделка становилась совсем другой — как будто снова превращалась в девушку с побережья, веселую и добрую, умеющую чувствовать чужую боль и понимать то, о чем не расскажешь никому другому…

В этот день девушка снова надела сине-белое полосатое платье — форму сиделки, и Алан вдруг подумал, что хотел бы еще увидеть ее в той кофточке, в которой она была в саду. Лепестки жасмина казались хлопьями снега на тонкой вишневой ткани…

— Вы устали, мистер Гордон, — истолковала Кэти его затянувшееся молчание. — Уже поздно, — она протянула руку к ночнику.

— Нет, подождите еще немного, — Алан остановил ее, и девушке показалось, что прикосновение его пальцев обожгло ее, как огонь. — Знаете, после всего того, что было, мне трудно говорить с людьми… и я очень рад, что здесь есть вы. С вами мне легко.

— Как вы думаете, почему человек не может быть счастлив? — спросил он, помолчав. — Ну почему? Вы никогда не думали об этом?

— Об этом, наверное, думает каждый, — медленно ответила Кэти. — Возможно, все дело в том, что мы, люди, — очень жадные существа… Каждый раз, когда кто-то решает, что все хорошо, он хочет добиться чего-то еще, чтобы было еще лучше…

— …и в итоге зачастую теряет и то, что имел, — закончил Алан. — Вы прочитали мои мысли, Кэтлин. Мы редко довольны тем, что имеем…

— Мистер Гордон…

— Зовите меня просто Алан.

— Алан… вам все-таки необходимо отдохнуть. Завтра с утра придет доктор Вестерн… — Ее слова прозвучали почти жалобно, и Алан шутливо поднял руки:

— Сдаюсь, сдаюсь, хотя мне и жаль прерывать наш разговор. Думаю, завтра вечером мы еще поговорим об этом…

— Обязательно! — На пороге комнаты Кэти обернулась: — Спокойной ночи, мистер… Алан.

— Спокойной ночи, Кэтлин.