В поисках любви

Глава 18

Выйдя из гостиницы, Алан свернул в маленький скверик и сел на скамейку под липой. Слишком много обрушилось на него в эти полчаса — ему требовалось подумать.

Всей душой он хотел верить, что Эдвардс ошибся, что это какая-то путаница и все встанет на свои места. Конечно, отец иногда сердился на него, но он просто не мог вот так взять и лишить его наследства! Или все-таки мог?…

«Придет время, и ты горько пожалеешь о своем легкомыслии… Дай Бог, чтобы не слишком поздно…»

Да, отец сказал так. Но ведь это только слова?…

…Он тогда приехал домой после того, как проиграл большую сумму денег, но писать об этом отцу не решился, объясняя свой уход из Вест-Пойнта твердым решением оставить военную карьеру. Незадолго до этого он попытался в очередной раз поправить свои дела, спекулируя на бирже, но, как всегда, безуспешно. Об этом отец знал и встретил Алана сердито: «Хорошо, быть военным тебе не хочется. Это я могу понять. Несмотря на все мои старания, ты не интересуешься бизнесом, говоришь, что у тебя нет деловых способностей. Тоже готов в это поверить. Но ответь, почему ты тогда пытаешься добыть деньги методом, в котором, по собственному признанию, ничего не смыслишь? Тебе не кажется, что это как-то нелогично?»

Блудный сын только покаянно опустил голову.

«Ну, хорошо. Я скажу Эдвардсу, чтобы он во всем разобрался и заплатил кредиторам. Только, ради всего святого, не пытайся больше добывать деньги таким путем…»

В тот вечер он так и не сказал отцу о проигрыше. И несколько дней прошли безмятежно. Но рано или поздно Джеймс должен был все узнать…

…Вчетвером — Джеймс, Оливия, Эдвардс и Алан — они пообедали в китайском ресторане. До их особняка на Шестой авеню они доехали все вместе. Потом поверенный отправился домой, а Оливия ушла наверх. Отец и сын перешли в кабинет.

«Наверное, нам надо поговорить, — Джеймс достал из шкафа два стакана и бутылку виски. — Тебе со льдом?»

«Да, спасибо».

«Ах, Алан, когда же ты наконец повзрослеешь? — Отец покачал головой. — Ну скажи, что тебе не понравилось в Вест-Пойнте?»

Алан ничего не ответил. Джеймс вздохнул:

«Давай договоримся так. Этот год уже заканчивается… Я даю тебе время на размышления — до весны. А в марте ты придешь ко мне и скажешь, что тебя интересует и чем ты в этой жизни намерен заниматься. Тебе уже двадцать три, того и гляди, захочешь жениться…»

Алан так энергично замотал головой, что отец улыбнулся:

«Тебя останавливает мой пример? Что ж, это не так плохо… По крайней мере, ты подумаешь, прежде чем делать глупости. Так ты согласен на мое предложение?»

«Конечно».

Но на сердце у Алана было неспокойно. Отец, встал, подошел со своим бокалом к окну… Не поднимая глаз, молодой человек признался:

«Я… Я не все тебе рассказал… Я ушел из Вест-Пойнта не по доброй воле. Мне пришлось это сделать…»

Отец обернулся так резко, что виски выплеснулось на ковер.

«Это — долг чести?»

«Да…»

«И сколько же ты проиграл?»

«Восемь тысяч долларов…»

Джеймс долго молчал, потом заговорил — тихо и медленно:

«Эдвардс передаст тебе чек. Отдашь всем, кому должен… Можешь снять себе квартиру. В марте придешь ко мне и скажешь, что решил — возвращаться в военную академию или что-нибудь другое… Но до тех пор не смей показываться мне на глаза!!! — загремел он неожиданно. — И если я узнаю о твоих новых художествах…»

«Погоди, придет время, и ты горько пожалеешь о своем легкомыслии, — прибавил он уже спокойнее. — Дай Бог, чтобы не было слишком поздно…»

Алан тогда подумал, что отец, вероятно, вспомнил свою богатую приключениями молодость и наверняка не будет злиться очень долго, но счел благоразумным действительно уйти из отцовского особняка и снять хорошую квартиру…

Несколько раз он ездил обедать с Оливией, и она говорила, что отец и вправду уже не сердится на него, но ждет, что в марте Алан сделает правильный выбор.

…Джеймс умер в конце января — повторился сердечный приступ. Мачеха сразу сообщила Алану, тот приехал в больницу, но было уже слишком поздно…

Если бы только они расстались как-нибудь по-другому! Алан не раз с сожалением думал об этом… и поэтому сразу согласился на предложение поверенного съездить в Лондон и лично разобраться с делами Джеймса. И иногда, пытаясь понять тонкости какого-нибудь делового соглашения, он думал, что искупает свою вину и что теперь отец был бы им доволен.

…Но ведь он не мог, не мог так поступить!

Над головой Алана шелестели листья, ворковали голуби. Мимо прошла молоденькая гувернантка с двумя пятилетними воспитанницами, с любопытством посмотрев на красивого молодого человека, в глубокой задумчивости сидевшего на скамейке. Девочки засмеялись, когда их обруч покатился в середину голубиной стаи, устроив в ней переполох.

…Бедность! Алан вспомнил то время, когда мама была жива и они еще жили в Лондоне. Скромный маленький домик, похожий на домик Харди. Ненавистный вкус жареной баранины («Очень питательно, полезно и так недорого!») и волшебный — дешевых тянучек из патоки.

Дерзость молодой горничной.

Родня матери: две чопорные маленькие старушки, говорящие об очередном проигрыше отца, с осуждением качают головами… Горький, жгучий стыд, когда насмешливый и внимательный Джон Селлиер заметил у него на рукаве перешитого школьного пиджачка прошлогоднюю штопку…

Все это, как ему казалось теперь, ушло вместе со смертью матери, хотя Джеймс разбогател не сразу… Но поездка в Америку и переход в новую школу (и новая форма!) были сигналами того, что все переменилось к лучшему. А потом — школьный клуб, уроки верховой езды, новый дом… Он, подросток, отнесся к появлению Оливии очень настороженно. Вспомнились детские сказки, в которых злые мачехи обижали падчериц и пасынков. Но Оливия, которая была старше его всего на десять лет, сумела поладить с мальчиком и подружиться с ним. А слово «бедность» теперь звучало в их доме только иногда за завтраком, когда отец разворачивал газету: «Бедняки нью-йоркских трущоб в основном представляют собой неорганизованный сброд…»

Теперь, пытаясь представить себе свое Лондонское детство, он пришел к выводу, что их доход был куда меньше двухсот фунтов в год. Значит, бедность неприятна, но, черт возьми, если он жил так первые тринадцать лет своей жизни, значит, сумеет справиться с ней и сейчас. В конце концов, его отцу тоже приходилось нелегко. А ведь у него не было Беатрис.

«Беатрис!» — Алан встал со скамейки. Ему необходимо увидеть ее. Взглянуть в эти спокойные синие глаза, услышать нежный, мелодичный голос который дрогнул, когда она сказала:

«Мистер Гордон, я согласна быть вашей женой…»

Голуби разлетелись в разные стороны. Молодой человек быстро вышел из сквера и зашагал по улице.

Он сделает все, что в его силах, чтобы Беатрис была счастлива. Он согласен и на двести фунтов в год — пусть только она будет с ним…

Миссис Чен вздохнула, наблюдая, как Кэти расшнуровывает туфли. Очевидно, сегодняшний день был таким же неудачным, как и предыдущий.

— Иди ужинать, — она поставила на стол тарелку с гренками и маленькую вазочку с вареньем. — Чайник только что вскипел.

Кэти опустилась в старое продавленное кресло, устало склонив золотистую головку.

— Не получилось? — осторожно спросила старушка.

— Мне кажется, я обошла все лондонские больницы. В двух мне предложили место сиделки.

— И что?

— Ничего. На сорок фунтов в год я не смогу жить здесь и платить за обучение сестренки…

— Какое безобразие! — Миссис Чен была похожа на маленькую рассерженную птичку. — Это просто наглость! А по объявлению в газете ты не сходила?

— Сходила. — Кэти обхватила ладонями чашку с чаем, согревая руки, — день выдался прохладный. — Им действительно нужна горничная… и хозяин уверял, что я вполне подойду. Зато хозяйка сразу нахмурилась и сказала, что предпочитает какую-нибудь горничную поопытнее… и, вероятно, постарше…

_ Послушай! — Миссис Чен отставила свою чашку, пораженная внезапно пришедшей в голову мыслью. — А может быть, тебя примет на работу бывшая хозяйка Морин? Ведь та собирается замуж, значит, место освободится. И молодая мисс тебя знает, и тот родственник, который у них живет…

— Нет! — Кэти выпрямилась, в глазах ее мелькнуло старательно скрываемое отчаяние. — Я ни за что не пойду к ним работать!

— Но что же ты собираешься делать, бедная моя девочка?

— Попробую еще! — В свете лампы Кэти казалась совсем юной. Да, миссис Чен… Вы не помните, куда я после приезда спрятала свой саквояж?

— Вот так, Эдвардс благодушно посмотрел на Ноэля, очень довольный тем, что неприятное объяснение уже позади. Вот теперь я действительно могу поздравить вас со вступлением в право наследования.

— И что я теперь должен сделать, чтобы получить деньги? — Молодой человек казался немного растерянным.

— Вероятно, придется ехать в Америку — разбираться с банкирами и адвокатами… а также знакомиться с миссис Гордон… — Поверенный отпил вина из высокого бокала, краем глаза наблюдая за Ноэлем. Тот задумался.

— Мистер Эдвардс, — осторожно начал он наконец, — мне, конечно, неловко просить вас еще об одном одолжении — после всего, что вы для меня сделали…

— Я слушаю вас, — улыбнулся Эдвардс, снова отпив вина.

— Не могли бы вы взять на себя все хлопоты, связанные с этим наследством? Разумеется, за деньгами я не постою. Просто боюсь, что не сумею разобраться во всех тонкостях… А вы уже в Нью-Йорке со всеми знакомы и все требования тоже знаете…

— Что ж, я рад, что вы признаете это. — И поверенный, очень довольный, снова улыбнулся. — Вы правы — здесь действительно нужен специалист…

Ноэль посмотрел на Эдвардса неприязненно — тот явно ждал от него этой просьбы и был доволен, как сытый кот. «Мать разозлится, что я снова попросил его о помощи», — подумал он. Эдна не любила Эдвардса, вероятно, чувствуя, что он тоже невысокого мнения о ней. Но парень прекрасно сознавал, что ему одному справиться с неожиданным наследством не под силу.

«Пусть поможет. В конце концов, это всего лишь адвокатские услуги…» — подумал он.

Эдвардс поднял свой бокал:

— За ваши успехи, Ноэль. И за приумножение вашего богатства.

— Благодарю… — начал Ноэль и осекся, проследив за взглядом поверенного.

В дверях ресторана стояла Беатрис Уэйн.

После разговора с поверенным Алан действительно пришел к ней — к счастью, в тот момент она была одна: Джин только что уехала, а тетка ушла пить чай к миссис Харди.

Накануне, увидев Эдвардса, она сразу поняла: что-то случилось — и с тревогой ждала новостей. Но ей даже не могло прийти в голову, что Джеймс Гордон оставил второе завещание и теперь ее жених — почти нищий.

«Ты уверен, что завещание было настоящим? — спросила она Алана, когда первый шок прошел. — А вдруг это подделка?»

Молодой человек начал что-то говорить о ссоре и сердитом предупреждении отца… Беатрис слушала его с раздражением. Болван! Какой же он болван! Неужели неясно, что с отцом нельзя спорить? Какого дьявола он ушел из Вест-Пойнта?

«Алан, ты сошел с ума. Ведь это громадные деньги! Нет, я не верю в это. Это ошибка… или подделка, или… или не знаю что! Но я должна сама взглянуть на завещание…»

Она была очень сердита. Когда Алан попытался обнять ее и поцеловать, она отступила:

«Прости. Мне надо спешить — мы с Джин и Агатой собирались пройтись по магазинам. Иди домой. Завтра поговорим…»

Молодой человек казался обиженным, но сейчас она не собиралась утешать и уговаривать его. Это же надо быть таким дураком! Из-за собственной безграничной глупости упустить из рук — страшно подумать! — шестьдесят тысяч фунтов стерлингов.

Когда Алан ушел, она кинулась в «Риц», но там сказали, что мистер Филипп Эдвардс уехал куда-то обедать и вряд ли вернется до завтра. Беатрис провела бессонную ночь, а на следующий день снова поехала в гостиницу…

Сейчас, увидев поверенного, она решительно направилась к нему глаза сверкают, губы сжаты в тонкую черту.

— Мистер Эдвардс?

— Да, мисс Уэйн. Я знал, что вы придете. К сожалению, ваш жених сказал вам правду… — Адвокат щелкнул застежками портфеля и достал завещание. Ноэль услужливо пододвинул девушке стул. Она села, даже не взглянув на молодого человека. Ее интересовало только завещание.

Беатрис прочитала его несколько раз, затем медленно подняла глаза на мужчин.

— Позвольте представить вам мистера Ноэля Гордона, законного наследника мистера Джеймса Гордона, — церемонно произнес поверенный.

Беатрис на мгновение застыла, не успев скрыть удивления.

Эдвардс видел, что она растеряна. Его восхищало ее самообладание — очевидно, сейчас она лихорадочно пыталась понять, что ей делать.

«Я был прав, — подумал адвокат. — Ей нужны только шестьдесят тысяч…»

— Вы с мистером Аланом похожи, — сказала Беатрис наконец, обращаясь к Ноэлю. — Очень похожи. Правда, вы выглядите старше.

— Я и есть старше, — молодой человек улыбнулся.

— Ну что же, — Беатрис попыталась улыбнуться в ответ, — я поздравляю вас.

Она снова посмотрела на лежащее на столе завещание, изучила подпись Джеймса, проверила дату. Все было подлинным… Беспечная богатая жизнь уплывала из рук — ей казалось, она чувствует это…

Ноэль смотрел на нее с откровенным восхищением.

Такая красивая девушка! Так изящно одета! С каким достоинством держится. Нет, нет, она заслуживает гораздо большего, нежели какие-то жалкие двести фунтов!

— Что вы делаете сегодня вечером? — спросил он. — К сожалению, я никого в Лондоне не знаю, и подумал… может быть, вы согласитесь пообедать со мной?

Беатрис насмешливо улыбнулась и искоса взглянула на нового наследника. Поверенный с интересом наблюдал за ней.

«Ноэль, конечно, неотесанный мужлан, но при таких капиталах это неважно… А я считал, что о деньгах думают только американки и какие-нибудь артистки кордебалета… Похоже, она твердо решила сделаться миссис Гордон и не видит особой разницы между братьями, — цинично подумал он. — Вообще-то между ними и нет особой разницы. Оба пошли в отца по части слабого пола, оба понимают в бизнесе не больше какого-нибудь лесоруба, и оба доверчивы, как ягнята… Хотя Алан, в отличие от брата, получил достойное воспитание и образование…»

Девушка, справившись с изумлением, не без кокетства смотрела на Ноэля:

— Нет, сегодня никак не могу…

— А как насчет завтра?

— А вы настойчивы. Что же, если вы действительно так одиноки… Но завтрашний вечер у меня тоже занят. Давайте встретимся за ленчем…

Поверенный даже зажмурился от удовольствии залпом допил вино.