Ведомство. Свежая кровь

Часть 3, глава 18

Все знают, где находится Государственная Дума Российской Федерации, все видели хотя бы по телевизору ее величественный фасад, выходящий на Охотный ряд.

Но только те, кто действительно имел дело с Государственной Думой — сам там работал, подавал запросы, общался с депутатами и так далее, — знает, что на самом деле главный вход в здание высшего органа законодательной власти страны находится там, где у нормальных учреждений черный ход. То есть сзади, со стороны Георгиевского переулка.

Насте прежде не раз приходилось бывать в Госдуме по журналистским делам, и теперь она стояла перед этим входом, ожидая Кота-Ученого. От нечего делать она пялилась на показания электронного дозиметра над дверями, рядом с часами, в очередной для себя раз пытаясь понять его тайну: как эта штука может показывать уровень радиации меньше естественного природного фона? Насколько она знала, эта загадка уже несколько десятилетий, с самого появления дозиметра над входом, волновала умы многих журналистов и членов съемочных групп. Ну, не так, чтобы прямо покоя не давала, но, когда ждешь, пока тебе оформят пропуск на пресс-конференцию или интервью, почему бы не посвятить время этой головоломке? Версии по поводу удивительных цифр на табло Настя слышала самые разные, от безусловно фантастических до вполне все объясняющей — мол, в данном конкретном приборе уровень естественного фона просто принят за ноль, и его показания стоит плюсовать к пятнадцати сотым микрозиверта в час, — но даже в этом случае оставалось непонятным, зачем кому-то понадобилось так мудрить?..

Кот-Ученый появился рядом неожиданно, просто тронув ее лапой за плечо. Когда она повернулась, эксперт разочарованно протянул:

— Ну вот, даже не испугалась…

Настя скорчила гримаску в ответ: мол, взрослый кот, а все играешься, и аналитик понял ее именно так:

— Да ладно, все время серьезным быть — от тоски сдохнешь… Пойдем!

Очередь в бюро пропусков, как обычно, была довольно велика, и Кот-Ученый спросил:

— Над чем, интересно, размышляла так углубленно, пока ждала?

— Да так, ни над чем особенным, — решила не делиться загадкой дозиметра Настя. — Думала, почему в Госдуму вход сзади…

— Это же очевидно! — важно ответил эксперт. — В этом здании нет главного и черного подъезда, есть парадный вход и главный вход! Разницу понимаешь?

Настя кивнула, удивляясь, почему такая простая мысль не пришла ей в голову.

Наконец они подошли к окошечку, и после обычной возни с документами им вернули паспорта со вложенными карточками — временными пропусками.

Контроль сегодня не был особо придирчив, и вскоре они с Котом-Ученым стояли у лифта.

— Представить себе не могла, что у Хватова кабинетик в Госдуме! — пробормотала Настя.

— Ну, кабинетик не его, строго говоря, а так — да, круто. Он теперь эксперт в Комиссии по расследованию фактов вмешательства иностранных государств во внутренние дела России.

Лифт наконец спустился и принял их.

— Он же в Комитете по охране здоровья был во время Съезда нашего… — нахмурилась Настя, не понимая.

— Все течет, все меняется, ученица… Там теперь кто-то из его новых замов, не помню фамилию. Давненько уже, — усмехнулся эксперт, выходя на нужном этаже.

Прошагав по коридору, он толкнул дверь с надписью «Зал конференций» и пропустил Настю вперед.

— О, наши звезды пожаловали! — Из-за овального стола навстречу им поднялся сам Хватов, Иван Силантьевич. — Ну, герои, ну, молодцы!

Рядом с ним за столом сидели двое безопасников, с которыми Настя познакомилась неделю назад на квартире у эксперта, а третьего — человека, майора ФСБ, — Настя видела впервые. Все трое встали при их появлении, произошел короткий обряд круговых рукопожатий.

— Ну, ребят, вы даете! — продолжил Хватов свою речь. — Вы в курсе хоть, кого вы поймали? Ну, я вас удивлю! Нота сегодня получена по дипломатическим каналам — хныкают в Цитадели, просят отпустить ни в чем не повинного… Как думаете, кого?

Председатель Союза реципиентов сделал таинственное лицо, Кот-Ученый изобразил натужную улыбку:

— Да неужто за уфолога нашего, Василь Василича свет Голицына, сам Белый дом вступился?! Это ж как там права альтернативно одаренных защищают, ушам своим не верю!

Иван Силантьевич басовито рассмеялся, приняв шутку:

— Не угадал, дорогой ты мой! Альтернативно одаренные экспаты их не интересуют! Неповинного ни в чем археолога залетного просят отпустить и протест выражают! Против задержания, значит! А археолога этого ищут пожарные, ищет милиция… Половина разведок мира ищет! Кроме тех, на которых он работает. Он знаете где засветился? У-у-у, такой горячей точки нет на свете, которую он не посетил! С последствиями для горячей точки. А если в том месте, где он побывал, горячей точки еще не было, то она после его необъявленного визита образовалась! А здесь, считай, в отпуск скатался — и попал как кур в ощип! Ох, грешен — люблю, когда у таких вечность свободная организовывается!.. Садитесь уже, дальше расскажу.

Кот-Ученый учтиво отодвинул стул для Насти, затем уселся сам.

Похвалы слушать всегда приятно, а уж в Государственной Думе — тем более! По рассказу Хватова выходило, что турист, он же археолог, он же диверсант и шпион, успешно делал свою карьеру уже больше двадцати лет. Его услуги стоили очень дорого, завязано на него также было очень многое, и невероятный облом, приключившийся с ним в Лукоморье, сокрушил планы разведок сразу нескольких стран Цитадели.

— Ха! Я понял… — протянул аналитик. — Вот это и стало причиной его горячности — либо выберется, либо «термиты»… Насть, ларчик просто открывался, и неожиданно просто: и сам он слишком много знает, и планов на него море!

— И такие планы! Что за ним прямо-таки светило одной частной военной компании лично летел — тоже, кстати, в розыске, какую страну ни спроси. И не долетел… — усмехнулся незнакомый майор ФСБ.

— Что, сбили вертолет? — спросила Настя.

— А ты не знаешь? Федор Богданыч, что же ты ученице-то не сказал? — укоризненно покачал головой Хватов.

— Я и сам ничего в точности не знал, — развел лапами Кот-Ученый. — Я же после захвата туриста… тьфу, Археолога сразу пошел другана его из заброшки выковыривать. И, поверьте, это оказалось делом долгим. А когда к Черномору Уфолога привел, спрашивать времени не было — слушал, что поведают, вдвоем оказавшись… Очная ставка, так сказать. Незаконно, конечно, но интересно! Там боец один записывал, думаю, материалы передали.

— Ну так знайте — сбили, свалился в море, а там его морпехи Черноморовы взяли.

— В общем, я так понимаю, сидит вся троица в тепле теперь? — ехидно усмехнулся аналитик. — Рад, рад. Пусть посидят, подумают. Хотелось бы узнать еще, какова их цель…

Кот-Ученый так выразительно посмотрел на Хватова и безопасников, что Настя поняла — надеется выведать тайну следствия. Хватов, похоже, поддался его обаянию, поскольку уже набрал воздуха в грудь…

— Так, граждане. Давайте оформим официально наши отношения, распишемся, где надо, а потом продолжим совещание. И все всем присутствующим станет известно, — проговорил майор ФСБ и добавил после паузы: — Но не дальше…

— О, забыл представить, — отреагировал Иван Силантьевич. — Звонков Александр Васильевич, начальник отдела специальных энергоинформационных операций Ведомства нашего. Секрет в квадрате, так сказать.

Майор недовольно оглянулся на Хватова, явно раздосадованный его шуткой, но все же пояснил:

— Отдел создан давно, много раз переформировывался и менял название. Мы делами магов и нежити занимаемся. Разумеется, особая форма допуска, все такое… В общем, мы не существуем даже для большинства наших коллег.

— Он сам маг, между прочим, — уже серьезно сообщил Иван Силантьевич. — Член Конгресса магов.

Майор поблагодарил кивком и продолжил:

— Для продолжения разговора я должен взять у вас подписку о неразглашении. Согласны?

Настя думала, им надо будет подписать какую-нибудь бумажку, и так оно и оказалось. Но кроме того, Александр Васильевич, пока они читали формуляры и расписывались в них, взял бутылочку минералки из стоявших во множестве вдоль стола, что-то пошептал над ней, разлил в два пластиковых стакана и предложил им выпить.

— Теперь я умру? — попробовала пошутить Настя, ставя опустошенный стаканчик на стол.

— Попытаетесь рассказать кому-нибудь постороннему — и узнаете, что будет… — сухо пробормотал майор.

«Многообещающее начало…» — пронеслось в голове.

— Тэк-с. Ну, давайте прикинем ситуацию… — пробормотал после паузы Хватов и откинулся на спинку стула. — Кто начнет?

Один из прежде молчавших безопасников, крупный, представительный, откашлялся и начал:

— Давайте я. По ситуации исчезновения Змея Горыныча…

Настя вспомнила наконец, как его звали: Василий Николаевич Кровкин. Неделю назад Хватов послал его в Китеж вместе с Тхором.

По его словам выходило, что Хранители Иванов и Кисмерешкин говорили правду тогда, дома у Кота-Ученого: пропажу заметили не сразу. Вечером, после возвращения Змея с ярмарки в честь Дня народного единства, на которую его водили маги, все было в порядке: ребенок поужинал и лег спать.

Следующий день прошел спокойно, ничто не предвещало, как говорится.

А в день исчезновения в семь утра он, как обычно, проснулся сам, разбудил дежурную нянечку, позавтракал, поиграл и немного утомился, вследствие чего няня вместе с пришедшей воспитательницей решили уложить его полежать еще на полчасика.

В девять утра к нему должна была прийти педагог раннего развития, но задержалась. А когда пришла, комната Змея Горыныча оказалась пуста.

— Ну не мог же он сам… — начал заводиться Хватов, но Кровкин уверенно и спокойно перебил его:

— Это то, что было в предоставленных нам китежцами материалах. Естественно, мы поработали дополнительно. Выяснили, что персонал не договаривает: около девяти ноль пяти их отвлек шум на приусадебном участке. Они выходили проверить, все ли в порядке…

— А что это у нас, дом никто не охраняет, получается? — сощурившись, посмотрел Иван Силантьевич на Звонкова.

— Не охранял раньше, — ровно ответил тот. — Считали, что Китеж весь находится под достойной охраной. Ошиблись, исправили.

Хватов только покрутил головой. Кровкин продолжил, явно недовольный тем, что его прервали:

— В общем, выяснили. Выходка… — Он скривил презрительную мину. — Выходка местных подростков это была. Причем они уже так делали, потому персонал и не сообщил сразу. Есть там двое… Хулиганы — не хулиганы, но, скажем так, чрезмерно политически озабоченные юные правозащитники. Причем правозащиту понимают неправильно.

Настя улыбнулась про себя: понравилась характеристика подростков. Похожую молодежь она встречала на некоторых съемках и предпочитала дела с ними не иметь. Хотя именно они обычно старались попасть в кадр и даже дать интервью, толком о своих убеждениях ничего рассказать не могли. Так, за все хорошее против всего плохого…

— Они посчитали, что условия содержания ограничивают права личности Змея Горыныча, и очень яро отстаивали свою точку зрения. Уже дважды тайком таскали его играть с местными ребятишками…

— Это так? — осведомился Хватов у всех присутствующих. — Ограничивают?

— Не так, — снова очень ровно отозвался Звонков. — То есть если рассматривать его как обычного человеческого ребенка — у органов опеки могли бы возникнуть некоторые вопросы в плане изоляции и нагрузки не по возрасту. Но даже в человеческом обличье он ребенок очень необычный, к тому же, все-таки, не человек. Внешность, так сказать, вводит в заблуждение. Это раз. И два. Ребенком он становится далеко не в первый раз, сам прекрасно помнит требования программы обучения, корректирует их с учетом развития цивилизации и технического прогресса. В конце концов, перед уходом на профилактику сам указания о себе и оставил, и очень четко расписанные.

— Все верно, — кивнул Кровкин. — Ну вот, эти двое отвлекли персонал, проникли в дом и забрали Змея погулять. Повторю, не в первый раз. Но в данном конкретном случае все пошло не так.

Настя вдруг поняла, что ей стало интересно следить за тем, как развивается разговор. Как присутствующие умело освещают все аспекты, раскрывают детали, подчеркивают существенное… Интерес был в том числе и профессиональный: она вспомнила тексты коллег и, что греха таить, многие свои репортажные опусы. Настя подумала, что многим журналистам стоило бы поучиться излагать свои мысли у этих безопасников, которых принято считать как минимум туповатыми.

— Змей Горыныч сказал им, что знает выход из Китежа и хочет попасть наружу, на ярмарку. Ребенок же, не знал, что ярмарка кончилась… — продолжал Кровкин.

— Стоп, — веско сказал Звонков. — Насчет выхода. А вот это уже нам не известно! Ни отделу, ни Конгрессу… А должно было бы!

— Разбор с подростками проходил в комиссии ПДН[1] китежской — несовершеннолетние ведь, — а те забыли сразу документы передать. Но мы все зафиксировали. Змей слишком рано вспомнил свою инструкцию по выходу из города после достижения совершеннолетия. Такое может быть, — отозвался Кровкин. — В его собственных записях указана эта вероятность, и она немаленькая…

— После всего произошедшего в случайности как-то не верится… — пробормотал, нахмурившись, Хватов.

— Тем не менее это случайность. Нами точно установлено. Что не отменяет халатности персонала: если бы о том, что Матвеев и Шмелев, подростки эти, водят Змея поиграть с другими детишками, няньки доложили бы вовремя, ничего бы этого не произошло. А так — просто совпало. Инструкция по выходу, которую он вспомнил слишком рано, поездка на ярмарку, юные правозащитники… — Кровкин махнул рукой.

— Ладно, понял. Чем закончилось? — спросил Хватов.

— Подростки обрадовались: они сами нечасто в Воскресенске бывали, а тут еще ярмарка! Инфантилы, блин… — Кровкин неодобрительно поджал губы и покачал головой. — И повели Змея, куда он им указал. Но и сам Змей не знал, что это только его персональный выход, другие воспользоваться порталом не могут. Не вспомнил эту деталь. Как итог — портал раскрылся, он исчез… То есть вышел… Шмелев и Матвеев испугались и убежали. Вот, собственно, все, что с моей стороны могу сказать о бегстве Змея Горыныча. Твой ход, Михаил Герардович…

«Ах да! — вспомнила Настя. — Этому, кажется, было поручено проследить путь Змея до Москвы…» В голове крутилось, что у второго безопасника необычная фамилия, но вспомнить ее Настя не могла.

— У меня все коротко, — пожал плечами тот. — Одним словом — цыгане.

— Странно. Товарищ Ионеску обычно славится среди коллег своим ярким и характерным красноречием, и это как раз тот случай, когда стоит поподробнее… — наконец позволил себе улыбнуться Звонков.

Тот вздохнул, но, видимо, решил последовать совету.

— Табор этот сейчас под Подольском, барону рекомендовано временно не покидать место расположения. Так что можно допросить заново…

Внезапно дверь конференц-зала позади Насти стукнула, и, даже не оборачиваясь, она почувствовала, как сердце ухнуло в пятки, а по спине побежали мурашки: ведь она с самого начала совещания понимала, кого именно не хватает в зале.

[1] ПДН — подразделение по делам несовершеннолетних, сокращенное название подразделения органов внутренних дел в системе профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних.