Ведомство. Свежая кровь

Глава 25

— Нет, я сказал. Никакого снятия наружного наблюдения не будет. И метки, я считаю, — мера абсолютно правильная, — сухо и резко отозвался Звонков.

Настя жалобно посмотрела на Хватова, но тот, поначалу вроде бы даже возмущенный историей, которая с ней произошла, теперь отвел глаза.

— Насть, ты же сама сказала, что слежку смягчили. Все уже не так навязчиво, верно? — спросил Кот-Ученый. — Тогда в чем проблема?

Настя промолчала, на этот раз поняв, что раз даже брат и учитель теперь отказывается ей помочь, наружка так и останется с ней. Видимо, надолго…

Собственно, то, что инструкцию ее «хвосту» резко изменили, стало очевидно уже вчера вечером, когда она возвращалась от Кота-Ученого в ДАС. Она лишь пару раз неотчетливо увидела мелькнувшие где-то посреди толпы темно-серые куртки и, кажется, кого-то в пальто. Но сама мысль о том, что кто-то контролирует ее жизнь и ее поступки, была невыносима: будто ее собираются лишить так тщательно лелеемой ею свободы и самостоятельности…

Когда она пришла в общагу, соседки еще не пришли — лучший момент, чтобы проверить остальную одежду. Она залезла в самую глубину шкафа, заглянула даже в чемодан, не распакованный с самого переезда сюда, — там хранились ее наряды для самых важных съемок, те, в которых даже в «Кровь и вино» не пойдешь, — и ей стало очевидно, что больше половины «шмоток» помечены. И даже обувь! Кто-то постарался всерьез, добившись того, что она не могла выйти из общежития, не надев на себя хотя бы одну вещь с меткой…

Сделать это было, в общем-то, просто: минимум полдня каждые сутки комната пустовала. Она почувствовала отвращение: кто-то рылся в ее вещах!

А вдруг это делал Влад?! Своими собственными руками?!

Настя обхватила голову руками и чуть не взвыла от обиды, и в это время раздался звонок. Звонил он самолично.

— Честно, Влад: это ты… придумал?! — вместо приветствия сразу брякнула она, но сказать «сделал» так и не осмелилась.

— Ты о чем, извини? — после паузы спросил он. Голос, как показалось Насте, был встревоженным.

— Метки! — без экивоков бросила она.

— Что? Прости, не понял…

Настя не без облегчения подумала, что он, похоже, действительно не в курсе, и сбавила обороты:

— Влад, за мной следят! Демонстративно, я бы сказала, нагло! И вся моя одежда оказалась в магических метках!

Он вздохнул:

— Настя, это не слежка. Это твои телохранители. Воспринимай это так. Пожалуйста. И да, я участвовал в принятии этого решения. Считаю это необходимым. А вот про метки не знал, честно. Это было на прошлой неделе, еще без меня…

Настя долго молчала, но наконец приняла решение:

— Знаешь, я попозже позвоню. Когда успокоюсь, хорошо? — и отключилась.

Успокоиться и даже зачитаться конспектами и книгами ей все-таки удалось — только через пару часов, но, когда она перезвонила, услышала лишь, что завтра с утра Хватов созывает всех на совещание в Госдуму с подведением промежуточных итогов, а сейчас Влад с обоими кулхацкерами очень занят и долго говорить не может.

«Ну вот завтра и расскажу все самому Хватову! — с этой мыслью Настя заснула поздней ночью. — Он точно поймет, и наружку снимут!»…

И вот теперь ее надежды не оправдались — даже Кот-Ученый отказался ее поддержать, точнее, наоборот, поддержал Звонкова, и Настя чувствовала одиночество и разочарование.

Особенно ее задело, конечно, то, что Влад не только не заступился за нее — она надеялась, что он выскажется хотя бы против меток, — он вообще сразу отстранился от дискуссии, не смотрел на Настю и не произнес ни слова, пока остальные обсуждали проблему… «Ну и пусть! Будем гулять в сопровождении третьих лишних. Если я вообще с ним теперь куда-нибудь пойду…» — мстительно подумала она.

— Давайте приступим уже, коллеги, — начал Хватов примирительным тоном. — Послушаем ваши отчеты, и у меня тоже сообщение есть.

— Согласен, — буркнул Звонков. — Владислáв Сигизмундович, начинай.

Влад открыл свой блокнот. Настя вздохнула: хоть кулхацкеры в совещании не участвовали и никто не пялится на нее… «Вернее, никто не был свидетелем этого позора…» — пронеслось в голове.

— Перед нами ставились задачи отследить связи между проектировщиками инцидентов со Змеем Горынычем и в Лукоморье, с одной стороны, и Коллекционером — с другой, — начал Влад, и Настя поняла, что теперь это что-то вроде оперативного псевдонима двадцать четвертого Эррола. — Также — проверить наличие агентуры Коллекционера в России. Пока что уверенно подтверждается, что многие предметы, купленные Коллекционером, находятся в третьих руках. Схема заказа сложная, вероятнее всего, в ходу пароли или опознавательные знаки: во всяком случае, удалось установить, что в контакт с Коллекционером вступают различные лица, он тоже передает заказ различным исполнителям…

Настя почувствовала, что начинает терять интерес к тому, что говорит Влад, и тут же Звонков подогнал его:

— Давай поконкретней, Владислáв Сигизмундович. Общие темы нас сейчас мало интересуют, оставь для оперативки.

— Конкретно. Связь установлена точно. Что касается заказа на наш кристалл — он поступил через даркнет, использовался VPN, но мы установили физический адрес в Цитадели. Это здание, где располагается благотворительная организация — одна из дочек холдинга, который покрывает ЧВК, спонсировавшую Археолога…

— Оп-па! А не фонд ли это фон Заубера? — не сдержался Хватов и, увидев непонимание на лицах, уже хотел продолжить: — Съезд помните?.. Там были предложены…

Звонков покачал головой:

— Иван Силантьевич, простите, мы не закончили… Продолжай, Владислáв Сигизмундович!

— По агентуре в России. Мы четко отследили контакты, начиная с девяностых годов. Даже в… то время, — было видно, что Влад усилием воли сумел подавить желание дать понятный эпитет тому периоду, — музейные ценности Коллекционером у нас редко закупались напрямую, обычно — через НКО, многие из которых действуют и сейчас. При поверхностном взгляде эти организации совершенно чисты. При неповерхностном… — Влад чуть повысил голос, заметив, что Хватов опять дернулся, — обнаруживается тот же контингент, который устраивает провокации на митингах оппозиции…

— Мы можем заявлять хоть сколько-нибудь уверенно, что они способны на чисто уголовные действия? — мгновенно среагировал Звонков. — Я имею в виду, среди них есть те, кто способен похитить кристалл?

— Так точно, — спокойно моргнул в ответ Влад. — Примерно полтора десятка человек, имена и контакты имеются. Нейтрализовать всех — не проблема.

— Нам, блин, не надо нейтрализовать… Нам надо взять с поличным. Отследить всю цепочку… — Звонков прикрыл глаза и погрыз колпачок ручки. — Задержать всех… Ладно, это потом… Что еще?

— Есть опасения, что события развернутся в ближайшие дни, — констатировал Влад. — На это указывает методика действий при предыдущих исчезновениях ценностей. Но здесь пока у нас слишком мало информации. Трунов предупрежден лично, охрана коллекций МГРИ… Ее, собственно, не существует — так, фикция. Предлагаю усилить нашими, из «Захвата».

— Согласен, — кивнул Хватов. — С руководством вуза свяжусь, предупрежу Ионеску, потом подробно передашь ему всю информацию сам, Влад.

Тот кивнул и произнес:

— Если только конкретика, то у меня все.

— Федор Богданович, Анастасия? — обратился к ним Звонков. — Что у нас собственно по кристаллу?

Эксперт молчал, Настя тоже: вчера, когда Кот-Ученый позвал ее обсудить первичные результаты работы с источниками, она больше думала о слежке и теперь никак не могла собраться с мыслями. В поисках поддержки она оглянулась и встретилась с вовсе не одобрительным, как надеялась, а недовольным взглядом учителя. Пришлось сделать над собой усилие и сосредоточиться.

— У нас была задача узнать, что собой представляет кристалл. Честно: больших успехов мы пока не добились. Но из материалов, переданных Труновым, следует деталь, которой он не придал значения: при раскопках камень лежал не в том культурном слое, в котором обнаружено само захоронение, а несколько ниже. С одной стороны, складывалось впечатление, что его просто обронили мимоходом, и он лежал не меньше нескольких десятилетий, может, пары столетий, прежде чем над ним… точнее, рядом с ним не воздвигнули курган умершего вождя, а с другой… Собственно, археологи решили передать его геологам потому, что в то время никаких торговых путей в той местности не проходило, и как раз оброненным или случайно потерянным он быть не мог, поэтому они сочли его природным объектом. Понимаете?

— Парадокс, — услышала она голос Кота-Ученого и сочла это его поддержкой. — И упасть с неба, как мы понимаем, он тоже не мог — не метеорит однозначно. Да, в то время, когда он был… хм… забыт в этом месте, шло Великое переселение народов, но как раз эти степные неудобья почему-то все племена обходили стороной. Там нет ничего, кроме самого кургана! И камня, получается… Наконец, еще одна деталь: члены Конгресса магов, которые наблюдали его в запасниках или на выставках коллекций ВСЕГЕИ и МГРИ, отмечали, что магическое излучение, исходящее от него, однозначно характеризует кристалл как человеческий артефакт. Не принадлежащий нежити или рептилоидам. С одним из заинтересовавшихся кристаллом магов мне удалось поговорить вчера, и он навел меня на один редкий источник из библиотеки Ватикана — он оцифрован, доступен в интернете, и мы смогли его изучить.

Кот-Ученый сделал паузу, и Настя поняла, что говорить опять придется ей. Собственно, эту рукопись на латинском они читали вчера вместе. Точнее, читал и переводил эксперт, Настя записывала и делала пометки соответственно ходу его мыслей. Она завозилась и достала бумажку:

— В общем, так. Это средневековый трактат, в котором есть отсылки к более древним источникам. Античным тоже. Там упоминается позднеримская рукопись под названием «Свиток сияющих редкостей». Посвящен различным магическим и природным объектам, которые блестят или, как кажется, светятся. Есть только короткая цитата оттуда — что когда-то очень давно в некое место пришли маги со всех сторон света и изготовили, как там сказано, «камни силы», которые были прозрачны и переливались, как радуга. Потом они с камнями разошлись по своим сторонам света… И все, собственно. Описание похоже, а функция камней силы не указана.

— Надо заметить, по косвенным признакам мне стало ясно, что «Свиток сияющих редкостей» опирался на еще более древние источники, вероятно, древнеегипетские. Так что перед нами — артефакт совершенно исключительной ценности! — заявил аналитик. — И вот ночью мне пришла в голову мысль — извини, Насть, что не поделился перед заседанием, — проверить карты мест силы, древних и современных. Получается, что во время Великого переселения кочевники и племена обходили эти неудобья неспроста. И неспроста именно там воздвигли курган. Это место силы, было и осталось сейчас. Собственно, мы закончили. Верно, Насть?

Настя кивнула — вроде действительно все.

— М-да… — протянул Хватов. — По-прежнему не ясно, что это, но что оно ни в коем случае не должно достаться этому вашему Коллекционеру — однозначно…

— Над тем и работаем, — кивнул Звонков и напомнил: — Вы что-то хотели сказать, Иван Силантьевич…

— Да! — спохватился думец. — Помните, на Съезде нашем достопамятном один из гостей пообещал стипендии и гранты от фонда фон Заубера нашей, так сказать, талантливой молодежи — чтобы учились свободе слова в университетах Цитадели?

— Ха! — не сдержался Кот-Ученый. — Это и вызвало столь активное и бурное неприятие делегатов: у нас историческая память хорошая!

Настя вдруг вспомнила старческий дребезжащий голос на Съезде: «Да я этого фон Заубера!.. В сорок третьем!..»

— Так они прокрались-таки! — продолжил видный политик. — Каюсь, был не в курсе до последнего времени: в июне, когда это произошло, занимался в первую очередь партийным строительством. И вдруг по делу одному приносят мне бумаги некого НКО — с молодежью работает, в том числе с нежитьской! Главная цель — естественно, наши. Что не афишируется. А с виду все прилично: студенческие научные проекты финансируют!

— Влад? — бросил сразу насторожившийся Звонков безопаснику, но тот уже записывал что-то в блокнот.

— Бумаги все передам, забирайте! Тут и результаты работы по запросам — есть у нас бдительные граждане, есть! — Хватов нагнулся, поднял на колени портфель, достал оттуда внушительную папку и протянул ее Владу. — Думаю, стоит проверить их связи с вашими подопечными тоже… Теперь все, вроде. Заканчиваем?

Все согласно кивнули и засобирались. Настя посмотрела на часы — она успевала не только в библиотеку, но, кажется, даже на третью пару! Отлично, успеет поучиться и почитать сегодня…

У самых дверей зала она услышала оклик Звонкова:

— Анастасия, останься, пожалуйста!

Она успела заметить, что Влад тоже притормозил в дверях, и, хотя была обижена, что он ни разу не удостоил ее вниманием на совещании — даже тогда, когда она докладывала, — у нее мелькнула надежда. Но тут Звонков произнес твердо:

— Товарищ капитан, подождите за дверью!

Настя развернулась и снова села. Кот-Ученый теперь расположился напротив нее. Он и начал, очень спокойно:

— Что это было, скажи, пожалуйста? В начале заседания?

Настя почувствовала, как щеки покрываются пятнами.

— Я пару дней назад сказал, что ты взрослая, что можешь сама за собой присмотреть. А вижу поступки ребенка, даже не подростка. Между прочим, люди тратят ресурсы, и немаленькие, чтобы обеспечить твою защиту. Чтобы мы были спокойны за тебя…

Она уткнулась взглядом в полированную поверхность стола и тщательно считала жилки на ней.

— Чтобы Влад тоже был спокоен. — Он слегка повысил голос. — Чтобы ему не пришлось внезапно вытягивать тебя из непонятных ситуаций…

Повисло молчание. Настя вспомнила высказывание Звонкова на оперативке в субботу: «Я надеюсь, ваши отношения пойдут на пользу общему делу», — и правильно понятый ею подтекст этих слов.

— Анастасия, скажу от себя, — произнес майор. — Я признаю, что ты достигла определенного уровня. К твоему возрасту пока почти никому не удалось самостоятельно сделать блестящую карьеру на крупнейшем телеканале и поступить в МГУ на факультет с одним из самых высоких конкурсов, принципиально отказавшись от любой поддержки. Это великолепно, и это твои личные достижения. Но этот уровень позади, а выше него ты — на арене с дикими зверями. Это сейчас с тобой и происходит…

— И самое главное — что на этой арене у тебя завязаны глаза, ты практически слепая и не знаешь, откуда идет опасность, — продолжил аналогию Кот-Ученый. — А скорость боя такова, что думать некогда.

Настя молчала, сжимая зубы до боли. Было невыносимо стыдно.

Молчали и Звонков с Котом-Ученым.

Наконец майор произнес:

— Это — последнее предупреждение. Понятно? Оставляю за собой право поступить так, как посчитаю нужным, если произойдет хоть что-то еще. Понятно, спрашиваю?

Настя кивнула и, не поднимая глаз, выскочила за двери, как только Звонков бросил: «Все, иди!»

И тут же чуть не уткнулась лицом Владу в грудь, еле успев затормозить. Он держал под мышкой папку Хватова.

— Ну, что там? — спросил он, и она услышала в его голосе любопытство и в то же время сочувствие.

В ответ она смогла только помотать головой, по-прежнему глядя вниз. Кулаки были сжаты до боли.

— Э-эй? — Он тихонько прикоснулся пальцем к ее подбородку и поднял ей голову, посмотрел в глаза и прошептал: — Я сегодня свободен, слышишь? Пойдем подурачимся?.. Только заедем кое-куда сначала, я кулхацкерам документы передам…