Ведомство. Свежая кровь

Глава 23

— Настя, вставай! Давай-давай, уже солнце садится! — услышала она голос Кота-Ученого. — Я же знаю, ты давно проснулась!

— У-у-у-м-м-м… — Она, как когда-то давно, когда бабушка будила ее в школу, попыталась спрятать голову под подушку.

— Хорошо, ровно пять минут.

Проснулась она действительно уже с полчаса как, но открывать глаза в эту новую реальность, вставать и действовать в ней не хотелось совершенно. Хотелось лежать и вспоминать — нет, совсем не оперативное совещание, а букет, ресторан «Кровь и вино», а также то, что произошло между ней и Владом после оперативки.

Лишь усевшись в его машину — просторный отечественный внедорожник последней модели, Настя приняла окончательное решение и позвонила названому брату с просьбой переночевать у него. Она поняла, что в общагу ехать бессмысленно: хотя давно перевалило за полночь, девчонки обязательно проснутся, если вообще еще спят, и устроят ей допрос с пристрастием. Рассказывать о свидании она не хотела, об оперативке — не могла в принципе, а придумывать и врать в этом вопросе считала вообще неприемлемым. Вот завтра к вечеру, когда Катя и Света уже успеют обсудить между собой все пришедшие им в голову версии и сами устанут от этого, она и появится, опровергнет самые невероятные варианты и промолчит насчет более-менее близких к реальности: пусть дальше думают, что хотят.

Всю дорогу они молчали: она чувствовала себя предельно уставшей, а Влад думал о чем-то своем. Лишь когда он припарковался и заглушил двигатель в знакомом дворе недалеко от метро «Парк культуры», вдруг повернулся к ней:

— Настя, я хочу, чтобы ты знала: ничто из произошедшего сегодня — ни новое назначение, ни слова Звонкова, ни что бы то ни было еще — ни в малейшей степени не изменили моего отношения к тебе.

«Я, между прочим, до сих пор не в курсе, какое у тебя ко мне отношение. Во всяком случае, ничего такого пока не слышала», — пронеслось в голове, но вслух Настя только протянула с надеждой:

— Маги тоже могут ошибаться. По крайней мере, я о таком слышала…

— Только не Звонков — Он едва заметно покачал головой. — По крайней мере, при мне подобного никогда не было… Он провидец высочайшего уровня!

Настя помолчала, потом призналась тихо — скорее, самой себе:

— Просто я бы хотела, чтобы все происходило немножечко по-другому…

— Как? — улыбнулся он.

— Ну… Не знаю… Чтобы мы ходили куда-нибудь вместе… Дурачились… Не знаю, — окончательно смутилась она.

— Дурачились? — Он удивленно поднял брови и вдруг рассмеялся: — Отлично! Ты еще не знаешь, как я умею и люблю дурачиться! Обязательно сходим куда-нибудь и подурачимся вместе!

— Ага… Только когда все это закончится?.. — Настя вздохнула, на нее накатило еще сильнее.

— Ты правда думаешь, что мы работаем без выходных и никогда не позволяем себе расслабиться? Серьезно? — Он снова засмеялся. — Настя, обещаю, в ближайшие дни у нас будет замечательный выходной. Посреди недели! Даже разрешаю тебе не ходить на лекции в этот день! Вот видишь, я уже дурачусь!

Настя невольно рассмеялась, и вдруг Влад притянул ее к себе за плечи и поцеловал. Сначала в лоб, потом…

…А потом, после долгого поцелуя, показавшегося Насте необычайно сладким, вдруг отстранился и сказал, снова серьезно:

— Прости… Я очень устал, правда. Пойдем, провожу тебя к Федор Богданычу, сдам с рук на руки брату, так сказать. Мне завтра… уже сегодня… вставать очень рано, дела передавать и митинг-накачку кулхацкерам[1] этим устраивать. Пойдем, проше, пани Анастасия!

Позже, уже дома у Кота-Ученого, когда Настя попрощалась с Владом и прошла на кухню, она услышала, как они в прихожей торопливо и приглушенно обменялись несколькими словами, и поняла, что речь шла о ней. В этом чувствовалась забота, и одновременно ей стало тревожно и немного обидно: во-первых, что такого важного они говорили, что не стоило слышать ей, а во-вторых, разве она не в силах позаботиться о себе сама?..

Все эти воспоминания проносились у нее в голове, но и правда пора было вставать, иначе Кот-Ученый снова примется ее будить и испортит настроение, напомнив «школьные годы чудесные»…

На кухонном столе стояла тарелка с горячей яичницей, рядом, на блюдечке, красовались две гематогенки — уже без оберток. Настя остановилась в дверях, и названый брат, сидевший с чашечкой чая на стуле, заметил ее реакцию:

— Что такое? Тебе нужны витамины и гемоглобин!

— Федя, ну пожалуйста! — простонала она. — Ты становишься точь-в-точь как моя бабушка! И будил, как она, и теперь вот это! Даже интонация один в один!

Тот не нашелся, что ответить, и, кажется, Настя впервые в своей жизни увидела смущенного кота. Надо полагать, и в последний раз — обычно представители его рода на такие чувства не способны.

— Ладно, — наконец нашелся он. — Положу в пакетик, потом съешь.

— О боги! Теперь ты вообще вылитая бабуля! — завопила она. — Или ты опять стебешься, что ли?!

Завтрак прошел в молчании, гематогенки, впрочем, Настя съела: очень хотелось.

— Извини, я был не прав, — признался наконец названый брат и учитель ей в спину, пока она ждала чайник. — Ты взрослая девушка, можешь позаботиться о себе сама, действительно. Расскажи лучше, что конкретно говорили на оперативке. Влад мне так, парой слов все объяснил. Если можешь, вспомни максимально подробно.

— Так ты не отказываешься помочь?

Не сказать, что после слов Звонкова о Коте-Ученом она была удивлена, просто хотелось точно удостовериться самой.

— Вообще-то, Настя, я знаю любой язык. Вообще любой язык на Земле, не говоря уже о древнерусском и церковнославянском, а также их диалектах. Понимаешь? Это наше врожденное качество. Кроме того, у меня есть дедушка, а он помнит даже о тех летописях, которые до нас не дошли. А если не знает чего-то, спросит у Баяна, Нестора или героев. Они, конечно, не всегда отвечают, далеко не всегда, но… За спрос денег не платят ведь.

Настя уселась с чашкой кофе за стол и принялась рассказывать — ей ничего не оставалось, как поведать Коту-Ученому все, что они узнали на совещании. На память она никогда не жаловалась, поэтому рассказ вышел долгим.

Закончив, она вопросительно уставилась на него: теплилась надежда, что учитель знает хоть что-то о странном артефакте, а еще лучше — скажет ей: мол, не волнуйся, Звонков ошибся, никакого такого Предназначения у тебя нет… Может, даже пошутит надо всем этим вместе с ней… Но вместо этого он сразу сказал:

— Ладно. Ясно. Сразу распределим, кто что делает, или сначала вопросы?

— Вопросы, раз так… — после минутной паузы произнесла Настя.

Что и говорить, она была по-настоящему разочарована.

— Знаешь, давай я сразу отвечу на самый главный вопрос, который, возможно, ты до конца еще не сформулировала, — начал эксперт. — Вспомни, как ты оказалась на Blood-ТВ?

Она пожала плечами:

— Да я же рассказывала. Сначала просто пришло в голову стать блогером, потом захотелось вырваться из этого болота… Ну и бабушка мечтала… Потом конкурс для молодых журналистов из провинции подвернулся, и…

— Вот здесь сразу стоп, хорошо? Настя, ответь сама себе: а много ты знаешь тех, кто действительно вырвался? Даже с помощью таких конкурсов, а их ведь множество?

Подумав, она отрицательно покачала головой.

— И тебя не просто взяли: ты — с некоторыми оговорками, конечно, вроде твоего произношения — почти сразу стала звездой канала. Так? Тебя посылали на самые крутые съемки, верно? Таким образом, ты попала в определенную среду, где встретила меня. И у нас сразу завязались некие отношения, когда ты смело обращалась ко мне за помощью, а я тебе помогал. И это — несмотря на тогдашние радикальные различия в политических взглядах! Так, верно?

Настя не могла не признать его правоту.

— А я тебе честно скажу: знаешь, сколько мимо меня прошло вот таких молодых корреспондентов? Самых разных политических взглядов, из самых разных изданий, с радио и телеканалов? И на фуршетах с ними тоже многое было выпито, но ни с кем из них мне бы в голову не пришло побрататься, даже если бы предложили!

— Кот! Так ты меня выбрал в сестры и ученицы заранее?! Так давно?! — дошло наконец до нее.

Аналитик улыбнулся — чуть печально, как показалось Насте.

— Нет, Насть. Это ты меня выбрала. Вернее, то, что в тебе есть. Я не видел этого и не осознавал, просто у меня было ощущение, что тебе надо помочь. Вот именно тебе, и именно надо. Понятно?

Они помолчали, Настя — пытаясь осмыслить сказанное, Кот-Ученый — давая ей время на это.

— Все равно не понимаю… — протянула Настя. — Вот смотри. Сейчас меня, получается, из-за моего Предназначения даже ФСБ взяло под охрану. Ведь сказал же Звонков: эта дорога прямее и быстрее. Но если бы я не поменяла свои политические взгляды, точнее… хм… если бы мои первоначальные взгляды не были, по-моему, просто навеяны подростковым максимализмом, который я переросла, то ничего бы этого не случилось! Я бы просто постепенно отдалилась от тебя, научившись сама разбираться в политических течениях и взглядах, и все! Работала бы сначала обычной корреспонденткой Blood-ТВ, потом действительно стала бы телезвездой…

— Нет, Насть. Рано или поздно судьба дала бы о себе знать. Именно поэтому Звонков и сказал тебе про дорогу: поверь, он великий предсказатель. Предназначение реализуется всегда, а вот когда, где и при каких условиях — зависит от личного выбора и действий. Я не знаю, какое именно оно у тебя, и, если уж не знает такой маг, как Звонков, — поверь, никто из смертных не знает. Может, только Сами, но они не скажут, даже если спросит мой дедушка… Ты свой выбор сделала, действия предпринимала и предпринимаешь — значит, так тому и быть. И Предназначение все равно «выстрелило» бы, останься ты корреспонденткой. А где и при каких условиях… Судя по твоему бывшему руководству и многим коллегам — в самой Цитадели демократии, наверное…

— Забавно… — прошептала Настя, задумавшись. — Ведь когда-то я мечтала о таком, а сейчас…

— Я тебе про папу своего рассказывал? — спросил Кот-Ученый неожиданно. — Нет, я не меняю тему, это как раз о том же. Я его плохо помню, маленьким был. Но дедушка рассказывал, он с детства проявил себя бунтарем и революционером, говорил, что наш мир устроен несправедливо, все такое… Укорял дедушку за то, что он не собирается ничего менять, хотя в силах. В общем, великий идеалист был и, по словам окружающих, обладал большой… гм… харизмой…

— Предназначение так проявлялось? — догадалась Настя.

— Именно! Ему многие хотели помочь, но этот мир давно устоялся. Так вот, когда он понял, что ничего здесь не изменит, он ушел. Активировал свой желудь и ушел.

Настя с недоумением уставилась на давно ставший привычным ей амулет Кота-Ученого — золотой желудь на груди.

— Ну да, Насть! При рождении всем котам-ученым мужского пола Дуб посылает свой собственный желудь. Меня лично этот мир устраивает, я доволен тем, чем занимаюсь. И создавать свой собственный не собираюсь, понимаешь?

— А Звонков сказал…

— Да, он прав. Я погибну, если… Если Дуб рухнет. Бежать создавать свой собственный мир — не побегу. Не представляю себе такого. Я свой выбор давно сделал и другого не мыслю.

— Странно… Если честно, я думала, для тебя все это — политика, избирательные технологии, интриги в Думе, даже ловля шпионов — всего лишь игра. Что ты просто так развлекаешься.

— Отними у кота игру — и посмотри, что от него останется, — усмехнулся эксперт. — Я не могу не играть, даже полностью отдаваясь избранному делу. Только дичь покрупнее и половчее, чем мыши. И опаснее… Так вот, возвращаясь к теме. Харизма, Насть. Харизма, которую дает Предназначение. Она у тебя есть, просто… другого сорта, чем, например, у папы, — не похоже, что ты революционер. Но помогать тебе хочется. И опекать. Даже очень.

Они снова помолчали.

— Ну что, может, договоримся, как работать будем? — спросил наконец аналитик. — Времени уже много, я бы хотел своей частью уже сегодня начать заниматься…

— Подожди, пожалуйста, — остановила его Настя. — Я вот что еще хотела спросить. Я ведь поначалу, когда мы в заваруху с Тхором попали, даже радовалась: вот как все интересно поворачивается! Понимаю, конечно, что за три года на канале у меня… ну, что-то вроде адреналиновой зависимости возникло, а потом я пошла учиться, и все стало как-то…

— Пресно и бесцветно? — улыбнулся Кот-Ученый.

— Ну нет! Там много нового и интересного, на факультете-то! — покачала головой Настя, недовольная такой оценкой эксперта. — Я бы сказала, стало со знаком плюс, но ровно как-то. И вдруг — вот все это: Змей Горыныч, прием в ученицы, Лукоморье… А теперь… Федь, мне вчера даже страшно стало по-настоящему: как-то все слишком серьезно поворачивается! И теперь еще Предназначение это…

Аналитик покачал головой:

— Насть, это не «все слишком серьезно поворачивается». Все с самого начала было очень серьезно. Более чем серьезно. Да и я что-то не помню, кстати, чтобы ты хохотала над приколом испариться вместе с Лукоморьем, когда Археолог «кузькиной матерью» грозил… Просто изменилась ты, и изменилось твое отношение. Наконец поняла, что все это с самого начала были отнюдь не шутки, дошло до тебя это. А если до сих пор дошло не до конца — я тебя огорчу: при резких телодвижениях, как говорится, твое Предназначение рискует самоуничтожиться. Вместе с тобой. И Звонков это понимал, слава Самим, когда взял тебя под наблюдение.

«Вот о том, что случится при резких телодвижениях, я точно подумаю как-нибудь потом! Сейчас совсем не тянет…» — подумала Настя и перевела разговор:

— Давай тогда уж о распределении ответственности… А то как-то грустно.

— А что тут думать? Начальство сказало тебе ходить в библиотеки — вот и будешь ходить. Билет в Ленинку[2] у тебя есть? И в «Историчку»[3]? Впрочем, и «Иностранка»[4] может понадобиться, но это крайний случай…

Настя пожала плечами недовольно:

— Нам сказали, что в Ленинку только со второго курса можно. А про остальное я и сама не знаю. Мыслей таких не было, во всяком случае: мне интернета и библиотеки МГУ пока выше крыши, если честно.

— М-н-да, в Ленинку билет долго делают… — протянул эксперт. — А, придумал. Попроси Влада, пусть начальство тебе допуск туда оформит, только срочно. И сразу с правом на спецхран — во все три библиотеки. А потом уже думать будем, если там ничего не найдем.

— Федь, я ведь все равно в этих летописях ничего не пойму! — взмолилась Настя.

— А я тебе на что? Сегодня я позвоню дедушке, уточню, где эту информацию можно найти. Завтра сообщу тебе… Скажем, после первой пары — ты ведь пойдешь на учебу? Не проспишь? Ну вот, продиктую список. Тебе останется только ходить туда, заказывать сканы или самой фоткать на смартфон — и мне пересылать. Я разберусь.

Настя, сразу сообразив, чем ей выгоден такой вариант работы, восторженно захлопала в ладоши:

— Спасибо! Я ведь так и к сессии подготовиться успею!

— Насть, вот у меня лично сомнений нет, что ты к ней давно готова! — развел лапами Кот-Ученый. — Другой вопрос: мне самому звонить этому Льву или как там его? Из МГРИ?

Она замялась, вспомнив, что Звонков сказал забрать у ученого материалы, а она даже номер телефона его не взяла.

— Понял. Значит, сам позвоню. Но за это я устрою тебе внеочередной и внепрограммный факультатив по поиску информации в летописях и ее анализу. Идет?

Насте ничего не оставалось, как согласиться. Но согласилась она с удовольствием — такое умение может пригодиться.

[1] Кулхацкер (транслитерированное и искаженное англ. cool hacker) — «крутой хакер» в ироничном смысле.

[2] Ленинка — сокращенное название Российской государственной библиотеки, которая с 1924 по 1992 годы носила название Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина.

[3] «Историчка» — сокращенное название Государственной публичной исторической библиотеки России.

[4] «Иностранка» — сокращенное название Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы имени М. И. Рудомино.