Вишневая

Эпилог

Первый день в новом учебном году выпал на пятницу. Никто, включая преподавателей, не горел желанием с разбега нырять в пучину знаний и угнетающих трудовых будней. День тянулся в ленивой неге, сквозь пожелтевшую листву просовывало пальцы еще горячее солнце.

На изрисованном тетрадном листе, мельтеша, играли солнечные зайчики. Качество ее рисунков с минувшей зимы заметно выросло, а все благодаря подаренному на день рождения курсу в местной мастерской. Долгие часы, проведенные за набросками, понемногу, тихими шажками залечивали нервную систему. Когда-то Вишневецкая и помыслить не могла, что занятия живописью пробудят в ней такой интерес.

Телефон напомнил о себе тонкой вибрацией. Сообщение от Дани. Спрашивал, во сколько заканчиваются пары, чтобы забрать ее сразу из университета и не тратить лишнее время на сборы. Кира с женихом уговорили провести выходные у озера.

Отбив короткий ответ, Есеня, зажмурилась, с удовольствием подставляя лицо под теплые лучи в ожидании преподавателя.

— Сеня! — послышалось с соседнего места. — Ну, Сеня!

Ира по старой привычке ткнула локтем в бок. Как бы ни пыталась она к этому привыкнуть, а все равно раздражало.

— Чего?

— Про нового препода уже знаешь?

— Про которого?

— По английскому. Светланушка наша в декрет ушла.

После Миронова эта новость отозвалась в Есене только усталым смешком. Судьбе стоило сильно постараться, чтобы попасть дважды в одну цель. Переплюнуть самодурство и упрямство Дани мог не всякий, да и на счастье Вишневецкой долгов по предметам за ней больше не водилось. С тех пор как он уволился, а на его место пришел невзрачный, нафталиновый дед, характером похуже Зубкова, ожидать сильных волнений во вселенной не приходилось. Частые колебания воздуха почти сошли на нет.

По крайней мере так обманчиво казалось до тех пор, пока дверь в аудиторию не распахнулась, пуская по помещению теплую ленту сквозняка. Едва порог переступил новый преподаватель по английскому, с губ Есени сорвалось пораженное:

— Быть не может!

Липатов Илья Владимирович. Тот самый сын маминой подруги. Буквально и фигурально. Он нянчился с совсем еще зеленой Есеней, пока та ходила пешком под стол, он занимался с ней английским по вечерам, когда успеваемость начинала неминуемо скатываться, он подготавливал ее к экзаменам в девятом классе, хотя и сам тогда еще только поступил в институт. Было это так давно, что благополучно выветрилось из памяти.

Наверняка ее кто-то проклял. Да, точно. Кому-то она умудрилась перейти дорогу. Иначе как объяснить, что система вероятностей самым паскудным образом складывалась не в ее пользу. В который по счету раз.

И как бы старательно она ни пыталась втянуть голову в плечи и закрыться от пытливого взгляда нового преподавателя рукой, как бы отчаянно ни лелеяла надежду, что он просто ее не вспомнит, а, если и вспомнит, предпочтет проигнорировать, все было тщетно. В один миг в спокойное русло жизни на резком повороте влетел бурный поток.

— Ну здравствуй, Весенняя, — замерев над ее партой, бросил Липатов.

По его лицу сладкой патокой растеклась ехидная улыбка.

Больше книг на сайте — Knigoed.net