Волк

Глава 17

Примерно сорок минут спустя Люкан наконец съехал с Северного шоссе и направил украденный «Катласс» примерно на сто пятьдесят ярдов вперед по заросшей травой дороге, с движением таким же насыщенным как на козьей тропе в горах.

И пока ехал, он не переставая поглядывал на Рио. Она выглядела… мертвой. Ее кожа была серой, рот расслабленно приоткрыт, тело не двигалось, не считая рваного поверхностного дыхания, которое не сулило ничего хорошего. Весь путь, который пришлось сделать длиннее во избежание слежки, Рио провела, прислонившись к двери, ее торс накренился в сторону от него… хотя лицо было повернуть так, что если она откроет глаза, то будет смотреть на него.

И сейчас он боялся, что не сможет вытащить ее с пассажирского сидения. Обеспечить ей необходимую медицинскую помощь.

Дорога закончилась у обшитого алюминиевыми пластинами фермерского дома, лучшие годы которого давно прошли. Заехав под крытый навес для одного машиноместа, Люкан нажал на педаль тормоза и заглушил двигатель.

Она не шевелилась.

— Рио?

Услышав его голос, ее веки дернулись, и она застонала, но потом, казалось, снова погрузилась в сон. Или это была кома.

— Я сейчас вернусь, — сказал он. Держись.

Выбравшись из машины, Люкан закрыл дверь, чтобы не пускать холод к Рио, и подошел к задней двери их временного прибежища. К несчастью скромное двухэтажное здание было таким же убогим как и тот многоквартирный дом… и он подумал, что однажды он приведет ее в хороший дом.

В котором — учитывая исходные данные — будет такая экзотика и роскошь как водопровод, электричество и отопление.

На черном входе на кухню на соплях висел амбарный замок, и он изучил его на прочность. Тот не поддался, и Люкан повернулся плечом к панели…

И вынес дверь из петель.

Изнутри его встретил такой же холодный воздух, как снаружи, но затхлости не было… значит было много разбитых окон, и ветер свободно гулял по комнатам. Он был уже здесь однажды, когда исправительная колония только сменила дислокацию. Он тогда прочесывал территорию, его волчья сторона отчаянно хотела свободно передвигаться под луной после долгих лет заточения в подземной тюрьме. Но он всегда возвращался в санаторий.

Палач тогда поймал его на крючок.

С другой стороны, когда у тебя в распоряжении есть рычаги давления и задачи, которые ты должен выполнить, чтобы построить империю, тут не станешь сидеть сложа руки.

Люкан зашел в кухню. Дом был заброшен в семидесятых, наверное… судя по ржавой кухонной технике цвета авокадо и горчично-желтому линолеуму на полу — такой стиль в декоре был популярен еще до того, как его засадили в тюрьму. На окнах и стенах виднелись сочетающиеся подсолнухи, выцветшие со временем, мебели особо не было, создавалось впечатление экспозиции сельской жизни, которую обнесли грабители.

Быстрый осмотр четырех оставшихся комнат первого этажа ничего не дал. Прогулка по пяти комнатам второго этажа — тоже. Он не удивился: нос сообщил ему то, на что глазам потребовалось шесть минут. Но его не особо интересовала надземная часть дома.

Подвальная дверь находилась под лестницей и была плотно закрыта, но он без труда отворил ее. Спускаясь в темноту, Люкан запустил руку под куртку… и осознал, что одет не в свою одежду. И было неразумно использовать телефон в качестве фонарика. Мобильный можно отследить, поэтому он выключил его.

Изучая шкафы и ящики, он не ожидал найти ничего толкового, но на удивление там осталось много бесполезной хрени. По чистой удаче он нашел свечу и зажег ее спичкой из пачки с надписью «Стейки от Джо».

Так, ладно, свеча на самом деле была в форме пятерки и на конце была застывшая глазурь — она указывала, что кто-то отмечал круглую дату в пять лет. Или пятнадцать. Двадцать пять. Тридцать пять…

Сжав подножку пальцами, Люкан аккуратно спускался по хилой лестнице.

Ну… Вот неожиданность. Рядом с основанием стоял канделябр на подставке, словно у владельцев часто вырубалось электричество, и они всегда были наготове. Вставив пятерку, он зажег свечу в ветвистом покрытом паутиной экспонате из коллекции Винсента Прайса и осмотрел помещение.

Тряпки, повсюду. И баки, словно для лакокрасочных работ. Также были длинные столы, которые, казалось, собрали в подвале из досок.

— Идеально, черт возьми.

Отложив свечи, Люкан собрал в кучу все тряпки и встряхнул их, формируя подобие лежака. Он выбрал место за лестницей… на случай, если кто-то спустится в течение дня, у Рио будет время услышать непрошенного гостя и пристрелить его.

Здесь она будет в безопасности… по крайней мере, в этом он убеждал себя.

И он отлучится ненадолго.

Ненадолго — сейчас, в масштабах ночи.

***

В следующий раз, когда Рио пришла в себя, она лежала на кровати в комнате, освещенной свечами. Когда она попыталась сесть, мир закружился, и ей пришлось снова опуститься на матрас.

Вот только это был не матрас. Это… плотные простыни. Много слоев… нет, это была ткань, которую можно найти в «Jo-Ann»[29], разных принтов, текстуры и цветов.

Полностью дезориентированная, Рио попыталась рассмотреть что-то за пределами слабого света от свечей. Где она, черт возьми….

Все произошедшее накрыло ее лавиной: беловолосый мужчина с перочинным ножом напал на нее, связанную на полу с кляпом во рту. Нападение собаки. Люк освобождает ее и уносит в машину. Заброшенный дом, дорогу к которому она помнит весьма смутно.

Сейчас она была здесь, в подвале, на кровати из разноцветной ткани…

Голоса над головой. Топот, от которого пыль сыпалась на нее с потолочных планок.

Дверь открылась, и луч света проник на ступени впереди нее.

— Рио, это я.

Услышав голос Люка, она облегченно задрожала… и осознала, что подняла пистолет и направила его на открытый лестничный пролет.

Тот факт, что он не оставил ее беззащитной, означал что он и все, кого он приведет, не имели намерения причинить ей вред. Но учитывая, сколько раз он спас ее за последнее время, она действительно сомневалась в нем?

С другой стороны, старые привычки самозащиты живучи.

— Я здесь, — сказала Рио хрипло.

— Я привел помощь.

Последовала пауза, а потом Рио увидела ноги на вершине деревянной лестницы. Она узнала их по странным, слишком тесным и коротким черным штанинам… и сквозь открытые взгляду перила она наблюдала, как он шагает со ступени на ступень. Он был ранен?

Нет. Он помогал кому-то в коричневом балахоне, кому-то, кто шел с трудом.

Медленно шел.

И когда Люк наконец появился на бетонном полу, он протянул руку тому, кого привел сюда, и вывел этого человека на свет… о, это была хромота, человек хромал…. и все его тело было укрыто, мелкая сетка также закрывала и лицо.

— Она здесь, чтобы помочь тебе, — объяснил Люк.

Рио посмотрела на него, желая освежить в памяти черты его лица, его тело, его энергетику. В мигающем свете он выглядел свирепым, его фигура казалась огромной. Рядом с ним человек в балахоне казался хрупким и едва доходил до его ключиц.

Это была женщина, поняла Рио.

— Вы позволите осмотреть вас?

Голос действительно принадлежал женщине, был гладким как шелк, и по неясной причине Рио представила, что за капюшоном она скрывала длинные темные волосы.

— Меня ударили по голове, — пробормотала Рио.

— Так я могу осмотреть вас?

Странный акцент сочетал французский и румынский. Хотя лингвист из нее так себе.

— Конечно.

Она даже не спросила, была ли женщина медсестрой или доктором. Ветеринаром. Всё лучше, чем ничего, и ей небезопасно светиться в больницах. У Моцарта были люди повсюду в Колдвелле…

— Вы монахиня, — выпалила Рио, откладывая пистолет. — Вот кто вы.

Когда женщина опустилась на край лежака, она опиралась на руку Люка… а потом обратились к нему:

— Оставь нас наедине, и передай мне фонарь. Благодарю.

Люк помедлил.

— Оставь нас, — резко повторила женщина. — Ты не ее супруг. Тебе не положено видеть ее. Уходи.

Спустя мгновение Люк посмотрел на Рио.

— Я буду наверху.

— Все нормально, — ответила Рио. Хотя было подозрение, что она лгала.

— И ты должен достать ей еду и питье, — приказала монахиня. — Сейчас. У нее обезвоживание и необходимо питание.

Люк не казался тем, кто легко выполняет чужие приказы. Но он устремился к лестнице так, будто на него накричал школьный учитель.

Когда тяжелые шаги застучали по ступеням, фигура в балахоне и с сеткой на лице повернулась к Рио. Но женщина не произнесла ни слова, пока Люк не закрыл дверь.

— Расскажи мне, женщина, — сказала она тихо. — Что с тобой произошло?

Глаза Рио наполнились слезами. Она хотела заговорить… но внезапно воздух закончился в легких.

— О, милая. Мне так жаль. — Мягкая рука взяла ее собственную. — Переведи дух, мы не торопимся.

— Я в порядке. — Рио сделала глубокий вдох и поморщилась. — Правда.

Ой ли? Она сомневалась. Наверное, совсем нет.

— Что у тебя болит?

Все.

— Больше всего голова. Они ударили меня пистолетом. Дважды.

Собираясь быть послушным пациентом, хотя рядом не было никого с планшетом в руках, кто бы оценил ее прогресс на пути к выздоровлению, Рио попыталась сесть. Розово-белая ткань, накрывавшая ее до подбородка, соскользнула…

Обнажая разрезанную футболку и красную полосу там, где ее резали перочинным ножиком.

Рио опустила взгляд на себя. И потом дрожащими руками свела две половины вместе.

— Ты оправишься, — сказала грустно монахиня. — По крайней мере, в физическом плане. Об этом я позабочусь.

На две секунды Рио буквально вернулась на пол той квартиры, оказалась растянутой и привязанной к колышкам, а серебряное лезвие скользило…

Дрожь охватила ее так быстро, в теле подскочил адреналин.

— Давай, займемся твоей головой, — сказала женщина спустя мгновение. — Начнем с нее.

По крайней мере, Рио показалось, что именно это она и сказала.

Из-за внезапного крика в голове она перестала что-либо слышать.