Воронка второго шанса

Глава 33

После его ухода стало неуютно и холодно. Нахмурившись, Лера зябко обняла руками плечи, собираясь переодеться и усесться за домашку. Опять эта валорская грамматика, будь она неладна!

Девочки, разделившись на группки, выходили из зала — кто в помывочные, кто сразу в столовую. Жизнь в Логове своим чередом шла, все по строгому плану.

Пока Лера раздумывала куда ей в первую очередь, к ней подошли подруги — Мира со своей закадычной рыжулей.

— Ты чего смурная такая? Совсем заругал, да?

— Этот может. Порой всю душу вытрясет, — вздохнула Линка.

Лера неопределенно хмыкнула. Не расскажешь же, что на самом деле происходит. Про коленки дрожащие и поцелуи, от которых голова кружится и губы горят.

— А хочешь с нами? Пойти и поглазеть на дружину княжескую.

— Так он запретил. Под страхом страшных-страшностей.

— Ой, подумаешь, — фыркнула княжна, — не узнает он. Что случиться может в княжьем тереме, да когда еще и сам князь с дружиной на подходе? Нешто нападет кто? — рассмеялись обе, — смотри: мне сейчас к матушке нужно бежать. Переодеваться, чтоб братца честь по чести встретить. Линку я всегда с собой беру, вроде как в сопровождающие. Хочешь с ней? Я укромный уголок ей показала, где спрятаться можно. Тебя не видно, а ты всех-всех на подворье разглядишь. Интересно, поди? — задорно сверкнула Смирена светлыми глазами.

— Еще как. А точно получится? — засомневалась Лера.

— Пф! Мы сотню раз так делали. Сейчас в тереме такой переполох, себя никто не помнит.

— Мы же не ненадолго?

— Знамо дело. Ты только шапку по самые глаза натяни — тебя и не признает никто. Как есть — мальчонка.

Когда трое тепло одетых девушек подошли к старшей смотрительнице, та привычно нахмурилась. Уж явно что-то задумали. Смирена выступила вперед, гордо расправив плечи.

— Слыхала, поди, Молчана, что брат мой, князь наш, возвращается?

— Всякое может быть, — уклонилась та от ответа.

— Я тебе говорю. Матушка челядинку присылала, мне идти надобно. Могу пораньше, а могу, когда ты скажешь. Но тогда опоздаю и матушку прогневаю. Знаешь, что тогда будет? — невинно поинтересовалась та, делая вид, что не замечает испуга на лице пожилой женщины.

— А с этими что? — кивнула она на сопровождающих

— Как что? Линка, как всегда, со мной. А Лере надобно с воеводой поздоровкаться. Как-никак сродственники они. Или думаешь — не стоит ему такой чести? — насмешливо прищурилась княжна.

— Ох, да за что мне это все! Иди, токмо меня не выдавай, — женщина споро подскочила и повела их через кухню, кладовые, свернула в узкий коридор. Самолично отперла замок и выпустила девчонок наружу.

— Чтоб за ворота не ходили. Токмо тут будьте, — громко прошептала она девчонкам.

Но куда там! Взявшись за руки, стрекозы упорхнули, обходя людный двор по краешку.

— Ох, беды бы не случилось. Храни нас Макошь[1], — пробормотала старуха, хватаясь за оберег.

Смирена, держа обеих подруг за руки, вела их переходами княжеского терема. У Леры голова пошла кругом — резной снаружи, внутри тот был похож на муравейник с переходами, галереями и коридорами. Поняла, что нужно держаться девчонок, иначе сама никогда отсюда не выберется.

Долго плутали, пока не остановились возле какой-то двери.

— Линка, я далее побегу, на женскую половину. А вы уж тут сами. На кухню сгоняй, прихвати чего поесть. Скажешь — для меня. Матушка все одно не менее часа наряжаться будет и украшения выбирать. Дорогу далее найдешь?

— Конечно найду.

— Через западное крыло иди. Там народу менее всего.

— Да знаю я! Иди уже, — шутливо подтолкнула подругу миниатюрная Лина.

Смирена исчезла, взмахнув косой. Девушки дружно юркнули в дверь.

— Погоди, тут где-то свечи должны быть, — в полумраке зашептала Лина. Лера, не раздумывая, щелкнула пальцами. Загорелись сразу все свечи, что в комнате были. Рыженькая замерла с открытым ртом, держа в руке кресало.

— Это ты…?

— Получается — я, — девушка присела на лавку, ругая себя на все лады за беспечность. Запрещал Драгомир силу показывать, вдалбливал в ее голову бестолковую. Выходит — зря.

— Так этому тебя волхв учит, когда увозит самолично? А девки чего только не придумали, шептались про ерунду всякую. Выходит — восприемника Ведающий готовит?

— Это как?

— Я слыхала, что волхв, прежде чем уйти в мир иной али жениться, находит того, кто после него будет. Ему силу свою передает и землю, за которой смотрит. Да только мужским богам волхвы служат, а женским — там Макоши или Ладе — только женщины. А ты как же, ведь Драгомир — волхв Велеса?

— Да не готовит он меня никуда! Сама посуди, какой из меня волхв? И сам Драгомир молодой еще, чтобы помирать. Просто дар мой вот такой. Он учит меня им управлять.

— Чудно, право слово, — изумленно покачала Лина головой.

— Не выдавай меня только. Иначе мне влетит, сама знаешь как.

— А ты покажешь, что еще умеешь?

— Не умею я еще ничего толком. Учусь пока. Запомни, Лина — никому не слова, — девушка с силой сжала ладонь рыженькой.

— Все-все, молчу, как крада.

— Кто?

— Не кто, а что. Костер погребальный так называют.

— Пусть так. Главное — молчи.

— Поняла. Лучше на кухню сбегаю, съестным разживусь. Не испугаешься одна тут побыть?

— Кого? Бабайки из-под лавки? — рассмеялась Лера, — сходи, а то желудок волком воет.

— Жди, я мигом. Только засов закрой. Я тебе постучу условно: два потом три. Идет?

Резвой белкой метнулась девочка, вернувшись с завернутым в полотенце пирогом и кувшином напитка.

— Токмо кружек нет, — извинилась доставщица.

— Еда — главное. Садись быстрее

Достав засапожный кинжал, Лина аккуратно разрезала сладкий пирог. В комнате наступила тишина, обе активно работали челюстями, не до разговоров было. Утолив первый голод, Лера с любопытством повертела головой. Горница просторная. Как везде — печь, стол, лавки. Из комнаты еще двери идут, сейчас закрытые. Украшена красиво, мебель добротная.

— А чьи это комнаты? Хозяин нас тут не застукает?

— Так это командира хоромы, — пояснила девочка, — Яра тут жила, когда к нам приехала.

Вот как? «Приехала» — это значит попала сюда из нашего с ней мира.

— И как? Не боялась она?

— Яра? Боялась? — рассмеялась ученица, — это ее весь Миргород боялся, когда она в город выходить начала.

Оно и понятно. Если уж от учениц самые отпетые в городе драчуны шарахаются, то командиру рысей сам черт не брат.

— Здорово. Я бы тоже хотела… как она…

— Мы все хотим, как она. Да только одна она такая. И не повторить совсем. А мне командир жизнь спасла. Если бы не она, я бы на улице пропала.

— Ты беспризорничала?

— Ага. На улице оказалась, пришлось по-всякому крутиться, чтоб с голоду не помереть. Она меня и брать-то на отборе не хотела. Я ж совсем мелкая была, тщедушная. Так я ей в ноги бросилась, умоляла, всеми Богами заклинала, что все делать буду. Лишь бы на улицу не возвращаться. И не воровать по сумам и карманам.

Лера с удивлением посмотрела на девушку. Она была чуть выше, более мускулистая, но все одно — изящная, как кипарис. Яркие рыжие волосы заплетены в косу. Сейчас эта роскошь толщиной в мужскую руку вольготно перекинута через грудь. Огромные зеленые глаза, мелкие брызги веснушек и веселый, улыбающийся рот. В их паре княжна была заводилой, но теперь стало понятно, что рыженькая всего лишь немногословная. Учитывая, через что пройти пришлось, мямлей ее точно не назвать.

— Как вы все интересно живете, — задумчиво произнесла Лера.

— Как все, ничего такого. Ну что, пойдем? — девочка выжидающе посмотрела.

— Давай. Я наелась.

— И я. Надевай шапку и пойдем. Ох, и волосы у тебя, подруга. Такие странноявленные.

— Страшные что ли?

— Необыкновенные. Никогда таких не видала, — в зеленых глазах горело восхищение.

— Ты на свои посмотри! — хохотнула Лера.

— А что я? Рыжа она и есть рыжа. А твои… и слова не подберу. Будто серебро играет.

— Мышиный он. Не зря меня Драгомир так называет, — голос едва дрогнул при его имени, но девочка ничего не заметила, закутываясь в плащ.

— Не бери в голову, никому он доброго слова не скажет. Как есть ледник.

«Ох, знала бы ты каким этот ледник горячим может быть!» Щеки мгновенно вспыхнули от воспоминаний о его поцелуях.

Рыжуля ничего не заметила. Расправив темно-зеленый плащ на плечах, Лина, подхватив подругу за руку, вывела ее за дверь. Перед уходом Лера щелкнула пальцами, гася свечи. Кругом дерево, нельзя огонь без присмотра оставлять. Девочка удивленно прицокнула языком, но ничего не сказала.

Уверенно повела переходами да галереями. На них особо внимания не обращали, мало ли куда рысь с неизвестным отроком спешит. Чужие все одно здесь не шастают, раз стража пропустила. Неприметная дверца, в которую нырнули обе девушки, вывела их на крохотный балкончик. Деревянный, как все здесь, и ажурный, словно кружево из дерева плел неизвестный мастер.

Обе присели на пол, с любопытством оглядывая двор. Главное, как на ладони было видно широкое парадное крыльцо, столбы и перила которого украшали фигурки сказочных животных.

— А долго ждать? — шепотом спросила Лера, накидывая край своего плаща на девочку. Ее-то вещь с мехом, на порядок теплее будет.

— Думаю — нет. Я время верно рассчитала. Как только крики горожан услышим — значит дружина едет. Недолго осталось. Но сначала народ на крыльце соберется. Те, кто встречать будет.

— А кто будет?

— Знамо дело: княгиня с дочерьми — это семья. Яра с сыном — князь ее тоже частью семьи считает. Драгомир опять же, как волхв из Верховных. Бояре знатные, кого княгиня допустит. Она же ух, какая строгая.

— Знаю. Довелось познакомиться.

— Правда что ль? — девочка повернула любопытное личико, — судя по глазам не особливо понравилась встреча?

— А должна была? У меня от нее мурашки бегали и руки тряслись.

— Это да, умеет матушка князя страху нагнать. Перед ней и бояре длиннобородые, как холопы трясутся. О вон, смотри собираются!

Во все глаза таращилась Лера на собирающуюся толпу. Княгиня Дивляна сияла в расшитом золотом парчовом платье, с оплечьем, украшенным жемчугом и бирюзой. На голове венец в каменьях, очелье — знамо дело, в жемчугах. Так еще и вдоль висков жемчужные нитки спускаются. На плечи покатые небрежно соболиная шуба наброшена. Шуба нараспах, чтоб красоту платья не скрывать мехами.

Девицы, дочери ее, скромнее стоят. Венцы девичьи, невысокие, с хрусталем. Косы расшитыми лентами и камнями изукрашены, платья — парча и бархат. Едва только матушка отвлеклась, как Смиренка балкончику приветственный знак ладонью сделала. Да только ее сестра тотчас одернула. Росту они были одинакового, только у старшенькой лицо было круглым как блин, щечки пухлые и глазки махонькие. Вроде сестры — погодки, а старшая едва ли не вдвое взрослее выглядела. Еще и лицо кислое, словно изжога у нее от происходящего.

Яра с сыном тоже стояла подле княгини. Не было на ней ни платьев расшитых, ни венцов. Кафтан дорогой парчовый с золотым шитьем, на ладонь выше колен и серьги с самоцветами в ушах. Пояс широкий, бляхами золотыми украшен. Брюки узкие да сапоги — тут она себе не изменяла. Волосы, как всегда, невероятными косами переплетены.

— Так то Смешка, служка ее верная, старается — пояснила Линка, — никому секретов не раскрывает, как ни пытались вызнать. Кого только к ней не подсылали, все одно — молчит.

Младшие и старшие дружинники распределились по периметру, уверенно оттесняя толпу любопытных дворовых. Чтоб не мешали и место свое знали. Наконец ворота княжьей резиденции распахнулись настежь, впуская дорогих гостей. Толпа заволновалась, но ее мгновенно осадили, чай не в первой.

Первым во двор въехал всадник на снежно-белом коне. Темноволосый, синеглазый, плечи широкие. Настолько красив, что дух захватывает

— Это кто? — заворожено спросила Лера.

— Это — князь, — с восторженным придыханием ответила девочка, — только у него такой плащ может быть — синий, с красным подбоем. Корзно называется.

— Да причем тут плащ! Ох, и красив, зараза!

— Знаю, — мгновенная грустинка промелькнула в голосе рыженькой, но Лера резко повернула голову и поймала ее несчастный взгляд. Который девочка мгновенно спрятала за фальшивой улыбкой, — князь у нас видный. Все говорят! Девичья сухота.

— Женат? — с сочувствием спросила Лера.

Девочка отрицательно замотала головой, делая вид, что увлечена происходящим. А там и правда было на что посмотреть. Справа от князя на мощном скакуне восседал огромный светловолосый воин в сияющей кольчуге.

— А это что за медведь?

— Так это и есть сродственник твой. Яры-воительницы муж, — усмехнулась рыженькая.

— Вот он? — ужаснулась Лера.

— Ага. Воевода княжий. Беригор.

Остальные дружинники тоже были высокими и плечистыми, но воевода, казалось, опережает их на голову. Не говоря о пудовых кулаках.

— Сказывают, что дрались как-то на мечах воевода и воительница. Может он за это ее полюбил? В самом начале это было, когда она токмо прибыла. Собачились постоянно друг с другом.

— Да ну, вранье. Он бы ее убил. Ты на эти руки посмотри, как ствол дерева. На него безоружного не выйдешь — страшно, а если бы у него меч был? Яра бы не стала рисковать.

— Люди бают, — пожала плечами Лина и не стала спорить. Кто ж его знает, как оно тогда было.

Меж тем красавец-князь легко соскочил с коня и, отдав поводья служке, подошел к крыльцу. Слегка склонил голову, украшенную тонким обручем. Вся толпа в ответ поклонилась куда как ниже. Только после этого он поднялся по ступеням и склонил голову перед матерью. В ответ получил царственный поцелуй в лоб и сдержанные материнские объятия. На людях строга была княгиня Дивляна, как оно и полагается. Хотя глаза на высокомерном лице смотрели радостно. Поприветствовав матушку, князь поочередно расцеловал сестер. Младшая, несмотря на запреты матери, крепко обняла Велеслава, прощебетав что-то. Было заметно, как сильно любит Смирена брата. Тот что-то ответил, слегка дернув за светлую богато украшенную косу.

После, князь развернулся к стоящей с его матерью Яре. Что сказал он — слышно не было, но рассмеялась она и объятья раскрыла, словно одна из членов семьи княжьей. Раз такое право имеет, и князь не серчает на самоуправство.

— Княже, может дозволишь уже и мне жену обнять? — раздалось громовое от воеводы. Улыбнулся князь и отошел к другим встречающим.

— Иди ко мне, нетерпеливый. С прибытием, родной!

— Душа моя! — стиснул в медвежьих объятьях и расцеловал коротко, но крепко, — соскучился, страсть как.

И столько любви в глазах у воеводы и его жены было, что подглядывающие с балкона девчонки невольно закусили губы. Это ж какое счастье, когда тебя так любят. Да еще и не стыдятся прилюдно о сем говорить.

— Какие счастливые, — пробормотала Лера, глядя на то, как бережно и надежно воевода поднял сына на руки.

— Весь Миргород завидует, что им Лада такую любовь послала. Что не оскудевает годами. Не каждому такое счастье выпадет.

— Смотришь на них и веришь: не врут книги — бывает такое в жизни. Хоть знать будем, — ухмыльнулась огневка. А у самой за грудиной кольнуло. И не зависть совсем, а сожаление. Что в их паре только один такими глазами смотреть будет. Да только поняла голову глупая надежда, что и тягу к одиночеству перебороть можно. У одного несносного, с серыми глазами.

Наобнимавшись с женой, Беригор протянул руку стоящему рядом невозмутимому Драгомиру. Тот руку пожал, но потом, под громовой смех воеводы, очутился в его объятьях.

— Друже!

Похлопав друг друга по спинам, мужчины разулыбались, волхв что-то негромко ответил на приветствие.

— Воевода дружит с волхвом?

— А то! Слышала, что с отрочества дружны: волхв, князь и воевода.

Лера невольно сравнила мужчин. Высокие, статные — они все были разными. Могучий медведь-воевода, широкоплечий красавец-правитель. И атлетичный Драгомир: холодный, невозмутимый, насмешливый. Даже несмотря на резкие черты лица, он казался Лере самым красивым из троицы, от которого она лично глаз не могла оторвать. И только сердце билось с утроенной силой и дыхание сбивалось. А в душе распускалось что-то большое, теплое — казалось еще немного и взлететь можно.

Меж тем, поприветствовав всех, кто был на крыльце, князь с приближенными пошел внутрь хором. Грязь с тела смыть и за стол. Заодно новости в городе послушать, про поездку рассказать.

Гости ушли, а во двор начали вползать подводы, груженные мехами и прочим собранным добром. Но тут уже встреча была на низком уровне. Ключница княгини и бывший сотник Горыныч беззлобно переругивались, куда и в какие кладовые привезенное затаскивать. Набежали расторопные слуги, начался пересчет и осмотр товаров. Стало неинтересно.

— Что теперь? — спросила Лера.

— Князь малый думской совет соберет, наверное. Чтобы прознать, что и как в Миргороде в его отсутствие делалось. Посадник[2] отчет держать будет. Там токмо мужчин соберут, и еще Яра будет. Ей одной там быть разрешено. Мира поди уже на женской половине, сымает свои шелка да жемчуга.

— Возвращаемся?

— Выходит так.

Кряхтя, девочки осторожно поднялись, разминая затекшие ноги. Надо будет в следующий раз чего помягче прихватить, подушку какую что ли. На дворе смеркаться начало. На столбах зажигали факелы, чтобы разогнать подступающую тьму. Суета вокруг разгружаемых подвод напоминала муравейник. На влетевшего во двор всадника поначалу никто и внимания не обратил. Уже у самого крыльца дружинник, судя по плащу, поднял коня на дыбы, привлекая внимание

— Князь где?

— Ты чего орешь, оглашенный? — попыталась приструнить его ключница, — токмо прибыл. Вымоется и заседать-пировать будет.

— Не до пиров ему сейчас будет. Валоры под стенами стоят, — всадник спешился и взбежал по ступеням лестницы.

Ключница ойкнула и испуганно обхватила ладонями лицо. Слуги зашептались, кто-то заревел в голос.

[1] Макошь — богиня плодородия, судьбы, урожая. Считалась покровительницей женщин и детей.

[2] Посадник — должность главы города, «посаженного» (назначенного) князем.