Война Трёх ведьм

Глава 44. Разрыв

7136 год со дня рождения Богини. Мэка.

— Ариаль! — Телей встревоженно дёргается вперёд. — Что ты делаешь? Тебе нельзя поднимать тяжести! Дай сюда.

Он аккуратно забирает из рук жены полупустую корзинку с фруктами. Ариаль смотрит на него как на дурака, поглаживая чуть округлившийся живот.

— Я беременная, а не беспомощная, Телей, — говорит девушка.

— Я знаю, но…

— Без всяких «но», любимый. Мне приятно, что ты заботишься обо мне, но не перегибай палку.

Ариаль забирает корзинку обратно. Середина лета выдалась солнечной и удушливо тёплой. Даже птицы пели вяло и устало. Ариаль подходит к колодцу, из которого Адея набирает воду.

— Телей опять носится с тобой, как курица-наседка? — смеётся девушка.

Адея смахивает со лба пот и вытаскивает из колодца полное ведро воды.

— И не говори, — хмыкает Ариаль. — Я знаю, что он волнуется, но это ощущается будто…

— Будто он считает тебя ни на что не способной?

— Именно, — кивает Ариаль, подхватывая одно из вёдер. — Это расстраивает.

— Думаю, Телей ещё просто не привык к мысли, что скоро станет отцом, — рассуждает Адея. — Оттого и переживает больше нужного.

— Возможно.

— Вы уже выбрали имя для ребёнка?

— Марона, если родится девочка, — ласково говорит Ариаль, с улыбкой поглаживая живот.

— А если мальчик? — интересуется Адея.

Ариаль куксится.

— Не знаю, — дует она губы. — Не хочу мальчика.

Адея смеётся с выражения лица подруги. Она ставит вёдра у лестницы и переводит дыхание, снова смахивая со лба катящиеся к подбородку капли пота.

— А вы с Афером не планируете ещё детей? — спрашивает Ариаль.

— Мы очень хотим ребёнка, но всё как-то не получается, — хмыкает Адея. — Тем более сейчас, во всей этой неспокойной обстановке. Да и Афер снова уехал в Акаро проведать матушку.

— Может, ты и права. Но с другой стороны, когда как не сейчас нужно создавать семью. Семью, которая поддержит тебя в трудную минуту. Семью, ради которой ты захочешь совершать подвиги, даже если это значит пойти против целого королевства.

Слова Ариаль заставляют Адею задуматься. Она смотрит на свой плоский живот и поглаживает его, будто беременная.

— Похоже, я тебя озадачила, — посмеивается Ариаль. — Не воспринимай мои слова так уж серьёзно.

Внезапно мимо пробегает Диона, а за ней Ланика и Глион.

— Что происходит? — переглядываются Адея и Ариаль.

— Понятия не имею. Может, что-то… О, Богиня, это что, Эрбин?!

Диона смотрит на медленно приближающегося чёрного коня. Всадник стопорит животное и слазит с него быстрым, отточенным движением. Диона молча подходит ближе, смотрит в покрытые золотом глаза и падает в распростёртые объятия. Эрбин обнимает крепко, зарывается носом в волосы и шумно вдыхает девичий запах.

— Тебя не было целый год, — зло и осуждающе говорит Диона.

— Прости, — устало шепчет Эрбин в ответ. — Прости за всё.

Диона хмурится, не понимая, за что просит прощения маг.

— Надо же, кто явился, — со спокойной язвительностью тянет Ланика. — И где же ты пропадал всё это время?

— Ланика, — Глион кладёт руку подруге на плечо. — Хватит. Давайте просто порадуемся, что Эрбин наконец вернулся. Мы тебя ждали, Эрбин.

От слов Глиона маг хмурится ещё сильнее и уводит взгляд в сторону.

— Мне надо вам кое-что сказать…

Все собираются в доме Глиона. Напряжённая атмосфера заставляет воздух над собравшимися потрескивать.

— Чего все такие хмурые? — пытается разрядить обстановку Рорент. — Как будто кто-то умер.

Его шутку пропускают мимо ушей.

— Для чего ты нас всех сюда позвал? — спрашивает Ариаль у Эрбина.

Смотря на сосредоточенное лицо мага, она начинает понимать цель собрания, и на душе становится неспокойно. Девушка сжимает руку мужа, который тоже понимает, к чему всё идёт.

— Помните, когда мы ещё учились в школе, ходил слух, что я сын шерона? — спрашивает Эрбин.

— Конечно помним, это был самый громкий слух на то время, — говорит Глион. — Но все знали, что у шерона нет детей, да и фамилии у вас разные.

— Потому что это фамилия моей матери Иоланты Клеро. Двадцать лет назад она работала прислугой в замке Ивив-Серип, где познакомилась с молодым шероном… От их связи родился ребёнок.

Собравшиеся переглядываются. Кто-то хмыкает, будто с несмешной шутки.

— И этот ребёнок, естественно, ты? — с нажимом спрашивает Ланика.

Эрбин молча кивает.

— Значит, ты бастард, единственный ребёнок шерона и единственный наследник? И как ты это докажешь? Не думаешь же, что мы поверим тебе на слово? — щурит глаза Роксана.

— Конечно нет, — Эрбин достаёт из кармана небольшой блестящий предмет и кладёт его на стол.

Предметом оказывается золотой перстень-печатка, искусно инкрустированный яркими драгоценными камнями. Рорент берёт перстень и придирчиво рассматривает со всех сторон.

— И правда, герб Ихт-Карая. Но что, если ты просто…

— Он настоящий, — перебивает фамильяра Телей. — Я лично видел его у шерона.

— Значит, ты знал?! — гнёт брови Адея. На её лице отпечатывается маска обиды и неверия. — Почему ничего не сказал? А Ариаль? Ты тоже знала?

— Я… Я узнала совершенно случайно, — мямлит Ариаль в ответ.

Телей приподнимает жену за плечи и прижимает к себе, успокаивающе целуя в макушку и шепча что-то на ухо.

— Ариаль и Телей здесь ни при чём. Не стоит их винить, я сам попросил их скрыть правду, — заступается Эрбин.

— Значит, этот год, что тебя не было, — спрашивает Ланика. — Ты был у своего отца? Во дворце?

Эрбин кивает.

— В Ихт-Карае вовсю ведётся подготовка к восстанию и войне. Чтобы набрать мощь, мой отец заключил сделку с одним очень влиятельным родом. Они находятся на служении короля и имеют большой вес в армии, но глава рода, как и многие маги, ненавидит королевскую власть. Он с удовольствием принял идею об объединении сил через помолвку.

Тишину, повисшую в воздухе, кажется, можно нарезать ножом.

— Помолвку? — сипло выдавливает из себя Глион. — То есть ты?

— Да.

— А… а как же?

Глион оборачивается, смотря на притихшую Диону. Девушка, не отрываясь, смотрит на Эрбина, и по её лицу трудно понять, какие эмоции она испытывает.

— Вы должны знать ещё кое-что, — говорит Эрбин.

— Неужели ты ещё что-то от нас скрыл? — язвительно произносит Роксана. — Что? Скажешь, что ты теперь на стороне короны? Может, ты уже давно нас предал? Смотрел, как мы тут из кожи вон лезем в надежде заполучить свободу, и смеялся!

В порыве эмоций девушка встаёт и подходит к Эрбину.

— Не говори чепухи, — цедит маг.

— Чепухи? Значит, все наши усилия, все, кто погиб в стремлении обрести свободу, для тебя просто чепуха?!

— Заткнись! — выплёвывает Эрбин.

Они похожи на двух разъярённых хищников, готовых броситься друг на друга в любой момент. Глион встаёт между ними.

— Так, хватит, — с нажимом говорит он. — Сейчас не время и не место. Роксана, Эрбин ни слова не сказал о том, что перешёл на другую сторону. Давай дадим ему договорить. А ты, Эрбин, не тяни кота за хвост.

— Хорошо, — кивает маг и произносит сухим безжизненным голосом. — Ксена беременна.

Адея и Ариаль одновременно охают. Последняя хватается за живот и, тяжело дыша, пытается не заплакать. Глион отшатывается, прикрыв рот рукой. Рорент удерживает дёрнувшуюся вперёд Ланику.

— Ты…

Она не договаривает. Диона быстрым шагом преодолевает расстояние, разделявшее её с Эрбином, со всей силы бьёт мага кулаком по лицу. Эрбин отшатывается, хватаясь за пострадавшую челюсть и еле удерживаясь на ногах. Удивление в глазах быстро сменяется пониманием и принятием.

— Заслужил, — бормочет он, потирая ушибленную щёку.

— Я какая-то шутка для тебя?! — кричит Диона. Глион держит её, опасаясь необдуманных поступков девушки. — Ты хоть раз воспринимал меня всерьёз?! Кто я для тебя, раз ты не соизволил рассказать мне правду? Рассказать, кто ты на самом деле! С любимыми людьми так не поступают!

— Я никогда не говорил, что любил тебя, — шепчет Эрбин, но его слова слышат все.

Диона застывает каменной статуей. Эрбин видит, как давший трещину осколок любви в ее глазах рассыпается мелкой крошкой, которая тут же вспыхивает словно холодным огнём.

— Ублюдок, — цедит Диона. — Провались ты, твоя новоиспечённая жёнушка и твой ребёнок! Видеть тебя не хочу!

Диона выбегает из дома. Дверь за ней громко хлопает и жалобно скрипит.

— Диона, — Глион выбегает вслед за девушкой.

Стоит за ним закрыться двери, как к Эрбину подлетает Ланика. Пол трещит, и тонкие корни, ломая хрупкие половые доски, вырываются вверх, опутывая ноги, руки и шею Эрбина и лишая его движения. Ловким, отточенным движением вытащив клинок из ножен на бедре, она подставляет лезвие к горлу мага. Глаза Ланики горят огнём.

— Если Дионе станет от этого лучше, я с удовольствием тебя прикончу, — шипит она. — Ты хуже собачьего дерьма, Эрбин, если это твоё настоящее имя, конечно.

Маг в ответ лишь хрипит. Корни сжимаются на его шее, лицо краснеет.

— Ланика, пожалуйста, не надо, — просит Адея, обнимая подругу со спины.

Ланика тяжело вздыхает, но отступает. Корни отпускают Эрбина, и он падает на пол, кашляя и судорожно вдыхая воздух. Каре-зелёные глаза смотрят на мага сверху вниз, обливая его презрением…

Диона останавливается, тяжело дыша. В порыве эмоций она добежала до края леса. Прохладный бриз, с трудом пробившийся сквозь деревья, остужает разгорячённое лицо. Злость бурлит внутри, закипает, ошпаривает сердце. Руки начинают нагреваться от неконтролируемой магии, на кончиках пальцев загорается огонь.

— Диона! — голос Глиона за спиной заставляет вздрогнуть и прийти в себя.

Парень стоит, упёршись ладонями в колени и пытаясь отдышаться.

— Ты, фух, такая быстрая, Диона.

— Зачем ты пошёл за мной? Я не хочу никого сейчас видеть, — шипит на Глиона девушка. — Оставь меня в покое!

— Чтобы ты сожгла весь лес в порыве злости?

Он указывает на руки девушки, которые до сих пор полыхают огнём. Смотрит на ладонь, сжимает её в кулак. Пламя, тихо пшикнув, потухает.

— Как он мог, Глион?

Нижняя губа начинает дрожать. Диона всхлипывает, из глаз ручьём льются слёзы.

— За что, Глион?! За что?!

Истерика бьёт в голову. Диона падает на землю, плачет, ревёт, обнимая себя руками. Воет, словно раненый зверь.

Глион садится рядом, аккуратно берёт девушку и пересаживает к себе на колени. Обнимает крепко, гладит по волосам, целует в макушку и, медленно покачивая, шепчет на ухо. Диона дрожит в руках, дёргается от каждого всхлипа, от каждого судорожного вдоха.

— Тому, что сделал Эрбин, нет оправданий, — говорит Глион. — Твоя злость полностью оправдана. Он посмел растоптать твою любовь, но я уверен…

— Любовь здесь ни при чём! — Диона перебивает так резко и громко, что Глион невольно вздрагивает.

— В смысле? — непонимающе хмурится парень.

— Потому что я не люблю его! Я просто… Почему он лгал мне? Почему ничего не сказал?!

Диона начинает плакать пуще прежнего, а Глион застывает в ступоре, пытаясь понять услышанное.

— Как? В каком смысле не любишь? — осторожно спрашивает он.

Диона поднимает на него заплаканный взгляд покрасневших глаз. Смотрит, как на дурака, всхлипывает нервно и громко и качает головой.

— Я не знаю! Может, и люблю! Я запуталась, во всём запуталась!

Новый приступ плача, подобно волне, накрывает с головой. Глион, решив больше не задавать вопросов, просто прижимает девушку к себе, терпя царапающие его кожу ногти.

Когда Диона успокаивается, солнце уже наполовину скрылось за верхушками деревьев. Положив голову Глиону на плечо, Диона сонно хлопает глазами.

— Я не знаю, — шепчет она. — Я ничего не знаю, Глион. Мои чувства… Всё так запутано.

— Это нормально, — так же шепчет Глион. — Ты всегда плохо понимала свои эмоции.

— Эй!

Сил на пререкания не хватает. Диона хочет ударить друга, но выходит лишь нежно погладить. Глион перехватывает чужую ладонь, сжимает аккуратно и поглаживает большим пальцем.

— Сейчас даже я сильнее тебя, — улыбается он.

— Размечтался, — приподнимает уголки губ Диона.

Глион, внимательно рассматривая лицо девушки, заправляет прядь волос и заглядывает ей в глаза.

— Если ты не можешь разобраться со своими чувствами, это не страшно, — мягко говорит он. — Я всегда буду готов тебя выслушать и поддержать. Не воспринимай слова Эрбина близко к сердцу. Ты найдёшь лучше, намного лучше и будешь счастлива и любима.

От слов Глиона становится тепло. Сидя в его уютных объятиях, Диона вдруг чувствует себя самой защищённой на земле.

«А может быть, — думает она, — уже нашла».

Эрбин сидит на камне и смотрит на морскую гладь, в которой отражается солнце. Щека распухла и налилась синевой, а на шее кольцом отпечатались контуры корней.

— Выглядишь паршиво.

Глион садится рядом. Блики солнца на волнах заставляют сощурить глаза.

— Без тебя знаю, — огрызается Эрбин.

— Ты тот ещё придурок.

— Если ты пришёл мне мозги компостировать, то, как друг прошу, уйди куда подальше. Я хочу побыть один.

Глион пропускает грубость мимо ушей.

— Зачем соврал? Ты ведь любишь её.

Эрбин поднимает на друга взгляд полный боли.

— Люблю. Как её можно не любить. Ты и сам это прекрасно знаешь.

Глион дёргает плечом, избегая всепонимающего взгляда Эрбина.

— В итоге всё равно бы всё пришло к этому. Мы никогда не смогли бы быть вместе.

— Ты выбрал свою страну и долг вместо любви. Глупый выбор, но не мне, трусу, который даже в чувствах своих признаться не может, говорить тебе об этом.

Эрбин невесело дёргает кончиком губ и кивает. Он встаёт, кидает последний взгляд на море и уплывающее за горизонт солнце, разворачивается и, прежде чем уйти, произносит:

— Позаботится о ней.

— Обязательно.