Время падать, время летать

Глава двенадцатая

— Вы, наверное, устали и проголодались, — незнакомка, представившаяся Мелри, щебетала без умолку. За пару минут пути мы выяснили, что она — жрица, что они — жрицы — всегда очень рады гостям. Выразила свою тревогу насчет наших изможденных лиц. Сообщила, что на ужин у них жареные броганы. Хелена поморщилась: как бы голодна она ни была, ее совсем не прельщала мысль есть одного из обитателей Бездна. Заметив это, Мелри заверила избирательную блондинку: — Они только с виду кажутся несъедобными, на самом деле под панцирной броней у них очень нежное и вкусное мясо.

— Лично я готов съесть что брогана, что слона целиком. С потрохами, — признался Джоэл.

— Кого? — не поняла жрица.

Я шикнула на него. Не стоило рассказывать всем направо и налево, что мы — гости из другого мира. Во всяком случае, пока не поймем, можно ли доверять обитателям храма.

— Морена, я бы на твоем месте оделась, — неодобрительно бросила Хелена.

Блейз скорчила гримасу, но все-таки надела вынутую из рюкзака водолазку.

Стало очевидно, что поросшая черным «плющом» дверь — лишь маскировка. Но отчего тогда она не открылась сразу, как только мы пришли? Быть может, прячась за толщей каменных стен, жрицы нас проверяли? Но как тогда вышло, что проверку прошла не я, Хелена или Джоэл, а… Блейз?

Уму непостижимо.

Все посторонние мысли вылетели из головы, как только я увидела накрытый стол. На тарелках — ломти сочного розоватого мяса, подрумяненного по краям, и какая-то странная зелень. Рядом — что-то очень похожее на привычный нам, альграссцам, хлеб. Почти черный, но такой же дырчатый и воздушный. В бокалах — по всей видимости, местный аналог вина.

Нас как будто бы ждали, и от этого ощущения мне стало не по себе.

Вставшая из-за стола сухопарая брюнетка поспешила развеять мои невысказанные сомнения.

— Вы вовремя решили заглянуть в храм, — легко рассмеялась она. — Подоспели прямо к началу трапезы.

В отличии от шепнувшей мне на ухо Хелены — видимо, плохо знающей историю времен Эпохи Слияния, меня не удивило, что коренные обитатели Бездны говорят на одном с нами языке. Все, кто населял сейчас этот странный диковатый мир — потомки Иэны и Бринна, Вейна, Сновидицы, возможно даже Эйба Атрейса… и Венетри, оставшихся в Бездне во время обряда, результатом которого стало разъединение двух миров. И пусть в Венетри были вхожи люди разных национальностей, образовалось тайное общество именно в нашей стране. В Кеметрии. Потомки научили языку своих детей и внуков, а те — своих. Это вдохновляло… и вызывало легкую щемящую тоску — на мгновение показалось, что я очутилась дома, в Альграссе.

То, что жрицы — я насчитала семь девушек, все как одна, одетых в белые платья — так дружелюбны к нам, подкупало. Они усадили нас за стол, напоили свежей прохладной водой, накормили до отвала. Когда голодный зверь, сидящий внутри каждого из нас четверых, насытился, настала пора вопросов.

— Как долго вы здесь живете? — полюбопытствовала Хелена.

— Всю жизнь, — улыбнулась старшая жрица Ильгре. — Наши дети рождаются здесь же и почти не покидают храм. Как и мы сами: мы создаем уют и учим детей грамоте, истории и искусству — всему тому, чему в свое время научили нас, — пока наши мужья охотятся. И мы с удовольствием принимаем гостей. Многие даже остаются — Бездна не слишком ласкова, а храм… защищает нас.

— То, что открыло входную дверь — это магия? — тихо спросила я.

— Да, но в храме ее немного, — ответила Ильгре. Как мне показалось, слишком поспешно. Боялась, что я украду их чары?

Мне хотелось расспросить поподробнее, но тогда бы я выдала себя. Поэтому я, наконец столкнувшись с тем, кто мог открыть мне глаза на современную магию Бездны, с сожалением промолчала.

— Мы, должно быть, не сразу заметили ваше появление, — с извиняющей улыбкой сказала Мелри. — Сожалею, если вам пришлось ждать.

— Все в порядке, — легко рассмеялась Хелена. — И много вас здесь?

— Пятьдесят шесть человек, включая новорожденную малышку Гейю, — охотно отозвалась Мелри. — А в вашем клане?

Мы переглянулись. Я осторожно сказала:

— Было тридцать девять человек. Сейчас… двадцать девять. Почти всех самых сильных мы потеряли.

Несмотря на то, что я еще до конца для себя не решила, могу ли доверять нашим новым знакомым, я сомневалась, что сильно рискую, говоря подобное. Жрицы все равно не знают, где именно находится лагерь нашего «клана». Однако, если исходить из их слов и теплого приема, существовала вероятность, что они захотят нам помочь. Приютить, хотя бы на какое-то время… пока мы не отыщем способ попасть домой.

— Бездна никого не щадит, верно? — тихо произнесла Ильгре. — И куда вы держите путь?

— Обратно, — ответила я. Увы, должно быть, я сильно переоценила гостеприимство жриц. Или для трех десятков человек в храме у них просто не было места. — Мы шли за лекарством для нашей подруги, но затем случилось… что-то странное, и мы оказались здесь. Кажется, мы просто провалились сквозь землю.

— Вы про Сдвиг? — нахмурилась Ильгре. — Где бы вы ни устроили себе убежище, вам, должно быть, очень повезло — или вас защищает очень сильная магия, раз вы не знаете, что такое Сдвиги.

Я прикусила язык, коря себя за оплошность. Решила же во что бы то ни стало не выдавать наше незнание законов Бездны!

Находчивая Блейз, которая никогда не лезла за словом в карман, не растерялась:

— Наше убежище хорошо защищено, и все это время мы почти его не покидали, как и ваши дети.

— И что же случилось? — взволнованно спросила Мелри.

— Нас разлучили с родителями, старшими, наставниками. Однажды, несколько дней назад, они просто… исчезли. Теперь мы сами по себе.

Поразительно, но Блейз удалось соблюсти баланс между правдой и ложью. Ильгре кивнула, удовлетворенная ответом. И впрямь — от Бездны и не таких сюрпризов можно было ожидать.

От тепла меня разморило — у них здесь, в храме, был самый настоящий камин. Голоса жриц доносились как сквозь вату, приходилось прилагать немало усилий, чтобы удерживать отяжелевшие веки открытыми. Увидев это, Мелри рассмеялась и сказала:

— Надо скорее отвести вас в ваши покои, пока вы не уснули прямо за столом.

Мы и впрямь походили на объевшихся сливками котят, которым хотелось только одного: юркнуть в свою норку. Одна из жриц — немногословная Айкли — проводила нас в комнату, где было пять кроватей. Я недолго боролось с искушением. Тело буквально утонуло в невероятно мягкой — так и просилось на язык, пуховой — перине. Едва голова коснулась подушки, веки сами собой опустились, и поднять их было выше моих сил. Мелькнуло ленивое, принадлежащее той части меня, что была недоверчивой и упрямой: «А если это ловушка?». И следом: «А не все ли равно?». Даже если мы не проснемся… Если смерть такая сладкая, стоит ли ей сопротивляться?

Эта мысль — такая несвойственная мне — мгновенно меня отрезвила. Будто на голову вылили ушат ледяной воды. Что бы ни происходило в моей жизни, как бы тяжко ни приходилось, я предпочитала бороться. До конца. Многие не верили в мое упорство, видя во мне лишь тихую, закомплексованную девицу… Но все дело лишь в том, что они плохо меня знали. И, честно говоря, даже не стремились узнать.

Я резко распахнула глаза, и, приподнявшись на локтях, настороженно огляделась. Не знаю, что именно я хотела увидеть — как именно развеять сомнения или чем их подкрепить. Но ничего подозрительного так и не углядела. Айкли, которая одну за другой гасила свечи, заметила на моем лице беспокойство. Мягко сказала, улыбнувшись:

— Вы в безопасности. Здесь вам нечего бояться.

Не знаю, почему, но я ей поверила. Что-то было в ее добром круглом лице, в ее улыбке такое… располагающее к себе. Бездна никогда не бывает милой. Она не любит лицемерие, никогда не рядится в белые одежды, предпочитая сразу показывать клыки. А значит, все это — не проделки Бездны. А значит, нам ничего не грозит.

Так думала я, ложась спать. Так думала я, просыпаясь.

Сейчас, при свете дня, все мои вчерашние страхи казались пустыми и надуманными. Я сладко потянулась. Как таковых окон в храме не было (видимо, в целях безопасности), свет проникал сюда через застекленные отверстия в потолке. Его было достаточно, чтобы осветить лица спящих Хелены и Джоэла. И чего я волновалась?

Я еще немного повалялась в постели, нежась и наслаждаясь теплом. Нас ждала обратная дорога до лагеря, но прежде… Нехотя поднявшись, я разыскала Ильгре и спросила ее, насколько хорошо она знает местность за пустыней. Нужно было понять, как далеко нас отбросил от школы таинственный Сдвиг: как я поняла, явление куда более опасное и непредсказуемое, нежели Метаморфоза. Эдакий взрыв, проявление гнева и ярости Бездны, при котором из пространства вырывались целые куски — или наслаивались друг на друга, или тасовались.

Алексия не зря называла Бездну разбитым миром — ее будто бы слепил из кусков разных миров не очень умелый демиург. А виной тому — века Сдвигов и Метаморфоз. Так, посреди знойной пустыни после Сдвига мог оказаться островок снежных земель. Или, как рассказала Ильгре — теперь я не боялась задавать вопросы, ведь мое невежество было легко объяснимо — на месте вырванного куска земли можно было увидеть… черную, непроницаемую темноту, которая гасила любой источник света.

Саму Бездну.

Новая информация кое-что прояснила. Если так рассудить, перемещение куска школы из Альграссу в Бездну было ничем иным, как глобальным, затрагивающим сразу два мира, Сдвигом. И если учесть, что школа просто обрушилась на пустошь, как будто существовала там всегда, полагаю, наши перепуганные до смерти родители, учителя, полицейские и зеваки видели вместо куска школы темноту. Ничто. Бездну. А быть может, Слияние или Сдвиг — чем бы это ни было — просто стерло часть школы, будто ее никогда не существовало.

Мысль о маме заставила мое сердце сжаться. Но… падать духом сейчас нельзя. Нам нужно вернуться домой живыми.

Жаль, что Ильгре ничем не могла мне помочь — путешественниками были не они, а их мужья, но… сейчас все они были за пределами храма. Как объяснила старшая жрица, благодаря магии храма, которая никогда не впустит внутрь посторонних, охранники им были не нужны. А вот еда и вода сами собой появиться не могут — потому на охоту отправлялись все мужчины до единого.

— И как долго она может длиться?

— Зверь сейчас пуганый и очень опасный — даже для группы вооруженных мужчин, — вздохнула Ильгре. — Я не знаю, Лекса. Да и к тому же… наши мужья хорошо знают окрестные леса за пределами пустыни, города Эльсбру и Ястагар. Но кроме этого… не думаю, что они знают, где находится ваша пустошь, которую вы сами толком не можете описать.

Я с сожалением кивнула, признавая ее правоту.

— У меня только один для вас троих совет, — сказала мне в спину жрица, когда я уже собралась уходить за Хеленой и Джоэлом. — Держитесь как можно дальше и от Ястагара, и от Эльсбры. Кланы, которые там обитают, чужаков не жалуют. Совсем не жалуют.

От ее слов так и веяло опасностью.

— Спасибо, постараюсь. Я знаю, где находятся они оба, — задумчиво отозвалась я. Ну как знала: все мои знания об этой местности исчерпывались картой двухвековой давности. А если учесть постоянные Сдвиги… кто знает, насколько все поменялось? — Остается лишь надеяться, что сама Бездна не вмешается в наши планы.

— Лучше не сбрасывать это со счетов, — странным голосом ответила Ильгре. — Бездна не может иначе. Хотя, знаете, есть еще кое-что. Неподалеку отсюда, между Эльсброй и Ястагаром, находится заброшенная деревня Раккли. Бывший лагерь клана варгло, которого вырезали Кровавые. Там могли остаться карты, какие-то записи — что-то, что подскажет вам, как добраться домой.

Я на знала, кто такие Кровавые. И, если честно, не хотела знать.

— Тогда мы попробуем добраться до Раккли. Спасибо вам. За все.

Ильгре улыбнулась — как-то вымученно и, мне показалось, печально.

— Не стоит, Лекса.

Жрицы были так любезны, что дали нам с собой и еды, и воды. Хелена и Джоэл попрощались с Ильгре и остальными, и первые исчезли в открывшемся проходе. Улыбнувшись жрицам, я последовала за спутниками.

— Признаюсь, я не думала, что все так обернется, — несколько нервно рассмеялась Хелена, когда каменная дверь за нами закрылась сама по себе.

Джоэл кивнул.

— Нам нужна была передышка. Счастье, что жрицы встретились на нашем пути. Жаль только, что у нас было слишком мало времени расспросить их обо всем: какие кланы населяют Бездну и куда, собственно, подевалась магия.

— Не думаю, что они сумели бы ответить на наши вопросы, — заметила я. — Странно, что они почти не интересуются внешним миром, оставляя это своим мужчинам. Но, может, им так легче? Жить в своем собственном мире, в закрытом пространстве, не позволяя чужим бедам и трагедиям их задеть?

Я знала, о чем говорю. Потому я хорошо их понимала. Иногда проще закрыть глаза, зарыться с головой в землю, как страус. Лично я так делала всю сознательную жизнь.

Это было проще, но не значит — правильнее.