Время падать, время летать

Глава двадцать вторая

Меня провели в самую странную комнату из всех, что мне когда-то встречалась. На пороге Шадриан придержал меня за руку.

— Осторожно.

Меня обожгло прикосновением его голой кожи к моей. Так сильно, что первым моим порывом было вырвать ладонь. К счастью, я сумела сдержаться.

Ничего, кроме камня и воды, воды и камня — вся комната походила на закрытый бассейн. К его центру вела каменная дорожка. Я даже не удивилась, увидев, что она просто балансирует на воде, без всякой опоры — как оказалось, дагуэры сильны не только в преобразовании материй, но и в их соединении друг с другом и создании гармоничного тандема. Хотя вру — был еще лунный свет, который дарили настенные свечи, сменившие огоньки с золотого на серебряный и бросавшие на поверхность воды «лунные» блики.

— Что теперь?

— Дождемся пифию. Она скоро подойдет.

— Самая мудрая женщина вашего клана?

Король Душ с усмешкой кивнул.

— Можно и так сказать. Откуда ты о ней узнала?

— Тили рассказала.

— Ты успела познакомиться с Тили? — улыбнулся Шадриан.

Улыбка искренняя, неподдельная, его лицо преобразила. Я отвернулась, сосредоточив все свое внимание на бликах на воде.

— Да, и… с некоторыми другими.

Невыносимо хотелось прервать затянувшееся молчание. Но о чем мне говорить с Королем Душ — чужаком и похитителем?

— Я заметила одну странность, — наконец сказала я. — Когда Тили водила меня по саду, она рассказывала мне о родителях ее подруг — чем они занимаются, какой материей им легче всего управлять…

— Шпионкой ей никогда не стать, это правда, — рассмеялся Шадриан.

Я мимолетно улыбнулась.

— В какой-то момент я вдруг поняла, что она почти не говорит «у ее мужа» или «его жены», чаще лишь «его любимая» и «ее любимый». Думала, что она просто выражает так свои мысли, но когда спросила напрямую, поняла, что у вас в клане очень мало семей.

— Семей — мужчин и женщин, воспитывающих совместное дитя, у нас предостаточно, — возразил он. — А вот заключенных браков и правда немного.

Слова Шадриана сбили меня с толку.

— Не понимаю… Почему?

— Потому что брачные узы — сложное испытание для влюбленных. Не все его проходят и не все стремятся проходить. После того, как проведен обряд венчания, две половины становится одним целым.

— Это я понимаю…

— Вряд ли, — перебил меня Король Душ, — раз задала такой вопрос. Брачные узы означают, что отныне муж с женой делят и горе, и счастье… любые эмоции и ощущения они делят на двоих. Если он испытывает боль, она ее чувствует. Когда ее переполняет гнев, ему приходится испытывать ярость. Никаких секретов. Нет места равнодушию, нет возможности отстраниться, отгородиться стеной молчания. Хочешь перестать страдать — помоги супругу справиться с его страданиями. Хочешь быть счастливой — сделай так, чтобы счастливы были вы оба.

Я смотрела на него во все глаза. Невероятно. То, о чем говорят во время свадебных церемоний, в клане дагуэров возведено в абсолют.

— Значит, магически вы становитесь сильнее в основном за счет родственных связей?

— Верно, девочка.

— Лекса, — буркнула я.

Шадриан рассмеялся. Трудно поверить, но этого высокого мужчину в жутковатой костяной броне было совсем несложно рассмешить. В моем воображении короли и убийцы рисовались совсем другими: хмурыми, неприступными, с жестким прищуром глаз. Прищур имелся и у Короля Душ, но… скорее насмешливый, чем-то неуловимо напоминающий кошачий.

— Обряд Памяти Предков… В чем именно он заключается?

— Используя твою душу, мы попытаемся призвать души твоих предков — Алексии и Эйба Атрейс, — охотно ответил Король Душ. — Они владеют знанием, которое должно помочь нам остановить тех… кто призвал вас сюда. Их замысли слишком опасны. Их почти не заботит, что станет с Бездной. И то, что они делают, вновь соединяя Альграссу с Бездной, последнюю разрушает. Твоя память — возможно, ключ к ее излечению. Шанс прекратить Сдвиги и понять наконец логику Метаморфоз — потому что раньше, до вашего появления в Бездне, нам это было подвластно. Возможность если не прекратить нашу с ними вражду, то, во всяком случае, заполучить оружие, которое позволит нам им противостоять.

Я ошеломленно покачала головой. Кем же были эти таинственные «они»? Зачем кому-то понадобилось вновь разрушать обособленность обеих миров друг от друга? И все же я была рада, что на этот раз виновны оказались не жители Альграссы. Впрочем… Какая теперь, в общем-то разница? Одно немного успокаивало: с дагуэрами у нас есть как минимум один общий враг. Поможет ли это нам? Не знаю. Но мне не помешал бы даже проблеск надежды.

— И что… стоит только вам призвать Алексию или Эйба к ответу, и они все сами вам расскажут?

Шадриан рассмеялся.

— Нет, конечно же, нет. Когда мы произносим «духи говорят нам», мы имеем в виду то, что читаем их память. И каждая душа несет в себе частичку души прошлых поколений. Это похоже на сложную ментальную головоломку и на их разгадку иногда уходит до нескольких недель.

Я резко выдохнула. Несколько недель? Недели неизвестности, ожидания и страха. Это сейчас мы болтали, будто старые знакомые. А что будет, если желаемого Король Душ не получит?

— А это… может не сработать? — осторожно спросила я.

Шадриан нахмурился.

— Вероятность есть. Хотя наш тандем с пифией и силен… Магия — слишком тонкая наука. Память Предков срабатывает куда лучше, когда заклинателя и потомка связывают узы — брачные или кровные. Такова уж особенность дагуэров. Более того, некоторые чары выходят лишь тогда, когда их творят два связанных крепкими узами человека. — Он усмехнулся. — Кому-то это даже кажется романтичным. По мне, так это только добавляет сложностей и проблем.

— Но, судя по всему, вы прекрасно справляетесь и в одиночку. — Это не было лестью. Меня действительно впечатлили те «фокусы», которые Король Душ проделывал с деревом в школе. Любопытство побудило меня спросить: — А… с водой? Что можно сделать с водой?

— Вода — самая податливая из материй. Ее форму могут изменять даже маленькие дети. С превращением в пар и лед чуть сложнее, но…

— Если река замерзала хоть однажды, то вы легко превратите ее воду в лед, — догадалась я.

— Какую-то часть ее — да, — кивнул Шадриан. — Всю реку — возможно, но это уже куда сложнее. И потребуются усилия не одного человека.

— И любую материю можно превратить в оружие, — пробормотала я.

Водой можно заставить человека захлебнуться, земле приказать разверзнуться и стать для врага могилой, камень обрушить на голову врага, сталь соединить с огнем и создать меч, идеальный для сражения. Мило беседовать с человеком, обладающей такой силой, вдруг резко расхотелось.

— Да, если правильно ею управлять, — согласился Король Душ. — Что же до обряда… Нет смысла скрывать, что с твоими предшественницами подобное не сработало. Надеюсь, сработает с тобой. Ты с Альграссы, твоя кровь сильнее.

— Подождите. — Я замотала головой. — Вы хотите сказать, что здесь, в Бездне у Эйба были дети?!

— Были, — с усмешкой подтвердил Шадриан. — Не пойму, что тебя поражает. Он был не стар, когда очутился здесь. Да, потребовалось несколько лет, чтобы он излечился от любви к своей погибшей жене, которая и стала причиной Слияния.

— Пожалуйста, расскажите, — горячо попросила я. Подумать только: я буду единственной, кто знает судьбу Эйба Атрейса после конца Эпохи Слияния!

Короля Душ позабавила моя пылкость. И все же он пошел мне навстречу.

— Насколько мне известно, у Эйба было двое детей, две девочки от женщины, с которой он познакомился уже здесь, в Бездне. Она каким-то образом узнала о том, что он стоял и за Слиянием, и за Расколом — разъединении Альграссы с Бездной, и винила Эйба в последствиях его решений. Им пришлось пройти долгий путь от ненависти до любви, вполне ожидаемым итогом которой стала новая ветвь рода Атрейс.

— Ого, — только и сказала я. — И это вы узнали от их потомков?

— Именно. Но не от одного. Благодаря душам предков нам стало ясно, что Раскол разрушил что-то и в без того не слишком отлаженном механизме Бездны. С тех пор мой дед пытался докопаться до истинной причины, для чего нужно было понять, как именно был проведен обряд Раскола. Он выискивал потомков семьи Атрейс годами, как и мой отец, как и я… Но беда в том, что все они с рождения заражены ядом Бездны. По женской линии в семье Атрейс с рождения Венеры передавалась практически полная невосприимчивость к магии. Это не только осложняло им жизнь, так как колдовать они почти не могли, но и осложняло нам обряды Памяти Предков. Это похоже на блуждание в тумане. Только находишь чье-то воспоминание, как натыкаешься на черную непроницаемую стену. Эти стены — и есть результат яда Бездны. Именно они мешают нам вернуться в тот самый день, когда был проведен обряд Раскола.

— Вы думаете, что-то тогда пошло не так?

— Безусловно. Нам лишь нужно понять, что именно. И ты, дитя Альграссы, с кровью, не испорченной ядом Бездны, станешь нашим ключом. Я надеюсь на это. Слишком многое… слишком много жизней зависит от того, что нам откроет Память Предков.

Я молчала, хмурясь. Король Душ был невозмутим — ожидание его не беспокоило.

— Пока нет пифии, можно задать еще один вопрос?

Он заинтересованно взглянул на меня.

— Скажите откровенно… насколько мы — мои люди, как вы их называете — уязвимы?

— Очень уязвимы, — припечатал Шадриан. — Можно сказать, на вас и вашем лагере красной краской нарисована огромная мишень. Пока вас спасало стечение обстоятельств и то, что о вас не знали. Но теперь о чужаках, помимо нас, осведомлен и Король Костей. Не стоит забывать и о самой Бездне — рано или поздно, ей надоест играть с вами в игры.

— А Король Крови?

— Король Крови больше вам не угроза.

Я кивнула. Значит, Чокнутая Дигиаз или, вернее, цельная Дигиаз свершила свою месть — за жизнь, расколотую на три части.

— И все это вы узнали от духов?

— Это и многое другое.

Я потерла пальцами виски.

— Ладно. Значит, вы должны знать, что Король Костей забрал уже самых сильных из нас. Зачем ему возвращаться?

— Не самых сильных, а тех, в ком ущербность духа или, если хотите, чернота души сочетается с физической силой. Но Король Костей славится тем, что расходный материал, которыми он зовет людей, у него очень быстро приходит в негодность. Ваша девочка — та, что не сумела справиться с болью, позволила ей себя сломить и в результате стала идеальной марионеткой для Короля Костей, увела только тех, до кого смогла достучаться. Когда он наиграется с ними, ему понадобятся другие. И тогда он отправиться искать остальных. И Король Костей — не…

— Кристабелла, — тихо подсказала я.

— Да, не Кристабелла. И не я. И не Дигиаз. Он не будет нянчиться с вами. Не пойдет на уступки. Король Костей просто не знает подобных слов.

— Есть еще кое-кто, — хмуро бросила я. — Жрицы храма Мтимеи.

— Тхана, — кивнул Король Душ.

Я встрепенулась, услышав знакомое по дневникам Алексии слово.

— Тхана? Почему они назвались так? Алексия Атрейс называла тхана квинтэссенцией смерти, темными духами Бездны — невидимыми и потому непобедимыми.

— Вот как? — удивился Шадриан. — Честно говоря, не знаю. Непобедимыми их точно не назовешь. А вот слова насчет невидимости отчасти правдивы — из-за излюбленной тхана игры в прятки. Они манипулируют сознанием… но иначе, чем это делаем мы. Впрочем, дагуэры защищены от их шуток с иллюзиями, а вот им от нас защититься куда сложнее.

— Защищены? — возбужденно спросила я. — Как?

— Ну уж нет, Лекса, — рассмеялся Король Душ. — Секреты подобного рода бережно хранит каждый клан. Помнишь, что мы говорили о секретах? Я не доверю их тебе… Пока не начну доверять.

Мне вдруг стало холодно. В мнимой попытке согреться я обхватила себя руками за плечи. В голове крутился миллион вопросов: о Бездне, о Короле Костей и о том, что он собирается делать с теми, кого увел с помощью Кристабеллы. Но Шадриан ясно дал понять: всего он мне не расскажет.

Сейчас. Возможно, если втереться в его доверие, ситуацию можно переломить. И все же он охотно рассказывал мне об обычаях своего клана, об особенностях магии. Не видел во мне врага или… видел будущего союзника?

Как бы то ни было, Король Душ был мне нужен. Его народ хранил знания не только о нынешней Бездне, которая разительно отличалась от Бездны Алексии Атрейс, но и о магии, которую можно было призвать отовсюду, как они сделали это в школе, где магии нет и в помине. Возможно, секрет кроился в руне, притягивающей крохи магической энергии со всего мира — подобной пользовался Джувенел. Но мне никогда не вспомнить точный ее рисунок и, даже случись так, никогда не понять самой, как именно ею управлять.

Не стоит забывать и о тех, кто призвал нас с Альграссы. Неважно, зачем мы им понадобились, но они тоже наверняка охотятся за нами. Просто Король Душ оказался быстрей.

Столько врагов вокруг, а в эпицентре — мы, испуганные подростки. Мы не умеем воевать. Нас не учили драться и владеть оружием. Не учили находить пропитание в лесу, разжигать огонь или охотиться. Не учили, что, попав в незнакомый мир, мы можем навсегда в нем остаться.

Странный звук отвлек меня от съедающих заживо мыслей. Обернувшись, я увидела хрупкую девчушку лет двенадцати с длинной, до бедер, косой. Ее глаза были настолько светлыми — почти прозрачными, что поначалу я приняла ее за слепую. Проем за ее спиной сам по себе зарос камнем.

— Приготовления закончены, можно начинать, — мелодичным голосом произнесла незнакомка.

— Ты пифия? — Наслушавшись разговоров о ней, я ожидала увидеть или зрелую женщину или вовсе мудрую старуху.

— Изумление на твоем лице бесценно, — посмеиваясь, сказал Шадриан.

— Но… как? — Я замолчала, не желая обижать юную пифию.

— В моей голове — память веков, опыт и знания поколений, — размеренно сказала она.

Заметив мой озадаченный взгляд, Король Душ пояснил:

— Пифии не просто изумительно владеют даром прочитывать память духов. Они — сосуды памяти прошлых поколений. Умирая, пифия передает свой дар, свой опыт и свои знания дочери.

— А если у нее рождается сын?

— У пифий сыновей не бывает, — снисходительно улыбнулась пифия. Ее явно забавляла мое невежество. — Но не у всех появляются и дочери. Поэтому нас так мало.

— Мне жаль, — искренне сказала я.

Пифия рассмеялась хрустальным смехом.

— Не стоит. Лекса, верно?

— Да, а ты…?

— Пифия. Мы считаем невежливым использовать имя, данное последней в роду пифии. А называть меня Алтри Малер Вивиана Гилия Дервани почему-то никто не хочет.

Я кивнула, признавая правоту юной язвочки. Сказала со вздохом:

— Давайте начинать.

Вслед за пифией я спрыгнула с каменной дорожки прямо в воду. Король Душ снял броню, оставшись в белой рубашке и штанах, и последовал нашему примеру. Бассейн оказался совсем неглубоким — прохладная вода доходила мне до талии.

— Вы родственники? — поинтересовалась я. — Поэтому проводите обряд вдвоем?

— Наши способности схожи, и это одна из причин, — отозвался Шадриан. — Вторая — да, мы родственники. Очень дальние, но… ближе у меня никого не осталось.

Он сказал это бесстрастно — раны наверняка давно уже превратились в рубцы. Но моя боль — расставания с мамой — еще не ушла. Поэтому сердце у меня заныло.

Сама по себе вынырнувшая нить из платья Пифии обвязала их запястья. И она, и Шадриан положили ладонь на мою шею и… заглянули в глаза. Я не знала, в чьи смотреть — эта игра в гляделки смущала. Но захватившее меня ощущение, будто мое тело становится полым и гулким, а внутрь его врывается вода, смыло все мысли и чувства. И в тот страшный миг, когда мне показалось, что я тону и задыхаюсь, пришло забвение.

Я не видела снов — лишь странные отголоски. Я брела куда-то по дороге тумана, и по обеим сторонам, словно кадры киноленты, мерцали кусочки воспоминаний. Почти во всех была мама: вот мы жарим печенье, и ее — воздушное, легкое, а мое безнадежно сгорает. Вот она читает мне, маленькой, какую-то сказку, вот делает мне, пылающей от жара, болезненный укол. В последних осколках воспоминаний она всегда уставшая и почти всегда без улыбки. Отца рядом уже нет. А я — замкнувшаяся в себе, выпитая до дна всем, что происходит в школе. Но когда мы рядом… будто появляется свет. И вот мы жарим вместе блины, и мама говорит, что я и готовка — вещи просто несовместимые, и мы снова смеемся, и все невзгоды скрываются в тень, где им самое место.

Неужели так все и закончится? Неужели все, что мне остается — бережно хранить воспоминания без надежды на то, что когда-нибудь они сменятся новыми?

Мы когда-нибудь встретимся, мама?

В сновидениях не плачут, не плакала и я. И кадры по обеим сторонам дороги тумана сменились — это была уже не моя жизнь. На многих — «белый шум», остальные — воспоминания моей мамы и бабушки и незнакомых мне, но родных по крови, людей. Они вдруг стали сменяться очень быстро — по лицам шли трещины, осколки воспоминаний разбивались, сами становясь туманом. А вместо них возникали другие — сменяя года и целые эпохи. Полагаю, всем этим управляли Пифия и Король Душ. Я оставалась лишь немым свидетелем, да и, по правде говоря, вмешиваться не спешила.

И все было хорошо, но затем…

Черная стена. Боль, расколовшая сознание. Привкус крови на несуществующих в этом странном месте губах — потому что и меня, как таковой, здесь не существовало. Мир завертелся волчком, покрылся черными кляксами, которые стремительно разъедали туман. И мне казалось, что если кляксы доберутся до меня, я исчезну.

Они уничтожат меня.

— Лекса… Лекса!

Я вынырнула на поверхность, задыхаясь от страха, кашляя водой. Затем волна подхватила меня и вынесла на «берег» — каменный островок. Поверхность бассейна покрывалась камнем — Пифия и Шадриан стояли на дорожках, вода нам была уже не нужна.

Я мазнула рукой по лицу. Никакой, конечно же, крови. Но страх последовал за мной и из сна.

— Ничего не вышло, — сухо сказала Пифия королю. — Что-то блокирует ее сознание…

— Я видел.

— Мне жаль.

Она сделала едва уловимое движение кистями, и влага с ее платья начала подниматься вверх — капли собирались в бусины и срывались в воздух, чтобы мгновением спустя сорваться вниз. Не прошло и минуты, как волосы и одежда Пифии вновь стали сухими. Мне же, подобной магией не обладающей, предстояло отправиться в спальню в мокром насквозь платье. Однако прежде, чем я вышла, не зная, как еще реагировать на напряженное молчание Короля Душ, он поймал меня за руку и развернул к себе. А затем меня окутали ветры.

Не знаю, как назвать происходящее иначе — маленькие смерчи и впрямь будто закружились вокруг меня. Они высушили мои волосы, кожу и платье.

— Иди спать, уже ночь, — хрипло сказал Шадриан. В каждой клеточке его тела: в голубых глазах, теперь потускневших, в окаменевшем лице, в играющих на скулах желваках я видела боль и разочарование. И что-то близкое к отчаянию… ведь я была его последней надеждой.

— Это может… сработать, если мы попытаемся снова? — тихо спросила я.

— Я не знаю. Стена, с которой мы с Пифией столкнулись, показалась… непреодолимой. Будто кто-то хранит воспоминания духов предков от тебя самой. Завтра попытаемся снова.

Но я видела — решимость в глазах Шадриана погасла. Он был готов списать меня со счетов.

В ту ночь я не смогла уснуть. У меня было несколько часов, чтобы принять решение — самое сложное решение в моей жизни. И все же, направляясь к покоям Короля Душ, я знала, что поступаю верно. Понимала, что это — единственный выход из смертельно опасной ловушки, в которую мы угодили, оказавшись здесь. В Бездне.

— Ты хотела меня видеть? — Шадриан впустил меня в комнату, когда его охрана доложила о моем визите. — Ты понимаешь, что заявляться поздно ночью даже не к своему королю… мм… как минимум, неэтично?

— Я понимаю, но дело срочное и ждать не может.

— Вот как? — Он насмешливо изогнул бровь.

Мне же сейчас было совсем не до смеха.

— Вы были правы, когда сказали, что ради своих людей я готова на все, — отрывисто произнесла я. — Пускай они — не мои люди, а я — не их лидер. Каждый из нас сам по себе, но… Я действительно готова на все, чтобы… скажем, увеличить наши шансы на выживание.

— И что ты предлагаешь? — заинтересовался Король Душ.

— Стать вашей женой.

Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы — такого ответа Шадриан никак не ожидал.

— Прости, что?

— Если вы поколениями ищете потомков Атрейс ради нескольких обрядов Памяти Предков, значит, это жизненно вам необходимо. Если мы будем связаны брачными узами, вы, рано или поздно, получите желаемое.

— Что, в таком случае, необходимо тебе? — глухо спросил Король Душ.

— Мир с дагуэрами. Безопасность. Убежище. В вашем форте или рядом с вами — неважно. Мы оба понимаем: я и те, кто остались в лагере — для вас не угроза. Но мы вам нужны. Я вам нужна. А ребятам… и мне… нам нужна защита.

Шадриан молчал. Я не могла распознать эмоции на его лице — он будто и вовсе окаменел.

— И ты готова пойти на это, зная последствия? Понимая, что тебе придется испытывать каждый день, как только мы свяжем друг друга брачными узами?

— С трудом, — честно призналась я. — То есть… Подозреваю, что будет нелегко… но это неважно. Это — меньшее, что я могу сделать. Вопрос только в том… Готовы ли пойти на это вы?

Снова повисла давящая тишина, разрывающая мои нервы в клочья. Слишком многое зависело от слов Короля Душ.

— Думаю, в глубине души ты знаешь ответ, Лекса, — усмехнулся он. — Или мне называть тебя моей невестой?

Я заставила себя взглянуть ему в глаза твердым взглядом.

— Называйте, как заблагорассудится. Но обещания мне будет недостаточно. Потому что, приводя сюда своих людей, я сильно рискую. Я до сих пор не знаю вас и не знаю, могу ли вам доверять.

Шадриан чуть склонил голову набок, ожидая продолжения.

— Мне нужна клятва на крови.

— Ничего себе. — И снова эта холодная усмешка. — Девочка с другого мира знает о клятве?

— Видимо, ваши духи не обо всем вам докладывают, — едко ответила я.

Король Душ смерил меня долгим взглядом. И, приняв решение, сказал:

— Хорошо. Мы обменяемся клятвами крови до обряда венчания. Через пару дней… если ты, конечно, не желаешь пышной свадьбы.

Его последние слова чуть растопили лед между нами.

— Не желаю, — сдержанно улыбнулась я.

Все обговорив, мы расстались уже на рассвете. А к закату я должна была уже стать его женой. Женой дагуэра, похитителя и наверняка убийцы… и вместе с тем, почти незнакомца.

Женой Короля Душ.