Время падать, время летать

Глава третья

Бездна снова шептала ей. Хелена открыла глаза. Свесившуюся руку, которая кончиками пальцев касалась пола, сунула обратно под одеяло. Будто это помогает… Бездна во всем находит изъяны, и по этим трещинкам, впадинам и тонким брешам как-то добирается до нее. И шепчет, шепчет…

Она закрыла уши руками.

Иногда шепот слабый, один, но слов все равно не разобрать. Точнее… они будто говорят на чужом языке, совершенно ей не знакомом. Иногда голосов десятки, сотни или даже тысячи, и их слияние превращается в невозможный гвалт, изнутри раздирающий голову. Каждый раз после такого гомона, отнимая руки от ушей, Хелена боялась увидеть на них кровь.

Она знала, что только демоническая кровь позволила Бездне до нее добраться. Быть может, именно так она и говорит со своими детьми. Быть может, она решила, что Хелена — одна из них.

От этой мысли ее замутило.

Даже боясь голосов, даже боясь сумасшествия… выпади ей шанс вернуться в прошлое, она бы ничего не стала исправлять. Потому что иначе Вик ни за что бы не отправился за лекарством для Джоэла, зараженного ядом Бездны. Брат до сих пор злился на нее за «глупый, незрелый, импульсивный поступок» — когда она ввела себе в вену демоническую кровь. Кто же знал, что, в отличие от Джоэла, который едва не умер, в ней кровь приживется.

В кармане все еще лежало лекарство, которое дала ей Лекса, но… Хелена не спешила его принимать. Страх сойти с ума был силен, но сильнее оказался страх снова стать слабой. После того, как кровь истинных детей Бездны перемешалась с ее собственной, Хелена стала выносливее, ей меньше требовалось сна и еды, чтобы чувствовать себя в форме, обострились и зрение, и слух. Она менялась.

Бездна зачем-то дала ей этот шанс — выжить после введения чужеродной крови. Она пыталась понять, зачем. Боялась признаться самой себе в том, что уже почти приблизилась к черте, за которой обратной дороги не будет. Она выжидала. Убеждала себя, что еще слишком рано поворачивать назад. Они в стане не врага, но и не друга. Да еще и назревает этот глупый бунт… Силы пригодятся, если что-то пойдет не так. Но в глубине души Хелена понимала: ей просто нравится быть улучшенной версией себя. Не той хрупкой принцессой, которая только и ждала, что ее спасут и пожалеют, а той, что и сама, если нужно, обезглавит дракона.

Побочных эффектов, кроме шепчущей Бездны — нет, а значит… чего бояться? Всегда можно заткнуть уши, включив пока еще живой плеер и выставив громкость в наушниках на полную мощность. А еще можно прижаться к Джоэлу и сладко спать, не видя сновидений и не слыша чужих голосов.

Хелена выскользнула из кровати, на цыпочках, босиком, добралась до Джоэла. Он проснулся, когда она забиралась к нему в постель, мягко улыбнулся и поцеловал. Недоуменные, голоса затихли. Хелена положила голову на его грудь, слыша размеренный стук сердца под футболкой. Они были очень близки, но ей хотелось стать еще ближе. Еще не время… не сейчас, когда мир рушится, не успев стать цельным. Когда все останется позади, Джоэл станет для нее тем самым. Особенным. Первым.

Рядом с ним было тепло… спокойно. Рядом с ним Бездна будто бы отступала — или же Хелена просто переставала слышать ее.

Зато, уже почти засыпая, она услышала кое-что другое. Сквозь полудрему до нее доносились приглушенные голоса — благодаря демонической крови в ее венах, вполне различимые. Говорили трое — Клэй, Эйвен и Мелори. Не размыкая глаз, Хелена удивленно хмыкнула. Вот так новость: тихушница Мелори возомнила себя бунтаркой?

Они не знали, что она не спит. Но, что куда важнее, они не знали об ее обостренном слухе. Не подозревали, что она слышит каждое их слово, будто они шепчут ей прямо в ухо. Как Бездна. Фразы рубленные — чтобы не попасться. «Через час». «Под лестницей, у статуи».

Так вот, значит, где их тайное место.

Все затихло. Хелена открыла глаза и напрягла зрение. Чтобы ненароком не заснуть, пересчитывала трещины на стенах. В кромешной темноте видеть она не умела, зато малейший источник света ее глаза преобразовали так, что в полумраке она различала самые крохотные детали. Хелена вздрогнула от снизошедшего из ниоткуда четкого осознания: когда-нибудь за все это ей придется платить. Поежилась. Стало совсем не до сна.

Сбоку завозились. Хелена плотно сомкнула веки, и без того прекрасно «видя», что происходит в комнате. Откинулось одно одеяло, другое. На пол спустились босые ноги. За дверью исчез один. Шаг легкий — наверное, Мелори. Затем — неуклюжая поступь Эйвен. Что ни говори, в воде она чувствовала себя куда увереннее, чем на поверхности. Если напрячь слух еще сильнее, можно почувствовать вибрацию от пола. Или это Хелене «говорит» уже не слух? Как бы то ни было, она сумела распознать и побег из спальни Клэя. Выждав секунду, выскользнула из кровати и последовала за ним.

Коридор пустой и тихий. Прикрыть веки на мгновение, чтобы услышать тихие шаги за углом. Троица предателей шли к тайному месту сборища по отдельности, на расстоянии друг от друга. Чертовы конспираторы. Хелена ускорила шаг, морщась от того, каким холодным казался пол обнаженным ступням. Однако в качестве компенсации ей предоставили возможность проверить выученный на днях трюк — недавно обнаруженную грань ее… дара? Магии, которую даровала ей демоническая кровь. Хелена поняла, что может быть тихой, как мышка, когда прошлась за спиной беседующих Вика и Мартина, и выскочила перед ними, до чертиков их напугав. Мартин тогда обозвал ее призраком, а вот Вик почему-то не смеялся. Неужели что-то подозревал? Вряд ли. Лекса обещала, что ничего не скажет ему ни о лекарстве, ни о побочных его эффектах. Лексе Хелена верила, а новой способности радовалась как дитя.

Даже несмотря на «апгрейд» демонической кровью, она сомневалась в том, что годится для роли бойца. Куда более соблазнительной ей казалась роль эдакой шпионки или ассасина Венетри, знания о которых Лекса подчерпнула из дневников Алексии Атрейс. Теневые воины, бесшумные и быстрые, почти неуловимые… хотела бы она быть такой.

Хелена добралась до лестницы, оставшись незамеченной. Притаилась и прикрыла глаза — это всегда помогало сосредоточиться и активизировать прочие чувства. Помимо недавних шептунов, она расслышала голоса Амелии и Рика — двойняшек, с которыми Хелена даже когда-то была дружна. С Хеленой они теперь держались настороженно, а Лексу ни во что ни ставили, за глаза называя «подстилкой короля». Нужно было догадаться, что они тоже причастны к грядущему бунту.

— Я узнал, где у них основное хранилище оружия. Но проникнуть туда будет непросто. — Судя по высокопарному тону, Рик явно перепутал происходящее с компьютерной игрой, а задание вооружиться — с квестом.

— Ты дебил? Разумеется, мы не пойдем туда — ты что, видишь рядом с собой целую армию?

Амелия с Риком неподражаемы — вечно как кошка с собакой.

— Амелия права, — хмуро сказал Клэй. — Нам достаточно раздобыть по мечу.

Повисла тишина. Явно прислушивались. Разделенная с ними одной стеной, Хелена закатила глаза.

— Так. Припасы собрали. Мечи… Здесь почти не запирают двери, заметили? Ну мы типа слабые, что с нас взять. Скажите спасибо рыжей сучке, — с ненавистью бросила Эйвен.

«Эта рыжая сучка дала тебе такую затрещину, что на твоей роже еще долго красовался отпечаток ее пятерни», — с мстительным удовольствием подумала Хелена.

— Вообще-то в этом случае ей действительно стоит сказать спасибо, — усмехнулся Клэй. — Боялись бы нас — хрен бы оставили двери открытыми.

Эйвен шумно выдохнула — явно негодуя. Ей очень не нравилось, когда о Лексе говорили хоть что-то хорошее.

— В общем, это нужно сделать одновременно. Если поползут слухи… если хоть один дагуэр скажет другому, нам хана. И всему плану хана. Так что завтра ночью входим в первые попавшиеся открытые комнаты и хватаем мечи. Если поймают — делаем сонный вид и говорим, что заблудились и не в ту комнату вошли. Потом хватаем рюкзаки с припасами из тайника и нахрен из форта.

Хелена вытаращила глаза. Это и есть их план? Это и есть бунтари, которых они боялись? Впрочем, бояться стоило — эти идиоты со своим идиотским планом такого им наворотят!

— Это надо было делать месяц назад, когда нам еще кто-то мог поверить, — фыркнул Рик.

— Месяц назад мы не думали, что это пригодится.

Их правда. Лекса и сама говорила, что, выходя за Короля Душ, надеялась на другой исход. На то, что между дагуэрами и альграссцами будет взаимное доверие. Увы, не сложилось.

— А остальные?

— А остальные пошли к черту. Нравится им пресмыкаться перед дагуэрами — пожалуйста. А мы уйдем и будем жить так, как захотим. Никакого Короля Гребаных Душ и Рыжей, возомнившей себя королевой.

Обговорив детали, они покинули укрытие. Сначала вышла Мелори, не промолвившая за всю беседу ни слова, затем Амалия и Рик, следом Клэй вместе с Эйвен. Они и без того сильно сдружились за последнее время, поэтому в конспирации, видимо, не видели смысла. Если их поймают гуляющими в коридоре, вряд ли что-то заподозрят. Эта мысль почему-то сильно разозлила Хелену. «Значит, вздумали водить нас за нос?»

Да, Лекса хотела, чтобы предатели до последнего не знали, что уже у них под колпаком. Но у нее возникла другая идея.

Хелена вышла из укрытия, оказавшись за спинами бунтарей-недомерков.

— Что мешает мне взять и предупредить дагуэров о вашем предательстве? Я стану хорошей, заработаю нам с ребятами баллы доверия, а вы отправитесь гнить в тюрьму.

Они подскочили — оба. Эйвен обернулась первой, сощурила глаза.

— Доннован… Кто бы сомневался, что ты влезешь. Возомнила себя правой рукой долбаной королевы? Ты и в Гвалроу была затычкой в каждой бочке, продыху от тебя не было.

— Чего не скажешь о тебе, верно? — осклабилась Хелена. Эйвен сама вышла на тропу войны. — Что бы ты ни делала, сколько медалей ни завоевывала, тебя никто не замечал. Ты можешь быть как рыба в воде, но на земле — что в Альграссе, что в Бездне — ты никому не нужна.

Нужно было вывести ее на эмоции. И она своего добилась. Эйвен и без того была унижена пощечиной Лексы, на которую не отреагировала, потому что растерялась. Все тогда опешили — никто из ребят не ожидал, что их Рыжая способна дать сдачи. Новую порцию унижений прощать Эйвен была не намерена — особенно от того, кто поддерживал Лексу.

— Ах ты тварина!

— Эйвен!

Не слушая Клэя, она бросилась вперед — прямо на Хелену. Она ожидала этого, схватила руку, нанесенную для затрещины и с силой отвела ее назад. Эйвен, кажется, остолбенела от неожиданности. Она не знала о ее маленьком секрете… Благодаря Лексе, все ребята думали, что Хелену и Джоэла тогда, в школе, поразил какой-то неведомый яд. О демонической крови знали только Вик и Мартин. И оба, разумеется, молчали.

Хелене это было только на руку.

— Ты думаешь, ты нас остановишь? — прошипела Эйвен. Она пыталась выдернуть руку из железной хватки Хелены, но безуспешно. — Ты и твой братец и эта рыжая дура, да кем вы себя возомнили? Вы нам не указ, ясно?

— Вот как?

Ярость внутри нее набирала обороты. Возможно, виной тому вновь зазвучавший шепот Бездны. И сейчас она не могла зажать уши, зная, что Эйвен в любой момент может броситься на нее. И когда та раскрывала рот, казалось, что говорит она голосом Бездны. Это бесило до судорог, до яростной дрожи.

— Заткнись, — процедила Хелена. Эйвен бесила. Господи, как же она ее бесила! Голова раскалывалась на части, и каждое слово на чужом языке было раскаленным штырем, который с силой вонзался в череп.

— Да как ты смеешь, — Эйвен побагровела. Она что-то говорила. Клэй поспешил на выручку подруге — должно быть, что-то в лице Хелены заставило его насторожиться. Или, более того, внушило страх.

А она просто пыталась совладать с голосами — такими скользкими, склизкими, холодными змеями скользнувшими в уши.

— Просто заткнись!

Ярость выплеснулась в ударе, разбившим губы Эйвен в кровь. Но Бездне, уже проникнувшей внутрь, этого показалось мало.

Рукой Хелены она схватила Эйвен за горло. Одного взгляда в ее глаза Клэю хватило, чтобы замереть на месте. Пальцы сжимались, горло казалось таким мягким, податливым, Эйвен так забавно таращила глаза, а ее хрип ласкал слух… остановиться невозможно. Пусть они знают, что Хелене Доннован лучше не перечить.

Голоса шептали, убаюкивали. Все, что нужно — поддаться, позволить им себя увести. Она поморщилась, когда в сладкую шепчущую песнь ворвались острые, как бритвы, слова:

— Хелена! Ты убьешь ее! Хелена!

Ее будто выдернули из теплой колыбели на мороз. Она вскрикнула, разжала руку, трясясь от холода, который шел откуда-то изнутри.

— Эйвен! — Клэй баюкал подругу в объятьях, не позволяя рассмотреть, что стало с ее шеей. Что стало с ней самой.

Громкий всхлип и судорожный кашель.

Хелена резко выдохнула. Жива. Дрожащую руку спрятала за спину. Нельзя позволить им понять, что она не контролировала себя. Пусть все пошло не по плану, пусть вмешательство Бездны едва не привело к катастрофе… Уже ничего не исправишь. Она должна сохранить лицо.

Или вернее назвать это маской?

Хелена молча ушла. В спальне закуталась в одеяло, но никак не могла перестать дрожать. Закрывая глаза, думала — эта мысль приносила хоть немного успокоения — «во всяком случае, о бунте можно уже не волноваться».

На следующее утро они столкнулись лицом к лицу в коридоре.

— Забавный шарфик, Эйвен, — бросила Хелена, остановившись на мгновение.

Та вздрогнула, инстинктивно поправила шарф, плотно закрывший шею. Ускорила шаг. Страх, отразившийся в ее глазах, удовольствия Хелене не принес.

Только сейчас она поняла, что иногда победа имеет отчетливый привкус горечи.