Время падать, время летать

Глава восьмая

В школе царила странная атмосфера. Все переменилось — раз и навсегда. Смех исчез, больше никто не пытался умирающим без заряда телефоном сфотографировать пейзаж Бездны за окном. Почти никто не читал, будто бы теперь, после смерти двоих из нас, развлекаться и веселить себя мы не имели права.

Берджи заперли в кабинете третьего этажа, рядом с библиотекой. Когда я узнала о том, что он сделал… Мне хотелось, чтобы Метаморфоза закинула его подальше в гущу леса. Одного. Без оружия, воды и пищи. Мне хотелось, чтобы он навсегда исчез с наших глаз. Кажется, никто из ребят и учителей не знал, что с ним делать. Его ненавидели — это очевидно. Блейз и Виктор — главные свидетели произошедшего, в один голос утверждали, что мистера Морриса можно было спасти. То, что сделал Берджи — лишь сведение счетов. Глупое, мерзкое и невероятно жестокое возмездие.

Случилась и новая напасть: рана на ноге Шани, которая сначала показалась мне вполне невинной, сильно воспалилась. Кожа в том месте, где содранного бедра коснулся «странный цветок» — по всей видимости, ядовитый представитель флоры Бездны, будто бы обуглилась и покрылась волдырями. Хорошо, что в каждой аудитории была аптечка. Плохо, что мази, которые мы нашли, Шани почти не помогали.

Мы раскололись на два лагеря: тех, кто убеждал, что только в школе мы можем быть в безопасности, и тех, кто считал, что нет смысла сидеть взаперти и бояться каждого шороха снаружи. Рано или поздно кончится еда. Рано или поздно, нам придется выйти. Так почему бы не сделать этого прямо сейчас? Я относилась к числу последних — раньше никогда бы подобного не могла предположить. Раньше я бы заперлась на три засова и пряталась до тех пор, пока не умерла от голода. Ничто не смогло бы выманить меня из теплого, безопасного места.

Раньше я не видела чужой смерти, не зажимала рану, из которой хлестала кровь. Не сидела на дереве, пока под ним сновал голодный зверь, для которого я была лакомым куском мяса. Была и еще одна причина, которая гнала меня вперед, за пределы школы — магия. Я не верила, что за два века она могла полностью исчезнуть. А значит, я должна найти способ ее призвать. Не знаю, как именно, но… должна.

Но мистер Ронас наотрез отказался отпускать ребят из школы. Даже группу из шести человек, вооруженную ножами. Ронас остался за старшего, так как Джоанна Малкович, которая по возрасту годилась ему в матери, не проявляла к происходящему никакого интереса. Она почти не ела, за эти дни исхудала так, что походила на живой скелет. Постоянно отлучалась в пустой кабинет, чтобы там, в окружении равнодушных стен, помолиться. Иногда с ней ходили и другие ученики — Рози, Ханна, Вероника и остальные. Иногда, проходя мимо, я слышала обрывки их разговоров — все о боге, о рае и аде, о грехах и искуплении… Невольно ежилась и ускоряла шаг.

Мы — я, Виктор, Блейз, Хелена, Джоэл и Мартин — сидели в дальнем углу библиотеки. Не знаю, как я затесалась в эту компанию. Просто разговаривала с Джоэлом, рассказывая ему о Нейде, потом пришла Блейз с новостями о Шани — ей стало хуже, поднялась температура и таблетки не помогали, потом подтянулись остальные. И уже с час мы сидели, тихо переговариваясь друг с другом. Поражаясь тому, как изменилась наша жизнь за неполные четыре дня.

— Так глупо… — вдруг прошептала стоящая у окна Хелена.

Я была так возмущена, что хотела даже выпалить: что именно в этой кошмарной ситуации ты находишь глупым?

— Я ведь и впрямь думала, что это — лишь временно, — глухо роняя слова, продолжила она. — Я заскучала, а тут, как по заказу, такое приключение! Ты сама, Лекса, говорила, что случившееся отличается от обычного Слияния. Я думала, это какой-то сбой. Думала, мы вернемся домой в следующую же ночь, и с нами — конечно же — ничего не случится. И больше такого не повторится, и мы всю жизнь будем гадать, что и почему с нами произошло. Я представляла, как в следующую же ночь закачу вечеринку в честь возвращения. И, стоя в роскошном платье, буду рассказывать всем, как я прожила в Бездне несколько часов… И все будут смотреть на меня, как… как… не знаю, на героиню? На девушку, которая пережила что-то страшное, но сумела спастись. И все мои друзья будут слушать меня и восхищаться. Я была такой дурой…

Мне не хотелось этого признавать, но… Хелена не врала, не притворялась — ради того, чтобы привлечь чужое внимание. Казалось, впервые за все это время она была совершенно искренней. Такую горечь, что звучала в ее голосе, не подделать.

— А теперь… Мистер Моррис мертв, Нейд мертв, Шани ранена, ребята не могут оправиться от шока… И меня тошнит от самой себя. Мне противно и стыдно. За то, что воспринимала перенос в Бездну как приключение. Я… — Она судорожно всхлипнула.

Блейз молчала. Опустив голову, она с мрачным видом чертила что-то ножом на полу.

— Не вини себя, — тихо сказал Джоэл. Он стоял в нескольких шагах от Хелены, глядя в соседнее окно. Будто оба они, но по отдельности, что-то искали — там, у самой линии горизонта. И, наверное, не нашли. — Ты не знала, что так все обернется. Никто не знал.

Хелена порывисто развернулась, хотела было что-то сказать. То ли не нашла нужных слов, то ли боролась со слезами — промолчала и закрыла руками лицо. Мне отчего-то стало неуютно — наверное, потому, что этим жестом Хелена напомнила мне плачущую Кристабеллу, которая после возвращения в школу окончательно замкнулась в себе.

— Эй, брось. Слышишь? — Джоэл неуверенно шагнул к ней. — Никто не должен винить себя в чужой смерти. Кроме убийц. Ты, может быть, и не самая милая девчонка на этой планете, но… Ты не заслуживаешь такого груза вины.

Хелена повергла в шок, наверное, каждого из присутствующих в библиотеке, когда, всхлипнув уже отчетливее, уткнулась в грудь Джоэла. Плечи ее дрожали.

Бедный, Джоэл понятия не имел, как себя вести. Стоял как столб с хорошо читающимся на лице ошеломлением, а потом неловко положил ладонь на узкую спину Хелены. Блейз вскинула брови и с усмешкой покачала головой. Однако я понимала: Хелене — да, впрочем, каждому из нас — поддержка и участие сейчас нужны были как воздух. Саму Блейз я все чаще находила в компании Виктора — и пусть со стороны казалось, что они что-то замышляют, да и романтические отношения между этими двумя я не могла представить в самом странном сне, Блейз должна была признать, что, как и Хелена, тянулась к людям в эти страшные дни.

Жуткий крик разорвал тишину и расплел невинные объятия Джоэла и Хелены.

Мы вскочили. Кто-то медлил, впав в ступор, кто-то бросился прочь из библиотеки. Вслед за Виктором и Мартином я выбежала в коридор. Крик повторился, и доносился он из кабинета через дверь от библиотеки. Там часть учеников, сложив на полу найденную в шкафчиках одежду, устроила одну из спален.

На «постели» с мокрым от пота лицом метался Кевин — худенький, немного нескладный паренек. Один из тех, кто регулярно ходил в «церковь имени Джоанны Малкович», как Блейз окрестила тридцать шестой кабинет, где Малкович устраивала ежевечернюю и ежеутреннюю службу.

— Что с ним? — спросила Вероника. Голос ее дрожал.

— Просто кошмары? — нахмурившись, предположила Блейз.

— Тогда почему он не может проснуться?

Кевин и впрямь не просыпался. Его трясли за плечи, прыскали в лицо водой. Он больше не кричал, но не просыпался. Не помогли даже хлопки по щекам.

— Нашатырь! — вскрикнула я и бросилась в «лазарет» — кабинет, где на ворохе одежды лежала Шани. Я задержалась на мгновение, чтобы пощупать ее лоб. Горячий, очень горячий.

Порывшись в аптечке, нашла нашатырь и вату, и помчалась назад. Нашатырь привел Кевина в чувство — к облегчению всех, кто столпился в спальне.

— Что? Что случилось? — испуганно спросил он, во все глаза глядя на нас.

— Ты не помнишь? — нахмурилась Блейз. — Что тебе снилось?

Кевин мазнул рукой по лицу. Растерянно признался:

— Не помню. Ничего не помню.

Виктор дал ему воды, которую он выпил залпом. Поняв, что опасность миновала, ребята разошлись по своим комнатам и углам.

— Ты точно в порядке? — с тревогой спросила я.

Кевин кивнул. Его снова клонило в сон.

— Мне нужно отдохнуть, — пробормотал он, откидываясь назад. Глаза уже слипались.

— Спи, — неуверенно улыбнулась я.

Повернулась, чтобы уйти. На пороге меня остановил тихий голос Кевина.

— Не волнуйся, Лекса, кошмары не вернутся. Я им не нужен.

Удивленная, я обернулась. Глаза Кевина были плотно закрыты — кажется, он крепко спал. Я долго смотрела на него, ощущая, как руки покрывают мурашки. Нервно поежившись, вышла из комнаты — мне хотелось как можно скорее вернуться к свету.

Теперь, когда каждый из нас осознал, что мы здесь застряли надолго, мисс Гейс старалась экономить найденные в кладовой свечи. В библиотеке — максимум четыре свечи, по одной еще в коридоре, лазарете и спальнях. После того, что случилось с Нейдом и мистером Моррисом, мы начали экономить и на еде. Однажды я стала свидетельницей ссоры между Ронасом, который теперь распоряжался провизией, и мисс Гейс. Она утверждала, что запасы нужно тратить разумно, мистер Красавчик — к слову, его больше никто так не называл, и вообще казалось, что его авторитет потерян — доказывал, что парням нужно больше еды. Мисс Гейс злилась. Апофеозом ссоры стала ее фраза: «Так пусть твои парни, Уилл, пойдут и добудут нам еды. Что ж они сидят в четырех стенах? На что они тратят энергию, которую получают? Вот когда станут охотниками и добытчиками, тогда мы и будем кормить их до отвала».

Улыбнувшись, я мысленно зааплодировала Деборе Гейс.

В библиотеке было слишком шумно: все что-то обсуждали, а мне, признаюсь, не хотелось ни с кем говорить. Хотя нет — был один человек, которого я очень хотела увидеть. К нему я и направилась.

В лазарете Шани была не одна — у ее «постели» дежурила Хелена. Сидела в позе лотоса и с упоением читала какую-то книгу. Я с изумлением прочитала на обложке «Медицинский справочник».

Хелена подняла голову. Захлопнув книгу, вымученно улыбнулась:

— Вот, сменила Блейз на посту. Она от Шани почти не отходит. Не скажу, что меня так заботит, что она не спит уже двое суток и вообще похожа на зомби… Но, если верить фильмам, зомби могут напасть на других. — Она невесело рассмеялась собственной шутке.

Отношения между нами все еще были напряженными: такие девушки, как Хелена Доннован, никогда не прощали другим слабости и серости, я же не могла вот так легко забыть все обиды. Но нас в школе было тридцать семь человек — вместе с учителями. Волей-неволей нам приходилось друг с другом общаться. И только запертый в комнате Берджи получил бойкот. Про него не забывали, ему регулярно носили еду, книги (как будто он их читал) и огарки свечей. Но с ним никто не разговаривал — даже мисс Булочка, самое доброе существо на планете.

Общество вынесло свой приговор: виновен.

Размышляя об этом, я каждый раз с тоской думала: как же так вышло, что спустя всего шесть дней жизни — вернее, выживания — в новом мире у нас уже появились одна могила и одна тюрьма?

— Как она? — тихо спросила я.

— Только уснула. Температуру сбить удалось, но не знаю, надолго ли. — Хелена вздохнула.

— Покажи мне рану, — попросила я.

Она осторожно развязала бинты. Рана выглядела ужасно — под воспаленной кожей набухал гной, вены вокруг покраснели.

— Сначала нам казалось, что мазь помогает — кожа побледнела и нарыв уменьшился, а потом… Эта зараза, которая сидит внутри, как будто… приспособилась.

Я хмуро кивнула.

— Лекарства нашего мира наверняка бессильны против яда Бездны. Нужно что-то… — Я оборвала себя на полуслове.

— Что? Что такое? — всполошилась Хелена.

— Есть одна идея. Пока понаблюдаем — гной должен прорвать, и тогда ей полегчает. Если этого не произойдет — если мазь не поможет, и температура вернется, нужно будет… вернуться в лес. Думаю, я знаю, что может вылечить Шани.

Хелена открыла было рот, чтобы что-то сказать, но не успела. Шани, будто услышав свой голос через призму сна, открыла глаза и схватила меня за руку. Слишком крепко для хрупкой больной девчушки.

— Не дай им забрать их, — прошептала она, таращась в потолок пустыми глазами.

— Шани! — вскрикнула Хелена. Вскочила, засуетилась в поисках лекарств. — Наверное, поднялась температура! Я вколю ей антибиотики.

— Не дай их забрать! — выкрикнула Шани.

Все закончилось. Она обмякла, отпустила мою руку и устало прикрыла глаза. Через несколько мгновений дыхание стало глубоким и размеренным.

Хелена застыла в шаге от меня со шприцом наготове.

— Что это было?

— У нее жар, — вздохнула я. — Пойду, поговорю с Ронасом. Без его разрешения нас никто никуда не отпустит. Нужна вода, еда и… честно говоря, я сама толком не знаю, куда идти. Приглядывай за ней, ладно?

Хелена кивнула.

Я нашла Ронаса в библиотеке — он раздавал указания по укреплению баррикад.

— Это исключено, — сказал он, едва меня дослушав.

— Но мистер…

— Лекса, ты прекрасно знаешь, что произошло, когда две группы оказались за пределами школы. Каждая потеряла по человеку. Я не могу так рисковать — тем более, ты и сама не уверена в том, что это сработает.

— Нет, я уверена! Алексия лечила снежником свою сестру, когда у той началось воспаление. И трава заметная — мы увидим ее издалека. Просто я… не знаю, в какую именно сторону идти.

— Вот именно. — Мистер Ронас покачал головой. — Прости, это слишком рискованно.

— Вы не можете оставить Шани умирать, — хриплым от негодования голосом сказала я. — Вы и сами видите — ей не становится легче.

Он долго молчал, глядя куда-то поверх моего плеча.

— Четыре дня, Лекса. Если ей не полегчает… Я соберу самых сильных ребят, и мы отправимся на поиски этой твоей травы. Но не раньше. Еще есть шанс, что наши лекарства помогут.

«Шансов нет», — хотелось сказать мне. Но я не сказала. Почему? Наверное, я так и не научилась стоять на своем. Ронас был сильнее меня и я… отступила.

— Хорошо. Четыре дня. Но вы обещали.

— Эй. — Он мягко улыбнулся. — Я всегда держу обещания.

Я выдавила неуверенную улыбку.

Последней в этот безумно долгий день я навестила Кристабеллу. Пока остальные девочки в спальне перешептывались, спали или что-то писали в тетрадках — тех самых, что принесли с собой в школу в надежде на самый обычный день, полный нудных уроков и наблюдения за стрелками часов, Криста сидела на подоконнике, глядя куда-то вдаль.

— Привет, — тихо сказала я.

Она повернула голову в мою сторону, но, ничего не ответив, снова устремила взгляд в окно.

— Ты как?

Криста пожала плечами. Она сидела, обхватив колени руками, и поигрывала массивной печаткой, вертя ее на пальце туда-сюда.

— Нормально.

— Ты… была у Шани? — Ее отстраненность сбивала меня с толку.

— Да.

Я отчетливо видела, что она лжет. И задавалась вопросом: почему пережитое нас троих не сплотило? Мы оказались перед самым лицом смерти… и, во многом благодаря Нейду, спаслись. Почему тогда Криста так равнодушна к судьбе раненой Шани?

— Ты точно в порядке?

Она вдруг стремительно обернулась ко мне.

— А ты?

Я поморгала, не зная, что сказать. Обескураженная резким тоном и взглядом, буквально впившимся в меня.

— Вот видишь. — Криста горько усмехнулась, вновь отворачиваясь к окну. — Никто из нас не в порядке. И никогда уже не будет.

Я заставила себя повернуться и уйти.

Мы находились в Бездне неполную неделю… и неизвестно, сколько дней или месяцев нам еще предстояло здесь провести.

Но меня душил страх, что ее — Кристабеллу, Бездна уже сломала.