Все, что мне нужно

Глава 32

Лола

— Маргарита, я посвящаю это тебе, — Сейнт направляет микрофон на Дейзи.

В дом ребят вернулись все, включая большинство баскетболистов и нескольких девушек. Некоторые парни и девушки играют на кухне в пив-понг, а остальные в гостиной поют караоке.

«Locked Out of Heaven» Бруно Марса появляется на телевизоре с плоским экраном, установленном на стене.

Сейнт подбрасывает микрофон в воздух и почти роняет его, но успевает поймать, прежде чем тот упадет.

— Бей, Габби! — говорит Сейнт, имитируя голос Джека Воробья. Он даже ходит также, но, возможно, это просто потому, что пьян.

Как только начинает играть музыка, Дейзи опускается на диван, пряча лицо за красным пластиковым стаканчиком.

— Пожалуйста, не позволяй ему сделать это, — умоляет она, говоря в отчаянии.

Я подавляю смех и отвожу взгляд, а она смотрит на меня убийственным взглядом, но суровый взгляд не может сравниться с пением Сейнта.

— Хватит драматизировать. Это не так уж плохо.

Я соврала. Это плохо. Он может быть очень красив, но поет просто ужасно. Хотя никого это не волнует, потому что все слишком пьяны, чтобы волноваться, что он звучит отвратительно, как и мы все.

— Меньше всего мне нужно, чтобы кто-нибудь подумал, что мы спим вместе, — шипит Дейзи. — Разве ты не понимаешь, что означает эта песня?

ТиДжей наклоняется, касаясь своим плечом моего. Снова вторгается в мое пространство, как будто он этого не делал последний час, пока мы были здесь. Если он не касается моего плеча, то его нога трется о мою, а если этого не делает, то накручивает прядь моих волос на палец, как делает сейчас. Его рука покоится на спинке дивана, а прядь моих волос намотана на его палец.

Это алкоголь и притворство, — говорю себе, кажется, уже в тысячный раз.

— Могло быть и хуже, — улыбается он, забавляясь выражением ужаса на ее лице. — Да ладно, что может быть лучше, чем Джек Воробей, поющий тебе серенаду?

— Пошел ты, Теодор, — говорит она самым покровительственным тоном, наклеивая на лицо широкую улыбку.

— Ой, ладно, это мог бы быть Мальчик-Акула, который пел бы тебе.

Джаггер переоделся мальчиком-акулой, чтобы соответствовать Габби, которая оделась девушкой-лавой. Его исполнение колыбельной, которую поет в фильме «Мальчик-Акула», вероятно, самая знаковая и комичная вещь, которую я видела за весь вечер.

— Знаешь, мне больше нравился ТиДжей на выпускной неделе.

— Но ты не знала меня. Я почти уверен, что мы сказали друг другу примерно два слова.

Точно.

Лицо Дейзи смягчается, улыбка становится искренней, когда откидывается на спинку дивана и выпивает половину того, что находится в ее чашке.

— Думаю, это одна песня, но мы больше никогда об этом не говорим.

— Она просто солнышко, — саркастически парирует ТиДжей.

— У меня очень хорошее настроение, поэтому сделаю вид, что не слышала этого, но назови меня солнышком еще раз, и я ударю тебя пяткой.

— И она имеет это в виду. Не связывайся с Дейзи, когда она пьяна, — шепчу я.

Пьяная Дейзи веселая и дикая, но при этом непредсказуемая.

— Понял, — шепчет он в ответ, улыбаясь, но улыбка ускользает, когда его глаза встречаются с моими.

Внезапно такое ощущение, будто мы снова в клубе, музыка и голоса заглушаются треском горячей энергии, которая нас связывает.

Мы не говорили о поцелуе или о том, что он умолял сказать, что я принадлежу ему. Я продолжала притворяться, что не была близка к тому, чтобы сказать именно то, что он хотел услышать.

ТиДжей так близко, вторгается в то маленькое пространство, которое у меня осталось. Мне следует оттолкнуть его. Мне это не должно нравиться. Я не должна думать о том, что он прикасается ко мне, о его языке…

— Я сейчас вернусь.

Быстро встаю, прерывисто дыша, иду на кухню, но тут же сожалею об этом, когда в меня врезается твердое тело, из-за чего напиток проливается на меня.

— Бля, извини. Я тебя не видел, — говорит один из товарищей ТиДжея по команде, Вайат, хотя кажется, что он далек от извинений, когда его глаза опускаются на мою грудь и задерживаются там. — Если тебе от этого станет легче, то выглядишь очень хорошо…

Он закрывает рот и с сожалением смотрит на меня.

ТиДжей стоит рядом со мной, приподняв бровь и глядя на него с пустым выражением лица.

— Что ты сказал?

— Что мне следует принести ей бумажные полотенца. Я сейчас вернусь.

Он быстро убегает.

— Чертов идиот, — бормочет ТиДжей себе под нос, поворачиваясь.

Его взгляд падает на мое платье, а затем быстро отстраняется.

— Позволь дать тебе во что переодеться.

— Все в порядке. Мне пора идти.

— Очень надеюсь, что ты не думаешь, что я позволю тебе покинуть этот дом мокрой.

Что-то подсказывает мне, что он не хотел, чтобы это звучало именно так, но когда мы встречаемся глазами, уверена, что знаю, о чем он думает, потому что я думаю о том же.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? Это просто рубашка.

— Потому что мы с тобой знаем, что это больше, чем просто рубашка.

На его лице появляется застенчивая улыбка.

— Это просто рубашка.

Я недоверчиво выгибаю бровь.

— Просто рубашка?

— Просто рубашка.

Чувствуя, как жидкость просачивается сквозь платье, решаю не спорить с ним и следую в его комнату. ТиДжей держит меня рядом с собой, прикрывая мое тело своим, пока мы проходим через гостиную, которая кажется более переполненной, чем несколько минут назад.

Как только заходим в его комнату, он пробирается в свой шкаф, а я стою перед картиной, все еще висящей у него на стене.

В голове всплывают воспоминания о выпускной неделе и о той ночи, когда рассказала ему о Фениксе. Они исчезают, когда чувствую, что он стоит рядом.

— Можно вопрос? — спрашиваю я, стягивая перчатки.

— Что угодно.

— Если бы мог, ты бы вернул выпускную неделю назад?

Он не колеблется, когда отвечает.

— Нет. Вернуть все это означало бы не встретиться с тобой, а не встретиться с тобой означало бы отсутствие Феникса, а мир без Феникса — это мир, который я не могу себе представить.

Моё сердце вышло из-под контроля.

ТиДжей смотрит на меня так же, как я смотрю на него. Когда наши взгляды соединяются, я понимаю, что облажалась, придя сюда.

— Держи — ТиДжей протягивает мне рубашку.

— Спасибо.

Когда хватаю рубашку, мои пальцы касаются его, и сердце снова сходит с ума. Это минимальный контакт. Спокойствие. Выдох. Успокаиваю себя.

— Я обещаю вернуть ее.

— Не беспокойся об этом.

Мы оба все еще держим рубашку, и никто из нас не отпускает ее. Мне нужно переодеться и уйти отсюда, прежде чем сделаю что-то, о чем пожалею, но не могу заставить себя пошевелиться.

— Лола?

— Хм?

— Мы все еще притворяемся?

— Я… я не знаю, что мы делаем.

Я облизываю губы, пожимая плечами.

— Ты хочешь остановиться?

Мне следовало бы кивнуть, но вместо этого качаю головой.

— Нет, я не хочу останавливаться.

ТиДжей берет рубашку и позволяет ей упасть на пол.

— Я не забыл, где мы остановились. Скажи это.

Я закатываю глаза.

— Нет, я не собираюсь этого говорить.

Он хватает меня за талию, мягко сжимая ее и ведя назад, пока моя задница не коснется его стола.

— Почему ты такая упрямая?

— Почему ты так настойчив? Все это нереально, — возражаю я, наклоняя голову в сторону.

Отпустив мою талию, он кладет ладони на стол и наклоняется.

— Так это неправда?

Одна рука остается на столе, а другая играет с прядью моих волос, а затем он тянет ее.

— Все еще не по-настоящему?

Я прерывисто вздыхаю и качаю головой.

Его хватка ослабевает, рука опускается вниз по изгибу моего бедра, и как только достигает края, он останавливается.

— А что насчет сейчас?

Сглатываю, чувствуя, как пересыхает в горле. Я использую всю свою силу воли, чтобы не тереть бедра друг о друга.

— Нет.

На его лице появляется ухмылка, ТиДжей отпускает подол и его рука скользит под мое платье.

— Да ладно, Персик, ты же можешь сказать мне, что это неправда?

Это слишком реально, мои мокрые стринги являются доказательством, но я отказываюсь это признавать.

— Это не так. Тем более, меня зовут не Персик. Мы это уже прошли.

— Правда?

ТиДжей притворяется невежественным, поднимая пальцы по внешней стороне моего бедра, дразня кожу и оставляя небольшой огненный след.

Я прочищаю горло, сдерживая стон.

— Ты меня бесишь, знаешь это?

Глубокий смешок раздается в его груди.

— Я слышал, но знаешь, что действительно бесит?

— Что?

Ненавижу то, как я задыхаюсь.

— Ты говоришь, что это неправда, но мы с тобой знаем, что как только я прикоснусь к тебе, мои пальцы будут чертовски мокрыми.

Его губы так близко, что мне едва ли придется пошевелиться, чтобы прикоснуться к ним.

Я закатываю глаза.

— Ты такой самодовольный.

— Да, иногда.

Мне бы не хотелось, чтобы его тон был самодовольным, если бы не казался таким горячим.

— Но это не обо мне. Мы говорим о тебе. Просто прими, что это реально, и я буду рад пошевелить пальцами именно там, где ты хочешь.

Я втягиваю воздух, хватаясь за край стола, а его пальцы движутся к внутренней стороне моего бедра.

— Это не… — я задыхаюсь, чувствуя, как один палец задевает мои складки сквозь кружевной материал.

Он делает это медленно, намеренно растягивая момент и вызывая головокружение.

Мои ногти впиваются в дерево, я тяжело дышу, когда чувствую, как материал стрингов касается клитора, оказывая лишь малейшее давление, но этого достаточно, чтобы ноги начали дрожать.

— Это реально. Скажи это. Умоляй об этом, — требует он, повторяя мои слова ранее.

Последняя часть моей сдержанности превращается в ничто, когда он усиливает давление и добавляет еще один палец. Я полностью теряю себя, когда он наконец касается ноющего комка нервов.

— Это правда, — хнычу я, сильно закусывая губу и бесстыдно трусь о его пальцы, чувствуя, как ткань застревает между складками. — Это реально.

— Умоляй об этом, Лола, — хрипло шепчет он мне в губы.

— Пожалуйста, ТиДжей…

Остальные слова застревают в горле, когда он поднимает меня, толкает все, что лежит на столе и кладет на него.

— Раздвинь ноги.

Собственничество в его голосе делает со мной что-то, чего не могу объяснить, и я раздвигаю ноги, поднимая платье до талии.

— Такая чертовски мокрая, — хрипит он, покусывая мою челюсть, одновременно отталкивая пальцами мокрое кружево в сторону.

Я прерывисто выдыхаю, откидываю голову назад, пока он проводит двумя пальцами вверх и вниз по моим складкам, но когда его пальцы находят мой клитор, с губ срывается громкий стон. Мне было бы стыдно, если бы не пыталась отчаянно найти свое освобождение.

— Не останавливайся, — прошу я, выгибая спину, когда его большой палец обводит маленький бутон, а другой скользит по киске. И затем, за долю секунды, меня охватывает первый оргазм.

Досадно, как быстро это происходит, но у меня нет времени осознать произошедшее, потому что ТиДжей вводит в меня два пальца.

— Аааа, — хнычу я, сжимая его пальцы, когда он вводит их внутрь и наружу, пока его большой палец все еще находится на клиторе.

— Глубже? — спрашивает он, чувствуя, как пульс отскакивает от моего горла.

— Да… глубже, — робко говорю, отчаянно кивая.

Не уверена, как ему удается проникать пальцами так глубоко, но они попадают в точку, до которой я никогда раньше не добиралась. ТиДжей толкает пальцы, быстро трахая меня ими, в то время как я умоляю его не останавливаться.

Я так близко, каждый сантиметр тела горит и дрожит в предвкушении. Когда на короткое мгновение открываю глаза, то мельком вижу ТиДжея и свое отражение в зеркале. Не знаю, что со мной не так, но звук его скользких пальцев, и видя, в каком положении мы находимся, как я прижимаюсь к нему, как его пальцы входят и выходят из меня, я испытываю сильный оргазм, и все тело сводит судорогой.

Я плотно закрываю глаза, тяжело дыша, прижимаясь к нему бедрами. Киска пульсирует, когда оргазм распространяется по всему телу.

Когда наконец перевожу дыхание и открываю глаза, то понимаю, что платье задралось выше, и ТиДжей смотрит на мой живот, покрытый растяжками.

Этого достаточно, чтобы вернуть меня в реальность. Отталкиваю его и спрыгиваю со стола, натягивая на себя платье.

— Лола, я…

— Уже довольно поздно. Мне пора идти.

Я сцепляю пальцы перед животом, и меня обрушивает волна подавляющих эмоций.

— Я, э-э… — боже, почему мне так неловко? — Увидимся.

Я направляюсь к двери, готовая бежать к ней, но, прежде чем успеваю схватить дверную ручку, слова ТиДжея останавливают меня.

— Хочешь переночевать?

Чтобы слова полностью отложились в моей голове, требуется секунда, но даже когда это происходит, такое чувство, будто все еще не расслышала его правильно.

— Что?

— Хочешь переночевать?

Поскольку мое бесстрастное лицо — дерьмо, я знаю, что, вероятно, выгляжу как олень, пойманный в свете фар, с широко раскрытыми глазами и приоткрытыми губами, смотрящий с удивлением на его вопрос.

— Я обещаю, что это не так, — говорит он, прежде чем успеваю что-то сказать. — Я просто думаю, что было бы лучше, если бы мы подождали до утра, чтобы отвезти тебя домой. Поскольку продолжается вечеринка и все пьют, тебе безопасно оставаться здесь.

Я заправляю волосы за ухо, скрещивая руки на груди. В голове разгораются дебаты, пока размышляю о том, что хочу сделать. Меня даже не должно было быть здесь сегодня вечером, особенно в его комнате.

— Мне нужно вернуться к друзьям. Я просто вызову такси, и мы приедем за машиной утром, если ты и ребята не против.

ТиДжей смотрит на меня так, будто только понял, что я пришла не одна. Он улыбается и понимающе кивает.

— Я не позволю тебе воспользоваться «Uber». Я отвезу вас всех домой.

— Тебе не обязательно…

— Либо я отвезу тебя домой, либо ты останешься здесь. Я не собираюсь с тобой спорить.

— Хорошо, ты можешь отвезти нас домой.