Все, что мне нужно

Глава 34

ТиДжей

Наверное, нет ничего лучше, чем начать сезон дома.

Толпа, музыка, песнопения и свет не похожи ни на что другое. Не буду отрицать нервы, которые трещат внутри меня, но, несмотря на них, я преуспеваю в энергии, которая гудит по всей арене.

— Это будет чертовски крутая игра.

Схватив себя за лодыжку, Сейнт сгибает ногу в колене и подтягивает пятку к ягодице.

Мы все ждем в туннеле, ведущем к корту, пока нас вызывает диктор.

Мало того, что это наша первая игра в сезоне, так мы еще играем с «Бэйлором», который взял на работу пятизвездочного Ксавьера Фостера. Помимо того, что он занимает второе место в рейтинге страны, его статистика чертовски хороша. Все говорили и до сих пор говорят о том, что именно он сбил меня с трона. Я понимаю, он новичок, ему всего восемнадцать лет, а мне двадцать один, не говоря уже о том, что он ни разу не был травмирован и Ксавьер разыгрывающий защитник, как и я.

Конечно, мне следует остерегаться его, но они почему-то забывают, что я играю с игроком номер один в стране, Сейнтом. Я не волнуюсь и не напряжен. Мы даже не играем на одной и той же позиции, но если бы волновался или сосредоточивался на том, кто скинет меня с трона, то это был бы он.

— Это как любая другая игра.

Джаггер ходит взад и вперед, его голова покачивается из стороны в сторону.

— Просто надеюсь, что вы все так играете, — говорит Сейнт, заставляя всех посмотреть на него, кроме Лэндона.

Он прислонился к стене, руки скрещены на груди, голова опущена.

Сейнт как обычно улыбается, но никто не пропускает его едкий тон.

— Помимо игры Ксавьера, — закатывает глаза он. — Мы также помним о брате Лэндона, Эштоне, и у ТиДжея есть ребенок.

Ксавьер и Сейнт недовольны друг другом. Мы не уверены почему. Все, что знаем, это то, что они выросли вместе.

— Ваша точка зрения? — спрашивает Джейден.

— Все будут говорить много всякой ерунды.

— Сводный брат, — гримасничает Лэндон. — Если кто-то из вас слишком обеспокоен тем, что кто-то скажет что-то сегодня вечером, не выходите на площадку. Нам будет лучше без вас.

— Так вдохновляюще. Ты просто умеешь нас всех раскрутить, — саркастически замечает Сейнт.

— Это ты поднял подобную чушь, — обвиняет Джейден.

Сейнт пожимает плечами, улыбаясь.

— Просто хочу убедиться, что мы все на одной волне.

Закатываю глаза, не комментируя его неосведомленность или безразличие к чтению комнаты. Мы все уверены в своих способностях сыграть сегодня вечером. Нас бы здесь не было, если бы мы не думали, что справимся. Но это не значит, что мы все не чувствуем давления того, что поставлено на карту сегодня вечером.

Сейнт стоит рядом со мной. Наклонившись, он шепчет:

— Ты в порядке?

— Почему бы и нет?

Я ожидаю его фирменной дерьмовой ухмылки и какой-то случайной шутки, но впервые он ничего не делает.

— Мы знаем, что они все говорят, но мы тебя поддержим, хорошо?

Это не вопрос, а успокаивающее заявление, чтобы я не поставил под сомнение ни его, ни кого-либо из товарищей по команде и их поддержку меня.

Коротко кивнув ему, смотрю в сторону двора. Если оставить в стороне опрос AP и чемпионат, то рождение моего ребенка было в центре внимания команды.

Эта новость появилась в конце сентября. Сейчас начало ноября. Я надеялся, что к настоящему моменту все уже забудут об этом, но репортеры настроены говорить об этом при каждой возможности.

— Мы сделаем это, — говорит Сейнт, поднимая кулак.

— Мы сделаем это, — повторяю я, постукивая костяшками пальцев по его.

Одно очко. Мы выиграли с преимуществом в одно очко.

Мы отлично выступили в первом тайме, прибавив на двадцать очков, но во втором тайме они смогли отыграться. Нет другого оправдания, кроме того, что мы облажались, потому что не играли сплоченной командой. Не помогло и то, что Ксавье и Эштон чертовски издевались над Сейнтом и Лэндоном.

Я слышал комментарии в адрес Лолы и меня, но смог их проигнорировать. До настоящего времени.

— Ты устал?

— Повторите еще раз?

Я смотрю в сторону одного из многочисленных репортеров, стоящего передо мной в раздевалке.

Дерек криво улыбается. Он и многие другие репортеры держат свои телефоны и камеры близко к моему лицу, чтобы задать вопросы после игры. То, чего я боялся с тех пор, как прозвенел таймер для броска.

— Неудивительно, что ты отец. Кстати, поздравляю.

Он всегда был снисходительным куском дерьма, — напоминаю себе, выдавливая самую дружелюбную улыбку, какую только могу изобразить, и киваю.

— Итак, с учетом вышесказанного, ребенок не дает тебе спать? Потому что ты выглядел там немного уставшим.

Другими словами, ты причина того, что твоя команда действовала так чертовски ужасно.

К счастью, Джанет заставила меня попрактиковаться в ответах на эти глупые вопросы. Думаю, это было не так уж и бесполезно.

— Нет, он меня не беспокоит. Я сплю очень хорошо.

— ТиДжей, — другой интервьюер машет рукой, привлекая внимание к себе. — Я не могу представить, каково было с тех пор, как месяц назад ты узнал, что стал отцом. Как справляешься со стрессом, связанным с рождением ребенка и карьерой спортсмена?

Схватив концы полотенца, накинутого на шею, я делаю глубокий вдох.

— Отвечу — так же, как любой профессиональный спортсмен уже много лет.

— Но они профессионалы. Они не учатся в колледже, не делают домашнее задание. Я пытаюсь спросить: ваша команда выглядела перегруженной на площадке. Думаешь, они являются отражением того, что ты чувствовал в последнее время?

Стискиваю зубы, чувствуя, как у меня болят щеки от того, как сильно улыбаюсь. Уверен, что мои костяшки пальцев побелели от того, как крепко держу полотенце, но я не сдаюсь. Не сводя глаз с интервьюера, я, черт возьми, улыбаюсь, несмотря на гнев, который кипит внутри.

— Я признаю, что мы могли бы быть более сплоченными. Этому нет оправдания. У нас было достаточно тренировок, чтобы подготовиться к сезону, но одна игра нас не определит. Мы допустили ошибки, но учимся на них и готовимся к следующей игре.

— Спасибо, ТиДжей, приятно с тобой поболтать.

— Как вы себя чувствуете…

А вопросы продолжались один за другим. Я боялся каждого из них.

— Выпей это.

Джейден протягивает мне чашку, наполненную до краев.

Нерешительно беру чашку, внимательно осматриваю ее, прежде чем понюхать. Морщу нос и возвращаю ему.

— Господи, черт возьми, Джей, ты что, вылил всю бутылку текилы?

Хитрая улыбка растянулась на его лице, отталкивая напиток обратно.

— Не задавай вопросов, Кингстон. Просто пей.

— Эй… — Сейнт делает паузу, его взгляд падает на очень полную чашку в моей руке. — Почему ты не пьешь?

— Это то, что я говорю. Пей. — подбадривает Джей, отпивая из своей чашки.

Джаггер стоит рядом со мной, обнимая за плечи.

— ТиДжей фотографирует… почему ты не пьешь?

Я закатываю глаза от их настойчивости, но, самое главное, от себя. Не так давно я бы не подумал об этом и выпил за считанные секунды, но сейчас не могу заставить себя сделать это. Или заставить себя насладиться вечеринкой, которую ребята решили устроить в честь нашей первой игры в сезоне. Здесь вся команда, кроме Лэндона, в этом нет ничего нового.

Несмотря на дерьмовое шоу после игры и интервью, я думаю только о двух людях, и они находятся в часе езды от меня.

— Может быть, я не пытаюсь умереть сегодня вечером.

Джаггер цокает языком.

— Это немного драматично, Тедди. Конечно может быть плохо, но взгляни на светлую сторону.

— Нет никакой светлой стороны, когда утром первым делом заглядываешь в унитаз. Нет, спасибо, я не в настроении.

— Мы знаем, но это поможет тебе очистить голову от… всего.

Под всем они подразумевают не только игры или вопросы, но и натиск негативных постов и комментариев, в которых меня отмечают в социальных сетях. Никто не пожалел ни секунды, чтобы напомнить мне, насколько плохо я справился. Они не будут говорить о том, как грязно играл Бэйлор, но будут о том, как грязно играл я.

Может быть, мне это нужно.

— Хорошо, но только один и все. То, что завтра у нас не будет тренировки, не означает, что я хочу напиться.

Делаю большой глоток, но тут же сожалею об этом, потому что горло обжигает. Я вздрагиваю и качаю головой, когда напиток оседает в глубине желудка.

— Черт возьми, что здесь такого?

— Хорошие вещи, — Джейден лениво улыбается Сейнту и делает глоток.

— Это дух, Тедди.

Джаггер сильно хлопает меня по спине, из-за чего большая часть напитка выливается на меня.

— Ой, извини.

Я стону, глядя на камеру, висящую на шее, на рубашку и джинсы. Они не мокрые, но достаточно влажные, и мне нужно переодеться.

— Отлично, — хмыкаю, сбрасывая его руку со своего плеча. — Я вернусь.

— Торопись! Хочу, чтобы ты меня сфотографировал, — кричит Джаггер, пока я поднимаюсь по лестнице.

Зайдя в свою комнату, переодеваюсь, но прежде, чем отправиться обратно, мое внимание привлекает ярко-фиолетовый цвет.

Перчатки Лолы лежат на моем столе. Я хотел вернуть их, но не могу заставить себя с ними расстаться.

Они не только напоминание о той ночи, когда я заставил ее кончить, но и о том, как печально закончилась ночь. Я не могу выбросить из головы выражение ее лица, звук голоса, дрожание губ.

Я не могу изменить то дерьмо, через которое заставили ее пройти родители, но могу изменить то, как все будет происходить с этого момента. Потому что я не хочу ничего, кроме счастья Феникса и Лолы. Они заслуживают всего этого.

— Привет.

Тихий голос отводит мой взгляд от перчаток к двери. Алексия стоит перед дверью со взглядом, который мне слишком хорошо знаком.

— Я искала тебя.

— Алексия…

— Просто послушай, ладно?

Она направляется ко мне, и я делаю несколько шагов назад, чтобы убедиться, что между нами достаточно места. Хотя ей все равно, потому что Алексия делает еще один шаг вперед, почти не оставляя места между нами.

— Можешь сделать шаг назад?

Ее ошеломленное выражение лица превращается в обиду.

— Действительно? Раньше ты не возражал против того, чтобы я была так близко. Стоит ли мне напомнить тебе о том, как много раз мы с тобой…

— Остановись. Я не хочу этого делать.

Вес всего этого медленно начинает скапливаться у меня в голове. Я чувствую резкий пульсирующий удар вокруг головы.

— Я не хочу спорить. Я сказал тебе, что закончил.

Она тяжело дышит.

— Но я не хочу, чтобы между нами что-то закончилось. У нас есть что-то действительно хорошее.

Я закончил дела. Конечно, мне не следовало делать это в клубе во время Хэллоуина, но Алексия отчаянно хотела знать, почему больше не прикасаюсь к ней. Я сказал ей, что сейчас не время и не место, но она не переставала преследовать меня и забрасывать вопросами.

— Мы можем быть друзьями, не более того, — предлагаю, повторяя то же самое, что делал на прошлой неделе.

— Смотри, — говорит она и делает еще один шаг, кладя руку на мой бицепс. — Я знаю, что ты в стрессе и у тебя много дел, но я могу тебе помочь. Вымещай это на мне.

Торжествующая улыбка расплывается на ее лице, когда я обхватываю ее запястье, но она резко падает, когда отпускаю и обхожу стороной.

— Дело не в стрессе или чем-то еще, о чем ты думаешь. Просто не хочу, чтобы ты чувствовала, будто я тебя выпроваживаю.

Она сидит на моем столе, скрестив ногу на ногу.

— Тогда скажи, что это такое, потому что я не понимаю, как мы прошли путь от траха в течение двух лет до того, как ты решил, что больше не хочешь меня.

Я держусь со всем своим терпением и надеюсь на Бога, что не уйду. Я усвоил урок Лолы, и последнее, чего хочу, это быть придурком.

— Не делай этого. Все прошло. Давай двигаться дальше.

— Все прошло? Просто так, да? — дуется она, глаза затуманиваются. — Что у нее есть такого, чего нет у меня?

Вытирая лицо ладонью, я устало вздыхаю.

— Не втягивай в это Лолу.

Алексия стоит, сардонически смеясь.

— Ты знаешь ее едва ли три месяца, всего три чертовых месяца, — с горечью выплевывает она. — Хотя ты знаешь меня уже два чертовых года, ТиДжей. Я не понимаю, не понимаю, почему она имеет значение, а я нет? Потому что последние два года я сосала твой член, а не она. Не говоря уже о всех остальных суках, но независимо от них, я была здесь! Не она!

Я поскрипываю зубами.

— Я не хочу этого делать.

— Я не уйду, пока ты мне не скажешь! — требует она. — Я не понимаю, как ты выбрал три месяца вместо двух лет.

Я так старался, правда, но больше не могу. Разговор выходит из-под контроля, и я в нескольких секундах от того, чтобы сойти с ума. Знаю, что я ей не нравлюсь в романтическом плане; это просто еще один способ получить то, что она хочет.

Сделав вдох, игнорирую пульсирующую головную боль и говорю именно то, что должен был сказать с самого начала. Что-то, что мне хотелось бы сказать намного раньше.

— Ты действительно хочешь правды?

— Да, — уверенно отвечает Алексия.

— С ней я вижу будущее, а с тобой не вижу ничего.

Ее смех сух и лишен юмора.

— Конечно, ты должен. Не похоже, что у тебя есть другой выбор. У тебя с ней чертов ребенок!

Я вздыхаю.

— Когда я впервые встретил Лолу, возникла эта незначительная искра. Я думал, что это было вызвано моментом, острыми ощущениями.

Но она всегда была чем-то большим. Лола — это прилив адреналина, который никогда не прекращается. Она гораздо более захватывающая, чем все, что может предложить жизнь.

— Было так неожиданно встретиться с ней, но это чертовски здорово, — я делаю паузу, обдумывая, хочу ли продолжать, но, черт возьми, я собираюсь убедиться, что донесу свою точку зрения. — Встреча с тобой никогда не была такой. С самого начала моя душа столкнулась с ее душой и так и не смогла отпустить ее.

— Ох, — говорит Алексия слабым голосом.

На ее лице мелькает печаль, но ее сменяет хитрая улыбка.

— Что ж, удачи, что она поверит в это. Она тебе понадобится.

Алексия проходит мимо меня, хлопнув за собой дверью.