Все, что мне нужно

Глава 33

ТиДжей

Я фантазировал о Лоле слишком много.

Поначалу это было невинно. Она просто была там, так красиво улыбаясь и смеясь. Так всегда начиналось, но потом что-то изменилось, и ее улыбки превратились в приоткрытые губы, а смех превратился в хриплые стоны.

Это были не просто приоткрытые губы и хриплые стоны. Она была обнажена, в разных позах. Так много разных способов трахаться.

Все, что я мог делать во сне, это смотреть на нее. И когда проснулся, то фантазировал о том, как она будет звучать и чувствовать себя.

Все, чего хотел — это выкинуть ее из своих мыслей, раз и навсегда. Я хотел иметь возможность стоять перед ней и не испытывать желания целовать, прикасаться и обнимать ее.

Я действительно идиот, раз думал, что это сработает. Думая, что смогу стоять перед ней и все равно не испытывать того же желания. Я больше не должен называть это так. Лучший способ описать то чувство, которое Лола оставила во мне, это поглощение.

Поглощенный ее прикосновениями, смехом, улыбками, хныканьем, нежными руками.

Я настолько поглощен ею, что рыжие, золотисто-медные волосы и засохшая краска затуманивают зрение.

Не могу объяснить, как, черт возьми, это произошло или как это остановить, и не уверен, хочу ли я это делать.

Я вздыхаю. Не знаю, сколько раз ворочался, но сдаюсь. Как бы ни старался, я не могу заснуть, потому что единственный человек, о котором не могу перестать думать, спит в моей спальне.

У Лолы не было другого выбора, кроме как переночевать, потому что Кара заснула в комнате Джейдена, а Дейзи заснула на диване. Я знал, что ей неловко оставаться, поэтому предложил переночевать на диване, чтобы она могла занять мою комнату.

Это не имеет большого значения. Я несколько раз спал на диване, когда был слишком пьян, чтобы подняться наверх. Проблема в том, что каждые несколько минут я думаю о своих пальцах внутри ее мокрой, тугой киски. Думаю о том, какая она была мокрая, как хорошо их принимала, как, черт возьми, умоляла, стонала, и ее щеки горели красным. И каждый раз, когда думаю об этом, мне становится тяжело.

Как прямо сейчас.

— Иисус Христос, — бормочу я.

Сидя, я упираюсь локтями в колени, закрывая лицо ладонями. Так продолжалось до тех пор, пока не услышал скрип лестницы.

— Прости, я тебя разбудил?

Я вижу только ее силуэт из-за темноты, но Лола стоит посреди лестницы и не двигается.

— Нет, я проснулась.

Боже, не знаю, что она со мной делает, но мое сердце бьется так чертовски быстро.

— Не можешь заснуть?

— Нет. Извини, мне, наверное, пора идти домой…

— Хочешь кофе? — предлагаю я, съеживаясь от того, как быстро эти слова слетают с губ. Мне должно быть неловко из-за того, как сильно начинаю жаждать ее присутствия, но разве это плохо — хотеть быть рядом с ней… все время?

— Прямо сейчас? — шепчет она.

— Прямо сейчас, — подтверждаю.

Тишина между нами сохраняется, и на мгновение мне кажется, что она собирается вернуться наверх, но Лола спускается по ступенькам.

Встав, быстро поправляю пижамные штаны, благодарный, что я полутвердый и сейчас темно.

— Будь готова получить новые впечатления. Это будет лучше, чем любой кофе, который ты когда-либо пила.

— Ой? Это так?

— Да.

Я сократил расстояние, слепо потянувшись к ее руке. Лола напрягается, когда обхватываю ее ладонь, но не отстраняется.

— Извини, я просто не хочу, чтобы ты обо что-нибудь споткнулась.

Я мог бы включить свет, но меньше всего мне хочется, чтобы кто-нибудь проснулся. Это не потому, что я эгоистично хочу быть только с Лолой.

Ее напряженная рука легко прижимается к моей.

— Хорошо, иди вперед.

Ведя на кухню, я крепко держу ее за руку, и где-то по пути мы переплетаем пальцы. И это заставляет осознать, что ничто и никогда еще не казалось мне таким правильным.

И теперь не уверен, как смогу отпустить ситуацию, и я имею в виду не только физически.

Когда мы доходим до кухни, я включаю свет вытяжки. Он тусклый, но излучает достаточно света, чтобы мы могли видеть друг друга.

Отвожу взгляд от периферийного устройства, но мне приходится внимательнее смотреть, потому что на ней моя рубашка.

Я видел тысячи людей, носивших футболки или рубашки с моим номером или фамилией, но никто никогда не выглядел так хорошо, как Лола выглядит сейчас. Ее волосы слегка растрепанны, глаза завораживают, как вселенная, губы накрашены красным, а моя рубашка обволакивает идеальное тело, заканчиваясь прямо у бедер.

— Ты-ты носишь мою рубашку.

Я что, черт возьми, заикался?

— Мое платье оказалось не слишком удобным и оно все еще мокрое. Надеюсь, все в порядке, что я ношу это, — застенчиво говорит она.

Я улыбаюсь как идиот, но черт возьми.

— Да, меня это устраивает. Ты можешь носить любую из моих рубашек… когда захочешь.

— Спасибо.

Лола отвечает на улыбку, но потом та ускользает, как будто она понимает, что не следовало этого делать, и убирает свою руку с моей.

— Итак, насчет кофе.

— Верно.

Я подхожу к стойке, где стоит новенькая кофемашина.

— Будь готова. Я изо всех сил старался приготовить идеальную чашку кофе.

Лола прислоняется бедром к стойке.

— Надеюсь, ты знаешь, во что ввязываешься. Мои ожидания сейчас чрезвычайно высоки, и я буду резко критиковать, если кофе не будет идеальным.

Я открываю дверцы шкафчика над кофемашиной и беру две кружки.

— Я потратил на это слишком много денег, чтобы оно не было идеальным.

— Ты только что купил кофемашину?

— Э… да, — говорю, застенчиво улыбаясь и ставлю кружки. — Я просто подумал, что смогу сварить кофе, когда ты и Феникс придете.

— Ой.

Лола выпрямляется, и мне кажется, что она краснеет.

— Я бы смолол для тебя кофейные зерна, но мне не хотелось бы будить всех остальных.

Она улыбается, и это не та маленькая, натянутая, пытающаяся быть милой улыбка. Это особый тип, который я видел в ее сдержанности по отношению к Фениксу, лучшим друзьям и, к сожалению… Сейнту.

Мне нужно перестать зацикливаться на ее улыбке, иначе все встанут до того, как кофе будет готов.

— Готова удивиться? — спрашиваю, хватая все, чтобы приготовить кофе.

— Удиви меня.

Я готовлю кофе, а она внимательно наблюдает, когда передаю кружку, Лола вдыхает горячий пар, как обычно. Она тихо стонет, и мне бы хотелось, чтобы этого не происходило, потому что воспоминания о ней на моем столе мелькают в голове. Но это не только на столе, но и на кухне. В моих фантазиях она обнаженная, склонилась над прилавком и кричит.

Черт, со мной что-то не так?

— Ого, прости, что сомневалась в тебе.

Я даже не могу злорадствовать или чувствовать самодовольство, потому что делаю все, что в моих силах, чтобы не напрягаться, но я слаб.

Я слабый человек, когда дело касается Лолы Ларсон.

— Я же говорил.

Это все, что мне удалось сказать напряженным голосом.

Она выдувает горячий пар и делает медленный глоток, и на этот раз с ее губ срывается лишь довольный вздох.

— Ты знаешь, что пожалеешь о покупке этого. Я могла бы просто приходить сюда каждый божий день.

— Тогда я просто позабочусь о том, чтобы всего было достаточно.

Делаю себе пометку: обязательно сходить и купить еще кофе в зернах, молока и сливок.

Лола подносит кружку, чтобы прикрыть рот, но я вижу, как приподнимаются уголки ее губ.

— Я шучу.

— А я нет. Вы с Фениксом можете прийти, когда захотите.

Опуская кружку, Лола смотрит мне в глаза.

— А что, если тебя здесь нет?

Поставив кружку, подхожу к другой стороне стойки и выдвигаю ящик, в котором лежат ключи от машины. Схватив свой, отстегиваю кольцо для ключей от другого кольца.

— Что… — она останавливается на полпути, брови поднимаются, а глаза скользят по моей ладони. — Ты не серьезно.

— Я очень серьезен.

Я держу перед ней связку ключей.

— ТиДжей, нет.

Покачав головой, она отталкивает мою руку и делает шаг назад, как будто увеличивая расстояние между собой и ключом.

— Лола, да.

— Я не собираюсь это принимать. А что насчет ребят?

Я поднимаю бровь.

— А что насчет ребят?

— Что они подумают, если я случайно появлюсь? Уверена, что им бы это не понравилось, и позволь сказать, Феникс не очень тихий ребенок. Ты встречался с ним. Что, если они пытаются отдохнуть, а он шумит?

Ее попытка урезонить меня мила, но бессмысленна.

— Им будет все равно. Джаггер, возможно, ведет себя немного странно рядом с ним. Он не очень хорошо ладит с детьми, но с ним все будет в порядке.

И это еще мягко сказано. Джаггер — это беспорядок с детьми, и он чертовски неуклюж.

— Лэндон всегда в своей комнате и редко бывает дома, так что тебе не придется о нем беспокоиться. А Джейден и Сейнт любят детей, так что для них это не проблема. В любом случае, теперь, когда сезон начался, они вряд ли будут дома.

Лола нервно прикусывает нижнюю губу, ее пальцы барабанят по стенке кружки.

— Я не могу это принять. Мне не хотелось бы кого-то беспокоить или чтобы Феникс что-то сломал. Ты знаешь, какой он любопытный. Ему нравится вникать во все.

Я роняю ключ на стойку, когда охватывает осознание. Продвигаюсь вперед, внимательно наблюдая за ней, чтобы убедиться, что не переступаю границы. Когда Лола не отстраняется, я подхожу ближе и медленно поднимаю руку, чтобы обхватить ее шею. Мягко касаясь большим пальцем ее щеки, я тону во вселенной ее глаз.

— Вы и Феникс — часть моей жизни, и это никогда не изменится. Они все знают и понимают, насколько я хочу присутствовать в его жизни, как и в твоей.

Свободной рукой слепо тянусь к ключу на стойке.

— Феникс важен, и ты тоже. Если ты счастлива, то я знаю, что он счастлив, и это все, чего хочу.

Взяв свободную руку Лолы, я кладу ключ ей на ладонь и сжимаю пальцы, обхватывая ее руку своей.

— Не обязательно приходить за кофе, просто воспользуйся им в случае чрезвычайной ситуации.

— Чрезвычайная ситуация? — спрашивает она, склоняет голову набок, глубоко задумавшись.

Наверное, задается вопросом, какая чрезвычайная ситуация заставила бы ее зайти.

— Бушующая буря. Вам определенно необязательно через это проезжать.

Внутри меня оседает беспокойство при мысли о том, что она едет сквозь шторм.

— На самом деле, я просто заеду за тобой, если только не буду на выездной игре.

— Мне не нужен шофер, — говорит Лола, мило улыбаясь мне. — Если возникнет чрезвычайная ситуация, я им воспользуюсь. И, может быть, просто может быть, если понадобится немного взбодриться, я зайду выпить чашечку кофе. А теперь тебе, наверное, стоит выпить кофе, иначе он остынет.

Ее взгляд метнулся к кружке, из которой я еще не пил.

И вот я снова иду, теряя счет времени. И снова это произошло из-за нее.

Прими это, говорит мне мое подсознание.

— Итак…

Замолкаю, отвлекая свои мысли, потому что балансирую на грани невозврата, знаю, что как только я упаду, пути назад уже не будет. Хотя я просто не уверен, насколько это плохо.

— Теперь, когда Хэллоуин закончился, я хотел с тобой кое о чем поговорить.

— Ой.

Она облизывает губы, ловя случайную каплю, прилипшую к нижней губе.

Счастливица капля.

— Скоро приближается День Благодарения, и мои родители задавались вопросом, не хотите ли вы и твои родители собраться вместе и что-нибудь сделать? На самом деле мы не можем встретиться в День Благодарения, потому что у меня игра, так что это должно быть на выходных. Но мои родители более чем готовы приехать сюда или встретиться где угодно. Им очень хочется познакомиться с Фениксом, и мама с папой очень хотят познакомиться с тобой и твоими родителями.

Изгиб ее губ опускается вниз, а некогда яркие глаза тускнеют. Лола отводит взгляд, он теряется вдалеке, и тяжело вздыхает.

— Если не готова к тому, чтобы мои родители встретились с Фениксом, я полностью тебя пойму. Не волнуйся я могу…

— Нет, я бы хотела, чтобы твои родители с ним познакомились.

Она изображает, наверное, самую фальшивую улыбку, которую я когда-либо видел.

— Они просто не смогут познакомиться с моими родителями. Они, э-э… они плохо восприняли беременность. У них было решение моей проблемы, но в итоге я от этого отказалась. Поэтому они выгнали меня, и с тех пор я с ними не разговаривала.

Ее губы дрожат, но ей каким-то образом удается сохранить улыбку.

— Тебя выгнали?

Мои слова приглушены и полны недоверия.

Чем дальше ее слова проникают в мой мозг, тем глубже чувство вины погружается в желудок.

Какого черта? Они ее выгнали?

Несмотря на огромную улыбку, которую изображает на лице, Лола неловко переминаясь с одной ноги на другую.

— Да… это не имеет большого значения.

— Не имеет значения? — киплю я, желчь подступает к горлу. — Ты их единственная дочь, и они тебя выгнали?

Я облажался больше раз, чем могу сосчитать. Уверен, что пару раз мама и папа думали надрать мне задницу, но, несмотря на мои многочисленные неудачи, они всегда были рядом.

Не могу себе представить, чтобы их не было, особенно сейчас, с Фениксом. Родители являются одной из причин, почему я могу оставаться в здравом уме.

Как они могли так поступить с ней? Их единственная дочь.

Она пожимает плечами, улыбка ни разу не дрогнула.

— Лола, не улыбайся, как будто все в порядке. Не нужно притворяться, что тебя это устраивает.

Моё сердце больно сжимается за неё.

— Я… я, — всхлипывает она, отводя взгляд. — Я больше не хочу об этом говорить. Думаю, я пойду спать.

— Стой.

Я держу ее запястье, умоляя эти красивые глаза посмотреть в мою сторону.

— Нам необязательно говорить. Мы можем говорить о чем угодно. Просто позволь быть с тобой.

— Мне не нужна твоя жалость, — хмурится она.

— Нет, это не то. Я просто хочу быть с тобой.

Это правда. Как бы ни злился, это не связано с тем, что мне ее жаль, а связано с тем фактом, что мне нравится быть рядом с ней.

Ее молчание длится, кажется, целую вечность, и, несмотря на это, я цепляюсь за ее присутствие и держу за запястье, потому что в любую секунду она собирается отстраниться.

— Хорошо, я останусь.

Грустная улыбка появляется на ее лице, когда Лола отрывает свое запястье из моей хватки.

Некоторое время мы стоим на кухне и пьем кофе, пока из окна не начинают литься солнечные лучи, говорящие, что наступил день.