Все, что мне нужно

Глава 50

ТиДжей

Я никогда не ненавидел Сейнта больше, чем сейчас.

В любой другой день меня бы не волновало, что он напился, но из всех дней он сделал это именно сегодня.

Лэндон обычно хорошо справляется с этими вещами, но где-то посреди ночи он исчез. Я не мог попросить Джаггера о помощи, потому что тот пошел домой с двумя девушками из женского общества, а Джейден пошел к Каре, так что мне пришлось заботиться о Сейнте.

Помочь ему не проблема, потому что я много раз заботился о друзьях. Проблема в том, что мне потребовалось два часа, чтобы заставить его заснуть. Он был повсюду, настаивал, что ему нужно покурить, а когда я ему не позволил, то попытался меня ударить.

Лола предложила помощь, но я отказался. Я сказал ей подождать в нашей комнате, но пока ей пришлось ждать, уверен, что она уснула.

Потирая лицо рукой, я бессильно захожу в свою комнату, ожидая увидеть спящую Лолу, но приятно удивляюсь, увидев, что это не так.

Она лежит на животе, колени согнуты, ноги подняты вверх, одна лодыжка скрещена с другой. Она слишком занята просмотром фотографий на моей камере и не заметила, что я здесь. Но это быстро выводит меня из ступора: я понимаю, что она пользуется камерой, к которой никогда никому не позволял прикасаться.

Быстрыми шагами подхожу, я вырываю его из ее рук и выключаю.

— Тебе не следует на это смотреть.

Ее брови сошлись вместе, и между ними образовалась небольшая складка.

— Почему нет?

Лола может просматривать мой телефон, социальные сети, все, что захочет, но это единственное, что я не хотел, чтобы она просматривала. По крайней мере, пока.

— Потому что…

За этими фотографиями нет никакого злого умысла, но я не знаю, как она отреагирует. На некоторые фотографии у меня было разрешение, на другие — нет.

— Это мои фотографии.

Ставя камеру на комод рядом с остальными, я прислоняюсь к нему, кладу ладони по краям и скрещиваю лодыжку с другой.

Уголок ее губ тянется вверх.

— Зачем тебе мои фотографии? Кажется, это навязчиво с твоей стороны.

— Это не то, что ты думаешь, — улыбаюсь, чувствуя облегчение от того, что она не расстроена из-за фотографий. — Это для проекта.

— Проект? Собираешься ли ты продолжать хранить тайну или расскажешь мне?

— В начале семестра нас попросили выбрать что-то, что придает нам сил. Картинки должны передавать то, что мы чувствуем. Они должны говорить за нас так же, как должны говорить со всеми, кто их видит.

Лола садится, улыбка сползает с ее лица. Она смотрит на меня, ошарашенная.

— Я даю тебе силы?

— Именно это ты и делаешь.

Из ее рта вырывается недоверчивый смешок.

— Как? Я ничего не сделала для этого.

— Твоя стойкость. То, как просто идешь по жизни, несмотря на все, что произошло. Ты искренне удивляешь меня и даешь столько целей. Я не могу припомнить, когда в последний раз что-то заставляло меня чувствовать тоже самое.

Я мог бы бесконечно рассказывать о том, как она заставляет меня чувствовать себя, как заставляет смотреть на жизнь, относиться к жизни, но не думаю, что когда-нибудь найду подходящие слова. Но фотографии описывают, какой я ее вижу и как она дает мне почувствовать силу.

Нежная, лучезарная улыбка растекается по ее лицу, а щеки покрываются румянцем. Лола встает и сокращает пространство между нами. Ее каблуки цокают, платье шуршит при каждом движении.

Я раскидываю руки, приветствуя ее в своем пространстве. Обнимаю ее, обхватывая плечи, а она обнимает меня за талию.

— Я ничего не делала.

— Ты сделала все.

Все, чего я бы никогда не смог сделать, если бы не она.

Она откидывает голову назад, ее стеклянные глаза полны непролитых слез.

— Ты вызываешь у меня эмоции.

— Я склонен оказывать такое влияние на людей.

Я ухмыляюсь, крутя на пальце металлическую цепочку.

Лола закатывает глаза.

— Еще раз закати глаза.

Она пристально смотрит на меня, смотрит прямо в глаза и закатывает глаза с такой чертовой дерзостью.

Я улыбаюсь, целуя ее в лоб.

— Ты милая, когда становишься непослушной.

— Я не милая… — задыхается она, когда я разворачиваю нас, а затем поворачиваю ее, прижимая ее грудь к верху моего комода.

Кладу ладонь рядом с ее головой, удерживая свой вес, нависая над ней, прижимая губы к ее уху и рассеянно хватая фотоаппарат. Ее дыхание поверхностное и неровное, а глаза следят за моими движениями. Я настраиваю камеру, чтобы убедиться, что она запечатлит нас обоих, но не включаю ее.

— Я не буду нажимать кнопку, пока ты не скажешь, а если передумаешь и больше не захочешь этого делать, это нормально, если тебе удобно.

Лола прерывисто дышит, ее взгляд устремлен в камеру.

— Включи.

Эти слова щелкают во мне что-то вроде переключателя. Мой палец быстро работает, включая камеру, и я нажимаю кнопку записи. Мой член дергается, натягивая джинсы и подталкивая к ее заднице.

— Веди себя тихо. Мне бы очень не хотелось будить Сейнта.

Меня бы это не волновало, если бы это было возможно, но уверен, что это не так, потому что он полностью нокаутирован.

Помимо наблюдения за нами, ничто не возбуждает ее больше и не доставляет острых ощущений, чем возможность того, что нас поймают, и то, как она борется с желанием не стонать.

Отстраняясь от нее, я обхватываю ладонью ее шею, прижимая к комоду, а другой рукой поднимаю подол ее платья над ее идеально круглой задницей, позволяя ему скатываться на бедрах.

Я сглатываю стон, стиснув зубы и глядя на стринги, которые она носит. Не знаю, действительно ли я наказываю ее или себя. Мой план состоит в том, чтобы подтолкнуть ее, но не знаю, смогу ли я это сделать.

Ебать. Сфокусируйся.

— Просто помни, что я предупреждал тебя не закатывать на меня глаза.

— Это было не предупреждение…

Остальные слова обрываются, у нее перехватывает дыхание, и она трясется, но я крепко держу ладонь на ее шее.

Ее задница подпрыгивает, а одну ягодицу украшает красный отпечаток руки.

— Так чертовски идеально, — шепчу я, скользя рукой между ее скользкими бедрами и обхватывая киску через стринги. — Ты мокрая, но недостаточно. Я знаю, что ты можешь добиться большего. Не так ли?

— Да… — она сжимает руку в кулак, сжимая губы, чтобы заглушить стон.

Я отдергиваю руку и откидываю ее назад, а затем хлопаю по другой ягодице, признательно улыбаясь красному отпечатку руки, который теперь покрывает ее.

Лола извивается, потирает бедра и впивается ногтями в дерево.

— Я достаточно мокрая.

Ее голос тихий, почти заглушенный мягким дыханием, но я его слышу.

Расстегиваю пуговицу на джинсах и опускаю молнию, но не вытаскиваю, пока. Мне просто нужно дать возможность дышать, но я близок к тому, чтобы кончить, хотя еще не был внутри нее.

Снова просовываю руку между ее бедер, она права. Влажное, липкое пятно просачивается сквозь тонкую ткань, заставляя ее прилипать к губам киски.

Не могу сдержать злую ухмылку, которая кривит мои губы. Я провожу средним пальцем вверх и вниз по ее щели, наслаждаясь тем, как она переминается с одной ноги на другую, корчится под моими прикосновениями и задыхается, как будто вот-вот кончит.

— Ты близко, не так ли? Твое тело чертовски напряжено, стринги насквозь мокрые, ты мочишь мою руку и потираешь бедра, отчаянно ища это.

— Да, да, да, — она сдерживает стон, закрывая глаза, покачивая бедрами и сжимая мою руку. — Я так близка.

— Я знаю.

Я сухо посмеиваюсь, убирая руку. Обвиваю веревку между ее ягодиц, вокруг пальца и просовываю мокрую ткань между ее щели.

— ТиДжей! — восклицает Лола и дергается вверх, но я толкаю ее обратно вниз. — Что, черт возьми, ты делаешь?

— Наказываю тебя, конечно.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, в ее расширенных карих глазах кружится гнев, раздувается нос и сжимаются челюсти.

— Ты серьезно?

— Очень.

Я подмигиваю ей с самодовольной улыбкой.

Используя ногу, раздвигаю ее ноги шире, тяну за веревочку вверх, чтобы задеть ее клитор.

— Это не…

Ее губы приоткрываются, но чем сильнее я тяну за веревку, тем дальше ее губы раздвигаются.

Я никогда не делал этого, никогда так медленно, но с тех пор, как прошел Хэллоуин, у меня появилось желание полностью владеть ею, контролировать ее. И я не сомневаюсь, что ей это нравится. В противном случае она бы не прижималась ко мне задницей и не мочила мою руку.

— Ох, — хнычет Лола, выгибая спину и почти отрываясь от комода.

— Вот так. Прямо там. Не останавливайся, — скулит она, задыхаясь, костяшки пальцев побелели, когда она крепко их сжала.

Я дергаю за веревку, а затем перемещаю ее из стороны в сторону, задевая то место, которое необходимо.

Убрав руку с ее шеи, я запускаю пальцы в ее волосы, набирая их в пригоршню. Я слегка приподнимаю ее голову, отпускаю веревку и обхватываю киску.

— Поезди на моей руке, как ты это хорошо делаешь, детка.

Я прижимаю палец к ее клитору, усиливая давление, когда она быстро вращает бедрами круговыми движениями. Я не спускаю глаз с ее талии, загипнотизировано глядя, как подпрыгивает ее задница.

Лола отчаянно сжимает мою руку. Стоны, которые она так старается сдержать, срываются с ее губ хриплыми криками, когда тело становится напряженным и жестким.

— Боже мой.

Она опускается обратно, ее стоны напряженные и низкие, когда кончает.

— ТиДжей? — говорит она после того, как отдышалась.

— Лола?

Отпустив ее волосы и киску, я целую верхнюю часть ее обнаженного плеча, пытаясь снять цепочку.

— Трахни меня.

Я останавливаюсь, поднимаю взгляд и встречаюсь с ее темными глазами и румяными щеками.

— Точно?

Она кивает.

— Ага.

Опустив руки, я разворачиваю ее и прижимаюсь губами к ее губам, заталкивая язык ей в рот. Лола встречает меня с пылкой потребностью, ее рот и язык столь же отчаянны, как и мои. И когда она стонет мне в рот, ее вибрации посылают обжигающий жар по моему позвоночнику. Сгибаю колени, прижимая свой рот к ее губам, обхватываю задницу, поднимая ее вверх, и она обхватывает меня ногами.

Я иду к своей кровати, не прерывая нашего поцелуя, пока не кладу Лолу на спину, а затем не встаю над ней. Она выглядит красиво: румяные щеки, блестящая кожа, волосы рассыпаны по моему одеялу, а платье собрано на бедрах, обнажая, насколько она мокрая между бедрами.

Потянувшись через голову, я хватаю рубашку за воротник и снимаю ее, позволяя ей упасть на пол, и откидываю туфли в сторону. Затем сбрасываю джинсы и боксеры, борясь с желанием не ухмыляться, когда она опирается на локти, и ее глаза опускаются вниз, пока не останавливаются на моем болезненно твердом члене.

Лола моргает и снова смотрит на меня. Она может притвориться, что на нее это не повлияло, но ее глаза дикие и полны тепла.

— Замолчи.

Она убирает с ресниц сбившуюся прядь волос.

— Я ничего не говорил, — невинно говорю я.

Дотянувшись до ящика тумбочки, я хватаю презерватив и кладу его рядом с ней.

— Твоя глупая ухмылка говорит сама за себя.

Я ползу по ней и устраиваюсь между ее бедер. Она раздвигает их шире, сгибая колени.

— Что там?

Я шепчу, покусывая уголок ее губы, и продвигаюсь вниз к ее челюсти. Прижимаюсь к ее теплой коже и сильно сосу, вызывая еще более хриплые стоны.

Она снова ложится, сжимая в кулаке пуховое одеяло, как будто ей нужно что-то, за что можно держаться, а затем мое имя срывается с ее губ в умоляющей мольбе.

— ТиДжей.

Отстраняясь, я с удовлетворением смотрю на темный оттенок красного, который вспыхивает на ее горле.

— Красный тебе очень идет.

Я провожу большим пальцем по этому месту, ощущая на подушечке тяжесть ее пульса.

— Я даже не буду спрашивать, насколько он велик, — вздыхает она.

— Хорошо, что ты этого не делаешь, — говорю я, сдерживая улыбку. — Это платье нужно снять.

Я даю ей немного места, чтобы снять его, и когда она это делает, то подносит руки к животу.

— Не делай этого.

Я отодвигаю их в сторону и опускаюсь к ее животу.

— Это, — мягко касаюсь губами ее растяжек, — показывает, насколько ты сильна.

Я целую низ ее живота.

— Какая ты потрясающая.

Целую середину живота.

— Как же ты красива.

Я целую с другой стороны внизу ее живота, а затем сажусь, нависая над ней.

— Мне нравится все в тебе. Растяжки и все такое.

Я улыбаюсь ей, притягивая к себе для нежного поцелуя.

Чувствую, как напряжение спадает с ее тела, когда я сажусь, просовываю пальцы под ее стринги и стягиваю их вниз.

— А мои каблуки?

— Мы оставляем их.

Я хватаю презерватив, срываю фольгу и надеваю на свой член.

— Готова?

— Ага.

Она резко втягивает воздух, пока я провожу им вверх и вниз по ее мокрой киске. Я несколько раз дразню ее вход, прежде чем подношу член к ее чувствительному клитору и лениво проскальзываю по нему.

— Ох… — она закрывает глаза, когда я опускаю его обратно и вставляю кончик в ее вход.

Я толкаю еще немного внутрь и напряженно вздыхаю от того, насколько тесно внутри.

— Расслабься, — цежу я и целую ее в лоб, надеясь, что не кончу от того, что едва вошел в нее. — Я еще не прошел и половины пути.

Она поднимает голову, опираясь на локти, и смотрит, где мы связаны.

Медленно и дразняще, я не тороплюсь, проникая в нее, зная, как сильно ей это нравится. Для меня это мучительно, потому что просто хочу проникнуть в нее, но я ее возбуждаю. Она стала более влажной, чем была раньше, и с каждым толчком ее киска сжимает меня.

Но я держусь так долго только потому, что ее хныканье и стоны эхом разносятся по комнате, и когда она раздвигает ноги еще шире, я полностью вхожу в нее.

— Черт возьми, — стонем мы оба.

— Черт возьми, Лола, ты чувствуешься чертовски хорошо.

Я опускаю голову, тяжело дыша.

Она обхватывает меня ногами, ее каблуки впиваются мне в спину.

— Не останавливайся.

Я морщусь от боли, когда ее бедра сжимаются вокруг меня, усиливая трение.

— Быстрее, — требует она, запрокинув голову, но полный жажды взгляд все еще устремлен на соединение наших тел. — Сильнее.

Я толкаюсь сильно и быстро, мои яйца шлепают ее скользкую киску, звук смешивается с нашими стонами. Эти звуки побуждают меня трахать ее еще жестче, потому что ничто не звучит более эротично, чем то, как мы звучим. Это грубо и чертовски нереалистично.

— Эта киска моя и только моя, — хрипло говорю я.

— Да! — кричит она, подняв бедра и запрокинув голову. — Только твоя.

Я выхожу, но задерживаюсь у ее входа.

— Посмотри на нас.

Мы оба смотрим на мой член, полностью покрытый ее возбуждением. Она наблюдает, как я хватаю кончик и вставляю в нее, полностью исчезая, пока не вытаскиваю его обратно и не повторяю движение.

Никогда в жизни я бы не подумал, что что-то будет настолько завораживающим, таким эротичным, но я не могу отвести взгляд. Я совершенно ошеломлен тем, как головка исчезает внутри нее, и вскоре ее горячая киска заглатывает мой член. Она сжимается каждый раз, когда собираюсь вытащить его, и каждый раз, когда я это делаю, мы стонем.

Выйдя, я сажусь на колени. Хватаю ее за бедра и слегка приподнимаю, выравниваясь у ее входа. А затем тяну ее вперед и быстро вонзаюсь.

— ТиДжей… — она задыхается и громко кричит, когда я резко проникаю глубже. — Пожалуйста, не останавливайся.

Я облизываю губы, приковывая взгляд к ее подпрыгивающей груди.

— Так чертовски красива.

Не чувствуя себя глубоко внутри нее, я сажусь на задницу и откидываюсь назад, пока моя спина не прижимается к изголовью кровати, а я все еще внутри нее. Ее руки обвивают мою шею, а я хватаю ее за задницу и удерживаю на своем члене.

Хватаю ее за подбородок и заставляю посмотреть на меня.

— Клянусь, я не могу насытиться тобой. Ничего никогда не будет достаточно. Мне нужно утонуть в тебе.

Я тяжело дышу, моя душа горит и тоскует по ней. Лола смыкает расстояние между нашими губами и целует, но между поцелуями я говорю:

— Но даже если бы я это сделал, не думаю, что этого будет достаточно. Я так в…

Я сжимаю ее и удерживаю, пока ее киска задыхается от моего члена.

Мне приходится изо всех сил не кончить, когда она берет на себя управление и застает меня врасплох. Она не только хватается за изголовье, но и переключается между подпрыгиванием на мне и раскачиванием вперед и назад.

— Боже, вот так, Лола. Не останавливайся, черт возьми.

Я стону, откидывая голову назад.

Лола катается на мне, пока не кончает. Ее тело дергается и внезапно замирает на напряженную секунду, прежде чем она содрагается и выкрикивает мое имя. Лола обнимает меня за плечи, крепко прижимая к себе, пока ее горячая пизда сжимает меня. На мгновение я теряю себя, наслаждаясь этим чувством, пока не поднимаю ее и не толкаю вниз.

Она лежит на спине, грудь вздымается, кожа покраснела и покрыта потом, а пряди волос прилипли к лицу.

Наклонившись над ней, я выравниваюсь и вхожу в нее. Ее спина выгибается, ногти впиваются в мои руки.

— ТиДжей, я хочу еще раз.

— Хорошо, кончай со мной.

Я двигаю бедрами быстрее, сильнее и грубее, пока мои яйца и спина не напрягаются, и электрический разряд пронзает мой позвоночник. Я кончаю одновременно с ней.

Опускаю голову и вздрагиваю, кончая в презерватив. Мне требуется некоторое время, чтобы оторваться от нее, потому что, клянусь, продолжаю кончать.

Я тяжело дышу и наконец снимаю презерватив, пока она идет в ванную.

Когда Лола возвращается, мы лежим рядом друг с другом, крайне измотанные, потные и измученные.

— Ух ты, это было…

— Да… — замолкаю я, откидываю в сторону волосы, прилипшие к ее влажному лбу, и целую их.

— С Новым годом нас.

Я улыбаюсь, крепко обнимая ее.

— С Новым годом нас.

Три слова, которые сдерживаю с Рождества, цепляются за кончик моего языка. Я должен что-то сказать, и губы приоткрываются, чтобы произнести это, но ничего не выходит.

Я скажу ей… только не сейчас.