Второй супруг графини Корф

Глава 22

Жизнь в Степи потихоньку вошла в привычную колею.

Тыргын проводил дни в табуне, а Дэлиана – в шатре шаманки или в своем собственном. Аргын мотался между Станом и замком, привозя письма, ткани, сладости. Дэлиана понемногу готовилась к материнству, заодно управляя делами замка и вышивая рубаху мужу.

Они так и спали, сплетаясь в объятиях, иногда целовались перед сном, но дальше не заходили. Тыргына пугала внешняя хрупкость его жены, а сама Дэлиана не торопилась сближаться интимно, опасаясь за ребенка. Да и воспоминания о единственной проведенной вместе ночи смущали.

Приближалась зима. Все чаще ветер предгорий приносил с собой снежную «крупу», животных на ночь загоняли в укрытия, а сами шатры отгородили от постоянных ветров пастушьими балаганами – чем-то вроде палаток из овчины.

Дэлиана мерзла и все неохотнее расставалась по утрам с мужем. Орк был горячий, а еще бесподобно разминал ноги, руки, уставшую спину, расчесывал волосы и кутал в свой овчинный жилет.

Да еще дела графства не давали передышки. Нашлись в столице дальние родственники графа, готовые оспорить и его завещание, и право вдовы и наследника на земли и титул.

Измучившись проявлять светскую любезность, графиня прямым текстом отправила претендентов на титул к его величеству, а королю передала налоги за год с хорошей прибавкой – муж не тянул из нее деньги, так что она вложила часть дохода в изготовление орчанками ковров, потом продала их в столице как новинку и сумела получить прибыль.

Король прислал любезное письмо, осведомился о самочувствии графини и времени родов, а заодно успокоил – отдавать такой важный объект, как замок Корф и соляные шахты, в руки юного оболтуса и его никчемных родителей самодержец не собирался.

Вздохнув с облегчением, Дэлиана отвлеклась на новые обереги – за ними весь Стан в очереди стоял, и тут пришла наконец настоящая степная зима.

Завыли бураны. Выход за пределы шатра превратился в испытание, а возле стад и табунов дежурили уже не мальчишки и старики, а воины с оружием. Волчьи стаи готовы были поживиться бараниной из орочьих стад. Тыргын умолял жену не выходить из шатра без него или без шаманки. Впрочем, Дэлиана и не рвалась в холод, но двигаться было нужно, так что короткие прогулки вокруг шатра она все же совершала, но обязательно с мужем.

Тыргыну было сложно. Красавица-жена манила его, как медовая лепешка, ее аромат окутывал его днем и ночью, мягкая, округлившаяся фигура с тяжелым животом привлекала не меньше, чем тонкая со спины талия, а уж налившаяся грудь вызывала мучительный прилив крови вниз. Только разве можно?

Измучившийся орк пришел со своей бедой к шаманке. Та похмыкала, посмотрела на резной рог, заменяющий ей календарь, и велела прийти вечером с женой в гости.

Дэлиана уже никуда не ходила одна, так что пришли вместе, уселись у очага, послушали новости с дальних улусов, поели медовых лепешек, а запивать шаманка все предложила виноградным вином, привезенным из южных предгорий. Графиня поначалу отнекивалась, но лепешки были приторными, а вино приятно-кислым, так что она не удержалась и две маленькие чашечки все же осилила. После чего ей стало очень тепло и хорошо.

– Ну, идите в свой шатер, – сказала им Ирлында, – сегодня ночь перелома зимы, надо помочь солнцу!

Дэлиана удивилась – праздник перелома праздновали несколько дней назад. Орки, как и люди, прогоняли зиму страшными плясками в грубых масках, обильным угощением и возлияниями. В толпу ее никто не пустил – она наблюдала за всем от костра Совета. Устала, замерзла, и Тыргын долго грел ее руки и ноги… Вот бы и сейчас погрел!

– Шаманы знают больше, – пожал плечами орк.

– А что значит «помочь солнцу»? – мурлыкающим, расслабленным голосом спросила Дэлиана, когда они уже зашли в свой шатер.

– Супруги в эту ночь, э-э-э-э, любят друг друга особенно сильно, чтобы трением создать искры, по следу которых побегут солнечные кони, – запинаясь, ответил Тыргын, наблюдая за тем, как его жена, уйдя за занавеску и забыв ее задвинуть, снимает платье.

– Солнечные кони… Это хорошо… Покажем им дорогу? – внезапно спросила Дэлиана, шагнув к мужу в одной лишь тонкой сорочке.

Он сглотнул, понимая, что шаманка напоила его жену, чтобы снять внутренние препятствия между женщиной и орком.

– Дэлиана, золотой мой колокольчик, утром ты пожалеешь… А я не хочу, чтобы ты жалела! – сказал он, поглаживая сильными пальцами узкую бретельку той шелковой паутинки, которая не оставляла простора воображению.

– Главное, чтобы ты утром не пожалел, муж мой, – шепнула ему в ответ графиня. А потом призналась: – Я не помнила нашу единственную ночь, но когда вспомнила, видела ее во сне каждый, раз, когда закрывала глаза. А ты лежал рядом, такой горячий, такой сильный!

Тыргын на миг прикрыл глаза, понимая, что с ним самим творилось то же самое.

– Если ты утром пожалеешь, лучше убей! – сказал он хрипло. – Я не откажусь от тебя, Дэлиана, если стану твоим мужем!

– Не отказывайся, – мурлыкнула графиня, потираясь щекой о его ладонь.

Тыргын прижал жену к себе и, покрыв поцелуями от макушки до пят, уложил на белый войлок и утонул в ее тепле и сладости, понимая, что больше никогда не сможет выплыть.