Ырын, дочь вождя

Глава бонусная

Вместо эпилога, который можно отодвинуть подальше, ведь приключения попаданки Ирины в этом мире еще не закончены

Все еще город Чирих

Поздним вечером, скорее уж ночью, венорский купец Кандар Уммех сидел с помощником и частью охраны в таверне на окраине пограничного чигиданского городка Чирих. Убираться отсюда следовало побыстрее, и сейчас он ждал гонца с ответом от дарнаского коллеги, к каравану которого хотел присоединиться. Однако внутри клубилось ощущение чего-то неприятного.

"Неужели Зануч мне откажет? Иначе его человек уже давно был бы здесь" – носились в голове мысли.

Скрипнула входная дверь, и взгляды людей за столом метнулись к входящему.

Какой-то мелкий... пустынник, замотанный в тряпки серо-зеленого балахона? В этом довольно приличном, то есть дорогом для бродяг районе города? Это точно не посланник от Зануча. Кандар уже почти потерял интерес к новому посетителю таверны, как за спиной того бесшумно вырос здоровенный голин, чей мощный торс был немного прикрыт меховым жилетом, на котором в свете свечей заискрились многочисленные металлические нашивки-пуговки. И за этим блеском даже не сразу заметили боевой топор за спиной голина.

– Сюда нельзя с голинами! – выскочил из-за стойки полный, скорее уж круглый хозяин таверны. – У нас приличное...

– Цыть! – резко оборвал его пустынник, чье лицо было наполовину скрыто краем намотанного на голове тюрбана. – Баран есть, хозяин? Живой и вкусный? Давай. Для мой гымн. Я плачу.

– Но... Но здесь нельзя... – запнувшись на месте, будто напоролся на стену, залепетал хозяин, чигиданец средних лет, который был почти на голову выше зашедшего гостя и раза в три шире.

– Баран с собой уносить. Сейчас давай жареное мясо. Два порций. И чади. Один порций, – выдал невысокий пустынник и легким шагом последовал дальше.

Прямо в их сторону, хотя пустых столов здесь хватало – постоялый двор, при котором была эта таверна, стоял в стороне от рынка и прочих торговых мест, и весь на эти дни был выкуплен Уммехом. Так что чужие сюда сегодня не должны были заходить. Еще нужно будет спросить с охраны, как сюда голина пропустили. Хотя попробуй таких останови.

Пустынник тем временем уже остановился прямо перед их столом, бесшумно ступающий по его пятам голин уселся за соседний, будто сам по себе, даже не смотрел в их сторону.

Охранники в стороне было шевельнулись, но Джал, глава охраны, что сидел в торце стола, успел сделать своим ребятам останавливающий жест и сейчас уставился на гостей. Они все смотрели на худощавого парнишку перед собой, а тот внимательно и поочередно оглядывал их. Загорелое, но гладкое, то есть молодое лицо – та часть лица, что видна при тусклом свете масляных светильников из намотанных на голове темных тряпок, узкие плечи, с которых свисает мешковатый балахонистый наряд детей степи...

Откуда он здесь взялся? Пустынники – то есть так городские чигиданцы называют своих же "диких" соотечественников из какой-то отдаленной части страны, которые предпочитают кочевать по простору вместо оседлой жизни – редко появляются в городах. А если и появляются, то небольшими семейными группками для редких торговых сделок.

Но этот не слишком ли молод, чтобы вести какие-то дела от имени семьи? И что ему здесь надо?

– Ты Уммех? – парнишка в итоге безошибочно остановил свой взгляд на Кандаре, хотя тот не выделялся среди прочих своих людей нарядом. – Охрана твой караван нужен?

Причем странный акцент пустынника, говорящего на чигиданском, был настолько ощутим, что непонятно – он спросил или утвердил насчет охраны.

– Ты что ль в охрану просишься, малец? – громко хмыкнул Джал, крупный опытный воин. – Тогда ко мне обращайся. Хотя мне такой задохлиш не нужен.

Парнишка даже головы не повернул, продолжая смотреть на Кандара.

– Кто платить, тот решать. Кто набрать много хороший товар... из-под носа Нозитха и Чандара, тот нужен хороший охрана. Чандар недоволен, очень недоволен, уважаемый Уммех, ты знать?

Кандар то знал, поэтому и хотел выйти из Чириха с дарнасцами, но откуда это может знать этот наглый мальчишка?! Кто его подослал? И пустынник ли он на самом деле?

Джал плавно поднялся из-за стола и, положив руку на оружейный пояс, двинулся к парню.

– Ты кто такой, малец? Пшел отсюда! Пока я тебя не прихлопнул одной левой.

Джал вполне мог так поступить, а рядом с парнишкой разница в их габаритах была еще более ощутима. Мужчина выразительно качнулся в сторону застывшего мальчишки, а затем угрожающе хлопнул ладонью по столу прямо перед ним.

Что дальше произошло, не сразу они осознали.

Парнишка вроде просто сместился в сторону, не мгновенно. Но фыркнул через свои тряпки:

– Вот этой, что ли? – кивнул на стол.

Джал тоже дернулся в сторону, но на том месте, где только что была его ладонь, в столешнице торчал заостренный длинный кусок... кости? Отколотый от здоровенного мосла, достаточно толстый и обточенный по краю, чтобы служить чем-то вроде костяного ножа.

В руке Джала блеснуло лезвие, охранники у стен подскочили в их сторону, хозяин таверны, лично тащивший в их сторону кружку, запнулся где-то там на месте. Только паренек не двигался, да и пришедший с ним голин, сидящий сейчас полубоком, так и продолжал таращиться в стену, будто здесь ничего не происходило.

– Ты кто такой?! – процедил Джал зло.

– Я предлагать вам охрана, – преспокойно ответил парень, по-прежнему глядя исключительно на Кадара. – Если уважаемый Уммех ждать кого-то другой, то зря. Нозитх тоже очень злой теперь, вам никто другой не помогать. На Старом рынке все уже делать ставки: Нозитх или Чандар забрать товар Уммеха. Никто не помогать вам. Только я. Хозяин, где мой чади?

– Подожди, Джал, – все-таки махнул рукой Кадар. – А тебе, мальчик, зачем помогать мне в таком случае?

– Не помогать. Ты платить, я охранять. Честный сделка, хорошая работа. Мне подходит.

– Ты охранять? – хохотнул Джал, возвышаясь на расстоянии вытянутой руки от парня и поигрывая в ней же обнаженным ножом, что последнего, видимо, совсем не тревожило. – Малец, в настоящей заварушке твоими зуботычками мало чего можно добиться. Ты хоть раз в руках нормальный нож держал?

– Мои голины держать в руках нормальный топор. Хорошие голины, сильные, спокойные. И очень неспокойные и быстрые, когда надо драка. У Нозитха и Чандара только люди, даже маги нет... или один-два, не больше. Слабые. Для нас. Уважаемый Уммех нанимать меня и мой отряд, мы защищать его товар до самый Венор. Если договориться.

– Твои голины? Вот этот, что ли? Всего один? Чет он даже тебя одного защищать не собирается, – в очередной раз хмыкнул Джал. – Да он даже не с тобой. Не ври, малец. Ну куда тебе, дрыщу, командовать голинами?

Парнишка что-то прорычал-булькал из-под своей тряпки в сторону сидящего голина, и лишь "чади" было узнаваемо в его речи.

Голин молча встал во весь немалый рост, ненароком сдвигая своей тушей массивный стол, и также молча зашагал в сторону мнущегося в стороне хозяина таверны, все еще с кружкой в руках. Тот, сдавленно пискнув, пустился наутек и попытался спрятаться за стойкой, но здоровенный нелюдь прошагал дальше, прямо на кухню, откуда послышались вопли.

– Хороший голин, спокойный... когда я рядом, – в противовес происходящему сказал парнишка, так и стоящий перед их столом.

В зале опять появился голин, в одной руке которого был кувшин, в другой здоровенная, но сырая телячья ляжка, от которой стал откусывать на ходу. Рвал зубами плотные куски темного мяса вместе с жилами так легко, будто это был мягкий хлеб.

Несколько ударов сердца и перед ними на стол с громким стуком поставили кувшин, из которого белое содержимое чуть плеснулось на столешницу.

– Это не чади, а молоко! – возмутился мальчишка, заглянув в кринку, вздохнул. – Ладно, сойдет.

И похлопал по здоровенной зеленоватой ручище узкой ладонью. Огромный нелюдь никак не отреагировал на столь вопиющую дерзость, лишь сдвинулся за спину парнишки, возвышаясь теперь над всеми в помещении. И, продолжая отрывать и глотать куски мяса от огромного шмата, таращился черными глазищами на Джала.

– Вот, уважаемый Уммех, видеть? – мальчишка опять смотрел на него, игнорируя главу его охраны рядом. – Мой голин, слушаться меня. Вы договариваться со мной, я договариваться с голинами. Все довольны. Недорого хочу, но кормежка тоже с вас. Где можно охота, там мои голины сами добывать мясо для себя. Хорошо, да?

Кандар переглянулся со своим помощником Бретоном, потом с Джалом.

– Чет не очень он тебя слушается, малец. Принес не то, что ты хотел, – хмыкнул Джал в сторону парнишки.

Тот пожал узкими плечами.

– Молоко или кислое молоко чади – для голинов все одно. Но если я просить голову человека или дать мне тот человек живой, мои гымн точно не путать. Хочешь проверить, Джал? – впервые повернулся к мужчине мальчишка.

– Открой лицо, парень, – потребовал сидящий за столом Бретон.

– Вначале договор, потом лицо, – последовал ответ. И дальше: – Я охрану, не лицо вам предлагать, чего тебе в нем?

– Недорого это сколько? – вступил в разговор сам Кандар. – И сколько у тебя голинов, эм-м... как твое имя?

– Можете называть меня... Ирис, – наконец-то текуче опустился на лавку мальчишка, переставил кувшин с молоком в сторону, чтобы не мешался. – Или просто ыгры, что означает старшой. Да, Тырын? Я ыгры?

Чавкающий над его головой голин что-то невнятно гукнул между глотаемыми кусками сырого мяса.

И вот эта наглая мелочь, что будет по пупок здоровенным голинам, отваживается называть себя их старшим? Как у него так получается командовать одним из нелюдей, на которых обычно управы нет? Особенно здесь, рядом с Большой Степью, откуда выходят множество диких голинов, не привыкших соблюдать человеческие законы?

Кандар пока ничего не понимал, но зато неприятное чувство в груди рассасывалось. А своему чутью он привык доверять. Нанять в охрану голинов – отличная идея, даже если к ним в довесок идет этот странный парнишка. А если еще и по цене сойдутся, обычно голиновская охрана стоит дорого... Тем более он действительно перехватил из-под носа других крупных купцов редкий товар, заплатив за тот достойную цену, истратился, но при этом домой хочется вернуться живым и с товаром.

– Голинов у меня... несколько. А вам сколько надо? – поинтересовался мальчишка.

Кандар глянул на Джала, главу своей охраны, в ожидании ответа.

***

Спустя час ожесточенных торгов, когда они наконец-то договорились, Бретон упорно напомнил парню:

– Лицо открой.

Тот отцепил край темного полотна от накрученной на голове чалмы. Все присутствующие уставились на загорелого мальчишку явно не чигиданского происхождения.

– Ты совсем юный! – насупился Бретон, косясь на Кандара.

Сможет ли этот паренек на самом деле управлять огромными голинами на всем протяжении пути? Хотя чем они рискуют? Им бы для начала из Чириха выбраться подальше, а там видно будет. И уж точно не рискуют деньгами за оплату сопровождения – никакого аванса. Договорились, что будут выплачивать частями, большую часть в самом конце пути. Этот дерзкий парень еще хмыкнул, мол, обмана не боится, свое все равно возьмет. Свое, но не лишнее.

– И слишком смазливый, – скривился Джал, оценивающе оглядывая открывшееся им лицо и почесывая все тем самым оголенным ножом свою темную щетину.

– Тебе чего? Твоя любимая жена с тобой едет? Нет? Юная дочь? Нет? А твоих людей я миловать не буду, Джал, не бойся, – широко улыбнулся мальчишка в сторону главы охраны.

– У-у, у нас будут сложности, – едва слышно, буквально на ухо Кандару проворчал Бретон.

Но паренек его услышал.

– Вы не трогать меня, мои гымн, мои люди и наши вещи, мы не трогать вас. Никаких сложностей, – с той же дерзкой улыбкой отозвался Ирис.

Странное имя, не чигиданское и уж точно не голиновское, мальчишка сказал, что он издалека, однако откуда именно не признался.

– Еще и люди? Какие твои люди? Мы платим только за голинов, – уточнил напрягшийся Кандар.

– Да, только за голинов. Мои люди это мои... хорошие слуги, почти семья, ехать вместе, вы не платить. Кони наши есть, еда людям есть, вы не платить им, только мне, – подтвердил мальчишка.

– Слышь, малец, чего ты тут мутишь? Если есть еще кто-то в твоей семье, почему ты пришел договариваться? – Джалу не нравился этот паренек, и он всячески это показывал в течение всего торга. – И кто еще вылезет в процессе?

– Пришел я, потому что я ыгры, старший. Один я, два мои человек... семья и три голина, как мы договориться... тоже семья. Никто больше, не бойся, Джал, – а его дерзкая улыбка стала еще шире.

Да, Бретон прав, как бы у них не было сложностей внутри самой охраны! Хотя Ирис согласился подчиняться Джалу в дороге. В обмен на то, что в пути Джал и его люди будут обучать парня управляться с мечом. Странный этот паренек какой-то.

– Слышь, малец, зачем ты вообще влезаешь в наше дело? – наклонился в его сторону Джал. – За мясо, что сожрал тут твой голин, и барана ты заплатил сейчас серебром, деньги у тебя есть. Кони и еда у вас тоже есть. Чего тогда к нам прилепился? Ехал бы... со своей семьей сам. Без угрозы со стороны Нозитха и Чандара.

– Мне туда дорога, куда и вам. Один ехать далеко скучно. А вы в дороге говорить со мной, тогда не скучно. И моя семья... голины тоже скучать на человеческие земли. Поэтому нужны ваши Нозитха и Чандара, и другие, кто хотеть нападать... чтобы моим голинам было весело, – ехидно лыбился паренек. – А еще надо, чтобы кто-то их кормил в пути.

– Вот же ...! – но Бретон сразу же исправился. – Хитрец!

Однако парнишка лишь еще шире улыбнулся.

– А еще один мой друг делать ставку, что Уммех победит, уйдет со своим товаром из Чирих, – добавил он. – Так что не сидим долго, да? Уходить надо до рассвета. Прямо сейчас. Мой отряд готов. А ваш?

***

Ырын, то есть уже Ирис, выскользнула на крыльцо таверны за Тыырыном, ощущая спиной, как по пятам за ними идет наемник Джал.

Джалу она... то есть мальчишка Ирис явно не нравился, как и сам Джал ей... то есть ему.

Надо быстрее привыкать не только говорить, но и думать о себе в мужском лице! Чтобы не попалиться случайно.

Конечно, Ирис не будет нравиться главе охране: тот весь из себя такой крутой, сильный и опытный мужик, самый главный воин в караване, но голины слушаются не его, а какого-то левого сопляка. Но ничего, потерпит. Главное, сейчас уйти подальше от Чириха, а там видно будет, смогут ли они в принципе сработаться или нет.

Абакар Агилям все эти дни щедро снабжал ее всеми сплетнями рынка, так что она знала: конкуренты Уммеха точно будут пытаться отжать у них телеги с товаром. Вот и хорошо, ее мыдр за эту пару дней в человеческом городе засиделись, заскучали, им надо бы размяться. А Ырын... то есть Ирис как раз проверит, жизнеспособна ли ее идея зарабатывать на жизнь охраной. Сможет ли она стать настоящим ыгры для своих голинов, которые пошли за ней в земли людей.

– Это еще что за ...?! – нецензурно возмутился за ее спиной вышедший следом Джал.

Что, чем дальше от начальства, тем меньше цензуры в речи? Надо это новое слово тоже запомнить!

Во дворе прочая охрана купца держалась стороной, поближе к заполненным горой телегам и пофыркивающим коням, а в центре при свете факелов Дыдын укладывал к прочим телам очередного оглушенного соглядатая. Ырын, то есть Ирис надеялась, что оглушенного, что ребята не перестарались с ударами по голове, она предупреждала их, что людей в городе нельзя убивать.

– Это вам подарки, – ответила она не поворачиваясь. – Даже если бы мы не договориться. Эти люди следить за вашим двором, смотрящие... от ваших врагов, возможно. Так что можно уходить сейчас, пока новые смотрящие не пришли. Пока ваши враги спят.

– Ты должен согласовывать все со мной! – рыкнул Джал не хуже голинов, выдвигаясь вперед и теперь сам оглядываясь на нее. Даже ступив на землю, он был все еще выше нее, стоящей на крыльце. – Ты мне подчиняешься, малец!

Мда, сложновато им будет работать вместе.

– Теперь да, но тогда еще нет, – пожала плечами Ирис. – Подарки. Разве плохо?

Чего кипятиться из-за таких мелочей? А всякие шпионы, которые прознали бы о приходе кое-кого с голинами к венорцу, ей самой не нужны. Ей тоже хочется свалить из города побыстрее и поспокойнее. Это уже за городом можно развернуться, где только нападающие бандиты будут, случайные прохожие не пострадают в стычке.

Пока Тыырын забирал у перепуганного слуги дергающегося и блеющего барана, а Джал пошел орать на своих людей, Ирис быстро отошла к своим вьючным коням.

– Бабо, мы договорились с Уммехом, но... Ты точно хочешь поехать со мной? Я нескоро вернусь в Чигидан или вообще не вернусь, – едва слышно в который раз уточнила она у чигиданца, который дожидался ее здесь со всеми вещами. – И ты же знаешь, что будут нападения на этот караван...

– Ырын-чана, я опять отвечу "да"! – также тихо ответил Бабо Агилям. – Вы спасли мне жизнь, и теперь она принадлежит вам! Я последую за вами, чтобы служить...

Все ее споры с Бабо ни к чему иному не приводили – он был твердо настроен служить ей всю свою оставшуюся жизнь. Единственное, на что она его уговорила, что будет платить ему жалование.

Ему и его жене, которую тоже пришлось взять с собой и которая сейчас тоже замотанная в свободный костюм пустынника, безмолвно стояла поблизости.

В первый раз Ырын еще спросила, а согласится ли женщина вообще последовать за мужем, но потом быстро поняла свою ошибку. Кто же здесь у женщин спрашивает их мнение. Хотя чем больше Ырын общалась в гостеприимном агилямском доме с женщинами, тем больше понимала, что ей пригодится их помощь. Жена Бабо, кстати, гораздо более молодая, нежели сам мужчина, сможет подсказывать ей в дороге что здесь к чему по разным женским темам, поможет не только с одеждой, но и с гигиеной, и прочими бытовыми вопросами. Она же и собирала вещи для всех в долгий путь, пока Ырын со своими мыдр из клана Серых Жмырх была занята закупкой на рынке для племени. И она же посоветовала очень полезную травку, после жевания которой, у девушки на время грубел голос.

И хотя для окружающих по легенде чигиданская супружеская пара будет слугами юного господина, Ырын относилась к Бабо и его семье, почти как к родне.

И да, она не собиралась возвращаться в Чигидан. Сейчас они с выбранным купцом отправятся в Венор через Дарнас, тем самым обходя Котрон большой дугой. А за Венором, если верить местным картам, вроде уже начинается Большой лес с эльфами, куда она хочет заглянуть.

В составе большого каравана затеряться проще, чем если бы они поехали сами. Ведь дядя Артхур, а может все-таки и местные военные, тот же недоверчивый капитан Беролд наверняка будут ее искать. Так что ей нужно быстрее уходить из города, а потом... потом они легко затеряются на просторах этого мира. Мира, в котором нет повсеместно камер слежения, нет интернета, куда каждый прохожий может выложить фотки и видосики, где нет единых баз данных, особенно у пограничников, которых здесь тоже нет. А металлическую пластинку гражданина Чигидана, что здесь используется вместо паспортов для простолюдинов, старший Агилям ей помог купить из-под полы.

И да, пока она... то есть он будет простолюдином. И уж тем более никто чужой не должен догадываться о наличии у нее магии, которую надо будет как-то и дальше практиковать. Хорошо, что она вытребовала у своего работодателя Уммеха еще курс владения оружием. И, конечно же, начнет сразу же изучать венорский язык, на котором некоторые из караванщиков меж собой в таверне переговаривались. А пока будут ехать через Дарнас, может, еще и тот язык чуть выучит? Хотя бы на уровне бытовых фраз?

Сколько же еще всякого нового и интересного ждет ее в этом мире!

Скучать ей точно не придется.

Главное, поменьше вспоминать Рика, а там со временем должно забыться, успокоиться на сердце.

Наверное.

***

Где-то в Большой Степи

Над тлеющими углями, куда был брошен очередной пучок особых трав, поднимался тонкий серый дымок с резким запахом. Сидящий перед очагом гымн, на чьей лысой голове вились темные линии узоров, прикрыл веки.

Он сделал так, как должно было быть.

Коль уж духи оказали честь именно его племени, послали через их руки частичку своего иного света, что будет сиять и усиливать этот мир, то он сберег этот ценный дар. Сберег и укрепил.

Но этому укрепившемуся свету пора было стать лучом, озаряющим своим движением темные уголки мира, а для этого нужно было задать ему толчок. Поэтому он послал своих сыновей в тот поход на соседей, откуда были приведены гын. Которые помогли лучику преломиться теперь в своих человеческих гранях и засиять ярче.

И как в ожерелье бусины нанизываются одна за другой, так и другие гын ожидаемо последовали за этими человеками. Одни события тянули за собой другие, как он и увязал их. Иному свету был проложен ближайший путь из Степи. Место Ырын, маленькому, но сильному огонечку из другого мира, не здесь. Здесь она уже усилила что могла, но что не собьет ритм жизни гымн, защитников этого края мира.

Пришло ее время отправляться дальше, пока ее подросший огонек не стал выжигать Степь.

Вперед, к своему пути – непростому, но яркому.

Закрыв глаза, он наблюдал в полной темноте, как стелятся и переплетаются между собой светлые линии разной яркости.

Нет, не так, вот эта линия еще недостаточно яркая, недостаточно сильная... Пусть ждет, им еще рано соединяться.

Пальцы сидящего в сумраке шатра гымн непроизвольно шевельнулись на обнаженных коленях, хотя линии перед его внутренним взором вовсе не из-за этого натянулись, поменяли свое положение в пространстве. Вот эти две светящиеся нити сблизились, для этого пришлось одну из них потянуть из клубка, вот эту побледнее, за которой путанный моток, лучше отодвинуть в сторону. А к лучику, самому яркому здесь, подтянуть другие искрящиеся веревочки. Совсем из других клубков, но они укрепят Ырын, лягут направляющими в будущий узор.

Вновь целиком окинул получающуюся перед внутренним взором картину. Как и все последующие ее слои в разных возможных вариантах.

Да, так будет лучше.

Узор получился сложнее, зато потом плотнее нити будут. Если вот в этих и этих точках переплетений не прервутся потом ведущие линии. Но для этого он и отправил свою кровь для поддержки Ырын.

И чем плотнее и ярче буду ведущие линии в этом полотне, тем сильнее будут дети, чьи линии еще только намечаются редкими штрихами, но которые продолжат укреплять этот мир.

Да будет так.

Линии бледнели, истончались, исчезали.

Гымн открыл глаза, все еще невидящим взором глядя куда-то в пространство.

И... что за шум за пологом? Кажется, вернулись с охоты сыновья.

Прихлопнув по коленям, гымн плавно поднялся. После славной работы нужно славно поесть.

Пока духи следующую заботу не подкинули.