Запретный король

30 Кингстон

Я лежал на качелях на его крыльце с самого восхода. Почти не сомкнул глаз. С утра я написал ему с десяток сообщений, пока телефон не разрядился — я даже не подумал поставить его на зарядку прошлой ночью.

Но все это было пустяками по сравнению с главным.

Я написал ему, что сижу у него на крыльце.

Я был уверен, что он вернется утром. Свет в доме горел — значит, он был внутри.

Я стучал в дверь уже десятки раз за последние часы, но он продолжал меня игнорировать.

Я поднялся и снова забарабанил кулаком по двери:

— Я никуда не уйду, пока ты со мной не поговоришь. Можешь игнорировать меня сколько влезет, но я буду жить на твоем чертовом крыльце, пока ты не выйдешь.

— Это заявка на преданность, — раздался голос за моей спиной.

Я резко обернулся и увидел Хейса, поднимающегося по ступенькам.

— Ты все это время не был дома?

— Нет. Я не такой уж ублюдок. Если бы был, все равно открыл бы тебе, чтобы дать ложку воды, — он приподнял бровь. — И как долго ты тут сидишь?

— С полшестого утра, наверное? — пожал я плечами.

— Блядь. Ты тут уже семь часов?

— И это в разгар сезона пчел. Я рисковал жизнью, чтобы поговорить с тобой.

Он вставил ключ в замок, открыл дверь и посмотрел на меня:

— Идешь?

— Там, надеюсь, нет ножей или бит? — спросил я, следуя за ним.

— Брат, ты сам дал отличный удар.

— Извини. Я собирался дать тебе возможность меня избить, но ты меня взбесил, — я опустился за кухонный стол, а он поставил вариться кофе.

Он облокотился на кухонную стойку, скрестив лодыжки:

— Я всю ночь говорил с Сейлор.

— Правда? И как все прошло?

— Она сказала, что давно в тебя влюблена. Что ты пытался держаться на расстоянии, бла-бла-бла. — Он ухмыльнулся. — Я умолял ее не вдаваться в подробности, потому что не могу слышать такое. Но суть в том, что ты не пришел ко мне из-за нее. И она объяснила, почему не хотела, чтобы я знал. И как бы мне ни было больно это признавать… — он отвел взгляд.

— Не могу дождаться, когда ты это скажешь.

— Она была права. Это не мое чертово дело, Кинг, — сказал он, ставя передо мной кружку горячего кофе, а потом садясь напротив. — Но ты должен знать кое-что.

— Что именно? Что ты собираешься засунуть меня в белый фургон, нанять клоуна за рулем, а потом выбросить в улей?

Он рассмеялся:

— Вчера ночью, может, я и подумал бы об этом. Но я был пьян, вымотан и, скажем честно — могу быть вспыльчивым ублюдком.

— Да ну? Ты? Серьезно? — хохотнул я. — Слушай, Хейс, я никогда бы не сделал ничего, что могло бы навредить Сейлор. Думаю, я люблю ее с тех пор, как был подростком. — Я поднял руки, словно сдаваясь. — Тогда между нами ничего не было. Ни-че-го.

— Расслабься. Она все рассказала, — он почесал затылок. — Я должен тебе сказать кое-что.

— Говори.

— Речь никогда не шла о том, что ты — не хороший парень. Кинг, ты мой лучший друг. Один из лучших людей, которых я знаю. Речь не об этом. Я просто боялся, что ты поиграешь с ней, не осознавая, какой вред это причинит. Она особенная, понимаешь?

— Брат, ты читаешь мне лекцию, которую я сам могу прочитать. Она всегда была особенной. Я бы убил любого, кто причинил бы ей боль и я не шучу.

— Я понял это, когда ты зарядил мне в лицо. Кстати, до сих пор болит.

— У меня тоже. И, черт возьми, нам надо сделать все, чтобы синяки не попали в свадебные фотографии Ромео, а то мама Демми нас обоих прикончит, — рассмеялся я. Словно тяжесть спала с плеч — я знал, что у нас с ним все будет хорошо.

— В этой жизни нет гарантий, Кинг. И я не могу просить тебя обещать невозможное. Но я должен знать, что ты любишь мою сестру и сделаешь все, чтобы не причинить ей боль.

— Брат, в этой жизни мало чего я могу гарантировать. Я буду любить свою бабушку до последнего вздоха. Я буду любить своих братьев из Живи или Умри до последнего вздоха. И я буду любить Сейлор всем сердцем — до последнего чертова вздоха. Рука на сердце — ты получил мое слово. — Наши взгляды встретились, и он внимательно на меня посмотрел. — Это не в тягость, Хейс. Твоя сестра… она заставляет меня хотеть того, о чем я раньше и не думал.

Его глаза увлажнились, и он усмехнулся:

— Белый фургон, говоришь?

— Ни за что, — рассмеялся я. — Но если серьезно… я бы сделал ей предложение хоть сегодня, если бы знал, что она скажет да. Я бы и дюжину детей с ней завел, если бы она захотела.

— Господи, да пощади ты. Не забывай, с кем говоришь, придурок. Я не хочу слышать, как ты собираешься делать детей моей сестре.

Он попытался сделать вид, что возмущен, но в голосе слышался смех.

— Маленькие Кинги будут бегать и искать дядю Хейса, — сказал я и вскочил, когда он кинулся на меня, и мы оба расхохотались.

— Лучше подожди, пока она будет готова. И начни с нормального предложения, когда придет время, — сказал он, поднимая бровь.

— А мне нужно будет просить твоего благословения? — с усмешкой спросил я.

— Ну, ты уже обосрался в первый раз, скрывая ваши отношения. Так что да, проси, черт побери. И я буду тем еще ублюдком. Заставлю тебя стричь мой газон и чистить ботинки. Хорошенько тебя проучу.

— Серьезно? Вот эти ботинки? — прищурился я, глядя на его пыльные ковбойские сапоги.

— Эти красавцы заслуживают блеска.

— Я и это сделаю, если это даст мне твое благословение, — сказал я без намека на шутку. Это действительно было для меня важно.

— Кинг, — его голос стал серьезным.

— А?

— Я бы не доверил свою сестру никому, кроме тебя — после всего, что теперь знаю. Ты мой брат во всем, и услышать, что ты любишь Сейлор — вот все, что мне было нужно. Если бы ты тогда пришел и сказал это — я бы тебя обнял. Вместо этого мне пришлось тебя ударить. — Он усмехнулся. — Но, как бы меня это ни злило, мне даже нравится, что ты сделал, как она просила. Что держал все в секрете.

— Почему?

— Потому что теперь я знаю, кто у вас главный, и мне, черт возьми, это нравится.

Смех наполнил его кухню. Он поднялся и обнял меня.

— Люблю тебя, брат.

— И я тебя. — Я откашлялся и отступил на шаг. — Просто твою сестру я люблю чуть больше.

Снова смех.

Его телефон завибрировал на столе, и он поднял его, показав экран мне.

Ромео

Ну что, пацаны, что тут у вас? Я женюсь через два дня. Мы уже закопали эту фигню или как?

— А давай повеселимся немного, прежде чем скажем им, что у нас все норм? — сказал Хейс.

— Меня ведь не зря зовут Пирс-Весельчак.

— Никто тебя так не называет. Ты что, просто на ходу придумываешь всю эту чушь? — усмехнулся он.

— А то.

Я подтянул стул поближе и стал наблюдать, как он печатает.

хейс

Закопали? Ага. Я только что выкопал могилу для Кинга. Похороню его у себя во дворе, чтобы каждое утро на него ссать.

— Жестко, брат, — я передернулся наигранно.

— Расслабься. Сейчас будет весело.

Нэш

Тебе нужно с ним поговорить. Все совсем не так, как ты думаешь.

Ривер

Если серьезно, я уже раз десять пытался до него дозвониться. Он не отвечает, и его не было с тех пор, как я проснулся. Ты его случайно уже не прикончил?

Ромео

Можешь подождать хотя бы до свадьбы? А то мне будет не хватать шафера.

Нэш

Если что, я могу провести под руку сразу двух девушек к алтарю.

— Отдай мне, блядь, телефон немедленно.

Хейс

Это Кинг, ублюдки. Никто никого не убивает, но спасибо за беспокойство. У нас тут все нормально, придурки. 🖕

Хейс уже заходился в истерическом смехе.

Ромео

А-а-а… ну хоть это радует.

Нэш

Черт. А я уже настроилась на то, что Хейс швырнет Кинга в свадебный торт или устроит что-нибудь драматичное.

Ривер

Кингу это даже слишком бы понравилось.

Хейс

Он только что спросил меня, можно ли так сделать.

ромео

Ага, мама Деми была бы в полном восторге. 🙄

Нэш

Рад, что все в порядке. Так в чем дело? Вы с Сейлор встречаетесь? Хейс, ты нормально к этому относишься?

Хейс

Этот придурок только что сказал мне, что хочет сделать ей предложение и завести с ней ребенка. Я сказал ему поумерить пыл, но да, я не против. Хотя если он хоть что-то испортит — я все равно надеру ему зад.

Ривер

Ну что, Ромео, чей удар был лучше?

Ромео

Ну, у Хейса это была чистая ярость, а у Кинга — защитный инстинкт бойфренда. Оба — с характером. Оба попали метко. Но ни один из них, скажем честно, в профессиональный бокс не годится. 😂

Я получил целую серию эмодзи от ребят, а потом мы с Хейсом болтали еще час, прежде чем я наконец-то собрался и поехал к Сейлор.

Мне нужно было, чтобы она знала — все в порядке.

Я припарковался у ее дома и подошел к двери как раз в тот момент, когда она распахнулась прежде, чем я успел постучать.

— Где ты был? Я тебе и звонила, и писала, — сказала она, и я увидел тревогу в ее глазах, когда она заметила мою распухшую губу.

— Детка, все хорошо. Телефон сел. Я был у твоего брата.

Я зашел в дом, закрыл за собой дверь и сразу же прижал ее к себе. Она вцепилась в мою рубашку, будто боялась отпустить.

— Эй, все хорошо, — прошептал я, чуть отстранившись. Она подняла на меня взгляд.

— Правда? Он сказал, что поговорит с тобой сегодня. Мы всю ночь проговорили, и я надеялась... Но когда ты не ответил, я начала волноваться.

— Больше никаких переживаний, Одуванчик. Он знает все. Знает, как я к тебе отношусь. Знает, что это по-настоящему. И он с этим смирился.

Она выдохнула с облегчением:

— Прости, что все так вышло. Ты был прав. Мы должны были рассказать ему сразу.

— Нет. Как бы мне ни было больно от того, что мы его задели, думаю, все должно было случиться именно так. А правда в том, что нам нужно было это время. Только тебе и мне.

— А теперь? — спросила она.

— А теперь ты и я — больше не тайна. Я смогу танцевать с тобой под кантри в баре, целовать тебя в Golden Goose и держать за руку, когда мы идем по улице.

— Мне нравится, как это звучит, — она прикусила свою сочную нижнюю губу. — А еще?

— А еще я хочу быть в тебе. Без чувства вины, без страха, что предаю кого-то. А потом я хочу забрать Бифкека и повезти его на обед — рассказать ему, что ты теперь моя девушка. Потому что этот мелкий давно нас к этому подталкивает.

— У него старая душа. Мудрая не по годам. Так что... как насчет того, чтобы сначала ты сделал со мной все, что задумал, а потом мы заберем нашего мальчика и поедем на обед? — она улыбнулась, и я обхватил ее за попку, поднимая в воздух. Ее ноги обвились вокруг моей талии, и я понес ее в спальню.

Я уложил ее на кровать, завис над ней.

— Сегодня, когда я разговаривал с Хейсом, кое-что вспомнил.

— Расскажи.

— Это было много лет назад, когда ты жила у нас. Ты тогда рассказала мне про желание, которое загадала на одуванчик.

— Я в то время много чего загадывала, — хихикнула она, гладя меня по щеке. — И что же я тогда пожелала?

— Ты сказала, что устала от нестабильности в своем доме. Рассказала, что накануне тебе приснился сон, будто ты стоишь в поле одуванчиков в белом платье, и описала все так детально — как были уложены твои волосы, как светило солнце...

Она улыбнулась:

— Погоди. Кажется, я это помню.

— Ты говорила, что к тебе шел мужчина. Ты понимала, что это твоя свадьба, но не видела его лица. Только знала, что он будет любить тебя и защищать до конца своих дней. И ты тогда загадала, чтобы нашла его однажды.

Она закрыла лицо руками:

— Господи. Да. Не могу поверить, что тогда тебе все это выложила. Я правда так хотела, чтобы кто-то любил меня так же сильно, как я его.

Я убрал ее руки:

— Думаю, именно в тот момент я и влюбился в тебя. Тогда я еще не понимал, что это значит — я был дурацким подростком. Но помню, что подумал, как круто — так точно знать, чего ты хочешь. Не бояться это сказать. И искать. И жить этим.

— Ты готов жить этим, Кинг?

— Я уже живу, — я зажал ее руки над головой. — Я хочу быть этим мужчиной для тебя — сегодня, завтра и всегда.

С ее щеки скатилась слеза:

— Ты уже им стал.

Я наклонился и поцеловал ее.

Потому что наше «всегда» начиналось прямо сейчас.