Запретный король

6 Кингстон

Я отвез Селену домой, после того как она изо всех сил пыталась уговорить меня оставить ее у себя на ночь. Она сказала, что хочет обо мне позаботиться. Я, наверное, окончательно запутал ее. Я всегда был честен в том, что могу предложить.

Но в этот раз, черт возьми, я точно не оправдал ожиданий.

Мы так и не переспали, а обычно это и было всем, что я предлагал. Веселый вечер — ужин, выпивка. Немного смеха. И хороший секс.

Я обожал доставлять удовольствие женщине, с которой был.

Черт возьми, это было мое призвание.

Мой дар.

Нет ничего более возбуждающего, чем довести свою женщину до оргазма. Заставить ее чувствовать себя великолепно.

Если бы за это давали спортивные титулы, я был бы местной легендой.

Меня бы называли самым ценным игроком по оргазмам.

И я бы носил это звание с гордостью.

Но в последнее время у меня не было к этому ни малейшего желания. Сегодня, когда я привез ее домой, я сослался на укус пчелы. Сказал, что хочу просто побыть один, и поблагодарил за заботу.

Я взял пиво, плюхнулся на диван и сделал большой глоток. Мысли о Сейлор снова заполонили мою голову, потому что я вечно сходил по ней с ума. То, как она поджала губы и дунула этим теплым воздухом чуть выше моего члена — я едва не кончил в штаны, как какой-нибудь чертов возбужденный подросток.

Интересно, поехала ли она домой с этим идиотом в Speedo.

Я потянулся за телефоном.

Спасибо, что вытащила жало из моей промежности. 🐝🍆

Одуванчик

Что тут скажешь… Я умею работать в экстремальных условиях. 😉

Тебе надо было становиться хирургом. Ты явно не туда пошла.

Одуванчик

Очень смешно. Вытаскивать жало из твоей промежности — это не высшая математика, но спасибо. Надеюсь, Селена не обиделась, что ты не позволил ей заняться этим.

Да ну. У нее эти длинные острые ногти, так что, думаю, пускать ее со всем этим острием к моим причиндалам — не лучшая идея.

Одуванчик

Справедливо. Обращайся ко мне по всем вопросам хирургии в районе твоих причиндалов.

Одуванчик

О боже. Звучит как-то не так. Прости.

Я усмехнулся. Она была чертовски милой.

И чертовски запретной.

Ты все еще с Тренером?

Мне не стоило спрашивать, ведь это не мое дело. Но мне было любопытно.

Одуванчик

Да. Он уговорил меня немного посидеть на воде под звездами. Сейчас он отошел в дом — в туалет. Но я скоро поеду домой. Я довольно устала.

Да, понимаю тебя. Я тоже вымотался.

Одуванчик

Слушай, можно тебя спросить?

Конечно. Спрашивай что угодно.

Одуванчик

Татуировка с одуванчиком… Какая у нее история?

Блядь. Я знал, что рано или поздно она спросит. Хорошо хоть не спросила в ванной, когда я был в таком состоянии. Наверняка бы выложил всю эту сопливую правду.

Да нет тут истории. Должна была быть роза, но получилось больше похоже на сорняк, вот я и называю его одуванчиком.

Одуванчик

А-а-а… вот почему Нэш назвал его сорняком.

Ну, на сорняк ведь желание не загадаешь, так что одуванчик звучит куда круче. 😉

Одуванчик

Логично. А ты как, нормально себя чувствуешь?

Ты переживаешь за меня, Одуванчик?

Одуванчик

Всегда. Селена с тобой?

Черт возьми, мне точно не нужна была ее жалость. И мне нужно было чётко проводить границы. С Сейлор Вудсон никаких полутонов быть не должно.

Да. Наверное, посмотрим кино. Спокойной ночи.

Одуванчик

И тебе. Увидимся завтра..

Одуванчик

Не забудь следить за местом укуса. Если опухоль увеличится или станет трудно дышать — скажи Селене, чтобы сразу везла тебя в больницу.

Чертовски милая.

Я выключил телефон и решил не отвечать. Направился в душ — нужно было привести мысли в порядок.

Почему, блядь, я не мог выкинуть из головы образ Сейлор на коленях между моих бедер?

Голубые, как море, глаза. Полные губы.

Молящие мой член.

Господи боже.

Я чертов извращенец.

Мне нужно было вытащить ее из головы. Я включил душ, оперся лбом на стену, пока горячая вода стекала по спине. Обхватил рукой член, всегда готовый к движению. Только здесь, в душе, я позволял себе быть неприличным в мыслях о Сейлор.

Это был мой секрет, который я унесу с собой в могилу.

То, что меня тянет к младшей сестре лучшего друга, не грех. А вот если бы я действовал — тогда другое дело.

Но фантазировать об этом в душе? С этим я мог жить.

Я начал быстро двигать рукой, представляя, как она стоит на коленях, между моих бедер, прикусывая свою пухлую нижнюю губу, а ее разгоряченный взгляд цепляется за мой.

Я беру ее подбородок между большим и указательным пальцем и наклоняюсь, чтобы накрыть ее рот своим.

Целую ее, будто от этого зависит моя жизнь.

Смакую, дразню, а ее дыхание становится все прерывистей, срывается прямо мне в рот.

Она отстраняется, медленно проводя языком по нижней губе.

Я ускоряю движения.

— Я хочу попробовать тебя, — шепчет она.

— Хочешь, чтобы я трахнул этот твой сладкий ротик? — спрашиваю я.

Она кивает, и ее губы обхватывают мой налитый член, принимая его полностью. Я запрокидываю голову, пока она движется вверх-вниз в идеальном ритме, зная, чего я хочу.

Чего мне нужно.

Мои пальцы вплетаются в ее волосы, когда она берет меня глубже.

Бедра сами рвутся навстречу, обожая это ощущение ее губ, плотно сжавших меня.

— Блядь, — срывается с моих губ, когда я кончаю с силой.

Благодаря тому, что я был в душе, я продолжал двигаться под горячей водой, опираясь лбом о стену.

Я молча пообещал себе, что больше не буду фантазировать о Сейлор.

Ее возвращение в город за эти последние месяцы все усложнило.

Мне нужно было навести порядок в голове.

Это был последний раз, когда я позволил себе унести мысли туда.

Это стало происходить слишком часто. И пора было остановиться.

Последние две недели пролетели как в тумане. Я вкалывал по полной в книжном магазине и честно держал свое обещание — больше не дрочил, представляя Сейлор Вудсон. Я несколько раз сходил на свидания, но никого домой так и не привел. Селене я прямо сказал, что, наверное, нам лучше остаться друзьями. Она, конечно, расстроилась, но поблагодарила за честность.

У меня никогда в жизни не было такого дикого стояка без разрядки. И хуже всего было то, что я даже не мог сам себе помочь — мысли тут же уносились к Сейлор.

Так что я ушел с головой в работу.

Как только закончу этот проект, смогу держать дистанцию. Это просто временная фаза, и она пройдет.

Я встретился с ребятами в зале Ромео. Мы каждую неделю вместе обедали — чтобы обсудить все новости.

— Думал, мне придется тебя оттуда вытаскивать, — сказал Нэш, когда я вошел.

Ромео кинул мне мой сэндвич, и я уселся:

— Да нет. Только что закончил устанавливать лепнину на последнем книжном шкафу. Все начинает складываться.

— Ты в последние недели вообще пропал. Почти тебя не видел, — сказал Ривер, потянувшись за своей газировкой.

— Кто теперь липучка? — поддел я его, разворачивая свой сэндвич с индейкой на цельнозерновом и откусывая огромный кусок.

— Всегда ты, — засмеялся он.

— Спасибо, что так рвешься открыть магазин для Сейлор. Это для нее многое значит, брат, — сказал Хейс.

— Конечно. Ты же знаешь, я для нее что угодно сделаю, — ответил я. И это была правда.

— Ну, учитывая, что она вытаскивала жало из твоего члена, это самое малое, что ты можешь сделать, — сказал Нэш, давясь от смеха.

— Эй! Не надо в одном предложении упоминать мой член и пчел. И вообще — жало было в нескольких сантиметрах от хозяйства. Но все равно было пиздец страшно.

— Смотри у меня — чтоб моя сестренка держалась подальше от твоего грязного члена, — сказал Хейс с хитрой ухмылкой.

— Он и мне вытащить жало не позволил, — добавил Ривер, приподняв бровь.

— Чувак, ты вообще-то угрожал ткнуть меня ножом в пах. После таких заявлений ты права на жало теряешь.

Комната наполнилась смехом.

— Как идут приготовления к свадьбе? — спросил я у Ромео. Он с Деми официально женятся в июне.

— Все продвигается. Она делает всю работу. А я просто улыбаюсь и киваю. Мне на саму свадьбу плевать — я просто хочу жениться. Если она счастлива — я счастлив. Так что пусть делает, что хочет.

— Сказал тот, кто подкаблучник по уши, — усмехнулся Ривер, скомкал обертку и бросил в мусорку.

— Говорит человек, который набил себе «Королева» на груди, — напомнил ему Хейс.

— Эй. Я без ума от своей девочки, — ухмыльнулся Ривер и тут же повернулся к Хейсу: — А вот тебя я видел на днях в «Whiskey Falls — ты с Триш Виндзор слишком уж мило общался. Что-то намечается?

Триш Виндзор переехала в город в прошлом году, и была чертовски горячей. Несколько месяцев назад она явилась в пожарную часть, когда Хейс был на смене, в одном плаще — под ним вообще ничего не было. Попробовала взять быка за рога, но все пошло не по ее плану. Хейсу не нравились чересчур напористые женщины, и он ее отшил. Мы долго его подкалывали — она буквально бросалась на него.

Он стряхнул несуществующие крошки с рук, откинулся на спинку стула и медленно окинул нас взглядом.

Будет интересно.

— Сколько раз я вам говорил, что не люблю, когда баба начинает на меня давить?

— Слишком много, чтоб считать, — сказал я, облокачиваясь на колени — ждал, что он сейчас расскажет.

— Вот и надо было слушать свою чертову интуицию, а не вас, придурков. Она снова вцепилась в меня в баре два дня назад.

— И… — Нэш вскинул руки.

— И… Я согласился пойти к ней домой. Думал взять контроль в свои руки — я же мужик, мне нравится самому вести процесс. Но эта женщина… Блядь. — Он покачал головой, будто до сих пор в шоке.

— Судя по твоей рожe, я так понимаю — не дошло до секса? — спросил Ривер, сдерживая смех.

— Нет. Я свалил, как только она показала спальню. — Он наклонился вперед, осмотревшись, чтобы никто посторонний не подслушал. — Комната вся в кроваво-красном бархате — шторы, постель. На спинке кровати наручники. Жутко до чертиков.

— Я люблю бархат, — пожал я плечами.

— Конечно любишь. Но у нее по всей комнате стояли камеры. Пока я пытался понять, что вообще происходит, она ушла в шкаф и вытащила целую кучу… приблуд. Зажимы, плетки. Я на такое не подписывался. Она хотела привязать меня к кровати и снимать. Я свалил оттуда к чертям.

Я передернулся:

— Да уж. Я бы тоже не стал в это лезть.

— Серьезно? Ты что, не любишь боль? — засмеялся Ривер и тут же повернулся ко мне: — Ты от укуса пчелы чуть не помер. Не думаю, что дашь кому-то ради забавы пускать ток по своему члену.

Я показал ему средний палец, хоть он и был прав:

— Я люблю страсть, но без боли. Лизать с меня горький шоколад — хоть весь день. Но стоит достать электрошокер и меня уже нет.

— Скажем так: я еще никогда не бегал домой так быстро, — пожал плечами Хейс.

Снова смех.

— А ты сам-то как? Последние недели всех сливаешь, — сказал Нэш, переводя разговор на меня — я давно уже никуда не выбирался.

— Просто не в настроении. Много работаю над магазином. Да и не знаю… Вечером валюсь с ног, — честно сказал я.

Ривер приподнял бровь:

— Это что, признаки взросления? Или последствия того, что тебя чуть не ужалили в член?

Я показал ему средний палец:

— Это называется тяжелая работа и длинные смены, братец.

— Ну смотри, на следующей неделе у нас вечер кантри, так что собирай себя в кучу, иначе Деми тебе задаст. Она уже вся в предвкушении — хочет, чтобы мы все вместе повеселились.

— Она мне уже писала. Ты же знаешь — я никогда не подведу Бинс, — сказал я, используя ее прозвище, и потянулся за своей газировкой.

— Ты по-прежнему можешь пораньше отпроситься и забрать Катлера из школы? Мне сегодня вечером надо контролировать установку балок на ранчо в Брайтоне, я там допоздна задержусь, — сказал Нэш.

— С радостью проведу время со своим любимым парнишкой, — я поставил стакан. — И у нас же в эти выходные первая игра по бейсболу, да?

— Черт. Хорошо хоть я тренирую эту команду, — покачал головой Нэш. — Катлер — он, конечно, замечательный парень, но бейсболист из него пока никакой. Он никак не может понять, что биту надо махать ДО того, как мяч пролетит. Он ждет, пока тот проскочит, потом с размаху машет битой и с таким восторгом празднует промах, будто это и была цель.

Комната взорвалась смехом.

— Он научится. Ты же тоже не родился звездой бейсбола, — приподнял бровь Ривер. — Насколько я помню, ты был долговязым, нескладным пацаном. Тело у тебя в порядок пришло только в старших классах.

— Это правда. До поры — не светил, — подхватил Ромео сквозь смех. — Деми заказала для всех футболки на первую игру, так что в субботу встречаемся у нас дома и едем вместе.

— Жду не дождусь увидеть, как наш мальчишка себя покажет, — сказал я. И это была чистая правда.

Вот ради таких моментов я и живу.