Дорога, по которой мы идем-покрыта ночью, Юджин несет факел, я недоумеваю почему я не взяла дома шаль или иную теплую вещь? На дворе осень и ночью более чем прохладно.
Лошадь наша запинается на кочке, тело Арнольда слегка подбрасывает, и мой пасынок начинает бессвязно бормотать. Не знаю о чем он, но слова Аннита и любовь точно можно определить.
— Даже находясь в темноте, я чувствую, что сейчас вы закатываете глаза, — говорит Юджин.
— Даже если так, то что с того? — холодно спрашиваю я.
— Могли бы быть поснисходительнее к мальчику. Он пережил тяжелое предательство.
— Скажите, кого из нас не предавали? — парирую я, и на ум моментально приходит проклятый граф Соцкий.
— Но Арнольд любил Аниту, — словно читает мои мысли Юджин, — Разве вам не кажется, что в этом случае все по-иному?
От злости я готова рычать. Рассуждения Юджина поверхностны и жестоки. Если он думает, что я никогда не проходила через то же, что и Арнольд — он глубоко ошибается. О предательствах я знаю все.
И это мне кажется, или я слышу реальное рычание во тьме? Исходит оно, однако, вовсе не от меня.
— Юдж… — договорить я не успеваю. Нечто огромное и лохматое вырывается из тьмы кустовых зарослей, набрасываясь на Юджина. От удара, факел вылетает из рук учителя, падает на землю и мы оказываемся во тьме. Лошадь мгновенно встает на дыбы, дико ржет и начинает нестись прочь, вместе с привязанным к ней телом Арнольда.
Остаемся мы трое. Я, учитель и зверь.
Но зверь пока занят борьбой с Юджином, и большая часть меня говорит бежать прочь. Однако вместо побега я стою на месте как вкопанная и судорожно соображаю что делать.
Зельем волка не опоить. На мои слезы он не поддастся. И волк точно не предложит игру в шарики-стаканчики. И отчего я не взяла с собой ружье? Оставалось одно глупое решение. Схватив факел, я судорожно поджигаю его и подхожу к зверю с морды, держа перед собой защитный огонь.
Волк поднимает морду, огрызается, но соскакивает с Юджина, начиная наступать на меня.
Теперь между мной и огромной зверюгой лишь слабое свечение факела. Демоны…
Внезапно волка пронзает столп огня. Его шкура опаливается… Зверь, скуля, отскакивает в сторону.
Я поворачиваю голову и вижу Юджина. Его правая рука, которой он блокировал пасть зверя, весит словно тряпка и вся в крови. В левой же руке Юджин держит нечто вроде небольшого огненного шара.
Волк, тем временем, злобно рыча, снова начинает подходить к Юджину. Более того — повсюду во тьме загораются золотые огоньки глаз его сородичей.
— Хочешь еще? — спрашивает волка Юджин, и огненный шар в его руке разрастается, превращаясь в сильное пламя. Волк делает бросок вперед, но на этот раз Юджин наготове. Столп огня, направленный из руки учителя, сливается с чудовищем, превращая того в пылающий факел.
Волк визжит, вьется, пытается стряхнуть с себя пламя, и тут все прекращается. Огонь исчезает, будто его и не было. Несчастное животное, осознав свободу, мчится прочь в лес. Остальные волки исчезают столь же внезапно, как и появились.
Я подбегаю к Юджину. Осматриваю его повреждения. Правая рука разорвана до кости — но с этим я могу справиться. Перелома нет. По телу — многочисленные царапины. Легкими движениями прощупываю грудную клетку. Юджин переносит это спокойно. Хорошо, значит ребра не пострадали.
— Почему ты не сказал, что владеешь магией? — спрашиваю я с раздражением.
— Во-первых, ты не спрашивала, — отвечает Юджин, — Во-вторых, я знаю совсем чуть-чуть.
— О да, каждый школьный учитель умеет владеть магией огня, — замечаю я.
— Эстэлла, я никогда не говорил, что являюсь школьным учителем, — вздыхает Юджин.
— Неужто?
— Да. Я говорил, что преподаю в школе.
— Две большие разницы…
— Эстэлла, — Юджин слегка приподнимает меня за подбородок, — Ты только что спасла нас от стаи волков, и все, что тебя волнует, это преподаю ли я в школе?
Глаза учителя блестят, и после всей этой переделки по телу моему идет странная дрожь. Но это лишь заряд адреналина. Я четко знаю такие вещи, так же, как и подобные трюки…
Я отвожу свои глаза от глаз Юджина.
— Нам надо найти Арнольда. Вдруг с ним беда.
— Я уверен, что Арнольд уже в Хилсноу, — спокойно говорит Юджин, — У него умный конь. Но идея добраться до поместья нравится и мне.
— Тогда чего мы ждем?
Мы поднимаем с земли факел, зажигаем его и двигаемся в путь.
Через полчаса мы уже в Хилсноу.
Юджин был прав: Арнольда мы находим дрыхнущим на диване в малой гостиной. Возле — белая как мел Амелия.
— Маменька! Господин Соммерс! — бросается она к нам, едва завидев на пороге, — Я так волновалась! Что произошло? Конь принес Арнольда, но брат не смог мне ничего объяснить. Я слышала волков, и …я…простите, маменька, я не должна была просить вас ехать за братом!
Амелия начинает рыдать, и мне приходится слегка приобнять ее, чтобы успокоить.
— Ну-ну, Амелия. Я сама рада, что нашла Арнольда. Иначе демоны знают, что с ним стало бы. Не плачь. Все хорошо. Я ведь была с господином Соммерсом.
Амелия смотрит на учителя. Его окровавленную руку, и начинает рыдать сильнее.
— Перестань, — строго говорю я ей, — Этим ты никому не помогаешь. Все уже в безопасности. Арнольд дома. Лучше поставь горячей воды. Будем промывать твоему учителю боевые раны.
Амелия утирает слезы и бежит на кухню. Остаток ночи проходит в зализывании ран. Я обмываю руку Юджина. Делаю дезинфекцию. Накладываю швы.
— Маменька, откуда вы это умеете? — разинув рот, спрашивает Амелия.
— Мой дед был охотник. Мои братья — тоже. Они часто возвращались домой с подобными травмами и даже хуже.
— Тогда мне несказанно повезло с вашими родственниками! — улыбается Юджин, а вот внимание Амелии цепляется за иное.
— У вас есть братья, маменька! Как это интересно! И где они сейчас?
— Шесть метров под землей, — отвечаю я, и прибавляю, дабы избавить от лишних дальнейших вопросов, — Эпидемия чумы.
Амелия смотрит на меня как-то грустно. Будто понимает. Потом садится рядом и тихо говорит, что ее маму тоже унесла чума.
Я кладу свою руку поверх ладошки девочки. Здесь и во многом другом мы схожи.
Юджин смотрит на нас и молчит. В его глазах нет и тени улыбки, лишь отблески огня камина.