Бездушная

Глава 27

Илэйн

Я еще долго лежала в постели Люциана, после того как услышала, что он уехал. Его кровать была гораздо удобнее, чем та, что стояла в моей комнате, и в этом нет ничего удивительного, но дело было не только в этом. Она пахла Люцианом. Одеяла пахли прекрасным монстром. Меня поглотил аромат прекрасного чудовища. Я могла бы пролежать там несколько дней, как школьница, влюбленная в него.

Когда утро было уже в самом разгаре, я наконец-то спустилась вниз, села на диван и включила телевизор, словно была не только ленивым подростком, но и влюбленным. Новостные каналы все еще вещали о моем исчезновении. Там были случайные люди, комментирующие и рассуждающие о том, что со мной случилось, и телефон доверия полиции, по которому можно было позвонить, если имелась какая-либо информация. По всем каналам показывали мою семью, которая слезно просила найти меня, как обычно они это делали, фальшиво. Ну, кроме Харриет. Харриет не была фальшивой, она говорила о том, как я важна для нее и как она отчаянно хочет, чтобы я вернулась домой. Меня съедала мысль о том, что она, наверное, плачет из-за меня каждую минуту.

Отчасти я ожидала увидеть там Тристана, рассказывающего о моем исчезновении. Наверное, большая часть меня думала, что, может быть, он будет во всеоружии, чтобы сообщить всему миру о моем общении с Люцианом, но ничего не было. От него не было ни звука. Я надеялась, что у него все в порядке. Лишь бы никто не добрался до него или, что еще хуже, не заставил замолчать навсегда.

Я старалась не думать об этом, насколько могла. Люциану не нужно было убирать его, потому что ему нечего было сказать, что имело бы хоть какой-то вес. Я оставила записку на своем столе. Собственноручно написала, что во всем виноваты Братья власти. Тристан поверил бы моей записке. Он должен был поверить моей записке. Не то чтобы я ожидала, что он поверит всему, что я написала, но это точно выходило за рамки моего обычного уровня лжи.

Я почувствовала странную щекотку внутри себя, когда оторвалась от телевизора, чтобы позавтракать. В животе что-то кольнуло. Инстинкт. Я замерла на месте в прихожей и повернулась к входной двери, и тут меня охватил импульс проверить ручку. Протянула руку, не ожидая, что у меня что-то получится, потому что, конечно же, нет. Я слышала, как она захлопывалась, когда Люциан уходил, а он всегда запирал ее, конечно, запирал, только сегодня утром он спешил… может быть… просто может быть…

Мое сердце выпрыгивало из груди, когда дверь со скрипом распахнулась. Боже мой, я была свободна! Я была СВОБОДНА! Было так странно выходить на крыльцо, ведь я могла бежать. Вокруг были дорожки, тропинки и дороги, тянущиеся к городу. Несомненно, я могла бы найти кого-нибудь, кого угодно, кто услышал бы мои мольбы, крики и попытки быть услышанной. Я могла бы осудить Люциана Морелли, прежде чем он успел бы вернуться из «Морелли Холдингс». Я могла бы уничтожить его. Я могла.

Дрожащими руками я достала из-за двери сброшенные туфли и надела их. Снаружи было свежо и холодно, а в небе ярко светило солнце. Да, я могу бежать отсюда. Дорога, конечно, была длинной, но это было возможно. Я могла бы закутаться в теплую одежду и броситься бежать. Могла бы оставить за спиной Люциана Морелли и спровоцировать межсемейную битву, которая имела бы чертовски хорошие шансы обернуться в пользу семьи Константин, если бы только смогла избавиться от этого проклятого безумия, что хочу его…

Я могла бы это сделать. Конечно, могла. Должна была это сделать. Я определенно должна была это сделать. Он был никем иным, как моим гребаным врагом, который хотел видеть меня разорванной на части, и я должна была помнить об этом. Я должна помнить об этом с каждым вздохом. ДА. ДА.

Блядь. Я ругала себя вслух, когда почувствовала острую боль в животе от «нет». Нет. Какого хрена «нет»? Но это было «нет». Я не могла этого сделать. К черту мою жизнь, я не могла. Никак не могла избавиться от этого чертового безумного желания. Ни за что на свете, черт возьми.

К. ЧЕРТУ. К черту это безумие.

Я бродила по двору, все еще надеясь образумить себя. Территория вокруг дома выглядела довольно дикой и при этом чертовски красивой. Я сомневалась, что Люциан был таким же хорошим садовником, как и мастером пасты. Я не могла представить, чтобы он когда-нибудь активно ухаживал за участком. У меня никогда не было собственного сада. Большую часть своей взрослой жизни я жила в Нью-Йорке, если только не была с семьей на природе или дома в комплексе. Там не было ничего, что можно было бы назвать садом, за чем можно было бы ухаживать или что можно было бы превратить в то, что я хочу.

Я вышла на лужайку и покружилась на месте, впитывая все вокруг. Здесь были большие раскидистые деревья и много возможностей для того, чтобы превратить это пространство в нечто поистине удивительное. Я могла бы это сделать. Я могла научиться. Могла бы прочитать несколько книг, посмотреть несколько видеороликов и понять, что и где сработает. Я снова прокляла себя за такие мысли. Это было всего лишь очередное безумие, которого никогда не будет. Мне нужно было перестать жить такой глупой мечтой.

Я оставила входную дверь открытой, пока готовила себе блинчики на завтрак, не в силах отгородиться от мира. Затем вышла с тарелкой на лужайку, наслаждаясь дуновением ветерка, что обдувал мое лицо, пока с улыбкой поглощала еду. Да, мне здесь нравилось. Чертовски нравилось.

Мне больше не хотелось смотреть дерьмовый телевизор, тем более что на улице было намного лучше. Я закуталась потеплее в один из дизайнерских свитеров Люциана из его гардероба, а затем попыталась найти в гараже какой-нибудь садовый инвентарь. К моему удивлению, набор лопат и совочков был уже готов и ждал меня. Может, в нем и вправду есть крошечная доля садовода? Может быть, я даже узнаю об этом.

Я занималась ближайшей клумбой на лужайке и выпалывая сорняки лопаткой, когда, наконец, осудила себя за то, что делала. Конечно, я не могла работать в сельском саду Люциана Морелли? Но, получается, могла. И я работала.

В результате одного из самых странных и сюрреалистичных решений всех времен, я, Илэйн Константин из семьи Константин, отказалась от побега из захолустной тюрьмы монстра Морелли и вместо этого ухаживала за его чертовым садом.

Охуеть можно.