Бездушная

Глава 8

Люциан

Я не спал, просто сидел и смотрел на обнаженную девушку, свернувшуюся калачиком на диване. Измученная, дремала. Она была самым красивым созданием, которое я когда-либо видел.

Жаль только, что она была гребаной Константин. Я бы оставил ее себе в качестве постоянной игрушки, если бы не презирал настолько, что готов был замучить до смерти.

Я знал, что разразится дерьмо, когда в городе начнется война из-за Илэйн. Противостояние семьи Константин и Братьев власти станет настоящим зрелищем. Я буду страстным зрителем.

Главное, чтобы они не узнали, что похитителем был я.

Солнце вставало за окном, когда мой сотовый начал разрываться своими обычными дневными писками. Империя Морелли уже проснулась, сделки в изобилии совершались в обычном режиме. Впервые в жизни я не хотел быть среди этого. Мне хотелось быть здесь и ласкать эту шлюшку.

На улице было уже светло, когда я, наконец, поднялся со своего места. Кофеварка заработала, в дверях кухни появилась милая маленькая куколка. Она была напугана и выглядела уставшей — прекрасное сочетание.

Куколка не просила кофе. Без сомнения, она знала, что это бесполезно.

Я сделал себе один, пока Илэйн смотрела на меня, моя садистская часть была настроена наслаждаться ее жаждой, пока она смотрит, как я пью. Я чувствовал себя безумным, когда понял, что эта часть меня проигрывает битву. До меня дошло это, когда достал кружку для своей игрушки и когда приготовился делать кофе и ей. Похуй. Я все равно приготовил ей простой. Не стал предлагать варианты, просто вручил черный, как и мой.

— Спасибо, — сказала она и одарила меня самой кроткой улыбкой.

Блядь, она была такой прирожденной соблазнительницей.

— Повернись, — приказал я. Она непонимающе посмотрела на меня, прежде чем поняла, что я хочу увидеть.

Она повернулась ко мне спиной, на ее заднице были такие красивые отметины, едва заметные линии синяков. От этого зрелища мой член дернулся.

Я подошел к ней как раз в тот момент, когда она подносила кружку с кофе к губам. Мое горячее дыхание на ее шее заставило ее вздрогнуть.

— Я возвращаюсь в город, — сказал я, будто она заслуживала объяснений. — Даже не думай пытаться сбежать отсюда. Ты ничего не добьешься. Я запру тебя наглухо, и даже если ты выберешься, я всего в нескольких минутах от того, чтобы уничтожить того жалкого маленького придурка, с которым ты дружишь. Ты ни за что не успеешь спасти его.

Она повернулась ко мне и нахмурилась.

— Да, я знаю. У меня есть мозги, знаешь ли. Тебе не нужно каждые тридцать секунд указывать на очевидное.

Моя рука мгновенно оказалась на ее груди и сильно сжала.

— Ты собираешься быть разумной маленькой сучкой и вести себя прилично в мое отсутствие?

Она поморщилась, когда я сжал ее плоть.

— Это зависит от того, что означает «вести себя прилично».

На самом деле я не знал, что значит вести себя прилично в этом случае. Часть меня хотела, чтобы она была привязана голой к кровати наверху, другая часть хотела представить маленькую грязную сучку, слоняющуюся по дому, любопытную и нуждающуюся.

— Знаешь, я собираюсь уничтожить тебя, — сказал я ей, отпуская ее грудь и ненавидя себя за то, что говорил это себе так же, как и ей. — Это все просто дешевая захватывающая игра, пока мне не станет скучно, и я не лишу тебя жизни.

Она уставилась на меня.

— Как я уже сказала, у меня есть мозги. В конце концов, я Константин. Не похоже, что мы когда-нибудь сможем стать гребаными друзьями.

Это заставило меня ухмыльнуться, и она ухмыльнулась в ответ.

Илэйн была права. Она была Константин. Семьи Константин и Морелли никогда не могли быть друзьями, мы терпеть не могли друг друга. Не то чтобы список моих друзей был слишком длинным. Хантер Спарро был единственным в этой жизни, кто действительно преуспел.

Я привел себя в порядок перед зеркалом в прихожей, прежде чем взять ключи со столика. Илэйн была нахальной маленькой сучкой, когда стояла передо мной, уперев руки в бока, и одаривала меня своей похотливой улыбкой, несмотря на свежие отметины на ее груди.

— Приятного дня в офисе, дорогой.

— Следи за своим гребаным языком, — ответил я ей и вышел.

Позже я заставлю ее заплатить за это.

Это было нелепое чувство — ехать в город на день. Я был рядом с кучей обычных пассажиров, которые занимались своими делами. Во время поездки я не отвечал на звонки по мобильному, наслаждаясь окружающей обстановкой. Это было раздражающе забавно — быть частью нормального мира.

Мое раздражение поднялось на совершенно новый уровень, когда лифт подъехал к моему офису в «Морелли Холдингз». Мои кузены-неудачники, Симус и Дункан, уже были там. Я чертовски ненавидел этих говнюков. Они, как шакалы, наступали мне на пятки, пытаясь отобрать у меня бразды правления, и были такими с тех пор, как мы были мальчишками. Я бы с радостью уничтожил их, если бы мы не были кровными родственниками.

— Опаздываешь на работу, — заметил Симус, а затем недовольно фыркнул.

Дункан посмотрел на часы.

— Не похоже на тебя быть ленивым придурком, Люциан. Лучше поработай над собой, прежде чем мы доложим о тебе твоему папочке.

Ничто не раздражало больше, чем смех этих придурков надо мной. Никто никогда не смеялся над Люцианом Морелли, не лишившись при этом своего гребаного языка. Никто, кроме моего гребаного семейного древа.

— Идите нахуй, — сказал я им и прошел мимо. — Идите домой и играйте в видеоигры или во что там еще такие бесполезные ушлепки, как вы, предпочитают тратить свое время в последнее время.

Я уже почти дошел до своего кабинета, когда меня окликнул Симус.

— Слушай, Люк, ты слышал о сучке Константин? Мы слышали, что ты в нее немного втрескался. Жаль, что Братья власти отобрали у тебя сладкое пирожное.

И вот они снова стояли и хохотали до упаду.

— Да, — ответил я. — Я слышал о сучке Константин. Надеюсь, она первая из многих.

— Это не то, о чем говорят слухи, — усмехнулся Дункан. — Ходят слухи, что ты в нее влюблен.

От этой мысли у меня подскочило давление. Я бы никогда не влюбился ни в одну сучку, не говоря уже о гребаной Константин. Любовь — удел слабаков и дураков.

— Следи за своим гребаным языком, — проговорил я. — Такого рода оскорбления могут для тебя плохо кончиться.

Это было оскорбление.

Даже мысли о том, что люди будут смеяться над этими слухами, было достаточно, чтобы заставить меня презирать глупую маленькую шлюшку еще больше.

Будто я когда-нибудь смогу влюбиться в Илэйн Константин. Я бы предпочел умереть, черт возьми.