Бездушная

Глава 36

Люциан

Сладкая девственная киска Илэйн Константин была величайшей драгоценностью в короне, какая только могла быть. Для меня все еще было удивительно, что получение приза имело для меня меньшее значение, чем то, насколько ей понравится, если я его получу. Но все равно, мне хотелось, чтобы она задыхалась и умоляла, отчаянно ловя каждую секунду.

Она была маленькой голодной шалуньей в моих объятиях. Она хотела поцелуев. И хотела объятий. Илэйн хотела меня.

Я промок до нитки от крови Преподобного Засранца. Поэтому бросил пиджак на кухонный пол, и он с глухим стуком упал на кафельную плитку. Илэйн уже расстегивала пуговицы на моей рубашке, пока я вел ее в гостиную. Пальцами, которые дрожали, как и все ее тело, только на этот раз она дрожала не от страха. Это был совсем другой тип нервозности, я видел это в ее прекрасных глазах. Эти кристально-голубые озера были светлыми и нежными даже в предрассветной мгле. Они пожирали меня с преданностью, которой я никогда раньше не видел. Никогда раньше не испытывал.

Было приятно наблюдать, как она была удивлена и тронута тем, что кто-то заботится о ней. В ее жизни должна была быть целая армия мужчин, которые крушили бы стены, чтобы уничтожить любого, кто посмел бы хоть в малейшей степени издеваться над ней, но этой армии никогда не существовало. Ее семья была фальшивой, все до единого унылые ублюдки были слишком самоуверенны, отвергая ее за ложь, когда все, чего она хотела, — это чтобы кто-нибудь услышал ее правду.

Я услышал ее правду. И отомстил за ее правду первому же мудаку, который заслужил этого.

Мне уже не терпелось приступить к следующему мерзкому ублюдку в списке.

Илэйн все еще целовала меня, когда мы оказались у лестницы. Я сорвал с плеч окровавленную рубашку, а она уже расстегивала мой ремень, пока мы поднимались по лестнице.

Я никогда не думал, что буду отчаянно желать заполучить девственницу в свою постель. Обычно мне хотелось, чтобы они стояли на четвереньках, выпрашивая свой первый член, как шлюхи, или заставляя их насаживаться на мой член, как грязных сучек, а не наслаждались комфортом матраса, как принцессы, красиво раздвинув ноги для меня.

— Ты действительно собираешься это сделать? — прошипела она, когда мы поднялись по лестнице. — Ты действительно собираешься взять меня?

Прикосновение моих зубов к ее горлу сказало больше, чем слова. То, как я подтолкнул ее к своей спальне, говорило о многом.

Я сбросил штаны и отшвырнул их в сторону, прежде чем мы дошли до двери. Затем руками схватил свободную рубашку на теле Илэйн, срывая ее с ее хрупкой фигуры.

Она думала, что я собираюсь повалить ее на кровать и насытиться ею, я понял это по тому, как она отступила к кровати, готовая принять меня. Но не сделал этого. Как обычно, я удивил ее.

Я потащил ее в ванную, все еще крепко прижимая к себе, и включил душ. В мгновение ока оттуда пошёл пар, вода мощно и быстро хлынула в крошечную кабинку. Я широко распахнул дверцу и первой завел Илэйн, прижав ее к задней стенке, а сам встал рядом с ней.

Я завладел ее ртом. Поглощал ее, язык к языку. Поглощал ее, как изголодавшийся мужчина, и она поглощала меня в ответ, когда я схватил мыло и намылил ее тело.

Она была моей девушкой, и я собирался обращаться с ней как с девушкой. Может быть, слово «парень» было не так уж и далеко от истины.

Может быть, я, Люциан Морелли, действительно был парнем Илэйн Константин. Меня снова охватило это чертово пушистое покалывание при мысли о том, что я могу быть чем-то большим.

Возможно, я, Люциан Морелли, хотел, чтобы Илэйн Константин стала моей невестой.

— Я так нервничаю, — сказала она сквозь шипение воды. — Я ждала этого много лет и никогда не думала, что это действительно что-то значит, но теперь я здесь, готова. Теперь, когда ты рядом, это значит так много.

Мне хотелось целовать каждый ее сантиметр, пока она не будет готова ко всему, что должно было произойти. В тумане того, как сильно я хотел девушку передо мной, я потерял всякое представление о времени, о срочности, о себе.

Я коснулся большим пальцем ее клитора ровно настолько, чтобы заставить ее тереться о мою ладонь, прежде чем скользнул в нее двумя пальцами и скрутил их. Она перенесла свой вес на мои плечи, покачиваясь и постанывая, и я ввел в нее пальцы ровно настолько, чтобы она застонала. Илэйн была тугой, такой чертовски тугой. Если я возьму ее сладкую маленькую киску, ей все равно будет больно. От этой мысли у меня потекли слюнки, а член набух.

Я медленно ласкал ее нежную кожу под струями воды. Целуя, поглаживая, сжимая. Пальцами играл с ней, пока за окном ванной не забрезжило яркое утро, дразня ее так нежно, что, когда она кончила, я почувствовал, как она извивается в моих руках.

Думаю, именно тогда, когда ее сладкое дыхание коснулось моего лица сквозь пар, зверь во мне поднял голову, несмотря на всю эту пушистую чушь. Я любил Илэйн Константин каждой клеточкой своей испорченной души, но это не помешало мне получить то, в чем я нуждался. То, в чем нуждался мой член. То, что нужно было моему грязному гребаному разуму.

Я выключил душ и потянулся за полотенцами на вешалке. Должно быть, она заметила, как изменилось выражение моего лица, потому что ее голубые глаза расширились, когда она посмотрела на меня.

Я увидел это в ее взгляде. Вот она снова была моей противоположностью. Мазохистка для моего садиста. Игрушка, жаждущая боли, внутри нее была готова танцевать со зверем.

Илэйн хотела, чтобы я был груб с ней. Она хотела быть моей маленькой грязной куклой-принцессой.

— Не делай это мило, — прошептала она, прежде чем я произнести хоть слово. — Пожалуйста, Люциан. Я хочу знать, какой ты. Хочу чувствовать тебя таким, какой ты есть.

Я почувствовал свою ухмылку и узнал в себе настоящего Морелли, которым всегда был.

— Не волнуйся, милая, ты почувствуешь меня таким, какой я есть, — сказал я ей. — Это будет чертовски адская поездочка.