Бездушная

Глава 34

Люциан

Он выглядел жалко. Даже более жалко, чем я себе представлял. Его жалкое лицо было мелким и мерзким. Глаза-бусинки, губы поджаты. Вряд ли его можно было назвать приветливым священником по чьим-либо меркам. Уверен, когда я с улыбкой на лице сокращал расстояние между нами, мои глаза были такими же злыми, как и всегда.

— Теренс Кингсли, журналист? — спросил он, и в его голосе прозвучало слабое любопытство, будто тот с первого взгляда понял, что я никакой не журналист.

Я снял свои очки Теренса Кингсли и сунул их в карман, и он съежился на своем стуле.

— Ты не Теренс Кингсли, не так ли? Подожди, я знаю тебя. Мне знакомо твое лицо, — сказал он. — Ты — он. Он. Люциан Морелли. Почему ты здесь? — Он с трудом сглотнул. — Ты член последничества? Или ты хочешь стать членом последничества?

Я подошел к одной из картин у него на стене. Это был безвкусный кусок дерьма, изображающий благосклонного Господа Иисуса, протягивающего руку к детям у его ног.

— Расскажите мне об этом последничестве, — попросил я, притворяясь заинтересованным в членстве. — Я слышал, что вы предлагали Илэйн Константин в качестве призовой игрушки.

Его улыбка заставила зверя внутри меня взбеситься.

— Ах, да, Илэйн, — проговорил он, и на его лице отразилось облегчение. — К сожалению, Илэйн больше не входит в наше предложение. Она была восхитительным созданием, но, как и все они, переросла нас. Хотя у нас есть и другие девушки, очень похожие. Я, конечно, могу вас познакомить.

Я не заговаривал с ним, просто смотрел, пока он не продолжил говорить.

— Я действительно не верил, что Морелли хотят быть частью этого последничества. Не верил, что ты перешел на сторону семьи Константин. Лионель был непреклонен в том, что ты этого не делал. — Он замолчал. — Могу ли я спросить, кто познакомил тебя с нашим орденом?

— Кое-кто из семьи Константин, — сказал я ему, и он рассмеялся.

— Это довольно неожиданно. Я действительно не ожидал, что между тобой и кем-то из семьи Константин будет какая-то связь. Думаю, наш мир меняется. Мы можем поблагодарить Господа за его благословение дружбы.

— Мы, безусловно, можем поблагодарить Господа за мое присутствие здесь, — проговорил я.

— Присаживайся, — предложил он и указал на стул напротив себя. — Мы можем обсудить варианты. Вступление в орден дорогое, но, безусловно, стоит вложений. Наше рукопожатие имеет большое значение в этом мире.

Я сел, откинувшись на спинку стула и положив одну ногу на колено другой, как по-настоящему расслабленный человек, возможно, потенциальный участник. Я сжал руки в перчатках в кулаки, пальцы от напряжения побелели.

— Кому еще принадлежат эти рукопожатия? Я хочу точно знать, с кем я подписываюсь.

Он помолчал.

— Мне не разрешается раскрывать все детали ордена до посвящения в нашу группу. Я могу заверить тебя, что наши члены — очень авторитетные люди, которые были бы чрезвычайно рады видеть среди них человека твоего уровня. Должен сказать, я приятно удивлен твоим интересом.

Я ничего не говорил, просто сидел там. У меня было два варианта. Я либо буду пытать его, пока он не выдаст мне список участников, либо заставлю этого тупого говнюка выложить все, прежде чем прирежу его. Или и то, и другое. Я выбрал и то, и другое.

— Мне нужен список участников, или я ухожу отсюда. Я не собираюсь вступать в ряды ничтожеств или слабаков.

Противостояние длилось секунды, а не минуты.

Его пожатие плечами было таким же жалким, как и он сам.

— Если тебе рассказал о нас один из семьи Константин, уверен, ты выходишь за рамки обычных мер предосторожности. Могу заверить, в нашем ордене нет ничтожеств или слабаков. Мы ограничены в численности. Совершенно эксклюзивны, — самодовольно улыбнулся он.

— Я знаю о Роулингсе, Эддингтоне и Хардвике, — сказал я ему. — Слышал, что они особенно жестокие звери по отношению к девушкам.

Он ухмыльнулся мне.

— О да. Они жестоки с девушками. Знаешь, им очень понравилась Илэйн. Она была настоящей маленькой шлюшкой, когда обнаружила свой клитор, — его взгляд затуманился от воспоминаний. — Она приняла наказание как хорошая девочка.

Я мог бы оторвать ему яйца и засунуть их в глотку прямо здесь и сейчас.

— Кто еще любит поиграть? — спросил его я. — Скажи мне.

Преподобный предал своих членов, как последний дурак.

— Лионель. Энтони Эллисон. Карлос Мадейра. Седерик Бартоншир, — сообщил он мне. — Многие наши члены, конечно же, по ту сторону Атлантики. Их аристократическая среда там очень… ищущая. Однако, как я уже сказал, это довольно эксклюзивно. Вот и весь список.

Я мог себе это представить. Мои мысли уже разбегались, представляя маршруты за границу и то, что, черт возьми, я собираюсь с ними делать.

— Просвети меня, — сказал Линч. — Кто тебе рассказал о нас? Конечно же, это был Лионель, да?

Вот тогда я и выбрал подходящий момент.

— Это была Илэйн.

— Илэйн Константин? — спросил он, и его шок был восхитителен.

— Да, — ответил я. — Это была Илэйн.

Похоже, он прекрасно понимал, что Илэйн вовсе не та настоящая маленькая шлюшка, какой он ее изображал. А также понял, что я не тот потенциальный участник, за которого себя выдавал.

Он двигался так же быстро, как и я, но я был быстрее этого некомпетентного куска дерьма. Преподобный бросился к выходу, но я бросился к нему и повалил его обратно на сиденье, прежде чем тот успел подняться. Он рухнул на спину, уставившись на меня испуганными поросячьими глазками.

В одно мгновение моя нога оказалась у него на груди, и я сильно надавил. Он даже не попытался оттолкнуть меня.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он меня. — Ради нее? Ради той маленькой девочки, которая врала так же хорошо, как и принимала член? Она ничто!

— Она — все, но самое главное… — Я наклонился и плюнул ему в лицо. — Она моя.

— Но она же Ко-Константин? — Его замешательство было очевидным. Моё было бы таким же очевидным ещё несколько дней назад.

Произносить это вслух было для меня совершенно другим делом. Когда я произносил эти слова, это было сочетание отвращения и фантастики.

— Я влюблен в Илэйн Константин.

У него отвисла челюсть, а глаза превратились в огромные блюдца, когда я вытащил клинок из внутреннего кармана.

— Конечно же, нет? — прохрипел он. — Это какая-то уловка, чтобы подобраться к Константин, не так ли? Отпусти меня, и я расскажу вам все, что нужно о них знать. Расскажу все об Илэйн. Мы не хотели причинить ей боль. Ей это нравилось. Ей нравилось быть девочкой последничества.

Он надеялся на чудо.

— Я знаю все, что мне нужно знать о ее прошлом в семье Константин, — ответил я. — И знаю все, что мне нужно знать о тебе.

Я прижал ногу к его горлу. Его руки вцепились в мою лодыжку, пока он извивался, но я не сдвинулся с места, просто удерживал свой вес с достаточной силой, чтобы он начал задыхаться и покраснел. Извивающийся кусок дерьма.

— Я буду наслаждаться этим, — сказал я и опустил лезвие.

Я раздел его своим ножом, прежде чем причинить ему боль. Ударил его ногой по лицу, когда он попытался закричать, так сильно сломав ему челюсть, что лицо превратилось в месиво, а потом стал действовать медленно. Каждый удар моего лезвия вызывал у меня трепет, только на этот раз дело было не в моем пристрастии причинять боль. На этот раз все дело было в женщине, за которую я мстил.

Дело было в ее прекрасных глазах и в том, как они, должно быть, плакали, когда этот мужчина прикасался к ней. Дело было в том, что он наказывал ее так долго, что она поверила, что заслужила это.

Дело было в том, как он прикасался к ней, как шептал ей на ухо непристойности, когда она была слишком сломлена, чтобы понимать, что он с ней делает.

Это было из-за того, как он вел себя в этом месте, позволяя другим мужчинам испытывать острые ощущения за ее счет — моей прекрасной девочки с золотым сердцем.

Я вытворял с этим больным ублюдком такое, от чего даже у меня внутри все перевернулось. Он был в ужасном состоянии, когда я, наконец, отомстил по полной программе.

Я наклонился ближе и прошептал прямо в его хрипящее лицо.

— Это для Илэйн, — сказал я. — Поздоровайся с Господом, когда доберешься туда. Я уверен, он будет рад тебя видеть, ты, отвратительный кусок дерьма. — И я воткнул лезвие прямо в его трахею и повернул.

На моем лице была улыбка, когда он испустил последний вздох.

Я был весь в крови, когда оставил его тело на полу и расправил на груди окровавленный пиджак.

Пришло время поближе познакомиться с очаровательной Маргарет.