Бог Боли

Глава 17

Крейтон

— Ты призрак?

Вопрос сопровождается пинком в бок, тычком и тонким толчком, сваливающим меня с кровати.

Я падаю на пол с грохотом и стону, когда сажусь, а затем смотрю на своего сумасшедшего кузена.

Лэндон ухмыляется и делает прямоугольник большими и указательными пальцами.

— Идеальное выражение. Ты — материал для искусства, Крей-Крей. Как насчет того, чтобы поработать моделью для меня?

— А может, ты перестанешь спрашивать меня об этом?

— Не сейчас, когда ты можешь передумать. — Он садится на мою кровать — ту самую, с которой он меня выгнал, — и смотрит на меня снизу вверх. — Ты не ответил на мой вопрос. Я чувствую призрачные вибрации.

— Разве это не я должен их чувствовать? — я встаю, сбрасываю его с кровати, смотрю, как он падает, потом сажусь так, чтобы именно я смотрел на него сверху вниз. — Ты тянешь время, чтобы не давать мне информацию, о которой мы договорились.

— Не лицо, ты, чертова скотина, — ругается он, улыбаясь. — И я не тянул время, я просто собирал пазл, чтобы составить общую картину. Я не могу ничего раскрыть, пока все кусочки не окажутся там, где должны быть.

С самого детства Лэндон и Илай были одержимы шахматами и делали все возможное, чтобы победить. Они доходили до того, что бросали вызов папе, дяде и дедушке Джонатану. Это самые сильные шахматисты, которых мы знаем.

Им удалось выиграть и у дяди, и у дедушки — у последнего, я думаю, потому что он им позволил.

Но папа остается действующим чемпионом.

Они также никогда не выигрывают друг у друга. На самом деле, Илай и Лэн до сих пор играют в игру, которую они начали много лет назад.

Лэндон, в частности, всегда рассматривал мир как свою шахматную доску, а людей на ней — как своих пешек.

В том числе и меня.

И хотя мне на это наплевать, пока я получаю то, что хочу, кое-что не дает мне покоя с момента пожара.

Лэн внимательно наблюдает за мной, прежде чем бросить свой вес на кровать напротив меня. Убедившись, что я его не пну, он улыбается, как гад.

— Я тут думал, — говорю я.

— О? Как ты нашел время для этого между чрезмерным сном и едой, достаточной для целой армии?

— Ты стоял за пожаром, который сжег лагерь Язычников?

— Разве ты не слышал? Они обвиняют в этом Змей. Мерзкая кучка. И ядовитые, насколько я знаю.

— Это ты их подставил?

— Я похож на человека, способного на такие сатанинские поступки? — когда я молчу, он усмехается. — Отлично, я способен на это и даже больше, так что кто знает? Если события можно фальсифицировать, то почему бы и нет?

Я поднимаюсь на ноги и тащу его за собой, почти задушив его своей хваткой за воротник.

— Мне плевать на твои планы или их отсутствие, но ты ни при каких обстоятельствах не подвергнешь Аннику опасности снова.

Его лицо синеет от недостатка кислорода, но вместо того, чтобы бороться, его ухмылка расширяется, превращаясь в настоящую чудовищную.

Я отпускаю его, когда нахожусь на грани того, чтобы задушить его до смерти. Этот ублюдок ненормальный, и если бы я его не отпустил, то, скорее всего, убил бы его, а он бы и не пошевелился.

Не то чтобы Лэндон не был жестоким, он был, но это происходило на его условиях, а не на чьих-то еще.

Я, честно говоря, понятия не имею, что отец в нем нашел и почему он решил лично его воспитывать. Он ненормальный.

И это о чем-то говорит, учитывая наши с Илаем характеры.

Лэндон падает на кровать, эта жуткая постоянная ухмылка все еще на его лице.

— Как бы у тебя был шанс стать прекрасным принцем, если бы она не была в опасности?

— Так ты стоял за этим? — я снова протягиваю к нему руку, он уворачивается и скатывается с кровати.

— Один раз я был вежлив, два раза — и я убью тебя на хрен, Крей-Крей. Мы же не хотим, чтобы дядя Эйден грустил, правда?

— Я серьезно. Играй в свои игры подальше от того, что принадлежит мне, блядь.

Мои легкие горят от этих слов и от того, насколько они правдивы. Анника моя. Она была моей задолго до того, как я об этом подумал, и я уничтожу любого, кто попытается причинить ей боль.

Нет, я уничтожу любого, кто причинит ей дискомфорт. Этого достаточно, чтобы попасть в мой список дерьма.

Я не уверен, к чему приведет эта одержимость , но я намерен довести дело до конца.

Особенно после вчерашнего полуфинального боя.

Я думал о том, как приковать ее к себе, но она пошла вперед и встала передо мной на колени. К ужасу Реми, я никогда раньше не интересовался этим, но как только Анника засунула мой член себе в рот, я превратился в животное, которым движет исключительно первобытный инстинкт. А когда она позволила мне трахнуть ее рот и проглотила мою сперму, мой зверь вырвался на поверхность.

Лэндон медленно кружит меня, не торопясь.

— Я думал, тебя больше не интересует боль, но, похоже, ты нашел постоянную отдушину. Как я и думал, Анника Волкова — причина твоего отсутствия во время нашего общения. Это интересно или как?

— Сотри все, о чем ты думаешь.

— О? Это гораздо хуже, чем я мог предположить. — Он постучал указательным пальцем по своим губам. — Послушай меня. Держись подальше от нее, ее брата и всей ее поганой свиты. Это только испортит тебе жизнь.

Если он думает, что все, что делают язычники, отпугнет меня, то он не имеет ни малейшего представления о том, на что я готов пойти, чтобы сохранить то, что принадлежит мне.

— Хочешь пойти в клуб? Разнообразить свои вкусы?

Я качаю головой. Мысль о том, чтобы прикоснуться к кому-то, кроме нее, вызывает у меня физическую боль.

Он пожимает плечами, направляется к двери, потом останавливается и говорит через плечо:

— Все еще не хочешь вступить в Элиту?

— Нет.

— В один прекрасный день ты передумаешь. О, и, возможно, тебе стоит проверить свой телефон.

Затем он вышел.

Я ложусь обратно на кровать и достаю свой телефон.

Обычно я делаю это только для того, чтобы узнать, не прислала ли мне Анника какое-нибудь сообщение. Она из тех, кто любит фотографировать всякие мелочи, с которыми сталкивается в повседневной жизни, и присылать их со словами «Разве это не мило?» или «Я бы хотела взять это с собой домой».

Обычно это кошки, собаки или любые другие маленькие существа.

Поэтому представьте мое удивление, когда я не обнаружил от нее ни одного сообщения за последние... два часа.

Это редкость.

Обычно она требует свидания или заманивает меня на разговор.

Но не сегодня.

Я прокручиваю групповой чат, в котором Реми настаивает, чтобы я оставался частью группы. Я отключаю их, когда они начинают заваливать мой телефон уведомлениями.

Ремингтон: Кто хочет на вечеринку?

Илай: Не устраивайте ее в доме, и вы можете делать все, что хотите.

Ремингтон: Но почему? У меня есть привилегии в доме.

Илай: Нет, если только ты не хочешь поставить под угрозу свои яйца.

Ремингтон: Черт возьми, приятель, не надо угрожать фамильным драгоценностям. У меня есть титул, который я должен сохранить.

Лэндон: Ты всегда можешь пойти в клуб.

Ремингтон: Сейчас вернусь. Позволь мне сходить за своим отпрыском.

Брэндон: Крейтон спит.

Ремингтон: Никогда не останавливало меня раньше.

Брэндон: Не буди его. Если тебе нужно, чтобы кто-то пошел с тобой, я пойду.

Ремингтон: О, у меня просто слезы на глазах. Я знал, что ты мой любимчик, Брэн.

Ремингтон: Не говори Крей-Крею.

Лэндон: @Крейтон Кинг

Ремингтон: Я убью тебя нахрен.

Какого черта Лэндон хотел, чтобы я увидел? То, что Реми — клоун? Или тот факт, что он решил потрахаться и успешно притащил Брэна в качестве помощника?

Вверху появляется уведомление.

Лэндон: Забыл, что ты отшельник.

Прилагается скриншот из Instagram Ремингтона.

Он опубликовал селфи, где Ава, Сесили и Анника стоят между ним и Брэном. И он обнимает Аннику за плечи, пока они ярко улыбаются.

«Мои любимые тусовщики. Хотите присоединиться к нам?»

Мои пальцы сжимаются вокруг телефона, и дикий огонь распространяется по моей груди, когда я продолжаю смотреть на нее. И рука Реми вокруг ее голых плеч, поскольку на ней платье без бретелек.

Так вот почему она не написала мне. Видимо, вечеринка способна стереть ее воспоминания.

Я пишу ей.

Крейтон: Где ты?

Ответа нет в течение... пяти минут. Которые я провожу, вышагивая по комнате.

Когда ее имя высвечивается на экране, я прислоняюсь к стене.

Анника: Эм, привет.

Анника: То есть приветики.

Анника: Привет :)

Анника: Так люди говорят, прежде чем задавать вопросы. Привет :)

Крейтон: Ты пьяна, Анника?

Анника: Нет, нет. Нет.

Крейтон: Ты уверена?

Анника: Ага. Хотя я выпила.

Крейтон: Только одну?

Анника: Может быть, две. Я люблю выпить. Я попрошу его принести мне еще одну.

Крейтон: Кто он?

Анника: Мой любимый собутыльник, конечно.

Крейтон: Имя.

Анника: Угадай сам :)

Крейтон: Реми или Брэн?

Анника: Может, и тот, и другой. А может, кто-то другой.

Я крепче сжимаю телефон, и мне требуется весь мой контроль, чтобы не швырнуть его об стену.

Крейтон: Где ты?

Анника: Нет, нет. Я не скажу тебе, чтобы ты пришел и испортил мне веселье. Ты все равно предпочитаешь спать. Спокойной ночи.

Я отправляю ей еще несколько сообщений, но она их даже не читает.

Маленькая блядь...

Я встаю, накидываю толстовку и пишу Лэндону.

Крейтон: Адрес.

Лэндон: Это было быстро. Можно я принесу попкорн и приду посмотреть?

Крейтон: Адрес.

Лэндон: Нам нужно поработать над твоими разговорными навыками, кузен. Вот, пожалуйста. Не убивай моего брата. Жизнь Реми, однако, полностью в твоем распоряжении.

У меня уходит пятнадцать минут, которых у меня нет, чтобы приехать в клуб. Я выхожу из машины и жесткими шагами направляюсь внутрь.

Громкая музыка, крики и этот гребаный шум похожи на то, как будто машина рыщет у меня в голове.

Я протискиваюсь сквозь извивающиеся, скрюченные тела, которые прыгают, раскачиваются, пьют и нюхают наркотики.

Через некоторое время, отпихивая людей с дороги, я оказываюсь на верхнем уровне клуба. Я хватаюсь за перила и бросаю взгляд на всех, кто прыгает внизу.

Разноцветные огни приглушают мое зрение, делая их похожими на пятна.

Среди этого хаоса мой взгляд привлекает девушка в светло-лиловом платье. Ее насыщенные каштановые волосы спадают на полуобнаженную спину.

Анника, Ава и Реми дружно прыгают под музыку и указывают на угол комнаты напротив них. Там сидят Брэндон и Сесилия, наблюдая за ними с улыбками и многозначительно покачивая головами.

Эмоции, пережитые ранее, усиливаются, и я практически бегом спускаюсь по лестнице туда, где они находятся.

Когда я прихожу, мне требуется все мое самообладание, чтобы не ударить Реми по его аристократическому носу и не начать драматическую сагу.

Но я все же врываюсь в их круг и отталкиваю его плечом.

Он шатается в сторону и едва избегает удара лицом о землю.

Ава замечает меня следующей, останавливает свои маниакальные прыжки и подталкивает Аннику.

Неистовая маленькая шалунья — единственная, кто продолжает раскачиваться и покачивать бедрами.

Я хватаю ее за руку и одним быстрым движением притягиваю к себе. Ее спина ударяется о мою грудь, и аромат фиалок наполняет мои ноздри.

Дрожь пробегает по ее телу и просачивается в мою систему. Не знаю, как мне удается не сжать пальцы на ее шее и не протянуть ей красное ожерелье.

Анника, должно быть, чувствует тьму, исходящую от меня. Ее зрачки расширяются, а ее трахательные губы раздвигаются в явном приглашении.

Она замирает в моих объятиях, и мне нравится, как ее внутренняя покорность знает, когда нужно притихнуть и не провоцировать меня дальше.

Возможно, это тоже инстинкт выживания, потому что она знает, что ничем хорошим это для нее не закончится.

Я мельком вижу, как Сесилия и Брэндон присоединяются к нам с напитками в руках.

— Отпрыск! — Реми кричит сквозь музыку. — Ты сделал это! Погоди, ты добровольно пришел сюда, без того, чтобы я выколачивал из тебя всю дурь? Кто ты такой и что ты сделал с моим любимым отродьем?

— О мой Бог! — Ава сцепила руки вместе, полностью игнорируя речь Реми. — Ты здесь из-за Анни! Это слишком сюрреалистично, чтобы охватить мой разум. Я не могу поверить, что предательница держала нас в неведении о ваших отношениях. Я так ранена.

— Да, — снабжает Сесилия. — Она игнорировала нас и меняла тему, чтобы мы не требовали от нее ответов.

— Верно? Я имею в виду, что тут скрывать? Они уже сходили на свидание! Он даже назвал ее своей в присутствии Того-Кого-Нельзя-Называть. Верно, Брэн?

— Да, — соглашается он. — Я был там, в бойцовском клубе, и лично слышал это.

— Подожди. Какого хрена? — Реми вцепился мне в лицо. — Свидание? Ты ходил на свидание и не сказал мне? И что это за заявление о праве собственности, когда меня там не было? Как я могу быть твоим наставником, если ты не приходишь ко мне в такие моменты? И я узнаю об этом последним? Вы, суки, сговорились убить меня молодым, да?

— Мы не ходили на свидание, — говорю я.

Анника вздрагивает в моих руках, но заставляет себя улыбнуться одной из своих отвратительных фальшивых улыбок.

— Да, это не то, что вы, ребята, думаете. Ни одного свидания.

— Много свиданий.

Все смотрят на меня, ошарашенные, включая Аннику. Вся эта сцена привлекает к нам внимание, учитывая, что мы единственные, кто не двигается посреди разворачивающегося хаоса.

— Подождите. Свидания? — почти кричит Ава.

— Во множественном числе, да. — Я глажу пальцами разгоряченную кожу Анники и смотрю между Реми и Брэном. — Она моя. Если я узнаю, что кто-то из вас прикасался к ней, готовьтесь лишиться конечности.

Затем я кручу ее вокруг себя, и мой рот впивается в ее губы в диком поцелуе. Мои руки обхватывают ее талию, как кандалы, не давая ей вырваться из моей хватки. Все, что она может сделать, это задыхаться, открываться и позволять мне пировать на ней.

Она качается на ногах, когда я отпускаю ее губы, и я тащу ее из клуба, а остальные четверо стоят в ошеломленном молчании.

Анника поспевает за моими шагами, ее выражение лица все еще в полном недоумении.

— Эм, ты уверен, что это была хорошая идея...

— Если тебе нравится тот факт, что завтра вообще не сможешь сидеть, заткнись нахрен.

Ее губы сжались, а в глазах появился оттенок страха и возбуждения.

На данный момент это должен быть только страх, потому что мои планы в отношении нее превосходят все, что я делал раньше.