Чернокнижник и феи

Глава 10 Угроза танца на веревке

У особняка паромобиль с Вик с Эваном уже встречали по всем правилам Тальмы — справа от дверей стоял мрачный Чарльз и очень сонный после ночного дежурства в госпитале Николас, Полин и её няня, слева выстроилась прислуга в уже дневных черных одеждах. Холодный ветер трепал длинные белоснежные передники у девушек и пытался сорвать наколки с их строгих причесок. Вик с удивлением заметила, что теперь у них два лакея, две похожих друг на друга, как сестры, горничных и, судя по возрасту, экономка — повариху бы не заставили встречать хозяев, не положено по рангу. То ли приехавший из Олфинбурга дворецкий Поттер, стоявший в левом ряду первым, привез с собой новых слуг, то ли Чарльз — с брата станется, он всегда привык все решать сам, не полагаясь ни на кого.

Эван сжал руку Вик:

— Чарльз приехал — я не ожидал, что он захватит с собой новых слуг… Я ему вчера поздно вечером телефонировал — сообщал, что с тобой все будет хорошо. Сказал, что обошлось…

Вик качнула головой — непривычно короткие волосы, чуть ниже уха, налетели на лицо:

— Наверное, решил, что так будет лучше.

Эван осторожно поправил белоснежные пряди, заправляя их Вик за уши:

— Ты такая красивая, солнышко.

Вик стремительно покраснела: короткие волосы — признак опустившихся женщин из трудовых домов.

— Тебе очень идет, — Эван поцеловал её в висок. — Не переживай…

Паромобиль плавно остановился перед дверьми особняка. Вик перевела взгляд с мужа на брата: что ожидать от Чарльза, она не знала.

— Он очень тебя любит, солнышко. — Эван снова принялся её успокаивать. — Он хочет что-то тебе сообщить. Сказал, что это очень важно.

— Значит, поговорим…

Эван поцеловал её в запястье:

— Подожди чуть-чуть, я выйду и возьму тебя на руки…

Вик кивнула — прооперированную ногу она до сих пор почти не ощущала ниже колена, словно там было что-то чужое. Хорошо хоть не болело почти — Брок за этим следил. Кстати, Брока среди встречающих не было, и Вик не чувствовала, где он — мужчина привычно был закрыт от неё.

Лакей Джон еще не успел открыть дверь паромобиля для Вик, как Чарльз уже подошел и, опережая Эвана, подхватил её на руки, крепко прижимая к себе, как когда-то в детстве:

— Добрый день, Хвостик… — голос был хриплый, простуженный или напуганный, что тоже может быть — если бы что-то подобное случилось с Чарли, Вик бы тоже боялась — за его жизнь, за его здоровье.

— Добрый день, Чарли… — она обняла его руками за шею, — прости, не хотела тебя пугать.

— Не напугала, — справился с эмоциями Чарльз. Он для вида прокашлялся и понес её в дом, игнорируя Эвана: — тебе надо быть осторожнее, Хвостик. Все может оказаться не тем, чем кажется.

Новый лакей широко открыл двери перед ними. Вик попросила брата:

— Чарльз… Пожалуйста, в дневную гостиную — там поговорим…

Но Чарльз сам всегда знал, как нужно поступать — он понес Вик через холл к лестнице на второй этаж:

— Тебе надо отдыхать! Тебе надо спать и набираться сил. Тебе положено три дня покоя, а потом еще луну не выходить из дома.

Вик выть хотелось от рекомендаций, которые дала адера Вифания, но ничего не поделаешь. Хорошо, что Эван понятливый — он попытался вмешаться под её просящим взглядом, но Чарльз обернулся на него, обрывая предложение проследовать в гостиную:

— Мне нужно поговорить с сестрой наедине. Надеюсь, это понятно?

Эван мрачно прищурился и кивнул:

— Как скажешь, Чарльз. Я буду ждать тебя в кабинете.

— Хорошо! — отозвался Чарльз. Только Вик понимала — ничего хорошего уже точно нет. Слишком серьезен брат. Слишком напряжен Эван.

Одна из горничных безмолвной тенью пошла за Вик и Чарльзом. Ей было не больше двадцати лет. Обычная для горничной внешность: светлые волосы, голубые глаза, бледная кожа. Непривычными были слишком высокий рост и широкие плечи, словно до службы горничной она занималась чем-то иным. Например, службой в «Ангелах мщения».

— Что за тайны, Чарли? — не выдержала Вик, оглядываясь назад — Эван остался стоять безмолвной статуей у основания лестницы: ноги на ширине плеч, руки сложены на спиной, глаза прищурены — он словно готовился к бою. И пахло… пахло на весь холл прогоревшим осенним костром.

— Потом! — процедил Чарльз, неся её по лестнице.

— Что у вас произошло с Эваном?

— Я же сказал: потом! — снова отрезал брат.

Вик замолчала — она знала, что пока Чарльз сам не решит начать разговор, что-то вытянуть из него бесполезно. Пришлось ждать.

Только когда горничная перестала суетиться вокруг Вик, помогая удобно устроиться в кровати, и вышла из спальни, Чарльз, сев в кресло, заговорил:

— Хвостик… Ты должна быть очень осторожна.

Вик легко повинилась:

— Прости, я не хотела пугать ни тебя, ни Эвана. Все случилось внезапно. Абсолютно случайно. Ни я, ни Себ не ожидали, что может случиться что-то плохое: набережная была полна народу. Честное слово — все дикая, нелепая случайность. Это служба в полиции, всегда есть вероятность, что что-то случится.

— Этих вероятностей в последнее время слишком много.

Вик пожала плечами:

— С точки зрения преступников, я слабое звено — меня и надо первой выводить из строя. Вчерашнее — вообще странная нелепость.

Глаза Чарльза чуть прищурились:

— Ты уверена, что вчера была случайность?

Вик долго всматривалась в брата:

— Что за… странные вопросы?

Он подался вперед в кресле:

— Хвостик… Ты абсолютно уверена, что это была случайность?

— Конечно! — Она села в постели — разговаривать полулежа было выше её сил. Она не больна. Просто чуть-чуть ранена. — В чем дело?!

Брат пристально смотрел на неё, словно решал: какую часть правды ей сообщать? Только сейчас Вик заметила, насколько он стал похож на отца: коротко стриженные каштановые волосы с явным красным отливом, узкие, как у далеких выходцев из Нерху, глаза, слишком серьезный взгляд и морщинки между бровей, а ведь брат моложе Эвана…

— Чарльз!

Он сухо сообщил:

— Мои агенты на днях узнали, что лер Хейг, граф Игнис Двенадцатый… — он все же сделал паузу, словно не был уверен, а нужно ли это Вики знать? — …на грани разорения, Хвостик. Именно это, считают мои аналитики, и является истинной причиной изгнания Эвана Хейга из рода Игнисов. Не Мюрай, не решение взять под защиту вернийского шпиона, не забота о тебе, как о магине, а разорение. Так твои деньги не утекут из рода Игнисов, ведь формально Хейг — Ренар, а не Игнис… И вот теперь все стало на свои места — и опека, и потакание твоим капризам о службе в полиции, и нападения на тебя, и даже Аквилита… И даже отречение Эвана Хейга от рода. Я думал — он настолько любит тебя, а оказалось все дело в деньгах. А я голову ломал: как можно отказаться от титула и от положения в обществе?! И, заметь, получение должности комиссара, не положенной нерам, легко встраивается в эту схему… Хвостик… Он все еще проклятый лер! А все происходящее вокруг тебя — игра. Смертельная для тебя игра.

Она в первый миг забыла, как дышать. Прежние страхи о ненависти Эвана легко всколыхнулись в памяти от слов брата. Заодно вспомнилось, что она перенесла силовой шторм и теперь не совсем уверена в своих воспоминаниях и чувствах. Губы сжались так сильно, что заболели. А Чарльз как масла подлил в огонь её страхов:

— Я помню — ты боялась Хейга, я был идиот, думая, что знаю его. Лер — всегда лер. От земель, долга и титула не отказываются ради любви, тем более ради жизни какого-то вернийского шпиона. Вчерашнее покушение показало, что Хейги не отказались от своего плана… Будь осторожна — ты мишень, ты богатая мишень, Хвостик. Я отомщу, но для тебя может оказаться поздно.

Вик старательно уверено сказала, заставляя голос звучать четко и твердо:

— Чушь! Полная.

Ей надо уверить в этом не только Чарльза, но и саму себя. Она должна доверять Эвану, она же его любит. А он любит её. Их отношения строятся на доверии, иначе зачем тогда любовь?

— Если бы все было так, как ты намекаешь, то Эван не отрекся бы от рода — просто бы сыграли свадьбу и оплатили долги моим приданым. Ты крупно ошибаешься, Чарли.

Он медленно качнул головой:

— Там такие долги, что и твоим приданым дыру не прикрыть. Документы у Стива — это лакей, приехавший со мной. На самом деле он детектив-ангел. Он будет прикрывать тебя… Хвостик, поверь… Игнисы вот-вот рухнут, и рухнут с таким треском, что Тальма сотрясется.

— Ты. Ошибаешься.

— Очень на это надеюсь.

Вик напомнила:

— Чарли, ты говорил, что Эван твой друг… Помнишь?

Он потер лоб:

— Я так думал ровно до того момента, как узнал о разорении. Вспомни: ты перешла под опеку Хейга. По закону Тальмы в случае опеки опекун имеет право полностью распоряжаться твоими деньгами. И сразу же три покушения в Олфинбурге. Ты поехала в Аквилиту, и чуть не погибла в катакомбах. Ты вышла замуж, и тут же тебя попытались убить. Напомнить, кому достанутся все твои деньги?

Вик снова попыталась убедить себя и брата:

— Чарльз, ты ошибаешься. Меня вчера не хотели убить.

— Но чуть не убили. И… — он криво улыбнулся: — Не хотели убить — это тебе Хейг сказал?

— Хейга в этом доме нет! — яростно оборвала брата Вик. — Здесь нет Хейга. Есть Эван Ренар!

— Которому не надо будет покрывать долги Игнисов, потому что он уже не Игнис! Крайне вовремя. Вики… Ты умная девочка. Я привез с собой лакея и горничных — они преданы только нам, только настоящим Ренарам, только тебе и мне. Они прикроют тебя в случае чего. Но. Спи с оружием под подушкой.

— У тебя паранойя, Чарли.

— Хвостик, я лучше извинюсь потом перед Эваном, чем буду тебя хоронить. И, прости, мне пора — я приехал утренним экспрессом, через час дневной до Олфинбурга — я должен на него успеть. Меня ждет Элайза. Мы вместе пойдем на ночную службу в честь Явления…

Он встал и уже в дверях вспомнил:

— Чуть не забыл… Элайза прислала тебе весенний каталог модного дома Триэр, посмотри на досуге — я все оплачу. И еще каталог по дому — затей ремонт, отвлекись, развейся. После Явления приедет Элайза, она тебе поможет… Ты же разрешишь Элайзе пожить у вас? Она в положении, доктора прописали морской воздух…

— Да, конечно, пусть приезжает, Чарли… Но по поводу Эвана ты не прав.

Он серьезно кивнул:

— Я извинюсь. Если нужно будет. Питбуль в твоих вещах. Его принесет тебе горничная, только храни его под подушкой — ты мне нужна живой, Хвостик.

Эван ходил из угла в угол в кабинете в ожидании Чарльза. Тот пришел слишком хмурый, словно готовый к бою. Не будь он нером, Эван решил бы, что Чарльз решает вопрос о дуэли. Странная мысль для друга. Только были ли они по-прежнему друзьями? Эван пытался понять, что же случилось — вроде в Олфинбурге не происходило ничего серьезного. Дело в волнении за Вики? Чарльзу что-то известно о рунах или черном ритуале?

Чарльз мрачно поздоровался на пороге, быстро оглядывая кабинет, словно видел его впервые:

— Недобрый день.

Эван кивнул на кресла у горящего камина:

— Недобрый. Поговорим?

Чарльз отрицательно качнул головой:

— Лучше стоя. Я очень спешу. Все необходимое я уже сказал Виктории.

Эван всматривался в друга, не понимая, что случилось. Всего несколько дней расставания, и его словно подменили.

Чарльз рассматривал его в ответ.

Воздух в кабинете стал плотным, тягучим, как патока, и горьким от ожидания. Только тихий ход часов и треск пламени в камине нарушали тишину. Эван не торопил Чарльза — знал, что это бесполезно.

Тот закончил осмотр Эвана и твердо сказал:

— О настоящей причине отречения от рода я в курсе. Поскольку Вик полностью на твоей стороне, я пока не вмешиваюсь. Но. Мне моя сестра нужна живой. Так что ты убираешь её со службы и пылинки сдуваешь, чтобы ничего с ней не случилось.

— Чарльз…

— Не стоит, Эван. Теперь мы на равных, я не буду замолкать из уважения к титулу.

Эван потер висок — такого он не ожидал:

— А ты замолкал? Я думал, что мы друзья.

Чарльз серьезно сказал:

— Я тоже так думал. Я не хочу терять свою сестру.

— А я не хочу терять свою жену — так что, нечто общее, объединяющее нас, все же есть… Но, Чарльз… Если я последую твоему предложению и запрещу Вики службу — я потеряю Вики. Вот это точно.

Чарльз фыркнул:

— Займи её чем угодно. Вспомни, что вы новобрачные. Заведите ребенка — это точно отвлечет её от глупых идей о службе в полиции.

— Я не поступлю так с Вики — я её уважаю.

Чарльз сделал шаг вперед и сжал кулаки:

— Тогда предупреждаю первый и последний раз. Больше отговорка о том, что служба в полиции сложная и часто сопровождается ранениями, не пройдет. Мои адвокаты готовят документы для суда… Еще одна попытка ранить или убить Вики, и ты спляшешь на веревке как её убийца. Её денег ни ты, ни твой отец не получите. Я все сказал.

Такого Эван не ожидал — что угодно, но не искренняя уверенность Чарльза в том, что именно Эван пытается убить Вики.

— Чарльз… Ты не прав.

Тот впервые позволил себе выглядеть растерянно — он тихо сказал:

— Я хочу быть неправым — мы дружим слишком долго, Эван. Но я слишком долго тебе доверял — три покушения в Олфинбурге, катакомбы Аквилиты… Вчерашняя попытка убить Вик была последней, что сойдет тебе с рук. Еще одно покушение, еще одна попытка… Ты пойдешь под суд за попытку избавиться сперва от опекаемой, а потом и от жены.

Чарльз резко развернулся и пошел прочь не прощаясь.

Эван лишь горько смотрел ему вслед: Вик говорила, что Аквилита — сумасшедший город. Кажется, она свела с ума и Чарльза. Хотя в одном Чарльз прав — Вики стоит обезопасить еще лучше. Она словно магнит притягивает к себе неприятности. Нападения, заговоры из-за него, из-за его службы, силовой шторм из-за его глупости, попытка черного ритуала… Что еще случится с Вики? Он обязан её защитить. Не из-за угроз Чарльза, из-за того, что жизни без Вик он не представлял. Её надо защитить любой ценой. Еще бы понять, как это сделать не обижая Вик и не ломая её мечту о службе в полиции.

Вик засунула тяжелый, пропахший смазкой револьвер под подушку — не потому, что хотела, чтобы Эван его не видел и не знал о нем, а потому что… Она горько рассмеялась — она хотела, чтобы он его не видел. Она не хотела, чтобы между ними возникла стена недоверия из-за Чарльза. Брат неправ. Он ошибается. Он блестящий аналитик, но и он способен ошибочно сложить данные. Уж это Вик знала, как никто иной — бедняга Жан Ришар чуть не был объявлен вернийским шпионом благодаря её ошибочным умозаключениям.

Кажется, Эван что-то понял — он застыл на пороге спальни, не проходя дальше. Болезненное ощущение возврата к прежнему недоверию между ними кольнуло Вик. Снова, как раньше, когда она считала, что он её ненавидит, а он думал, что лишний в её жизни. Это не должно повториться.

— Питбуль под подушкой. — сказала она просто. — Горничная принесла, а я не могу из-за этой дурацкой ноги двигаться и убрать его куда-то еще… Кстати, я его разрядила.

Эван без слов прошел в спальню.

Сел в кресло, пристально глядя в глаза Вик. Комната тут же прогрелась — запахло гарью. Видимо, Чарльз не стеснялся в словах.

— Я никогда не хотел тебя убить.

— Я знаю… — кивнула она.

— Даже в мыслях не было.

— Я знаю. — она вспомнила, как сама высказывала свои претензии Эвану, и он терпел, выслушивая ее. Пусть выговорится — она не обидится.

Он твердо сказал:

— И твои деньги мне не нужны — завтра же напишу отказ от них. Все, до последней летты, так и лежат на нашем счету — я не трогал их и не трону.

— Эван… Я знаю! Это все Чарльз. Он ошибся.

Эван расслабился — это было заметно: чуть опустились плечи, перестали сжиматься пальцы, улыбка стала не такой горькой.

— Я люблю тебя, солнышко. Я не представляю жизни без тебя. И прости меня — я не понимаю, что случилось с Чарльзом. Только будь готова… Если ты, действительно, доверяешь мне… Будь готова покинуть этот дом в любой момент — мне не хватит сбережений, чтобы купить что-то подобное, но, клянусь, без крыши над головой ты не останешься…

— Эван… Чарльз поймет, что ошибался. Он все поймет. Просто сейчас он чуть-чуть свернул не туда в своих размышлениях.

Эван потер пальцем висок:

— Кто-то же ему внушил эту мысль…

Вик вздохнула:

— А давай забудем о нем, прошу? Он уехал. Он далеко. Есть ты и я, есть наше доверие. И есть проклятый чернокнижник, которого надо найти. Этого более чем достаточно пока. И… Архив, да?

Эван согласился:

— Да, в архиве много работы, тут ты права — я надолго в нем пропаду.

— Ты? — Вик не сдержала смешок: — Я думала, туда отправлюсь я.

— Ты же терпеть не можешь архивы, — напомнил Эван.

— Но из-за ноги… Я не смогу патрулировать улицы. Ты меня сделаешь телефонной нериссой? Да я на всех телефонирующих злиться буду!

— Я думал, ты займешься знакомством с отделами и служащими в них, пока не сможешь вернуться к патрулированию. Думал, что тебе будет проще влиться в коллектив и присмотреться к каждому, чем мне.

— О… — такого она не ожидала. — Я люблю тебя, Эван.

Он грустно улыбнулся — кажется, она впервые сказала это ему, во всяком случае впервые прямо глядя в глаза.