Чернокнижник и феи

Глава 31 Маркус и его секреты

Дом, к счастью, был телефонизирован — не возникло проблем с вызовом экспертов, санитаров, детектива Стилла и отца Маркуса. Доктора привел местный патрульный констебль — почти поднял из кровати пожилого карфианина, живущего поблизости. Впрочем, осмотрев неизвестного альбиноса, лежащего на простом топчане в пустой камере, доктор Сато развел руки в стороны:

— Простите, я ничем не могу помочь. У пациента крайняя степень истощения, сепсис, пролежни… Очень запущенный случай. Даже при хорошем уходе и лечении он не проживет больше седьмицы, и то не приходя в сознание. Слишком поздно.

Эван сухо сказал:

— Понятно. — Значит, вся надежда была на отца Маркуса и адеру Вифанию. Обидно выжить после таких издевательств от рук чернокнижника и умереть, будучи освобожденным. Эван осторожно принялся вливать свой эфир в пострадавшего — вдруг поможет. И Дрейк, и Брок говорили, что эфир универсален, что глупо зацикливаться только на родовых огненных техниках, когда можно куда как больше. Сейчас Эвану отчаянно хотелось в это верить.

Сато принялся собирать свой небольшой саквояж, складывая туда фонендоскоп и инструменты, которыми он обследовал пролежни.

— Мне очень жаль, но помочь мужчине невозможно, — еще раз повторил доктор, поправляя сползшие на кончик носа круглые очки. — Запущенный случай.

Он вздохнул и достал из саквояжа бутылек черного стекла:

— Выпаивать по чайной ложке каждые полчаса. Поддерживающее лекарство. Не спасет, но хоть до больницы живым парня довезете. И денег не надо. Созидатель, да храни этого парня… — добавил Сато, накладывая на искалеченного парня священный треугольник. — Больше ничем помочь не могу.

— Спасибо, — поблагодарил его Эван, тут же прося стоящего рядом констебля: — пожалуйста, раздобудьте ложку.

— Будет сделано, — коротко ответил констебль и отправился на поиски.

Эван проводил его взглядом, еще раз посмотрел на умирающего парня и все же спросил доктора:

— Вам известен подобный ритуал, доктор Сато?

Седой, худой, как жердь, мужчина взорвался:

— Ритуал?! Это варварство, а не ритуал! Вот уж не думал, что, покинув Карфу, столкнусь с чем-то подобным. — Он с трудом взял себя в руки и гораздо тише сказал: — Вы не знаете, но в Карфе, особенно в западной, это просто какой-то кошмар… Полвека назад такого бы не допустили. Полвека назад альбиноса убили бы сразу при рождении или родная мать продала бы, избавляясь от проблемы. Сейчас под влиянием принятого закона, распространяющегося на всю Карфу, положение альбиносов стало меняться, порождая вот такие извращенные формы — теперь мать, растя сына или дочь альбиноса, заранее выбирает, что лучше продать колдунам: руку или ногу ребенка. Закон же говорит — нельзя убивать альбиносов, он не говорит, что их нельзя калечить. Это какая-то дикость, если честно.

— И никто не пытается с этим бороться?

Сато вздохнул:

— Закон — это и есть вся борьба. Защиту последние десятилетие дает только храм.

— Дореформаторский? — уточнил Эван.

Сато отрицательно качнул головой:

— Тальмийский. После окончания Тальмо-Арнийской войны за протекторат над странами западного побережья Карфы, храм заявил, что предоставит убежище каждому альбиносу, обратившемуся за помощью. При условии, конечно, принятия истинной веры. В устье Ойры даже построили город-крепость под названием Приют. Местные его называют иначе — город Удачи. Город, где живут альбиносы. Это единственное место, где их не убивают и не калечат, но там и охраны, как у Золотого резерва Тальмы… Вот так-то… Если вопросов больше нет, то я пойду — время позднее, а мне завтра с утра в больницу…

— Можно последний вопрос?

— Да, конечно. — разрешил Сато, беря свой саквояж и выходя в коридор — в камере ужасающе воняло разложением и немытым телом, несмотря на широко открытое кем-то из констеблей окно под самым потолком.

— Есть разница между женщинами и мужчинами альбиносами для… Для привлечения удачи? — Эван еле смог прилично сформулировать вопрос. Как-то жизнь его не готовила к обсуждению количества удачи в конкретных человеческих частях тел.

Сато сморщился, словно выпил уксуса:

— Они детей убивают, а вы — мужчины, женщины… Им все едино — лишь бы принесло денег. До свидания, нер комиссар.

— До свидания, доктор Сато. — Эван вздохнул, протягивая доктору пальто, которое все время осмотра держал в руках: — спасибо, что не отказали в помощи.

Доктор ушел, и Эван вернулся в камеру, оставаясь один на один с умирающим. Эфир струился прочь из Эвана и исчезал в умирающем парне, как в ненасытной бездне, словно кто-то продолжал высасывать из парня все соки.

Эван задумчиво потер висок и прошелся по камере. Сато сказал, что разницы для привлечения удачи нет — мужчина или женщина. Но именно для чернокнижника разница была. Сюда притащили Брока, но не Вик до этого. В могиле на Оленьем был похоронен тоже мужчина-альбинос, и тут сейчас умирал тоже парень. А Вик… Вик подверглась операции в порту, почти там же, где её поймали. И кто знает, выжила бы она после операции, брошенная там в одиночестве, пока они искали бы её. Небеса, как им с Вик повезло с Броком!

В камеру заглянул Одли и позвал в коридор:

— Нер комиссар, нашли камеру, где заперли нашу Вик… И Брока, конечно.

Эван спешно вышел и попросил одного из констеблей из коридора присмотреть за неизвестным, ему же передал лекарство:

— …выпаивать каждые полчаса сказали. Когда принесут чайную ложку, конечно.

— Будет сделано, нер комиссар. Не извольте беспокоиться! — кивнул констебль, заходя в камеру и кашляя от царившей там вони.

Эван вздохнул, раскашлялся от запаха и пошел прочь, проверяя, чтобы струйка эфира, связывающая его с парнем, не исчезла. Обидно умереть именно сейчас. Хотя жить так, как сейчас, почти беспомощным обрубком — еще обиднее. Эван поклялся сам себе, что обязательно отследит судьбу парня и поможет, если он выживет. Протезы на потенците чрезвычайно дороги, но способны полноценно заменять конечности.

Одли взглядом проследил за эфирным потоком, текущем из Эвана, но ничего не сказал — видимо, решил, что каждый сходит с ума по-своему. Сержант повел Эвана за собой по плохо освещенному коридору, сплошь в комнатах, переделанных под камеры. Сейчас огромные дверные запоры были сняты, и констебли тщательно проверяли камеру за камерой, пытаясь понять, кого же тут содержали. Не дом, а настоящая тюрьма.

За углом, куда Эван свернул вслед за Одли, все было точно так же — только коридор покороче, да у дверей одной из камер, где вместо замка зияла обугленная дыра, лежал несвежий труп. Эван внезапно подумал, что все трупы тоже стоит обследовать на предмет вольтов — ну, а вдруг? Что-то же приводило в действие эти тела. Что-то же их заставляло выглядеть и двигаться, как живых. Для чего-то же чернокнижнику нужна была Вики…

Одли сказал, замирая у камеры с трупом:

— Лео узнал — все дома на острове принадлежат неру Аранда, торгово-промышленный дом «Согласие». Он живет как раз в соседнем доме. Жаль, что уже поздно… — он с надеждой глянул на Эвана, но тот отрицательно качнул головой — действительно, поздно.

— Завтра утром нанесу визит неру Аранда, — поморщился Эван — ему только жалоб о полицейском произволе сейчас не хватало. Да и не факт, что хозяин дома знает, что творили тут его арендаторы.

Одли, выразительно глядя на Эвана, намекнул:

— Жаль, что повода вломиться нет… — надежда в голосе сержанта противоречила его словам.

Эван косо глянул на Одли:

— А ты кровожадный, серж.

— Есть немножко. За своих обязательно нужно быть кровожадным. — Одли присел на корточки у трупа и вытащил из его шеи короткий нож. Сержант протер его об одежды трупа и протянул Эвану:

— Держите, нер комиссар. Пусть лучше так не доедет до экспертов, чем пропадет по дороге. Дорогая вещичка, тут любой не устоит.

Эван завернул нож в платок и сунул в кобуру к пистолету:

— Как скажешь, серж.

Он принялся осматривать дверь, где расплавился замок — Брок выжег эфиром. Удивительно, как пальцы не повредил — взрыв, должно быть, был сильный. Надо будет не забыть, подарить Вики новый механит с часами. Эван огнем нанес руну созвучия на внутреннюю сторону двери, где должны были остаться капли крови. Одли присвистнул, наблюдая, как загораются капли по всему коридору и на оконной, почерневшей от копоти раме:

— А наш рыжий не мелочится. Пол-ладони он себе разрезал, что ли?

Эван пустил по каплям пламя: кровь сгорала, и тут же призрачный синий свет созвучия гас. Вскоре погасла и руна на двери — больше капель крови Брока не было.

Одли тихо произнес:

— Хорошо, что теперь забота о Броке на ваших плечах, нер комиссар. — и насмешки он не скрывал.

Эван, старательно глотая слова о недопустимости хранения чужой крови, ведь именно это сегодня помогло выйти на чернокнижника, направился к открытому окну в конце коридора. Игнорируя Одли, тащившего стул, Эван легко подпрыгнул наверх, подтягиваясь на руках и садясь на подоконник. Он осторожно выглянул наружу. Светляк упал из его рук в холодные воды Ривеноук.

Одли снизу спокойно заметил:

— Тут почти десять ярдов, нер комиссар. Наши замеряли. Лететь было высоковато.

Эван коснулся рукой обгоревшей рамы:

— А еще в них разрядили залп эфирного огня. — он нахмурился, и Одли снизу напомнил:

— А док про переломы и ожоги ни слова ни сказал.

— Удивительно. — согласился Эван, спрыгивая с подоконника — в коридоре показался отец Маркус в неожиданном сопровождении — лер Гилл. Опять. Это уже не может быть совпадением — их встреча второй раз за день. Может, они что-то недоговаривают, ложью о сотрудничестве что-то покрывая? Например, собственную дружбу.

Отец Маркус, внимательно рассматривая коридор и обугленную раму, поздоровался и спросил:

— …Настолько я полагаю, вы позволите принять участие в осмотре и обыске дома, нер Ренар? Ведь вы для этого меня вызвали.

Эван протер руки платком, стирая копоть:

— Не совсем для этого, отец Маркус. Мы нашли выжившего после ритуала парня-альбиноса. К сожалению, он в очень плохом состоянии. Вы бы не могли помочь? Нам важно знать, как его звали, кто он, откуда, как попал к чернокнижнику, что вообще видел… — при этом Эван старательно вспоминал Вики: её редкую улыбку, её мягкие губы, её еще робкие руки… Было сложно — и выстраивать беседу, и думать о Вики, но все лучше, чем дать отцу Маркусу свободно копаться в мыслях. Мнению Вик он доверял, и подвергаться ментальном сканированию не собирался.

Отец Маркус деликатно кашлянул:

— Простите, нер комиссар, но, кажется, вы меня с кем-то путаете. Я инквизитор, а не волшебник. Я не умею проникать в чужие головы и делать чудо. Это не ко мне.

Эван скривился, но продолжил думать о Вики:

— И все же, попробуйте, отец Маркус. Многие инквизиторы — некроманты. Вдруг парень с вами заговорит? Иначе у нас будет очередной висяк — я поднял сегодня все дела о пропавших парнях в Аквилите. Там никого подходящего под описание нет. Может, это вообще ваш Фишер — вы-то его видели, в отличие от нас. За погляд, вот слово чести, денег не берем. А вы потом обследуете дом — вы же тоже ведете расследование. Вам это тоже важно. Проще вести расследование вместе, чем прятать друг от друга сведения и мешать.

Гилл при этом старательно молчал и смотрел в сторону. Эван дорого бы заплатил, чтобы узнать — переговаривались ли они при этом с отцом Маркусом или нет? И о чем говорили?

«Тебе, что, сложно?»

«Несложно — трудно потом объяснить!»

«Надо же! А если я тебя прощу?» — Гилл при этом продолжал задумчиво осматривать обгоревшую раму.

Маркус бросил на него косой взгляд и сказал Эвану:

— Нер комиссар, чуда не ждите.

«Не будет чуда — не будет прощения!» — Гилл обернулся на Эвана:

— Вы в курсе, что рама сожжена огнем с Той стороны?

— Простите, лер Гилл, что?

Маркус кашлянул, напоминая, что он еще тут:

— Я осмотрю парня. Показывайте, где он…

Одли неохотно вызвался его провожать, оглядываясь на Гилла и комиссара — про огонь и Ту сторону ему тоже было интересно.

Эван, провожая взглядом уходящих прочь Одли и отца Маркуса, тут же спросил:

— Простите, не могли бы вы пояснить, что за Та сторона?

Гилл, медленно направляясь к трупу и присаживаясь возле него, пояснил:

— В Карфе много верований. В том числе и в души предков, которые помогают живым в этом мире. Души предков живут не как у нас при богах, а существуют возле нас, или, как верят другие — на Той стороне, в мире мертвых, и откликаются при просьбах. Правда, просить умерших о помощи может не каждый — только бокор или жри́цы. В Карфе нет разделения на черную или белую магию — если она помогает роду, то она уже хорошая. Бокоры или колдуны ради рода способны на многое — исцелять или калечить, не имеет значения. Главное — польза для рода. — Гилл притронулся к трупу, задрал веки, заглядывая в глаза, потом выпрямился и вытер руки платком: — зомби, душа уже получила свободу. Во всяком случае, я на это надеюсь — в теле её нет. Она могла вернуться к бокору, хоть это и редкость — душу без тела сложно удерживать.

— Зом… би…? — по слогам произнес Эван незнакомое слово.

— Живые мертвецы, не нежить. Они разумны, в отличие от нежити, и одухотворены. — пояснил Гилл. — Бокор убивает жертв особым способом, забирает душу, а потом похороненное тело само выбирается из могилы и идет делать свои дела.

— Какие?

— Чаще всего просто жрать чужие мозги. Реже, если бокор силен, то выполняет его приказы. Если бокор очень силен, так называемый Мудрый, то зомби выглядят как живые, не разлагаясь.

Эван потер висок:

— Ясно. У нас очень сильный бокор.

— Сюрприз… — констатировал Гилл, заглядывая в камеру. — Мудрые не покидают Карфу — там их сила, там их предки. Нужна очень важная причина, чтобы бокор приехал сюда. М-да…

Эван, направляясь в сторону камеры с альбиносом, спросил:

— Лер Гилл, вы бывали в Карфе?

— Служил в начале карьеры. Тальмо-Арнийская компания.

— Это там вы пересеклись с отцом Маркусом?

Гилл бросил на него косой взгляд:

— Пытаетесь поймать меня?

— Нет, — Эван заложил руки за спину и спокойно выдержал взгляд Гилла. — Просто предположение.

— Я тогда был лейтенантом, форт Джексон, если это о чем-то вам говорит.

— Устье Ойры?

— Оно самое. С Марком пересеклись случайно — местные мальчишки примчались и сообщили, что охотники поймали совсем белого белого мужчину. Пришлось нестись на спасение. Удалось. Марк тогда чуть не лишился левой руки. Ему местный бокор её приживил.

— …и кое-чего еще лишился, кроме руки, — добавил Эван.

Гилл снова колко посмотрел на Эвана и безмятежно добавил:

— Вы правы. И кое-чего еще, о чем не принято говорить в приличном обществе.

Эван лишь кивнул.

— Что-то еще? — спросил Гилл.

Эван остановился возле закрытой двери камеры, где лежал альбинос. Рядом стояли Одли и Лео. Даже Алистер подошел, ожидая новостей от инквизитора.

Эван потер висок и все же спросил:

— А где был отец Маркус, скажем… С вьюговея до зарева прошлого года?

Гилл пожал плечами:

— Не знаю. Он мне не отчитывается. Вы же понимаете, мы просто случайные знакомые. Знаю лишь, что раз в луну он точно приезжает в Олфинбург — отчитаться перед храмом.

Дверь открылась, и на пороге возник совершенно белый, даже в прозелень, отец Маркус:

— Парня зовут Гарри Смит. Он из Арселя. Последние его воспоминания связаны именно с Арселем. Про Аквилиту и как он сюда попал, он не знает. И о собственном плачевном состоянии он тоже не в курсе. А вот жить отчаянно хочет. Душа просила попытаться его спасти. Больше ничего узнать не удалось — душа измучена и хочет покоя. Нер комиссар, этого хватит?

— Более чем, отец Маркус. Моя благодарность вам не имеет…

— Оставьте, — отмахнулся отец Маркус. — Это мой долг. Мне нужно чуть-чуть отдохнуть…

Одли кивнул ближайшему констеблю:

— Джек, проводи отца наверх — пусть отдохнет в одной из уже обследованных комнат.

— Это не обязательно, — вмешался отец Маркус. — Я могу отдохнуть в паромобиле, пока лер Гилл любезно отвезет Смита в больницу.

Пока Эван собирался с мыслями — можно ли доверить умирающего парня инквизитору, Гилл все решил сам:

— Конечно, отец Маркус! — сказал он, заходя в камеру и легко подхватывая почти невесомое тело парня. — Отвезем сестрам Вифании и Манон — если кто и способен его спасти, то только они. Доброй ночи, неры!

Маркус тоже попрощался:

— Доброй ночи. Пожалуй, мы сюда уже не вернемся. — он пошел вслед за Гиллом, и его откровенно покачивало.

Эван, дождавшись, когда Гилл и Маркус поднимутся по лестнице, резко развернулся к Арбогасту:

— Алистер, проверь следы отца Маркуса и скажи… В парке Прощения… — Эван тут же поправился: — Прощания…

Уже больше двух седьмиц кто-то регулярно менял название парка — поймать нарушителя, разорявшего мэрию на все новые и новые адресные аншлаги для парка, пока не удалось.

— …там были следы отца Маркуса в числе тех, кто подходил к леру Гиллу?

Ищейка понятливо кивнул, присел у порога камеры, трогая рукой пол, потом тщательно обнюхивая пальцы. Каждый ищейка работал по собственной методике, так что смеяться над Алистером никто не собирался.

Ищейка нахмурился, встал и склонил голову в жесте покаяния:

— Это моя вина, нер комиссар! Я не успел закончить отслеживать все следы. Да, в парке лер Гилл встречался с отцом Маркусом — в этом нет сомнений. Если бы обследуя следы возле вашего дома, я был бы более внимательным, то сразу же опознал следы инквизитора. Это моя ошибка.

Эван оборвал его — ему неуверенный в себе ищейка не нужен:

— Не стоит корить себя, Арбогаст! Никто от вас и не требовал срочных результатов, тем более что дела пока нет. Но, получается, что все это время нас водили за нос.

Одли крякнул, уже все понимая:

— Твою же дивизию… Получается, это Эвирок навесил проклятье на Ривза и Брока — вот сволочь! Встретился с инквизитором в парке, дождался смерти Ривза, констатировал его смерть, потом развел бурную деятельность… Перед приходом к вам, нер комиссар, получается, отец Маркус вновь навесил проклятье на Эвирока, тот показался, убедил, что ни при чем, и снова сняли проклятье. Вот твари…

Эван задумчиво кивнул:

— Получается, что так. Убили и разыграли перед Викторией спектакль.

Он заметил, что Гилл стал для Одли, наверное, и для всех остальных, Эвироком.

— Вот что ни говори — если род гнилой, то от всех представителей тянет гнильцой, — скривился Одли. — Что ж, Аквилите с Эвироками не повезло — так их и тянет тут кого-нибудь убить. Не буду теперь препятствовать сведению счетов с Эвироком — заслужил! Только понять бы еще — за что он так с Ривзом.

Эван вспомнил, что именно Ривз по намекам комиссара Олфинбурга расследовал дело Душителя. И тут отец Маркус раз в луну приезжающий в столицу очень даже укладывался в схему преступления. Стоит узнать, не в новолуние ли он приезжал…

Одли, заметив, как Эван задумчиво трет висок, сказал:

— Нер комиссар… Вы явно что-то недоговариваете.

— Просто все очень зыбко.

Одли продолжил, пока Лео и Алистер терпеливо молчали:

— Не хочу каркать, но знаете, что бывает, когда один знает что-то о расследовании и не делится? Не дай боги, конечно, но все смертны, а расследование может зайти в тупик без ваших смутных подозрений.

Эван успокоил сержа:

— Вик в курсе.

— Та самая, которую дважды похитили? Так себе запасной вариант. И Брока не надо приводить в пример — этот еще хуже. Нер комиссар… Не надо играть в секреты — тут все свои.

Эван скривился… Вздохнул… И все же сказал — это и парней касалось:

— Вик считает, что отец Маркус — менталист.

К чести парней, они не завозмущались невозможностью существования менталистов, как сам Эван, лишь задумались, пытаясь понять к чему клонит комиссар.

Эван тут же пояснил:

— В Олфинбурге прошлый год с вьюговея по зарев каждое новолуние были убийства. Очень странные убийства. Каждое новолуние, начиная с новогоднего. Маньяка прозвали Душителем с алой лентой — именно ею он и душил. Еще и бант кокетливый на шее оставлял… Эксперты зашли в тупик. Странгуляционная полоса у жертв каждый раз была разной. Она то уходила вниз, словно душитель ниже жертвы, то уходила вверх, словно душитель высокий, он был то левшой, то правшой. Кто-то утверждал, что видел женщину в плаще на месте преступления, кто-то доказывал, что видел Душителя-мужчину. Свидетели забывали свои показания, кто-то вдруг вспоминал что-то новое, уводившее следствие в другую сторону. Было… Странно. Душителя так и не поймали. Убийства заглохли сам по себе. Дело Душителя с алой лентой, кроме полиции и Ангелов мщения, в том числе вел Ривз по поручению короля. Его расследование закончилось тоже странно — он со слов Эвирока доложил королю, и в тот же день все улики были уничтожены, а Ривз впал в немилость. Насколько это соответствует правде, теперь сложно сказать в свете новостей о проклятье. А теперь вставьте в это уравнение с Душителем и Ривзом приезжающего в Олфинбург раз в луну…

— …Маркуса. — тихо сказал Лео.

Алистер лишь скривился, а Одли понятливо согласился:

— Менталист идеально вписывается в схему преступления. Только при чем тут король?

Эван пожал плечами:

— Сам бы хотел знать. Кстати, Чарльзу Ренару, брату Вик, на днях прислали алую ленту. Может, совпадение. Может, нет. Но, кажется, дело об убийстве Ривза может оказаться связанным с Душителем и отцом Маркусом. И королем…

Лео снова влез:

— Может, он что-то вроде левой руки короля? Его ручной убийца или что-то в этом вроде. Может, Маркус только в становлении дара? Или это была его проверка на соответствие должности. И тогда убийство Ривза Эвироком и Маркусом в Аквилите удачно вписывается.

Он поймал внимательные взгляды окружающий и тут же смешался:

— Ну так, это в качестве бреда… Зачем королю менталист…

— Это здравая идея, Байо, — похвалил его Эван. — Очень здравая! Кстати, какой у тебя стаж в патруле?

Тот смешался:

— Так… Три года будет скоро. А что?

Эван решительно сказал:

— Готовься к экзаменам на детектива — одного Стилла будет мало для отдела по особо важным. Будешь оской-детективом.

— Я?! Я же тупица необразованная…

— Вот заодно и подтянешь знания, пока будешь готовиться к экзаменам. Я поговорю с Вик — она поможет. — Эван посмотрел на наручные часы.

Одли заботливо подсказал:

— …домой? Мы тут справимся, честное слово…

Эван посмотрел на него, на парней и сказал:

— Поеду в город — посмотрю, как горожане переносят первую ночь с комендантским часом. Потом заеду домой, а часам к восьми вернусь сюда — нанесу визит неру Аранда.