Чернокнижник и феи

Глава 33 Неприятности Брока

Вик босиком ходила по комнате — так ей лучше думалось. Эван стоически терпел — только чуть-чуть эфиром прогрел холодный пол. Брок молчал и буровил взглядом одеяло.

— Понимаете, все очень зыбко, — сказала Вик, собираясь с мыслями. Если бы здесь был Одли, то он бы не удержался и фыркнул — Ренары друг у друга не только жесты, но и фразы любимые копировали. Только на самом деле эта фраза принадлежала отцу Вик.

Брок пробормотал:

— И все же… Два менталиста…

— Вот именно! — Вик развернулась к нему. — Представляете, как они оба удивились, столкнувшись нос к носу? Хотя, быть может, Фейн еще не знает ничего…

— Виктория, ты бы не могла объяснить ход твоих мыслей? — все же попросил Эван.

— Простите… — она снова прошлась по комнате. — Мысль о менталисте мне подкинул ты, Эван. Когда изменился Чарльз, ты сказал, что «кто-то же внушил ему это»… Эта фраза и сработала. Вокруг все меняются! И слишком заметно меняются.

— Солнышко, — почти взмолился Эван. — Все же чуть-чуть понятнее.

— Хорошо… — согласилась Вик. — Изменился Чарльз. Один он — не показатель. Изменился и изменился. Но потом обнаружилось, что изменился Ривз… Брок, прости, я понимаю, что тебе досталось от него, но…

Он лишь грустно улыбнулся:

— Продолжай, пожалуйста.

— Ривз изменился и не в лучшую сторону. Опять же — это не показатель. Изменился и изменился. Но рядом такой же изменившийся Блек. Его вспышки ярости — надо будет уточнить у отца Маркуса, были ли они типичны для Блека. Мне кажется, что не очень. И даже это, боги бы с ними всеми… И Шекли в явно чужой одежде — тоже может быть совпадением. Про Гилла не знаю — изменился ли он… Все было незаметно для меня и окружающих. Но дело в том, что, пообщавшись чуть-чуть с Фейном, изменилась и я. И вот это я уже не могла проигнорировать. Фейн меня вчера пригласил в кафе для беседы. Он стал шантажировать меня фиксограммами Брока.

Эван напрягся, но смолчал.

Вик продолжила:

— Я знаю одно — никогда нельзя идти на поводу шантажистов. Они привяжутся, как летучие мыши-вампиры, и будут пить и пить из тебя деньги. Допускаю — ради чего-то безумно важного, можно как-то смириться и заплатить деньги, откупаясь раз и навсегда, но… В моем случае я согласилась на шантаж, собираясь выкупить даже не потенцитовый кристалл с записью, даже не оригиналы фиксограмм — они все хранятся у Шекли… Я согласилась выкупить копии! А ведь Фейн может сделать их сколько угодно — десятки, если не сотни. Причем я не сомневалась, что выкупить надо. Брок, ты мне очень дорог, честное слово, ради тебя я пойду на многое, но… Я согласилась платить за воздух! Фейн обещал, конечно, еще вдогонку свои показания о том, что тебя принудили оболгать себя, но Гилл уже был на нашей стороне к тому времени, да и Блека забрала инквизиция. Показания Фейна важны, но они не критичны. А я согласилась. Я была готова даже с тобой, Эван, ругаться, если бы ты не одобрил выкуп фиксограмм. Причем подмена мыслей… Настроения… Прошла так легко, что я сама не заметила этого. Хуже! Когда Брок предложил вызвать Фейна на дуэль, я сказала, что сама это сделаю. Я. Я, которая может только накричать…

Брок не сдержал улыбки, узнавая фразу. Он легко подхватил:

— …сломать колено, лишить плотских утех на пару лун и убить ударом в кадык.

Вик согласилась:

— Вот именно. А в дуэли не подобраться на расстояние удара в шею. Никак. Сразу скажу — я не замечала в себе перемен. Все было абсолютно мое — каждое решение. И все же решения были не мои. Отец Маркус покопался в моих мозгах вчера, сразу после встречи с Фейном, и к вечеру, разбираясь со слугами, я поняла, что изменилась, причем не в лучшую сторону. Изменилась после встречи с Фейном. Не будь отца Маркуса, во-первых, покопавшегося в моих мозгах, а во-вторых, обезвредившего Фейна заявлением отца Корнелия на вчерашнем совещании, я бы завтра в обед пошла на поводу Фейна, полностью уверенная в собственной правоте. Как Чарльз, как Тони, как Блек, как многие, многие другие. И пока не забыла — Фейн, если менталист действительно он, он не такой, как отец Маркус. Фейн подогревает эмоции, возможно, способен вкладывать приказы и устремления, но он не способен читать мысли, во всяком случае быстро и в присутствии объекта воздействия. Он мне наговорил кучу вещей, которые мог узнать обо мне от других людей, и он не сомневался в их интерпретации. При возможности читать мысли, как читает их отец Маркус, он бы таких глупостей мне не наговорил. — она остановилась перед кроватью Брока. — Что-то еще? Эван, Брок? Я вроде все вспомнила, что нужно знать…

— Ммм… — привычно глубокомысленно отмычался Брок.

Эван тоже был лапидарен — причем во всех смыслах: и застыл, как камень, и ответил лишь кратко:

— М-да…

Вик подумала и добавила:

— Кстати, у отца Маркуса тоже есть много прорех в даре. Он не может посылать свои мысли сразу всем в окружении — он должен видеть адресата. Хотя, возможно, его дар ограничен по расстоянию. Он не способен создавать свой «голос» — он пользуется теми голосами, что есть в памяти «слышащего» его. Он считывает лишь поверхностные мысли. Он не способен сканировать полностью — ему нужно время и близкий контакт. Иначе бы он арестовал Блека гораздо раньше, чем на Оленьем. Иначе он бы не стал идти на поводу у Гилла с проклятьем и розыгрышем меня. Вот теперь точно все мои догадки. Вроде бы. А теперь не поделитесь мыслями, почему вы решили, что менталист, один из, является Душителем?

Эван потер висок и признался:

— Может, я ошибся в своих суждениях.

Вик взмолилась:

— Нет-нет-нет, Эван! Рассказывай, пожалуйста.

— Пожалуй, Вик, надо поговорить с отцом Маркусом и добиться встречи с Ривзом.

— И Блеком, — мрачно добавил Брок.

Эван согласился с ним кивком:

— И сверить наши и его знания о Душителе. Так будет лучше, Вик.

Она развела руки в стороны:

— Вы же понимаете, что скорее всего Ривз ничего не помнит? С учетом работы менталиста…

Мужчины расстроенно вздохнули, и Вик тут же сказала:

— Простите, просто этот вывод очевиден… Иначе Тони бы не остановился. Гилл думал, что все дело в крушении идеалов у Ривза, я тоже сперва так думала, а потом… Поняла, что дело не в разочаровании в короле.

— И что будем делать? — тихо уточнил Брок. — Я могу все взять на себя, Эван. Мне терять, в отличие от тебя, нечего. Я перекати-поле, я и в любой другой стране приживусь.

Эван решительно сказал:

— Если и идти против короля, то всем вместе.

Вик улыбнулась — её не вычеркнули из списка рискующих, это многое говорило об Эване и его отношении к ней. Она обошла кровать и обняла мужа со спины:

— Спасибо! Не знаю, к каким вывода придем в конце расследования, но я рада, что мы все вместе. Спасибо за доверие, — она поцеловала Эван в ухо. — А сейчас — я завтракать и в библиотеку. Дела не ждут. Сперва чернокнижник! Я все же хочу вернуть себе владение эфиром, как и Брок.

Брок смирно пролежал в постели почти полдня, как и обещал, хоть и чувствовал себя удивительно хорошо. Правда, до конца выполнить свое обещание он так и не смог. После обеда, который Джон подал ему в постель, принесли записку. Дом был телефонирован, все свои номер Ренаров знали, так что Брок немало удивился, но записку все же развернул и прочитал.

Знакомым детским почерком было написано: «Дорогой Брок! Надеюсь, ты простишь такое вольное обращение к тебе, ведь мы знаем друг друга почти три года. У меня для тебя есть подарок на день Явления — прости, что опоздала с ним. Буду ждать тебя в кондитерской на мосту над Петлянкой в три часа пополудни. Помнишь, ты мне приносил оттуда пирожные и обещал сводить? Твоя Клер де Лон.»

Брок выругался, комкая записку. Читавший дневник Шерро Стивен отвлекся от бумаг и посмотрел на парня:

— Проблемы?

— Нет, — коротко ответил Брок, вставая и направляясь в гардеробную — Одли недавно заботливо привез одежду и личные вещи из офицерского общежития.

Стивен, провожая его взглядом, заметил:

— Я доложу нере Ренар.

Брок обернулся в дверях:

— Я сам расскажу — прости, Стивен, но это касается прежде всего нера Ренара. Не Виктории.

Стив чуть наклонил голову в знаке понимания и все равно добавил:

— Я потом уточню у нера Ренара.

— Конечно, — согласился Брок, закрывая дверь и выбирая одежду. Малыш, похоже, во всю веселился, изображая девушку. Надо же, даже фамилию себе взял аристократическую! И кондитерскую для встречи выбрал самую дорогую. Брок, действительно, как-то обещал сводить его туда, но при одном условии — как только тот научится вести себя в приличном обществе. Кажется, Малыш решил польстить своим навыкам этикета. Так бы чего дурного не вышло. Конечно, середина рабочего дня, нериссы и леры сейчас не посещают кондитерские, готовясь к гостями или прогулкам с ухажерами, но всякое бывает.

Брок сцепил зубы и принялся выбирать приличный костюм и свежую сорочку. Еще надо будет принять душ, привести себя в порядок, раздобыть где-то букет цветов для «прекрасной леры» и не прибить мальчишку в процессе вручения. Как у него хватило наглости не просто приехать в Аквилиту в женском платье, а еще и наслаждаться положением?!

Дворецкий у Ренаров оказался чудом — он не только вызвал мотор, но и принес из оранжереи небольшой букет белых роз — то, что нестыдно подарить молодой лере. Жаль, что шипы приказал срезать. Или хорошо, что срезал — не будет соблазна воспитать Клермона этим букетом. Тоже мне, лера Клер…

В кондитерскую, расположенную на широком мосту через Петлянку, Брок приехал ровно в три часа дня. Наемный мотор припарковался у основания моста — тот был пешеходным. Петлянка, в которой Брок совсем недавно купался, весело журчала по камням — воды в ней прибыло после снегопадов. Погода стояла чудесная — снег растаял, птицы пели, воздух упоительно пах теплом и влагой. Самое время для свидания и прогулки с прекрасной лерой по улочкам города. Только лера лерой не была. Брок, чуть не забыв букет в паромобиле, направился в сторону кондитерской. Солнце отражалось в её огромных затененных витринах, и разглядеть что-либо в кондитерской было сложно. Только и заметно, как за одним из столиков у окна сидела грациозная блондинка в новомодном платье цвета кофе. Она, задумчиво наклонив головку со строгой прической-пучком, что-то говорила официанту — тот в своей форменной одежде в витрине выглядел как черно-белое пятно. Можно было помечтать и представить, что Брок шел на свидание к ней, а не к наглому юнцу Клермону. Придумал же, вернуться притворившись девицей… Боль и странная обида колыхнулись в сердце — что-то будет. Что-то явно плохое. Малыш не мог привезти хорошие вести. И подвести Ренаров Брок не имеет права — Эван своей жизнью отвечает за его свободу.

Брок открыл дверь. Колокольчик над ней еле слышно звякнул, возвещая о приходе посетителя. В кондитерской было тихо — не играл патефон, даже радио было отключено. Только и слышно, как шумит и плюется паром вперемежку с молоком огромная кофемашина, готовя кому-то свежий кофе. Ирлеанцев на них нет — те бы живо объяснили, что кофе с молоком подходит только для утра. Брок прошел в полупустое помещение, пропахшее сладким шоколадом и ванилью, случайно замечая, как в стекле витрины с множеством пирожных мелькнул высокий, рыжий молодой мужчина с букетом белых роз. Такие же белые перчатки, модная шляпа, солидное серое пальто, серый же костюм и белоснежные гамаши на ботинках. Не дать не взять — влюбленный спешит на свидание. Только вот лера подкачала. Брок еще помнил, как хозяйка борделя выводила из своего заведения Малыша и криво улыбалась: «Он точно не мальчишка!» Это было на день рождения Малыша, когда Брок, заботившийся об уличном беспризорнике, вспомнил, что мальчишке давно пора стать юношей. И вот теперь эта «лера», в том самом модном платье цвета кофе, нагло сидела за одним из столов и тонкой витой ложечкой ела бисквитное пирожное, о чем-то весело шепчась со своей компаньонкой. От разочарования, что поразившая Брока лера оказалась Малышом, захотелось ругаться. Брок скинул пальто в руки услужливого лакея, ему же отдал шляпу и… С букетом наперевес, напоминая, что воспитывать Малыша надо в одиночестве, а не тут, подошел к столику, с трудом прилично здороваясь. Небеса, от мальчишки еще и жасмином пахло! Мало того, что он явно с помощью магии нарастил волосы, мало того, что он осветлил кожу, он еще и пудрой воспользовался и легкой, светлой помадой для лер.

— Добрый день, лер Брок де Фор, — с легкой улыбкой, которую Броку нестерпимо захотелось стереть с лица Малыша, поздоровался тот. Та. Тот! — Присаживайтесь. Вы, как всегда, пунктуальны. Кофе вам как раз готовится…

— Благодарю, лера Клер… — он, чуть подернув вверх штанины, сел возле компаньонки, которой было лет за пятьдесят, если не больше.

Малыш, вспомнив о приличиях, представил:

— Моя тетя нера Денев. Она сопровождает меня в этой поездке.

— Польщен знакомством, — Брок заставил себя склонить голову и улыбнуться — эта нера явно не подозревала, кого сопровождает. — Только позвольте вас поправить, лера Клер. Я нер Мюрай, а не…

Малыш наклонил голову на бок и протянул Броку большой конверт из плотной бумаги:

— Поверьте, лер Брок, я знаю о чем говорю. Тут все документы. Потом просмотрите на досуге…

Брок еле заставил себя улыбнуться — титул за предательство он не желал. Он не хотел земель в обмен на бомбы, которые вот-вот обрушатся на Аквилиту. Он принял бы титул за мир и гордился бы им, но никак не за войну. Присутствие неры Денев заставляло его держать все свои мысли при себе и обуздывать рвущиеся из-под контроля чувства.

— Благодарю, но вынужден отказаться, лера Клер.

Она… Он! Он, пекло его забери, улыбнулся и рукой в тонкой, кружевной перчатке положил документы на стол возле Брока.

— Вынуждена настаивать, лер Брок. — Она… Брок закрыл глаза — то, что он видел перед собой, и то, кем на самом деле был Малыш, вызывали в нем диссонанс, головной болью пульсирующий в висках. Малыш был слишком убедителен в роли леры.

Раздались шаги, перед Броком горько запахло кофе. Клер любезно поблагодарила официанта, и шаги удалились прочь.

— Жабер… — прозвучало, как удар поддых. Брок резко открыл глаза, снова натыкаясь на Клер. Клермона! Пришлось напоминать себе, что это парень, хоть внешне из-за молодости очень похож на девушку. Он еще ни разу не брился. Брок помнил, что обещал его этому научить, даже опасную бритву подарил вместе с набором для бритья. В сердце Брока кипела злость. Проклятая игра! Мелкий, глупый мальчишка, играющий с огнем!

— Лера… Клер… — Брок заставил себя улыбаться, а мальчишка указал взглядом на механит на запястье, тонком, девичьем…

«И кожа теперь чистая, без вечных цыпок и мозолей поди… Пекло, и что только приходит в голову…» — Брок поймал себя на недостойных мыслях.

— Нас теперь не слышат. Можно говорить не опасаясь, что подслушают.

Брок веско бросил, заставляя голос звучать ровно:

— Тогда бросай играть, Малыш!

— Я? Играю? — обиделась… Обиделся мальчишка. Он вскинулся, прищуриваясь и взглядом оценивая Брока. Тот еле заставил себя разжать кулаки — нельзя! Не тут. Не на Малыша — он совсем еще мальчишка. Нельзя злиться и сливать недовольство на того, кто заведомо младше, слабее и незащищеннее. «То, что в твоей голове раздрай — только твоя проблема!» — твердил себе Брок.

— Жабер, я давно хотела…

— Я. Просил. Не. Играть. — Брок в упор посмотрел на Малыша.

Клер поджала губу, совсем как Вик, и выдала уже привычным голосом:

— Лан-лан, Жабер, чё ерошишься. Сам говорил — приличное мееесто, приличные манееееры… Я и старался. Бумажки возьми — тебе понравится. Чесслово!

Брок взял чашку с кофе и сделал длинный глоток — мальчишка. Все же мальчишка, просто дурной и невоспитанный. Как не выбивай из него портовый дух…

— Малыш, так опасно играть. Тебя могут поймать. Знаешь, что за такой вот маскарад грозит?

— И че? Я сегодня тут, а через два дня уезжаю. — он изящно взял свою чашку с кофе и сделал глоток. И это снова ударило Брока поддых, заставляя сдерживать дыхание: изысканные манеры леры и портовый говорок. Приходилось снова и снова напоминать себе, что это мальчишка. Всего лишь глупый мальчишка. — Не проболтаешься — я тем более могила.

Брок задал важный для себя и Виктории вопрос:

— Малыш, что случилось с Грызом? Ты знаешь?

Клермон чуть наклонил голову на бок:

— С чего бы такой антирес?

— Малыш. — Брок подавил желание повысить голос. — Мне важно!

Словно издеваясь, Малыш сделал паузу — снова деликатно поднес чашку к губам, почти скрываясь за нею. Броку пришлось себе напоминать — это мальчишка, а сердце стучало невпопад, что это не так.

Паузу держать Малыш так и не научился — отставил чашку в сторону и сказал:

— Лан, понял, Жабер. Нету его больше. Похоронен в катакомбах в закутке Статуй.

— Ты его…

Клермон мягко улыбнулся:

— Мы не сошлись в обсуждении Писания, из спора победителем вышел один — я. Че еще?

Брок вздохнул — портовый говорок из уст прелестной леры путал еще сильнее:

— Я отвечаю за тебя, я обещал о тебе заботиться…

— Свободен! — хищно прищурился Малыш. — Я теперь сам по себе. Ты — сам по себе! О, чуть не забыл…

Он достал из маленькой дамской сумочки письмо и протянул его Броку:

— Просили доставить. Тут тебе от невесты вроде как приветик. Ну че? Кофий свой допил?

Брок сделал большой глоток:

— Допил, Малыш.

— Тады вали! — Клер демонстративно нажал кнопку на механите и отвернулся к окну. Слезы на его ресницах Брок уже не увидел — был вынужден вставать и откланиваться, недовольный собой, Клермоном и жизнью. Но больше всего, конечно, собой. Поговорить с Малышом надо было не так.

Тут же подскочил официант, подавая пальто, у дверей застыл какой-то бугай, внимательно посматривая на Брока, за прилавком встал сам хозяин — все заметили, как этот рыжий хлыщ обидел леру.

День подходил к концу, будь Вик сейчас в Олфинбурге, то пила бы с семьей обязательный чай, но тут такой традиции не было.

Найти в библиотеке что-то полезное по рунам не удалось — они с Мегги, бывшей горничной, перерыли почти все книги, которые им носила Симон из архивов, но бесполезно. Пусто. Надо ехать в Университет — может, там повезет больше.

Мегги долистывала последний этнографический справочник, ища хоть что-то, а Вик закрыла «Основы рунических алфавитов». К их столику подошла Симон, буквально святящаяся от счастья. Громким шепотом, еле скрывая волнение в своем голосе, она сказала:

— Вики, он пришел!

— Кто? — не поняла та.

Симон сделала круглые глаза:

— Аранда! Он же из Карфы, он же ужасающе образован! И я тут подумала — может, тебе с твоими поисками подойти к нему? Он же в Университете работает, вдруг поможет.

Мегги тут же вскинулась:

— Это идея!

Вик качнула головой, обдумывая идею подруги:

— Я не представлена Аранде.

Симона фыркнула, вызывая во всех сторон недовольные шепотки — читальный зал был полон, словно это не Аквилита.

— Ты из-за этого откажешься от возможности найти ответы?

Вик прикрыла на миг глаза — Симон была такая забавная местами:

— Я не откажусь, но это он может отказаться общаться со мной.

— Хочешь, я тебя представлю? — тут же предложила Симон.

Вик встала из-за стола:

— Давай попробуем, чем боги не шутят.

Мегги хотела тоже встать, но Вик показала рукой:

— Оставайся. Может, что-то важное найдешь.

Мегги тут же отчиталась:

— Тут статья о куклах вуду очень интересная. Насколько важная и правдивая, не знаю, но хочу сходить и скопировать её — на всякий случай.

— Хорошо, — согласилась Вик, — иди. А я пока попытаюсь поговорить с Арандой.

Она решительно направилась в архив вслед за Симон — Вик еще помнила, где работал когда-то нер Бин, сейчас его место занимал Аранда.

Симон, чем ближе подходила к столу, за которым высокий, симпатичный карфианин спешно собирал свои бумаги, тем сильнее бледнела и краснела — одновременно. Кажется, эта молодая сиора влюбилась в нера. Впрочем, не без причин — Аранда был молод и чрезвычайно красив: тальмийские классические черты хорошо сочетались со смуглой кожей и длинными, непривычными волосами цвета кофе.

— Нер… — голос Симон предательски сел. — Аранда…

Он отвлекся от бумаг и тут же воспитанно встал — узнать Вик он не мог, но по ее одежде догадался, что она не чета Симон:

— Нериссы? Чем-то могу помочь?

Вик, заметив, как засмущалась Симон, сама представилась:

— Нера Ренар, констебль полиции Аквилиты. Простите, что вот так, без представления, но дело особой важности…

Мужчина склонил голову в жесте приветствия:

— Приятно познакомиться, нера Ренар. Мой отец когда-то вел дела в Олфинбурге с Ренарами, представляющими «Ангелов мщения»…

— Это был мой отец, нер Аранда. Мне сказали, что вы знаток рунических знаков.

Симона покраснела так густо, что даже шея стала пунцовой. Девушка сделала небольшой книксен и отошла в сторону под полным грусти взглядом Аранды.

Он невпопад сказал:

— Вы бы не могли донести до сиоры Перелли сведения о том, что я женат. И что слухи о болезни моей жены несколько преувеличены. Простите, что так говорю, но не хочу задевать чувства вашей подруги.

Вик сухо сказала:

— Я передам. Но что по поводу рун?

— Я не особый знаток, как вам кажется.

— Может, все же посмотрите? — Вик протянула ему листок, на котором была нарисована руна, вытатуированная у неё и Брока на шее. — Нас интересует прежде всего вот эта руна.

Аранда взял листок, бегло посмотрел на него, а потом колко уставился на Вик:

— Откуда у вас этот рисунок?

— Видела на одном молодом человеке. — уклончиво ответила Вик, причем не соврала — на Броке же была такая руна.

— Ложь, — только и сказал Аранда. — Вы не могли это видеть на мужчине. Только не на мужчине.

Он вернул листок и посмотрел на карманные часы:

— Простите, но я опаздываю на поезд. Деловая поездка.

— И все же, по поводу руны.

Аранда прищурился и сказал:

— Я буду в поездке три дня. Приеду — поговорим, но в Управлении полиции. Информация слишком важная и секретная, чтобы сообщать её первому попавшемуся констеблю. Простите, нера Ренар, но это не мой секрет.

Она заставила себя улыбаться, несмотря на разочарование — надавить на Аранду было нечем. Он или будет добровольно помогать, либо не поможет вообще, и тогда блокировка магии может оказаться вечной.

— Да, конечно, нер Аранда. Я сообщу комиссару, он вызовет вас. До свидания, — она чуть наклонила голову и пошла прочь.

— До свидания, — уже в спину глухо сказал Аранда.

Вик сжала губы — если руну нельзя увидеть на мужчинах, то ответ прост — это печать. Карфианская печать для женщин-магичек. Только и всего. Ну и мнение о женском уме у этого Аранды!

Симон, стоя у рабочего телефона и держа трубку у груди, позвала Вик к себе:

— Виктория, тут тебя просит некто сержант Одли. Говорит, очень важно.

Сердце ухнуло куда-то в пятки — первой мыслью было, что что-то случилось с Эваном… Второй — то, что Брок не усидел дома и опять куда-то влип. Верной оказалась вторая. Одли буквально взмолился:

— Вики, солнышко, девочка, приезжай в Управление — у Брока срыв. Только ты и спасешь — его уже и кофе не спас.

— Сейчас буду, — вздохнула Вик — все равно с Университетом была плохая идея, проще по поводу печати обратиться к отцу Маркусу. Он был в Карфе, быть может, что-то знает о руне.