Чернокнижник и феи

Глава 47 Непонимание

В этот раз в катакомбах было все иначе. Раньше Клер спускалась сюда в громоздком, неудобном костюме и противогазе, вдобавок, вынуждена была таскать тяжести наравне со всеми — Брок не особо делал скидки на возраст и хрупкое телосложение. Наоборот, настаивал на дополнительных тренировках, ведь парень должен быть сильным, а не доходягой, которого ветер того и гляди унесет. При этом он явно не подозревал, как сам выглядит в глазах окружающих. Впрочем, Клер прощала ему такое отношение — он видел перед собой мальчишку и хотел для него лучшего будущего. Хотя тренировки Брока по утрам Клер ненавидела всей душой. От занятий боксом в Особом отделе ей еле удалось отказаться. Лера-боксер — это совсем неприлично, особенно разбитый нос или что-то еще.

Сейчас же все было по-другому. Звуки, не искаженные противогазом, непривычные запахи сырости и затхлости, даже сами катакомбы смотрелись чуть иначе — стекла противогаза сильно ограничивали обзор. Была слышна легкая капель, шорох шагов, шуршание песка, далекий скрежет продолжавших обваливаться строительных конструкций.

Брок шел впереди, мрачно задавая темп — гораздо медленнее, чем обычно. Видимо, теперь делал скидку на то, что она женщина. Рядом с Клер шел столь же мрачный майор Блек. Оба мужчины сами несли тяжелые мешки с датчиками, не доверив Клер даже легкую сумку с водой и провизией.

Все сильно изменилось. Хотя она была все той же — изменилось отношение мужчин к ней.

Когда Брок неловко попрощавшись ушел в сторону Весенней улицы, а они с Блеком пошли вдоль обрушившейся Ландышевой, майор, довольно симпатичный мужчина немного за тридцать лет, разрушил тишину катакомб:

— Лера Клер…

Она спокойно его поправила:

— Можно для удобства обращаться по имени — тут нет рангов или титулов, тут катакомбы, тут выживание, тут не до этикета, Блек.

Он крайне серьезно посмотрел на неё, словно оценивал искренность:

— …тогда Грег. И я хотел… — он замолчал, переводя дыхание — подземный тоннель уверенно шел вверх, отнимая силы. Клер сама начала, давая ему время прийти в себя:

— Грег, учтите — тут опасно. Тут оползни, тут вертикальные стволы прямо в полу могут открываться. Вам повезет, если это будет фурнель…

— Что? — не понял её Блек.

Клер пояснила:

— Фурнель — это выработка, ведущая на другой уровень. Вам повезет, если это она. Ведь можно провалиться и в ствол, ведущий глубоко вниз. Учтите это. Тут безобидные лужи, которые могут оказаться бездонным колодцами. Тут есть скопления газов, за один-два вдоха лишающих сознания. Тут есть примеси, способные взрываться от одной искры…

Блек странно посмотрел на неё и кивнул:

— Я уже понял, что нере Ренар в прошлый раз сильно повезло, а нам так может и не повезти. Я буду очень внимателен, Клер. В свою очередь хочу спросить: вы вооружены?

— Конечно, — легко сказала Клер. — Лера должна уметь постоять за себя.

— Похвально, — довольно мрачно согласился с ней Блек. — Должен предупредить — тут… В смысле в Аквилите и конкретно в штольнях творится странное. Если вам покажется… Хоть на один миг покажется, что я представляю для вас угрозу — не раздумывайте и стреляйте в меня. — Блек был при этом совершенно спокоен и убийственно серьезен — для таких-то советов! — Стреляйте на поражение, без игр в гуманность. Тут творится страшное, и я часть этой игры. К сожалению, от меня мало что зависит.

Клер замерла — такого откровения она не ожидала. И ведь Брок ни слова не сказал! Даже не попытался предупредить.

Блек оценивающе смотрел на неё не отводя взгляд. Интересно, чего он ожидал? Истерики или щелчок взвода курка? Клер заставила себя успокоиться — привыкла, что в катакомбах всегда под защитой Мюрая и его репутации.

— И какова вероятность такого вот превращения в чудовище? — осторожно уточнила она.

— На данный момент ничтожно мала, но не забывайте об этом и будьте готовы ко всему.

— Хорошо… — только и смогла сказать Клер, внимательно всматриваясь в мужчину при свете потенцитового фонаря на каске, защищавшей голову. Высокий, чуть грузноватый, — Броку бы его отдать, у него он быстро вернет форму, — родовитый — это было и в тяжелой челюсти, и в чуть с горбинкой носу, и в высоких, выраженных скулах. Лер по выправке, по гордому поставу головы, по широкому развороту плеч. Возможно, и по воспитанию — в собственном безумии могут признаваться только сильные, уверенные в себе люди. Блек не выглядел опасным — да, большой, да, выше на голову, как и Брок, да, мрачный, но… В отличие от того же Грыза, воспитанный. От такого не ждешь подлости. Стоило признать: три года самостоятельной жизни, Грыз и Джеймс так не научили её ждать подлости от любого, особенно от лера и офицера. Хотя Джеймс, её бывший жених, оказался той еще сволочью. О мертвых или хорошо, или ничего, кроме правды. Правда была в том, что Джеймс был болтлив и несдержан, и плевать хотел на чувства своей молодой и глупой невесты, не знавшей правды об истинных отношениях между мужчинами и женщинами.

Блек чуть наклонил голову вниз, чтобы посмотреть прямо в глаза Клер:

— Лера, я очень серьезен.

— Я поняла. Постараюсь не допустить ошибок, — сказала она уклончиво, ведь понятие ошибки в данном случае каждый трактует сам.

Блек помолчал, опуская взгляд чуть ниже, куда-то в область носа Клер, что было предписано этикетом, вздохнул и, развернувшись, снова пошел первым.

— Обратите внимание, Клер, на синий свет среди развалин. Это не следы проклятья чумной Полли, его сняла нера Ренар. Синее сияние — это тепло живого существа. Если заметите его — сразу же сообщайте мне.

Он обернулся на Клер, и та послушно кивнула. Блек сделал пару осторожных шагов в сторону заваленного обломками тоннеля и, стащив с плеча тяжелый мешок, принялся доставать оттуда маячок — мужчина заметил первую трещину, змеившуюся по неровной стене.

Они быстро втянулись в странный ритм — медленный проход, обследование случайных образовавшихся из-за завалов карманов, установка маячков, спуск вниз или, наоборот, подъем на другой уровень, проверка там, и снова осторожно вперед, ища трещины и источники тепла.

В одном из тупиков, плотно заваленном кирпичными обломками, почти не дающими шансов на выживание, Блек внезапно стащил с себя мешок и приказал Клер:

— Не входите сюда — тут все может обвалиться.

Клер любопытно заглянула в небольшой, узкий лаз — только-только Блеку по ширине плеч, и то кое-где он был вынужден пробираться боком:

— Грег?

— Тут источник тепла… — хрипло пояснил он, старательно протискиваясь между узкими стенами.

— Грег, вы не сможете сами достать — для вас слишком мало места. Позвольте мне!

Он, опускаясь на колени и с помощью магии, не иначе, приподнимая кусок кирпичной кладки, проворчал:

— Лучше кепку свою одолжите… Хотя нет… — Он стащил с себя каску и положил на обломки. — Я нашел лучшее решение.

Обломки под весом каски зашевелились и посыпались пока еще мелким ручейком вниз. Блек обернулся на Клер:

— Стойте… Не подходите — тут опасно.

Впрочем, это он сказал зря — Клер уже приблизилась в нему, подавая кепку — все равно тащила её в кармане. Блек скептически посмотрел на Клер и кепку и вместо слов сунул ей в руки свою каску:

— Держите лучше это. — он споро полез под обломки.

— Грег… — раз он не рискнул прибегать к её помощи, Клер предложила новый вариант: — Может, мне быстро подняться на поверхность, сообщая о находке?

Блек проворчал куда-то в кирпичное крошево, почти по талию уходя змейкой под завал и отталкиваясь от пола ногами, в попытке сильнее ввинтиться под обломки:

— Не стоит…

Он аккуратно подал назад, выворачивая руку, и почти наугад кинул в каску Клер… Грязное, все кирпично-рыжее из-за мелкой крошки, мяукающее существо.

— Надеюсь, вы ничего не имеете против кошек, Клер… — сказал мужчина, тут же еще глубже зарываясь под кирпичи. Откуда-то далеко глухо, кашляюще, донеслось: — ах ты глупое создание! Да я же тебя…

Клер испуганно вздрогнула, а Блек спокойно закончил:

— …все равно достану… — он, раздирая брюки пополз назад, таща в ладони еще двух котят. Блек еле выпрямился, вжимая голову в плечи и откашливаясь — с волос, ставших рыжими, падала мелкая кирпичная пыль.

Он сунул котят в каску Клер:

— Вот… Еще двое пострадавших. Жаль, молока нет… — он кончиком пальца провел по грязной мордочке одного из котят. — Терпите до поверхности. Надеюсь, ваша мама-кошка оказалась удачливее вас и не попала под обвал.

Клер внимательно рассматривала мужчину, рисковавшему собой из-за котят.

— Вы знали, что там всего лишь котята?

Мужчина отвлекся от котят, которые пытались зубами и когтями вцепиться в его пальцы:

— Нет. Я думал, что там может быть кошка или небольшая собака — три котенка лежали, тесно прижимаясь к друг другу, и выдавали одно тепловое пятно на троих. А что?

— Вы точно считаете себя опасным?

Блек потемнел лицом, доставая из кармана платок и вытирая лицо от пыли:

— К сожалению, это так и есть.

— Понятно, — нахмурилась Клер и подалась назад, выбираясь из тесного тупика. Иногда она не понимала мужчин.

Вик столкнулась с такой же проблемой — она не понимала мужчин. Точнее, Кита. Если быть еще точнее, Марка. Зачем он, полагая, что умрет, вложил в неё столько своих воспоминаний? Если мысли о расследовании еще можно было понять, то воспоминания о Бр… Ките были совершенно лишними! Зачем ей знать его предпочтения в одежде и тягу к приключениям? Причем, если мысли о расследовании приходили вместе с головной болью, то мысли о Бр… О Ките!.. Отзывались легко, без малейших сопротивлений, словно главным для Марка было не расследование дела о чернокнижнике, не расследование дела эмпата, а забота о Брендоне — да, Вик сдалась под напором Марка.

Кита провели в вечернюю гостиную — в кабинете Стивен еще пытался найти хоть какие-то зацепки по краже. Вик пришла почти сразу же — Брендон, как и утром, стоял прислонившись к спинке кресла и не пытаясь сесть. Вряд ли Поттер был настолько невежлив, что запретил садиться — видимо, сам Брендон не считал для себя возможным делать это. Он задумчиво осматривал гостиную — отделанная темным деревом, с тяжелой мебелью прошлого века она больше подходила мужчине. Этим она очень нравилась Вик — тут не было сентиментальных салфеточек с вышитыми изречениями и надписей богословов, заключенных в рамки и повешенных на стены. Тут висели простые, потемневшие от времени картины природы: горы, бушующий океан, какой-то вечерний в косых лучах заходящего солнца лес.

Гостиная была ярко освещена — горели бра на стенах, пело пламя в камине, хоть Вик больше нравилось, когда тут царил полумрак.

— Добрый вечер, Брендон.

Где-то глубоко в ней зрела тревога, причем Вик отдавала себе отчет — чувство было не её. Эту тревогу ей навязывал Марк. Воспоминания подсказывали, что черный свитер грубой вязки под горло с жесткой колораткой, натиравшей шею, вкупе с мешковатыми штанами Брендон надевал, когда направлялся наживать неприятности. Если он надевал перстень с обсидианом, на котором было богохульственно вырезано два наложенных друг на друга треугольника — святой и вверх тормашками треугольник черных сил, то это значило одно — этой ночью будет твориться запретная магия. Вик глянула на руки Брендона и выдохнула с облегчением — перстня не было. Только тревоге на этот факт было все равно — в голове рос червячок сомнения: Брендон, нарывающийся на неприятности, опасен для города.

Мужчина выпрямился и скупо улыбнулся — он заметил, что она больше не борется с собой, называя его по имени:

— И вам добрый вечер, нера Виктория. — Он тоже перешел на более неформальное обращение, и Вик не стала его поправлять. Из-за Марка Брендон воспринимался другом. — Я приехал, чтобы отчитаться о проделанной за день работе.

Вик прошла к камину и жестом предложила Брендону сесть:

— Прошу… — Она села первой, подавая пример. Правда, расслабиться в удобном, мягком кресле, коварно предлагающем поспать, не удалось — тревога Марка не отступала. И вот зачем это Вик?! Хорошо еще, что воздействие воспоминаний Марка сейчас боролось с сонливостью и никчемностью, насланной эмпатом.

Брендон сидел в кресле как простолюдин — широко расставив ноги и подаваясь вперед. Локти он опер на подлокотники, а пальцы переплел между собой. Его холодные, сейчас пустые глаза смотрели на игры пламени в камине.

Вик чуть пошевелилась в кресле, стараясь не заснуть, и Брендон ожил — кажется, даже алые искры предупреждающе пробежались по многочисленным рунам, вытатуированным на его лице:

— Забавно, нера Виктория, я думал, что вы… Именно вы будете принимать меня в кабинете. — он повернулся к ней и холодок никчемности, подстегнутый словами Брендона о кабинете, сгорел в тревоге Марка. Тяжело оказаться в центре разборок эмпата и менталиста!

— Я бы приняла вас в кабинете, но у нас случилась небольшая неприятность.

Брендон сильнее наклонился вперед, исподлобья рассматривая Вик — кажется, его не учили, что так делать неприлично:

— Какого рода неприятности? Я могу помочь?

— В дом проник вор — из кабинета похищены ваши записи, а что искали в спальне, кроме моих служебных фиксаторов, пока неизвестно.

— Кто-нибудь пострадал?

Вик вздрогнула:

— Боги миловали. Я думаю, что это был эмпат.

— Я могу осмотреть место преступления?

Вик пожала плечами — от добровольно предложенной помощи глупо отказываться:

— Потом, если хотите. Учтите, поскольку похитили именно ваши бумаги, то грабитель скорее всего пришел вслед за вами. На меня было совершено эмпатическое воздействие, так же ему подверглись все слуги в доме.

Мужчина лишь сильнее прищурился — память Марка подсказала, что он никогда не позволяет себе грубостей, и опасаться колдуна не стоит:

— Нера Виктория, я всегда слежу за тем…

Она резко его перебила:

— Это было сказано не в упрек вам, а чтобы вы были осторожнее и внимательнее. Полагаю, я должна была, как и все слуги в доме, уснуть, чтобы можно было беспрепятственно ограбить дом, но случилось непредвиденное — лера де Лон нанесла визит в неурочное время. Необходимость реагировать на её приезд, необходимость ехать на помощь полиции привела к тому, что воздействие сработало не в полной мере. — Вик непроизвольно передернула плечами — все же чувство собственной никчемности до сих пор причиняло почти физическую боль. — Будьте осторожны, Брендон.

Тот кивнул, кратко отвечая:

— Буду. Вы не знаете, где сейчас Фейн?

Вики нахмурилась, всматриваясь в Брендона:

— Почему именно он вас интересует?

— Потому что где Шекли — я знаю. Он с самого утра уехал на Маяковый остров. Официальная причина — военное совещание о защите Аквилиты. Но я подозреваю, что есть и другая причина для поездки. На Маяковом есть прямая, защищенная линия связи с королевской резиденцией… Так что по поводу Фейна?

— Его ищут. Полиция подозревает, что он может быть под обломками домов в провале. Его ищут в катакомбах.

Брендон задумчиво уставился в камин. В его зрачках танцевали яркие отблески пламени, как огни пекла, куда попадают заблудшие души. Вик прогнала глупые ассоциации — то, что Брендон колдун, еще ничего не значит — она сама могла получить обвинения в том, что является ведьмой. Он сосредоточенно сказал:

— То, что следы Фейна теряются в катакомбах, еще ни о чем не говорит — магу легко выжить под завалами. Причем это хорошее алиби. А вот оказаться в двух местах сразу — на Маяковом острове и тут в Аквилите — невозможно.

Вик кивнула — все же Фейн… Она помнила, как легко он уговорил её выкупить фиксограммы в кафе, и сердце сжала тревога — противостоять его игре день за днем будет сложно, если не невозможно. Она сама не заметила, как пальцы сжались в кулаки.

— Не знаете, как-то можно противостоять воздействию менталиста или эмпата? — Голова ответила болью воспоминаний в виде огромных цехов, где трудолюбиво собирали какие-то приборы, плывущими в небе дирижаблями и почему-то портретом королевского семейства: король Артур Десятый, наследный принц Эдуард и королева Кэтрин. Знать бы еще, причем тут королевское семейство. — В книгах-фантазиях советуют думать параллельно о чем-то, но…

Брендон отрицательно качнул головой:

— Как человек, почти десяток лет живущий бок о бок с менталистом, я могу сказать одно: если менталист считает, что должен прочитать ваши мысли — он сделает это. Если менталист считает, что должен почистить вам память — он сделает это. Если менталист решил вмешаться — он сделает это несмотря на сопротивление.

…Пылающая деревня. Языки пламени, казалось, вздымаются до самых небес и лижут серые, несущие дождь тучи. Только дождю судьба не тут пролиться — тучи несет дальше, лишая надежды. Сидящий на коленях, рыдающий Брендон, бессильно бьющий кулаками в сухую землю. Ему еще лет двадцать, не больше, руны покрывают только его лоб, щеки чистые, если не считать пепел. Слезы текут по лицу, оставляя за собой светлые полоски… И нет сил жить, но алые глаза инквизитора заглядывают в душу и горечь разъедает её — он будет жить несмотря ни на что. Вик сжала губы — вот зачем ей эти воспоминания?! Зачем Марк вложил их в неё, словно важен только Брендон, важна его жизнь, а не расследование и прочее…

Голос Брендона доносился откуда-то издалека:

— …поверьте, нера Виктория, если менталист или эмпат что-то для себя решил — он сделает это. Философы, породившие идею сверхлюдей, породили пекло на земле. Мы ничего не можем противопоставить менталистам или эмпатам. Мне жаль вас разочаровывать, но… Могу дать только один совет — будьте осторожны.

Вик кивнула:

— Спасибо за совет.

Мужчина помолчал, давая Вик время, чтобы прийти в себя. Она помассировала виски, чтобы прогнать прочь ненужные воспоминания и тревогу Марка о костюме-неприятности на Брендоне. Забавно, но голова не болела. Она полыхнула болью при воспоминании о заводе и короле, но не при мыслях о Брендоне.

— Нера Виктория, я вижу, что я не вовремя. Вы устали, так что я кратко доложу и потом займусь осмотром кабинета и вашей спальни — вдруг что-то найду.

— Ничего страшного, Брендон. Я вполне способна выслушать вас. Вдобавок, у меня есть пара вопросов к вам.

Брендон вновь кивнул:

— Хорошо. Как вам, должно быть, известно, пересмотр дела Мюрая закончился в его пользу, как я и говорил. Лер Блек выпущен из-под стражи — я приглядываю за ним, но прошу, если можете, присмотрите за ним и вы.

Она лишь кивнула — заботиться о Блеке может оказаться сложным делом, ведь Брок может не понять этого.

— …Днем произошел силовой шторм в доме леров Янота.

Вик подалась вперед — она совсем забыла из-за эмпата расспросить об этом мужа, лишь слышала по радио сообщение о случившемся:

— Много жертв? Женщина-магиня выжила? В каком она состоянии? Она проходила обряд у чернокнижника?

— Жертв, к счастью, всего четверо — Аквилита пустеет, из неё бегут все, кто может себе это позволить. Лера Отис, магиня в последней стадии потенцитовой интоксикации, не выжила. И да, вшитый в ткани вольт у неё был — Мюрай обнаружил. К сожалению, при попытке остановить выброс неподконтрольного эфира у леры Отис погиб инквизитор Корнелий. Так что на данный момент, я служу только вам — отец Марк пока в стазисе. Ему нашли доноров — завтра будет попытка переливания и будет решаться вопрос о дальнейших операциях.

Наверное, Вик была плохой нерой, она не чувствовала глубокой скорби от известия о гибели отца Корнелия, а лишь легкое сожаление и… Бешенные белочки, все же надо самой себе честно признаваться! И облегчение. Она чувствовала сожаление, как в каждом случае чьей-то смерти, и облегчение, что отец Корнелий уже не вмешается в её жизнь. С тем же отцом Маркусом можно договориться, а король… Король сейчас не в том положении, чтобы раскидываться магами — сейчас каждый из них на счету, в любой момент их могут призвать на фронт.

Брендон закончил:

— Обследование особняка я завершил, скоро выдам разрешение полиции забрать тела погибших. Отчет об обследовании будет готов завтра к утру — вам его принесут тут же. Что-то еще, нера Виктория? — он одернул рукава черного свитера и откинулся на спинку кресла, словно самое главное он сообщил и теперь можно расслабиться.

В голове Вики продолжали биться мысли Марка, тревожа её. Костюм! Костюм-неприятность — Брендон его так просто не надевает! С трудом прогнав воспоминания Марка — они уже почти набатом били в её голове, она спросила:

— Вы сказали, что давно знаете Марка…

— Я при нем почти десять лет, он как раз стал инквизитором, а я был приговорен светским судом к сожжению.

Вик вздрогнула:

— К… Костру?! К сожжению… Вы серьезно?

Он усмехнулся:

— В Интрии другие законы. Простите, что заговорил об этом. Вы хотели что-то спросить?

Вик прогнала прочь страх — в этом помогли мысли Марка, которые подсказали, что храм старательно проводит реформу в Интрии.

— Вы случайно не знаете мужчину-альбиноса с потенцитовым протезом левой руки? Он учил Марка основам примитивописи. И он маг.

Брендон нахмурился:

— Дакарэя? Вы имеете в виду Дакарэя?

— Я точно не знаю. Просто смутные воспоминания из сна. Но мне кажется, что именно этот мужчина создал вольт, спасший меня и Марка.

Брендон взорвался алыми искрами, сорвавшимися с его пальцев:

— Дакарэй?! Вы серьезно? Дакарэй — создатель вольтов, которые зашивают в женщин-магинь? Это… — он замер, подбирая слова. Искры тихо тлели на полу, прожигая в нем мелкие черные углубления, и гасли. — Это неожиданно. Дакарэй не чернокнижник, однозначно. Вот кого бы я не подозревал в чернокнижии, как его. Вы уверены?

— Во сне мне показалось, что именно он создал вольт. Что-то общее в ощущении эфира. Только он создал один вольт — тот, что спас меня и Марка. Вольты, которые в женщинах-магинях, другие. Они грубое его подобие.

Брендон без сил откинулся на спинку кресла:

— Вы меня напугали. Дакарэй не тот, кто будет делать запретное. Он сейчас где-то в Интрии. Если надо, я могу ему написать.

— Напишите, пожалуйста! — Вик почти взмолилась. — Это очень важно.

— Напишу, — твердо сказал Брендон. — Надо же, Дакарэй…

Он собрался с мыслями, загоняя алый эфир в себя:

— Что-то еще, нера Виктория?

— Еще, Брендон, мне нужно точно знать, когда отец Маркус встречался секретарем неры Моро Марлоу.

Ответ её разочаровал:

— Он с ним не встречался. Марк приехал в Аквилиту в Канун Явления, он встретился с лер-мэром и еще некоторыми горожанами (если надо, список предоставлю вместе с копиями украденных записей), принял участие в праздничных службах, а с Ночного моления сбежал — встретился с лером Гиллом и помог с проклятьем Ривза.

Вик старательно отрешенно спросила — её сильно волновала судьба Тони:

— Ривз уже покинул Аквилиту?

Брендон не стал выкручиваться и лгать:

— Пару дней как, нера Виктория. Он планирует встретиться с принцем Эдвардом в Олфинбурге. Возвращаясь к Марлоу — он пропал первого вьюговея, и пока найти его следы или его тело не удалось, как и Фишера, если вы не в курсе. Первого же вьюговея Марк посещал ректора Университета и некоторых профессоров, в том числе и Тома.

Вик понятливо кивнула:

— Возможно, из его мыслей Марк и узнал о связи Фейнов с Моро. Жаль, что Тома отказался разговаривать с моими людьми.

— Помочь? — Вик вздрогнула — улыбался при этом Брендон весьма хищно. Марк снова напомнил: «Неприятности!»

— Нет, нужно. С ним потом поговорят детективы.

— Детективы — не колдуны. — прищурился, снова подаваясь вперед, Брендон.

— Детективы — маги.

Брендон вновь парировал:

— Но они не черные колдуны и не служат инквизиции. Меня боятся сильнее, чем полицию — я могу узнать больше, чем ваши люди, нера Виктория. И я неопасен для профессора Тома — я не питаюсь плотью разумных, как говорят о колдунах. Слово чести. И мои показания примет любой суд. Их даже оспаривать не будут.

— Хорошо, — сдалась Вик. Последние слова её убедили. — Поговорите. Я знаю, что вы неопасны, просто на вас и так много дел…

— Справлюсь, — отмахнулся мужчина. — Хотя того, что вы не считаете меня опасным, я не ожидал.

— Марк поделился своими мыслями о вас.

Брендон горько рассмеялся:

— Могу себе представить, что там за воспоминания, нера Виктория. Полагаю, по большей части, полная чушь.

— Марк считает вас исполнительным, трудолюбивым, честным и часто нарывающимся на неприятности в неблагополучных районах городов.

Наверное, мелькнувшие алые искры эфира между пальцев Брендона означали крайнюю степень удивления. Мужчина медленно произнес:

— Неприятности? Он именно так обо мне думает? Неприятности…

Перед глазами Вик, снова без боли, пронеслось множество картинок, которые она и рассмотреть-то толком не могла. И опять взорвалось тревогой воспоминания о свитере и штанах — в них проще убегать от полиции, преступников и храмовников.

Вик сдалась напору воспоминаний и сказала:

— Брендон, что за ритуал вы собираетесь провести сегодня вечером? Или ночью… И не смотрите так — дело не только в воспоминаниях Марка. Я тоже бывают наблюдательна: вы сказали, что бумаги о силовом шторме мне принесут утром, но не сказали, что это сделаете вы. Возможно, вы будете заняты, а возможно, вы предполагаете, что у вас будут неприятности. — В голове билась мысль Марка: «Помоги!». И сейчас Вик понимала со всей ясностью: Марку было важно не расследование, Марк просил её позаботиться именно о Брендоне. Только воспоминания о нем не сопровождались болью. — Я могу вам чем-то помочь?

Брендон встал и наклонился к Вик, заглядывая ей в глаза:

— Вы сейчас серьезно предлагаете помощь в черном запретном ритуале, Виктория? Вы хорошо отдаете себе отчет, что это значит? — он достал из кармана штанов перстень с обсидианом и надел на палец. Точно, он планировал неприятности. Вик твердо сказала:

— Да. Я предлагаю вам помощь. Ведь именно для этого и нужны друзья.