Дарханы. Академия Четырех богов

Глава 13. В которой я падаю на колени

Очнулась я от громкого, прямо оглушительного удара в гонг. Казалось, ударили не по большому медному кругу, а прямо по моей голове. Пошатнувшись, я села на жёсткой постели, плохо понимая, кто я и где нахожусь…

Мерзкий звук, вызывающий дрожь по всему телу, стих, и я рухнула обратно, зажав подушкой ухо. В глаза как песок насыпали, они закрылись, и я снова провалилась в мгновенный сон. Куда-то бежала по нашему эвкалиптовому лесу за поместьем, на лицо то и дело попадало солнце, а я бежала со всех ног — прочь от темного силуэта, что преследовал точно призрак.

Было жарко, шумно, свободные от прически волосы лезли в рот. Я задыхалась. Наконец стало так душно, что пришлось открыть глаза и осознать, что подушка сверху мешает дышать, а солнце уже поднялось и светит через небольшое окно прямо в глаза.

Во рту пересохло. Хотелось потянуться к бокалу с прохладной водой с каплей лимонного сока, которую мне всегда приносили к пробуждению служанки, но рука скользнула по грубо сделанному сундуку рядом с кроватью.

“Принцесса, здесь никого нет, — противно раздался мысленный голос Бьёрна с привычной ему насмешкой. — Вы теперь одна. Будьте любезны, привыкайте”.

Сбросив с себя подушку, я осознала, что так и уснула вчера, измотавшсь до предела, в дорожном наряде, толком даже не сменив платье, не умывшись. Похоже, невыносимое путешествие по морю сморило куда сильнее, чем мне казалось.

Желудок заботливо напомнил о том, что я ужасно голодна. В одно мгновение мне показалось, что живот прилип к спине, а жалобное бурление раздалось на всю комнату. И даже ни глотка воды! Так они заботятся о новых адептах?

Наверное, Бьёрн ждал, что я прибегу к нему за советами — но я просто проспала весь остаток дня и всю ночь… Прекрасно.

И даже спросить не у кого. На миг я пожалела, что меня поселили совершенно одну — усевшись на кровати и поджав под себя ноги, я потерянно смотрела по сторонам. Даже лучше было воевать с этой Тьярой, чем сидеть и растерянно хлопать глазами. Идти в незнакомый Сеттеръянг и спрашивать, где можно поесть, казалось так… глупо.

Достав из сумки небольшое, отделанное жемчугом зеркало в квадратном футляре, я рассмотрела отражение. Улыбнулась всем назло, привычно обнажив остренькие клыки, больше положенного выпирающие за растянутыми в улыбке губами — они всегда показывались первыми. Мне нравилась эта неправильность черт, которая роднила со львицами, пусть Тавиан в детстве дразнил “кусачкой”: нечего было приставать. Пусть радуется, что я не мифический кровопийца, который приходит ночами за зазевавшимися путниками.

Волосы топорщились кое-как — еще бы, я даже не потрудилась расчесаться перед сном. Вид, как бы сказала мама, совершенно неприличный и неподходящий для благородной кирии. Не то, что бы ей стало за меня стыдно — но мать бы так выразительно прикрыла глаза, что я бы сама захотела привести себя в порядок.

Щеки побледнели от двухнедельной тошноты и качки. И всё равно я выделялась здесь в этом городе богов своим бронзоватым цветом кожи и густой копной тёмных волос. Я принялась укладывать их аккуратными прядями. Есть ли здесь хоть кто-то из моих окрестностей? Хотелось бы в это верить.

Не может быть, чтобы никто с Корсакийских островов не проходил здесь обучение — маги рождаются повсюду! И со времен пришествия к власти Сиркха немало из них приехали к нам из Энарии и Иввара, выбрав южные плодородные земли для своего нового места обитания. Еще бы: тепло весь год, щедрые земли и прекрасный Южный океан во всю ширь горизонта. Я сощурилась, глядя мысленно в сверкающую даль. Я вернусь к нему. К нему, домой, увижу семью, и даже Арона. Надо только совладать с дурацким огнем, так и грозящим полыхнуть в крови.

Убрав от лица мелкие волоски, я разгладила пальцами брови, вгляделась в свое отражение и довольно улыбнулась, снова растянув губы в загадочной улыбке, но спрятав клыки. Почему-то в мои воспоминания о доме теперь примешивался образ Бьёрна под накидкой кучера — бросающий вызов мне и моей попытке избежать обучения у дарханов.

Косички, серебряные колечки в волосах и многократно проколотые уши. И ко всему этому неожиданно серьёзный взгляд стальных серых глаз, бьющий в самое сердце.

Я решительно вспорхнула с постели, сбросила мятую дорожку накидку и потянулась к свертку, который мне оставил Бьёрн. Там оказался наряд дарханов — светло-серое одеяние свободного кроя с широким поясом. Оставшись в нижней рубашке, я замоталась в эту мешковатую одежду, чувствуя себя донельзя нелепо. Кажется, кто-то ошибся с моим размером…

Или нарочно решил пошутить?

Да это просто издевательство.

Я, может быть, невысокая — но не настолько же! Полы одеяния подметали пол так славно, что даже уборка не пригодится. А сам подол явно из светло-серого станет грязно серым — это если я не навернусь раньше времени.

Подобрав невыносимо длинную хламиду, как будто я собираю полы длинной юбки, я решительно вышла из комнаты, надеясь отыскать Бьёрна и заставить найти мне что-то более подходящее. Или же вовсе останусь в своем и не буду принимать одинаковый вид всех адептов Сеттеръянга.

Вокруг было тихо. Солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы припекать макушку, а я даже не прихватила шляпу. Если бы бабушка видела, в каком виде я оказалась на людях! Но моя цель была отыскать хоть кого-то — однако вокруг была тишина и пустошь.

Может, звук гонга — сигнал хранить молчание?

И я снова делаю что-то не так?

Куда же мне идти? И умудрилась же я так проспать! Где-то не так далеко слышались голоса.

В конце концов я выпрямилась, поозиравшись, и направилась не вниз, в основную часть монастыря, а вверх, с каждым шагом приближаясь к вершине одной из гор, окружавших Сеттеръянг. Прямо над головой пролетел огромный орел, крикнул и спикировал вниз в сторону еле виднеющегося отсюда подхода к городу. Вид захватывал, и на мгновение я даже замерла, подставив лицо ветру. У нас на острове не было таких высоких скал, только холмы и широкие просторы полей и лесов — и океан, конечно.

Отсюда открывался обзор на огромную лестницу от самого подножия гор до вершины храма Четырёх богов на другой стороне монастыря, который я прежде не успела рассмотреть. Острый шпиль храма, казалось, тонул в облаках. Наверное, именно там был установлен гонг, оглушающе-громко оглашающий о начале нового дня.

Меня не покидало ощущение, что за мной наблюдают, но попытки осмотреться и найти хоть кого-то поблизости ничего не давали.

Ветер дергал незатянутую накидку, и я снова направилась по дороге, идущей наверх. С моим везением в последнее время я рискую натолкнуться на ту вредную девицу Тьяру или на кого-то еще похуже — но всё равно будет хоть у кого спросить! Вообще ситуация уже никуда не годится. Это дарханам так нужны маги — а не они мне. Но почему-то о моем прибытии все позабыли. Или нарочно испытывают терпение и стойкость — проверяют, что я буду делать?

Я вспомнила, как Тавиан при воспоминании о дарханах нередко издавал нервный смешок. Теперь понятно, почему! Как я успела наслушаться, этот закрытый орден издревле кичился своей тайной мощью — неудивительно, что теперь они заставляют всех склонять перед собой колени и трепетать.

Закрытость ордена, тяжелые тренировки, “избранность”… Как будто всё это вело к искаженному восприятию действительности — они начали мнить себя высшими из-за своих способностей и испытаний, которые преодолели. Интересно, со мной тоже такое случится?

Поднимаясь шаг за шагом по тропе, я успела покостерить и своего брата, который сдал Бьёрну, и самого Бьёрна, и эту Тьяру и жестоких дарханов, отталкивающих тех, у кого нет дара, и боги еще весть кого, пока, запыхавшись, ползла наверх — но на последних шагах по вделанным в скалы ступеням я застыла.

Здесь был не просто “хоть кто-то”, а будто половина учеников Сеттеръянга. Человек двести, не меньше! Все в таких же одеждах, как у меня, и терпеливо сидящие прямо на скалистой вершине с закрытыми глазами. Кажется, я точно что-то пропустила.

Постояв немного и терпеливо вздохнув, я уже думала присоединиться к молчаливому сидению на скале, подозревая, что это обязательная-таки часть одного из ритуалов, когда мужчина в годах приподнялся, невесть как почувствовав мое появление.

Никто кроме него не шелохнулся, пока он приближался ко мне. Седые волосы у него были коротко стрижены, глаза казались блеклыми на тусклом свету, а по лицу можно было прикинуть, что ему все семьдесят, хоть подходил ко мне мужчина довольно энергично — для своего-то возраста.

Я еще больше скомкала длиннющий подол и замерла перед ним. Пусть хоть кто-то уже объяснит, что здесь происходит.

Судя по всему, один из учителей? Высокий старик остановился с непроницаемым выражением лица, смерил меня с ног до головы и потом снова до ног, вокруг которых смялся подол одеяния. Я спешно прикрыла оголенные нижним слоем щиколотки.

— Девушка со стихийным даром? — грубо и на ивварском хмыкнул учитель, подняв на меня невыразительный взгляд, от которого, впрочем, противная дрожь побежала по спине, словно меня только что не только взвесили и оценили, но и поместили на определенную ступень развития: куда-то не сильно выше улитки.

— Да… сентар, — поколебавшись в том, как верно обращаться к дарханам, произнесла я тоже на ивварском и чуть кашлянула. — Я здесь по приказу его императорского величества, — собрала я всё свое достоинство, едва заметно приподнимая подбородок: чтобы это не выглядело нарочито.

Почему мой обычный довольно звонкий голос скатился в какой-то скрежет колеса от телеги? Я вспомнила гордый и красивый окрик матери, чьё звучание проникало сквозь кожу и заставляло немедленно услышать и вслушаться в её слова.

Её хотелось слушать даже тогда, когда она была сердита или не в духе — иногда я понимала отца, который смотрел, как она что-то выговаривает или рассказывает о делах. На лице отца пробегала загадочная улыбка, и чаще всего он ловил пальцы мамы и целовал, осторожно поднося к губам, на что она уже не могла сердиться или говорить о чем-то ином.

У меня не было такого дара мелодичности и особого звучания, поэтому пришлось снова откашляться, чтобы вернуть себе хотя бы звонкость.

— Что с одеждой?

Я мельком бросила взгляд на остальных учеников и убедилась, что никто из них не шелохнулся и сидят так же строго и молчаливо, будто не слышат. Вот это дисциплина! Похоже, я правда попала куда-то, где готовят послушную армию солдат, а не будущих правителей или наместников, о чем обычно говорили дарханы — если я правильно понимала брата.

— Мне не подходит размер.

— Так подшей.

— Я не умею! — Я даже опешила от такого предложения.

Это я должна была сделать? Сама? Тоже мне, величайший орден всесильных магов — неспособных даже подобрать подходящую одежду для своих сильнейших одаренных.

Я с трудом удержалась от того, чтобы сказать что-то грубое. И снова не понимала, кто кому здесь больше нужен — я императору или он мне?

Старик внезапно подался ещё ближе и ухватил меня за подбородок. Покрутил мою голову, сжав на удивление сильными пальцами, осмотрел меня, точно скаковую лошадь! Я даже задохнулась от возмущения, но тут же все чувства застыли, скатившись в тяжелый ком в груди, когда я поняла, насколько этот старик сильный маг.

От одного прикосновения и взгляда захотелось рухнуть на колени, признав его власть и силу дара. Такие, как он, запросто могут подчинить себе. Его пальцы больше не жгли кожу — мое тело стало продолжением его воли. Я считала, что у меня есть способность работать с границами и выдерживать влияние: мы ведь проходили это с Ароном! Он испытывал меня не раз, до тех пор, пока сказал, что больше не чувствует биение моего сердца…

Но здесь я почувствовала себя беспомощным котенком в лапах тигра.

Всё бесполезно! Даже этот старик может перетряхнуть так, словно весь мой дар ничего не стоит. Нетерпеливое жжение коснулось кончиков пальцев, но огонь никак не помог бы совладать с чужим влиянием. Огня рядом не было. Я была бессильна!

— Давно у нас не было таких, — произнес старик, выпуская наконец на свободу и позволяя снова ощутить все части своего тела. — Иди сядь. И слушай молитву.