Дарханы. Академия Четырех богов

Глава 2. В которой всё идет не по плану

Я ушла из дома так тихо, что не скрипнула ни одна доска.

Каждый из семьи пожелал мне спокойной ночи, каждый по очереди навестил перед сном, будто бы я снова маленькая Кейсара, полная эмоций и страстей, которая не может заснуть, пока мама не прочитает своим завораживающим мелодичным голосом на ночь сказку, а отец не обнимет крепко и не поцелует в щеку, укрывая невесомым воздушным одеялом.

Даже Тавиан заглянул, отвесил легкий щелчок, что-то снова глупо пошутил и посоветовал утром не спать слишком долго — дарханы не ждут.

Дождавшись, пока все заснут, я вздохнула, забрала сумку и начала действовать согласно плану. Одежду выбрала самую скромную: простое льняное платье, сшитое бабушкой по моим меркам: аккуратный высокий ворот с легким кружевом, свободная от груди юбка, чтобы не мешала движениям. Длинную накидку сунула в сумку. Заколола основную массу волос в небрежный пучок на макушке, сверху нацепила небольшую шляпку с козырьком от солнца.

Я еду на сей раз не в высокое общество и не представлять из себя завидную невесту с богатым приданым, а лишь планирую несколько лет провести почти в одиночестве — жить в тиши и заниматься с учителем, которому доверяю.

Наконец я закончила сборы. Постучала условным знаком в стену, спрятавшись в тесной гардеробной. Тишина. Хоть бы Мари не заснула или не оказалась поймана кем-то на пути, а успела притвориться мной в моей же комнате.

Еще стук — снова тихо.

Никто из слуг не должен заметить побег, Мари должна устроить всё наилучшим образом, и всё же я не верила, что так легко удастся сбежать. Они поверили мне? Неужели? Ох, моя единственная опора, моя верная Мари, с которой мы обговорили всё многократно и надежно. Так же надежно, как каждый божий день отбивают свои удары напольные часы в гостиной.

Моё сердце сейчас стучало так же отчетливо, но куда торопливей.

Наконец раздался ответный, но совсем слабый и глухой стук, два коротких и после паузы еще один чуть погромче, похожие на уханье филина в ночи.

Еще несколько минут, и по лестнице прокрались тихие шаги. Я напряженно замерла, пытаясь понять, есть ли за ними ещё какой шорох, но ничего.

Есть два варианта: либо мне поверили и никто и вовсе не беспокоился, либо наш план раскрыли. Но нет, вот долгожданный шум, шорох и звук еще нескольких пар ног по скрипучим ступенькам. Пропустив их и дождавшись снова тишины, я покинула своё убежище.

Скрепя сердце я уходила из любимого дома, ступая в благоухающую цветами ночную темноту, к стрекоту сверчков под звездами. Мне восемнадцать, и я уже не могу надеяться на других. Пора самой определять свою судьбу.

Выбравшись подальше, я всё-таки оглянулась. Наверху уже посапывал братец. То-то будет у него удивление, когда утром поднимется на уши весь дом. Тавиан наверняка поверил, что я послушаюсь наставлений и отправлюсь к дарханам в монастырь — они ведь прижали меня к стене.

Мне казалось, он немного злится, что именно мне досталась стихийная сила, а не ему, в котором расходилась по венам лишь обычная способность обращаться ко всему живому.

Но, будь моя воля, — я бы охотно поменялась с ним местами.

И не мне пришлось бы покинуть родное поместье, чтобы отправиться к колючим островам Итенского архипелага, укрытого туманами. В монастырь, где жизнь слишком сурова, где надо позабыть обо всем комфорте, что окружал меня с детства. Да, терпеть лишения монастырской жизни — не самая ужасная вещь на свете, но я настолько к этому не привыкла, что даже страшно.

А еще — не на моих плечах и спине темнели бы шрамы от старых ожогов.

Ладно, я исчезну, как и должна была по уговору. Только не туда, где меня ждет армия и служба на Императора с опасностью для жизни. Но, клянусь Великими Духами, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы магия стала мне послушна.

Я быстро села в экипаж, дежурящий за рощей эвкалиптов — с наполовину приоткрытой крышей, которая днем надежно оберегала от палящей жары, но при этом позволяла ветерку обдувать лицо. Кучер уже ждал меня, и я, надвинув поля шляпы пониже, коротко приказала:

— Трогай.

Ночью экипаж скользил словно тень по знакомым дорожкам, унося всё дальше от дома. Но успех моего “побега” зависел от того, удалось ли намекнуть родителям на ложную цель. Я постоянно оглядывалась, но вокруг никого не было, ни впереди, ни позади.

Прощайте, любимые плантации, прощай, дом, так уютно мерцающий крохотными огнями в ночи, прощайте, эвкалиптовые рощи и холмы, прощай, бурный океан, голубой в полдень и загадочно-темный после заката солнца.

Только с Великими Духами острова я прощаться не собиралась, как и с нашей старой верой, как и традициями, уходящими в глубь веков — туда, в самую первоначальную нашу суть, о которой пели наши ведуньи и рассказывали легенды.

Я упрямо поджала губы.

Спустя полчаса впереди, вдалеке показался дом Арона — бывшего учителя моего брата, опытного мага и человека, которого я так полюбила. Хотела я того или нет, а в памяти всплыли события двухлетней давности.

…— Госпожа ди Мори, вы ведете себя вызывающе, — прошептал учитель, когда я оказалась к нему слишком близко: я видела, как в его глазах отражается свет свечей в многочисленных светильниках.

Самый опытный в округе, достаточно взрослый, старше нас с Тавианом на десяток лет, он казался тем, кто имеет право помогать другим, потому что имел разрешение от дарханов.

Арон ди Бритт пытался научить меня контролю, но мои эмоции раз за разом брали верх. Он не представлял, что такое, когда по венам бежит не живая энергия, не магия, с которой он обращался так умело, разрушая границы своего тела и позволяя силе течь вовне.

Когда нарушались мои границы… я могла испепелить всё вокруг.

Даже Тавиан, устав наблюдать за нашими бесполезными попытками и давать под руку свои, несомненно бесценные, советы, давно ушел, и мы с Ароном остались наедине в самом большом бальном зале нашего поместья.

Об этом уже ходили слухи, и отец грозился запретить уроки, последним требованием стало присутствие моего брата и еще других наблюдателей. Но сегодня. Сегодня я сама подстроила так, что все покинули нас хотя бы на время.

И вот я замерла напротив, тяжело дыша, понимая, что заниматься с учителем брата было худшей, самой худшей моей идеей, и давно надо было перестать мучить и себя, и Арона. Это ни к чему хорошему не приведет.

— Я не могу… — прошептала я, сдаваясь чувствам. — Это будто сильнее меня.

— А я не могу… тебе помочь, — глухо проговорил Арон, отворачиваясь.

Наши отношения и растущая симпатия нарушали все законы общества, все нормы морали, которой меня учили, однако я не могла остановить себя и удержать в руках, особенно, когда он касался вот так ладоней, разворачивая их к себе и чертя линии жизни, отмечая на чувствительной коже те, самые важные для любого мага.

— Можешь, — упрямо твердила я, глядя ему в теплые карие глаза и замирая непозволительно близко и приподнимая к нему голову. — Покажи ещё раз, и я попробую снова.

— Госпожа ди Мори… — обреченно проговорил Арон, подхватывая меня пальцами под подбородок, будто намеревался снова укорить, но не удержался… и вдруг поцеловал, мягко и нежно раскрывая мои губы.

Так, словно хотел извиниться, что не может помочь контролировать мою же силу. Так, словно думал, этого будет мне достаточно. Поцелуй вместо обучения, поцелуй, чтобы отвлечь меня от идеи владения стихийной магией, которой я одержима.

Я задержала дыхание, застыла, не шевелясь, но от этого мягкого прикосновения внутри вспыхнула такая буря, что захотелось кричать. Я не успела. Не успела взять себя в руки, не успела что-то выдохнуть, первый, столь желанный прежде поцелуй, превратил меня не в трепетную, дрожащую от чувств влюбленную девушку, а в раскалённую фурию.

Разом полыхнул огонь во всех светильниках. Я закричала, чувствуя, что теряю контроль. Огонь, растущий изнутри, пронесся обжигающей волной и смёл всё, что подчинялось его власти: ткани, обшивку стен, огромные гардины на окнах…

Это было последнее, что я помнила в тот день. Позже мне рассказывали, как отец вытащил меня из пламени без сознания, а Арон едва не погиб, и конечно вокруг поползли самые некрасивые версии, отчего так произошло, а некоторые припоминали прегрешения моей матери, что однажды сожгла урожай тростника, защищая себя и свои земли от вторжения мага с севера.

Дошло до разговоров о проклятии нашей семьи, и мама опасалась, что я не смогу выйти благополучно замуж с такой репутацией, поэтому отец сделал всё возможное, чтобы сгладить этот страшный пожар и убедить всех, что моя магия тут не при чем.

Интересно, мои разговоры про замужество подтолкнули родителей догадаться, что я задумала и почему так покорно согласилась уйти к дарханам? Юная влюбленная отчаянная кирия, готовая на всё, ради своих чувств. Снова.

— Сюда, госпожа? — хрипло уточнил кучер и кашлянул пару раз, привлекая мое внимание.

Мне показалось, что в его голосе даже прозвучала насмешка. Но нет, старик возничий верен и предан нашей семье много лет. Мари обещала, что он будет держать язык за зубами даже под пытками.

Так хотелось сказать: “Да, поворачивай!”. Мы приостановились, не подъезжая к дому. Я коснулась ручки дверцы и изо всех сил сжала пальцы на кованном металле.

Арон будет рад меня увидеть. Почти уверена в этом. Представляю, как вспыхнут радостью его глаза, как он будет сердиться на мой поступок, но как в итоге подхватит в объятия.

Мы не виделись так давно…

“Я обязательно вернусь”, — прошептала я себе под нос одними губами.

Сейчас нельзя себя выдать, ведь тогда весь мой план рухнет. Я приказала подождать некоторое время поодаль и убедилась, что моя верная Мари едет к поместью Арона на другом экипаже, выдавая себя за меня. Вот они подъезжают к дому…

Ну, конечно — за ее экипажем слежка!

Ну и семейка! Я фыркнула. Могли бы хоть раз поверить своей дочери.

— Трогай! — быстро и тихо приказала я кучеру, пока мы оставались незаметными в этом лесу на маленькой тропе. — Мы едем в другое место.

— Как прикажете, — пожал плечами кучер, коротко на меня оглянувшись в темноте. — Куда?

Я назвала указанное ведуньей место, выслушала недоуменное цоконье языком, но вожжи послушно взметнулись, — и верная кобылка повезла нас ещё дальше. Откинувшись назад, я глядела на ночное небо и мелькающие вокруг высокие деревья с густыми кронами.

Воздух стал прохладней этой ночью, и я наслаждалась каждым мгновением, в которое ветерок ласкал разгоряченную кожу, раздувал пряди волос и заставлял веки закрываться. Всего немного подремать — прежде чем я окажусь в условленном месте в самой дикой и заброшенной части острова, у Нидейлы, старой ведуньи и подруги матери. Она обещала, что поможет мне с даром.

Я лучше пропаду для остального мира и обучусь всему сама, не представляя опасность для окружающих. И докажу, что мне не нужны для этого дарханы, их чужие законы и другой край.

— Госпожа, доброе утро, — проговорил чей-то незнакомый голос.

— Что, уже завтрак? — пробормотала я сонно, пытаясь понять, где нахожусь.

А когда распахнула глаза, резко вскочила, больно стукнувшись макушкой о крышу экипажа. Солнце светило прямо в лицо и слепило так, что разбудивший был темным силуэтом.

Я всё проспала?! Где Нидейла? Где… я?

И только глубоко вдохнув, я поняла, что так пахнет море. Мы на пристани, а шумит не листва в лесу, а волны и голоса моряков на берегу.

Прикрыв глаза от солнца, я осознала, что передо мной на козлах сидит кучер в капюшоне. Тот самый, кто всю ночь должен был вести до места встречи с Нидейлой, чтобы потом мы ушли с ведуньей в горы.

Кучер стянул капюшон и обернулся. Но это был не наш преданный и хорошо знакомый возничий!

— Кто ты? — я замерла, гадая, что вообще происходит.

Мужчина легко спрыгнул на землю и подошел к ступеньке экипажа. Он был довольно высок и светловолос, причем волосы, скрученные в жгуты, были собраны на затылке в хитрый хвост, оголяя выбритые виски. В ушах тускло блеснули серьги серебряного цвета, по несколько тонких колец в каждом. И глаза под темными вразлет бровями у него были вызывающие светло-серые, такие редкие в наших краях. Нахальные, яркие, любопытные сверх меры. Чужеземец!

Он остановился передо мной и нравоучительно заметил:

— Когда хочешь сбежать — внимательнее смотри, с кем едешь.

Краем глаза я видела, что на пристани уже многолюдно, но никого не было из знакомых. А неподалеку покачивался большой трехмачтовый корабль, явно готовый к отплытию, хотя солнце только едва встало над горизонтом.

— Откуда… откуда ты вообще взялся?!

Я, стараясь не выдавать намерения, искала способ незаметно сбежать от похитителя. Здоровый и наверняка недалёкий лоб, всего-то лет на пять старше меня! Он выглядит опасным, но, может, удастся…

— Не беги, госпожа, — усмехнулся он, читая мои мысли, и угрожающе положил обе руки поперек прохода, отрезая пути отступления. — Не выйдет. Покатались — и хватит.

Он не выглядел слишком мощным, скорее был ловкий, жилистый, однако при этом шириной своих плеч каким-то образом перегораживал едва ли не всю дорогу.

Еще немного — и как маленькую будет ловить обеими руками, не давая сбежать. Я чувствовала себя такой униженной и обманутой, что от негодования вцепилась в край сиденья.

— Где мой кучер?

— Попросил подменить… на денек, — подмигнул мне светловолосый нахал.

— Ты… значит, это ты был всю дорогу?!

— Ну не всю. Чуть позже, как ты уснула. Пришлось сперва некоторое время следовать за вами верхом, о юная непокорная госпожа. И уже потом перехватить управление.

Я чуть было не задохнулась от возмущения. Я же видела, что меня искали у дома Арона, всё было продумано, они не должны были догадаться!

— Твоя семья хорошо тебя знает, — улыбнулся незнакомец, разглядывая меня, чуть щурясь на солнце за деревьями.

— Они издеваются…

Я окончательно передумала бежать и бессильно откинулась на спинку сиденья.

— А теперь нам пора. Корабль скоро уходит.

Сероглазый протянул руку, раскрыв широкую ладонь. Я не торопилась её принимать. Они все знали! Знали, что я попытаюсь сбежать. Знали, куда и как. Неужели Мари случайно проболталась? Нашли записку? Или куда проще: отец слишком хорошо научился читать мои чувства — и они для него как открытая книга.

Я постаралась взять себя в руки и заговорила повелительным тоном:

— Значит, ты тот самый человек от дарханов, который должен был прибыть утром и сопроводить в монастырь?

Он сделал вид, что задумался, склонив голову набок, и его собранные в хвост русые волосы качнулись на ветру. Великие Духи, да он больше похож на пирата с этими серьгами и прической, чем на мудрого дархана.

— Сейчас утро. Я прибыл. Так что всё верно.

Если бы у меня под рукой было что-то, чем можно было запустить в это смеющееся надо мной лицо — я бы с большим удовольствием это сделала! И плевать на воспитание, хорошие манеры благородной кирии и прочие отягчающие обстоятельства.

Я думала, за мной прибудет по крайней мере солидный дархан или кто-то вроде тех, что должны служить в монастырях, а за мной отправили выскочку, который понятия не имеет, как вести себя в приличном обществе!

Степень моего негодования, должно быть, была написана у меня на лице, потому что сероглазый наглец сделался ещё веселее, но руку протягивать не перестал.

— Мой брат уже отдал свой долг дарханам. Зачем вам я?

— Я должен только сопроводить, — пожал он плечами и упрямо протянул вытянутую руку ещё дальше, не давая мне выбора. — Там и спросишь.

Я схватилась за его руку со всей силы и спрыгнула из экипажа, не разжимая хватки. Пусть не думает, что я нежная слабая девочка, над которой можно издеваться всю дорогу. Раз меня так ценят, что объявили охоту и устроили это представление, пусть потрудятся относиться с уважением.

— О, юная кирия, вы сильны, точно львица, — не смог промолчать “кучер”, встряхивая ладонь. — Ещё немного, и вы сломали бы мне пальцы.

Я обернулась к нему, взметнув часть несобранных в пучок волос, замерла и уставилась на наглеца лишь самую малость — снизу вверх.

— Вы правы. Мое имя Кейсара ди Мори, и именно это оно означает: львица.

Сероглазый довольно усмехнулся и сложил руки на груди, наблюдая, как я забираю из экипажа свои вещи.

Что ж. Путешествие обещает быть длинным.