Драконовы поцелуи, или фиктивная пара для некроманта

Глава 16. Подземелья, драконы и тонкости взаимопонимания

Под сводами древних пещер, которые, наверное, сотни лет уже не видели такой ожесточенной схватки, кипело сражение. Удивительное и страшное — оно происходило почти в полной тишине, которую нарушали едва слышные хрипы, короткие вздохи, когда воздух закусить пытаются, и рыки. Мир содрогался и стонал. Казалось, сами стены шумно вздыхали в такт. Я застыла, занося дрожащий от нетерпения клинок, и поняла...Он действительно пришел. Едва уловимое ощущение. Дуновение холода. Неясный силуэт, который приблизился к самой кромке, к тонкой пленке грани между миром живых и миром мертвых. Багряным закатом вспыхнули очи Владыки мертвых. В этот момент белесая муть растворилась — и я увидела его. И поняла, почему молчат те, кому довелось лицезреть его облик. Совершенство невозможно описать словами. Перед ним можно лишь преклониться. Совершенство не лика — всего его существа. Белое лицо, тонкие черты, набросанные лёгкой кистью талантливого художника. Темные брови, глубокие очи, в которых горит огонь. На нем не было одежды в привычном смысле этого слова, но и невозможно было сказать, что он обнажен. Этого просто не оставалось в памяти. Бледная ладонь с длинными пальцами, которые увенчали загнутые когти, легла на пленку мира. И он содрогнулся. Завертелся. Задрожал. Очи Владыки Душ смотрели прямо на меня — и я упала в этот взгляд, как в пропасть с обрыва. — Иди, Кейрин, драконья дочь. И прими мое благословение и награду, — произнесли бледные тонкие губы. Кошмарен. Прекрасен. Смертельно опасен. Сладкий ужас наполнил мои вены. Мне показалось, что рука бога вдруг проникла сквозь барьер и погрузилась в мою грудь, нанизав меня на себя, как бабочку. С губ слетел хрип. Владыка Душ приоткрыл рот — и мне почудилось, что едва заметное облачко серого дыхания отделилось от его губ и вонзилось в меня. Я никому и никогда не опишу то, что чувствовала в этот миг. Всепоглощающая боль и неописуемое наслаждение. Отчаяние и восторг. Радость и ужас. Прозрачные пальцы умелого демиурга коснулись каждой клеточки моего тела, играя на нем, как на костяной дудочке. Смертельно опасные когти ласково пощекотали трепещущее сердце. — Живи, дочь Огненного. Живи, лети и помни, кому ты обязана своей жизнью. Жду вас в Некрополе, — шепнул пронизывающий холодом голос. Заложило уши, мир взорвался ослепительной вспышкой, а, когда я пришла в себя — поняла, что кто-то крепко держит мое запястье, рисуя моими пальцами, моей кровью, сочащейся из раны на ладони — неведомые мне руны. Хотя почему кто-то? Никакой визг тварей, рыки, топот и шипение магии не помешали бы мне ощутить всем сердцем знакомый жар. Змейка на запястье вдруг взвилась над моей рукой, расправляя вовсе не змеиные крылья, и одним горячим плевком высказала свое недовольство происходящим, подбив на лету нечто мелкое и верещащее. Змейка-то у меня... — Дракон? — Выдохнула. — Ты дракон, Кейрин. И брачный знак олицетворяет тебя. Всё закономерно, — раздался смешок за моей спиной. Низкий знакомый голос осел на плечах и груди искрами счастья. — Всё-таки почувствовали... Тиарграт.

— Я ещё объясню твоему папаше, что нужно иногда думать головой, а не воспаленным желанием покрасоваться на глазах у дочери и доказать, какой он достойный старший родич, — ленивый рык показал, что супруг на удивление спокоен. Почти. Отголоски бешенства ещё ощущались. А мои пальцы рисовали в воздухе новую картину. Я ощущала, как в этой печати переплетаются гармонично наши силы — моя и Тиарграта. Мне снова не было страшно. И я даже почти не удивлялась — только спина вся была мокрой, как и лицо, а ноги предательски подрагивали. Краем сознания я поняла, что отец и Эр-Даарх сражаются с двумя новыми тварями — вполне успешно. — Я сузил проход. Больше их не будет, — в голосе дракона мелькнули нотки самодовольства. Мол, смотри, дражайшая моя половина, тебе досталась самая мощная чешуйчатая зараза. Самая красивая. Самая когтистая. Самая стойкая. Самая... — О да, хвали меня. Ещё хвали, мне нравится, — низкие рычащие нотки в голосе дракона стали неожиданностью. Он едва не урчал, — продолжай, моя прекрасная леди, продолжай... Слаще меда твои слова...Мне показалось, что ледяные пальцы Тиарграта стали теплее. — Ты... Слышишь мои мысли? — Попробуй тут, не поверь! — В тебе живёт теперь крошечный зверь. Дар мрачного бога. Он в сотни раз усилит нашу связь, — острые зубы вдруг прикусили мочку моего уха. По телу прошла дрожь. С ума сошел, некромант ты безрогий! — Надеюсь, безрогим и останусь, радость моей жизни. Иначе кто-нибудь станет безголовым, — потерся супруг носом о мой затылок. Он что там, пьяный? Не наливайте больше, магам и драконам нельзя! А ну прекратите произвол! — Прекратите! Сейчас ведь собьемся! — Пробормотала уже с неподдельным ужасом. Но дракон все так же уверенно продолжал водить моей рукой по воздуху. — Ящерка моя, с моим опытом в магии и рунном плетении, поверь, я не собьюсь и не ошибусь даже если буду пьян... Разве только в том случае, если увижу тебя, жена моя, в нашей супружеской спальне, на ложе, под светом черных лестир из глубин горных недр. Жаркий шепот. Эмоции, которые не подделаешь — и которые захлёстывает меня с головой, окружают, завораживают, уводят за собой — и убегают отливом назад, к Тиарграту. Чтобы вернуться снова. И снова. И снова. Тело звенит натянутой тетивой. Перед нашими глазами рождается сияющий магией рисунок. Череп в венке из увядших маков и неожиданно кокетливых изысканных хризантем. Тело мелко вибрирует и дрожит. От его объятий. От мощи магии, которая пронизывает все вокруг. От того, что чувствую — и вижу — работу наших хранителей. Огромный мощный пёс ксоло замер в тени у самой кромки. Уши стояли торчком, хвост нервно бил по воздуху, клыки оскалены. Увидишь ночью — заикой будешь. Если что-нибудь не откусят. И мой хранитель. Лесной хищник, кошмар теней и болот. Мройн. В зубах — какой-то клок шерсти, янтарные глазищи горят нехорошим злым пламенем, когти оставляют борозды на полу, а мохнатые штанишки — повод больше для устранения слишком языкастых и остроумных, а не для смеха. И магия. Темные потоки магии, которые напоминают полноводные реки, вышедшие из берегов. Они текуче колышутся, блестят и затягивают в свои воды. Они несутся от нас к хранителям — и обратно. И я понимаю, что это и есть тот самый магический обмен, который поддерживает силу некромантов. — Да, хранители перерабатывают силу, вплетают в нее то, что получили от мира сами, и отдают нам обратно. Удобно, не так ли? К тому же, чем больше обрядов провел некромант, чем больше душ отпустил, чем больше нежити уничтожил — тем больше магии он получает от каждого такого события...Пальцы свободной руки запорхали по моей спине. Рисунок налился силой, хотя кровь из раны на моей ладони давно перестала идти. — Сейчас, — шепнули за моей спиной под визг ещё одной твари. Едва уловимое движение рукой. Мое собственное обжигающее желание. Требовательный рык, идущий откуда-то из самого сердца. Я как будто сдвинула один крохотный камешек — и лавина ринулась вперёд. Вспыхнув багровым пламенем, печать легла на двери. А потом... Пламя сменилось на синее. После — на зелёное. И, напоследок, на ослепительно белое — даже смотреть на него было больно. В тот же миг пустая глазница черепа вдруг игриво подмигнула нам искрой — и все исчезло. Вообще все. И твари, которых рвали на части наши защитники. И тела тех, что уже были повержены. И даже разрушения, вмятины на земляном полу, следы крови, слизи и костей. Только напряжённая звенящая тишина. Замерший в прыжке лорд Ардантэ. Выругавшийся коротко, витиевато и шипяще Эр-Даарх, который только что послал создателей тварей развлекаться самым экзотическим образом, дабы больше у них не оставалось фантазии на всякие мерзости. Ну и, наконец, мы. Руки мужа крепко прижимали меня к себе. Ноздри ласкал знакомый тонкий запах мяты и тлена, а пряди черных волос щекотали шею. По сильному мужскому телу то и дело пробегали волны дрожи. Наши пальцы переплелись, как и наши чувства. И ничего фиктивного в них сейчас не было. — Пойдешь со мной на свидание, Кейрин? — Разбил оглушительную тишину хриплый голос Тиарграта. Бархатные низкие ноты заставили вспыхнуть. И спросить, круто развернувшись и пояча в голосе нотки иронии — Вы точно уверены, что хотите пригласить всего лишь свою покорную жену, данную властью и милостью мрачных богов, блистательный хаор Тиарграт? Белая кожа. Капельки пота на лбу. Закушенная губа, тени под глазами. И белые пряди у висков. — Она тебя уела, Тир, — облегченный смешок Огненного лорда. Я не могу оторвать взгляда от такого дракона — живого. Настоящего. От того, как длинный коготь легко наматывал на себя пряди рыже-золотистых волос. Моих волос. Он смотрел серьезно, без улыбки. И только в самой глубине глаз разгоралось нечто, отчего сжималось не сердце — душа. Как будто мы на одну иглу нанизаны. — Это будет очень сложно, моя хаосина. — Прохладным ручьем струился голос. А потом Тиарграт наклонился — и коснулся губами кончиков моих пальцев. — Сложно и для вас. И для меня. И все же я готов рискнуть...И что-то говорило мне, что сейчас речь идёт вовсе не о свидании. Да, это будет очень сложно, мой дракон. Не влюбиться в вас ещё сильнее. Я поймала на себе взгляд отца. Ни я, ни он не пожалели о произошедшем. — Спасибо тебе, — говорили мои глаза. Какая бы цена ни была уплачена, я прошла его — испытание силой. Аванс ли это. Спросится ли с меня позже втройне — я готова буду платить. Ведь моей наградой стало лучшее, о чем я и мечтать не смела. Да что там — до сих пор не могла осознать до конца! Мой собственный зверь. Мой маленький дракон. Дракон, которому не может навредить ни один яд. Дело осталось за малым — соблазнить собственного мужа. Но это уже пустяки, верно?

Иногда куда проще что-то сказать, чем сделать. Это я о себе — не о драконах. Катакомбы запечатали, теперь там устанавливали магические решетки на входах и выходах — все для того, чтобы никто сюда больше не проник — случайно или умышленно — даже призраки. Я не стала вызнавать подробности — ни к чему мне это. Вот то, что призрак зловредного старика сгинул, как будто и не бывало — это было обидно и грустно. Не нравился он мне, не верила я в его искренность. И только слова Эр-Даарха о том, что недолго тому осталось времени в тварном мире — успокаивали. Я ощущала свою ответственность за то, что происходит с призраками. Как я поняла — это и был мой дар. Видеть их, слышать даже тех, кого другие некроманты услышать не могут и, наверное, управлять ими. Границ своего дара я пока не знала. После нашего небольшого приключения я все ещё чувствовала себя странно. Действительно, иначе как-то. По-новому. Но в то же время — неуверенно, как ребенок, только-только познающий совершенно незнакомый ему мир в неизвестной обстановке. Как должен был проявляться дракон внутри меня? Как это вообще будет выглядеть? Оборот? Обращение? Сейчас — или много позже? Прошло уже несколько часов, дело было к вечеру, а казалось, что неделя пролетела. — Ты такая смешная, — Миралис засмеялась, ловко заплетая мне волосы по бокам в две огненные косы, а потом — излишне вычурно закрепляя их сзади, на затылке. Кэрхе я навестила сразу же, как смогла. И, если за мать с сыном сердце уже не болело, то за малышку Ори... — Почему? — Спросила с лёгким интересом. Как приятно оказалось быть рыжей! Никто не смотрел на меня косо, никто не смел осудить или насмешничать — достаточно было увидеть в конце коридора огненную шевелюру лорда Ардантэ, чтобы все встало на свои места. Волосы мягко пощекотали мне щеку. — Да, я такая же была, — грустно и мечтательно прищурилась кэрхе, пока ее руки ловко продолжали укладывать мне волосы, — летела на встречи с ним, как мотылек. Насмотреться не могла. Надышаться. Разные мы? Косо смотрят? Поначалу боялась, а после — и думать забыла. А ведь много чего было, много...Голос женщины надломился. — Ты не обращай внимания на то, что я мелю. Мы тогда совсем оба сосунками были глупыми. Лорд Кальсиар уже давно не мальчишка... — Это сколько ему, напомни? — Поинтересовалась небрежно. — Да уже вторая сотня лет пошла, — охотно поделилась со мной "секретными" сведениями Мири, — для них пустяк, для драконов, но опыта у Карающего меча Владыки поболе, чем у кого-либо другого. Как говорится — столько не живут! Вашего ж дедушку, дракон мой! — Лорд Тиарграт обещал, что поможет вам, — я обернулась и крепко сжало дрогнувшую руку... пожалуй, что подруги. И вроде знакомы мы всего ничего, но как может быть иначе? Что-то свело нас на пути, переплело судьбы. — Я верю. Лорд Тиарграт, наверное, единственный, кто может что-то сделать. Но с другой стороны — имею ли я право впутывать его в войну с другим кланом? Ему этого не простят, а ведь у него и так все непросто, — порывисто выдохнула кэрхе, смешно прижав мохнатые ушки к голове. Да, Кейрин, можешь поздравить себя с тем, что ты все ещё — непроходимая провинциалка. Даже в голову такого не пришло — привыкла я к силе драконов, а вот об их традициях и обычаях знала прискорбно мало. А ведь достаточно посмотреть на грызню родовой аристократии в Дардии, как станет ясно — гадюшник там ещё тот, не в обиду гадюкам. — Думаю, лорд Тиарграт понимает в этом больше, чем мы вместе взятые, — покачала головой, — как ты верно сказала — опыта у него гораздо больше. Полагаю, он осознает все риски своих поступков. — И не думаю, что сделает что-то без выгоды для себя — заметила сама себе мысленно. — Но есть такие проступки, которые нельзя прощать, и спускать нельзя, Миралис. — Верно сказано, моя леди Кейрин, — бархатный голос драконьего посланника заставил замереть, — видите, ли, ничто и никто в этом мире не заставят меня поступать так, как я не желаю, — мягкий, почти вкрадчивый тон. А за ним прячется сталь. Не пустая глупая самоуверенность, а уверенность, которая основана на безоговорочном понимании своей правоты. — Шейда Миралис, целитель Шаоруун обещал, что юная госпожа Орхидея благополучно доживёт до того момента, когда ей окажут помощь. Слово Мертвых Душ, — пальцы дракона сложились в замысловатый узор, — что же касается молодого наследника Кареллита Дарона Лаэ...Мири затаила дыхание. Я видела как напряглись и задрожали ее плечи. Это ее бывший муж? Ее пара? — Лаэ утратил способность к обороту и большую часть магии. На публике его не видели давно, ходят слухи, что в клане всем заправляет его старший кузен, на самом деле — дальний родственник со стороны матери. В глазах кэрхе блеснули слезы. Казалось, могущественная сила пытается согнуть и сломать эту хрупкую женщину. — Вы... ты сможешь ему помочь? Им... помочь? — Тихо спросила. Я была почти уверенна в ответе и пораженно замерла, услышав — Я не бог, пламенная моя леди Кейрин. Только они вправе карать и миловать тех, кто осознанно отрекся от дара истинной связи. Почти наверняка возможно спасти малышку — она невинное дитя. Полагаю, шейда Миралис также не слишком пострадает. Но, боюсь, юный Лаэ сам себе выписал смертный приговор. Миралис беззвучно заплакала и бросилась прочь из комнаты. Я же резко вскинула голову. Пальцы сжались от пронзившей меня злости. Какая-то глубинная, нерассуждающая сила желала добраться немедленно до тех, кто причинил боль моей подруге. В груди запекло, по коже пробежали гусиные лапки. Дракон же как стоял незыблемой уверенной в себе глыбой — так и замер, только подался вперёд, ко мне. Волосы рассыпались по плечам. Одет "с иголочки", в черный с серебром элегантный камзол, больше напомнивший мне военный мундир без знаков различия. Эполетов у него, разумеется, не было. Вместо этого справа, точно напротив сердца, была вшита брошь в виде черепа и двух пересекающихся за ним мечей. Над черепом замер тонкий обод короны. Взгляд миндалевидных холодных глаз — внимательный, острый и жуткий. Сейчас я почти не ощущала его эмоций. Только отголоски, которые распознать не удалось. — Вот так вы живёте? Оступился и никакой жалости? — сжала зубы. Ошиблась в прогнозах. Непростительно расслабилась. А ведь драконы не люди. — Если оступлюсь я, поверь, меня никто не пожалеет. Как и твоего отца. Вот только Кей скорее бы глотку себе вскрыл, чем позволил кому-то причинить вред своей истинной и ее детям. Наизнанку бы вывернулся. В голосе Тиарграта — холодная уверенность. Теперь я осознаю, что действительно вижу перед собой олицетворение правосудия драконов. Жалости он не ведает. И меня — предупреждает. Просто на всякий драконий случай. Что нет пути назад, что он признал меня своей парой, что больше не отпустит. Очень по-драконьи указал.

— Может, этот дракон и вывернулся. Откуда ты знаешь, как его заставили отречься и чем надавили? — Наши взгляды схлестнулись. Вот только я больше не готова была уступать. Договор ли между нами? Брак? Парность? Желание что-то доказать друг другу или просто влечение? — Но и ты знаешь о нем и о всех нас меньше, чем мы о людях, дорогая моя Кейрин. — Губы супруга раздвинулись в усмешке. Глаза холодные, черные, бездонные как омуты. Вот такого — жалеть?! Не мальчик. Сам знает, что делает и на что идёт. — Вы не бог, Тиарграт. Здесь вы верно сказали. Вы не можете решать, кому жить — а кому погибнуть. Зато если пожелаете — вы можете найти способ, как все обернуть всем на пользу, — ответила, не отводя глаз. — Вы плохо понимаете о чем просите, огненная моя. И да — сила горит в тебе ярко. Видишь? — Жёсткая рука в перчатке подхватила мою косичку у левого виска, поднося к глазам. По ней бегали искры пламени. — Потому что ты не идёшь против себя. Чем больше гармонии в душе мага, тем он сильнее. И, да, гармония, увы, не значит доброта и добро. Главное, чтобы ты жил в согласии с собой. А уж в чем оно для каждого заключается — дело личное. Лаэ пошел не просто против себя — против самой сути, законов мира. А мир, он живёт по своим законам. И сами боги порой не помогут. — То есть все как у всех и всегда? — Горько усмехнулась, выдернув волосы из его пальцев, — Право сильного? А если ты слаб и оступился — все равно виновен? — Глава рода не может быть слаб. Потому что если он слаб... — подушечки пальцев у Тиарграта были жёсткие. Но очерчивали контур моего лица мягко, едва заметно. Он был выше меня на голову или чуть больше — не так уж много для мужчины, — если Глава слаб — тогда страдают те, кого он должен защищать. Такие, как его семья. Его дитя. И многие другие. И среди них тоже будут и женщины, и дети. Те, что ему доверились. Это по-твоему будет справедливо и правильно? Ты готова будешь войти в род такого главы? Будешь ему поклоняться, ему доверять? — Пригвождал к полу безжалостный голос. — А знаешь... Не стану говорить "нет", — отвернулась, разглядывая затейливые узор на шкафу, — если этот глава заплатил за свои ошибки, если он искупил то, что сотворил, своей кровью, если готов покарать всех, кто был причастен к боли существ, которые ему доверились...Солнце медленно ползло к закату, оставляя за собой золотисто-багровые полосы. — Вот как? Смело, учитывая незнание наших традиций. В голосе дракона — напряжение. — Вот так. Они не заслуживают того, чтобы их отвергли. Они все. — Выдохнула, вспомнив всю семью Миралис. — Возможно, когда ты был так же юн, ты тоже совершал ошибки, Тиарграт... — Заставила себя сказать. Лицо горело. От собственной смелости, от смеси горечи и надежды, от своих разбитых ожиданий... Да мало ли что приходит в голову юной наивной девице? — А что лично ты готова будешь отдать ради чужого счастья, раз уж ты так ратуешь за него, душа моя? — Не обманываюсь — он зол и ищет повод высказаться. Просто сделает это в своей, драконьей манере. — Раз мы перешли к торговле — назовите цену, — отвечаю, когда мы оказываемся лицом к лицу. Его пальцы смыкаются на моем запястье, моя ладонь упирается ему в грудь, цепляясь за ткань камзола. — Мне нужна ты, Кейрин Ардантэ. Душой, телом и мыслями. Я желаю, чтобы ты была со мной, принадлежала мне, — произносит мужчина напротив меня, сбрасывая маски. Черты лица его заострились резче обозначились скулы, пролегла морщина на лбу. Это делало его более живым. Капелька крови на вороте рубашки, золотые блики в глазах и голодная стужа, исступленная жажда, что обнимала длинными серыми костлявыми пальцами за талию. — Разве я и так не ваша... жена? — В голове пусто. Только на сердце смятение, короткий испуг, желание не сдаваться — во что бы то ни стало. Наша сделка и так не предполагает обратного хода, не так ли? Но я ведь знаю, чего он хочет. Знаю, что ему нужно. Не формальность, не сделка. Вся я. — Сделкой, даже такой, едва ли купишь искренние чувства, — ответила, чтобы хоть как-то заполнить давящую паузу. — Но раз уж ты и так моя жена — разве эта сделка не стоит того? Ты ничего не теряешь, Кейрин...Навис, змей. От этого взгляда голову кружит и шумит в ушах. Или от чего-то иного? Желания выпалить долгожданное согласие, например? Гулко хлопают двери. Сейчас мы в так называемых "общих" покоях. То есть помещении, похожем на гостиную в богатом доме, где могут собираться в любое время члены семьи. Не самое лучшее место для разговора. Я дергаюсь и отшатываюсь. И — вот диво — в голове проясняется. А на пороге стоит, смеривая нас презрительным взглядом, женщина ослепительной красоты. Высокая грудь скрыта под светлым камзолом, длинным, с разрезами на бедрах, а штаны — ужаснейшие, возмутительно узкие, обтягивают ноги, как перчатка запястье. У драконицы карминные губы и золотые глаза, в которых плещется сила. Ее густые черные волосы частично собраны в какую-то изящную корзиночку на голове, частично распущены и свисают до самой талии. Холодная застывшая красота. Сила. Воинственность — в каждой чёрточке. — Сын, все с очередной девкой развлекаешься? Не рассказывай мне сказы про свою женитьбу. Твой брак не стоит ничего, пока он не скреплен на родовом алтаре, а такого позволения я тебе не дам. Притащить человеческую девку! И, не размениваясь больше на слова, драконица в мгновение ока швырнула в мою сторону раскаленное добела золотистое облако.

Облако задрожало, выбросило в мою сторону усики — тонкие, как будто панцирем покрытые, с острыми зазубринами-шпажкпми, как у насекомых. Я даже не успела испугаться. Слишком быстро все произошло. Только дернулась, закрывая себя рукой, и...Нет, Эр-Даарх не явился. Вместо него дорогу чужому заклинанию перекрыла ладонь мужа. Миг — и я скрылась за обтянутой в темный камзол спиной. — А вот это было совсем лишнее... леди Кальсиар, — ледяным тоном сообщил Тиарграт. В его пальцах мелькнул короткий костяной жезл, мир пронзила зелёная вспышка, нас обдало жаром — и все исчезло. Остались только мы — и недовольная мать моего мужа. Женщина, которая с порога решила, что покалеченная девица рядом с обожаемым сыном — это почти мертвая девица. А мертвая девица — это свободный дракон! Лишь один вопрос: свекровь у меня дурочка первостатейная — или эта провокация была рассчитана на что-то иное? И почему я ставлю на второе? Я осторожно поскребла суровую драконью спину передо мной и выскользнула из-под ее защиты. Присела в приветственном изящном реверансе. Ослепительно улыбнулась и прощебетала в лучших традициях леди на выданье, ошеломлял вероятного противника слёту на несколько секунд. Как известно — в сражении эти секунды самые важные. — Ах, мама, к чему такие церемонии! Я так счастлива видеть вас! Такие жаркие приветствие — вы невероятно талантливый маг! Сильная рука крепко обвила мою талию. Меня обдало терпкой колючей тоской, усталостью и пряным недоверчивым теплом. Да, милый мой дракон. Я не стану и не собираюсь устраивать публичные сцены. Я не эта леди. Я могу говорить глупости, могу жарко спорить — не тебе в обиду, не потому, что не воспринимаю твоих слов — потому, что мне хочется узнать, чем ты дышишь, высказать все, что так долго крутилось в моей бедовой голове — пусть это мнение и неправильное. Ты покажешь и объяснишь мне, что такое — твое "правильно".Потерпи меня немного. Я учусь. И в наших спорах — тоже. И скоро я научусь быть самой собой, перестану задавать глупые вопросы и полностью приму мою новую родину вместе со всеми ее драконами и обычаями такой, какая она есть. Я всегда буду на твоей стороне. Огненная магия бурлит, сейчас ещё толкает на рисковые поступки, на жаркие дебаты и форменные безобразия с точки зрения рассудительной юной леди, но отец уже учит с ней справляться. Говорит, и сам в юности всегда срывался. Пока не смог обуздать магию. Огненный же...Я резко вынырнула из омута мыслей, понимая, что случайно передала все это по нашей связи. Вот, где краснеть! Или...Объятья стали крепче. А в волне жаркой согревающей уверенности, поддержки и шелковой нежности я чуть не захлебнулась. Чуть не расплакалась. Тиарграт едва заметно погладил мои волосы. — Я не приглашал вас сюда, леди, не говоря уж о том, что территория Оскаля закрыта от чужаков. Но раз уж вы осмелились нарушить ряд законов империи и считаете, что они писаны не для вас... Позволь тебе представить, моя драгоценная Кейрин Кальсиар. Моя возлюбленная пара и супруга по благословению богов. Позволь тебе представить, — выделил голосом дракон, таким образом ставя меня выше своей матери, — госпожу Жайерин Кальсиар, мою мать."К сожалению" не прозвучало, но витало в воздухе. Дракон секунду промолчал, и... — Надеюсь, госпожа моя, вы все ещё помните, что такое благословение богов. Полагаю, что их сила превыше родовой, — с лёгкой иронией добавил мужчина. Прохладная ладонь угнездилась на моей талии. От нее шла невидимая сила, давала мне свою защиту, оберегала, вдыхала жизнь и надежду. — Вот только никакое божественное благословение не подарит тебе возможность получить наследника. Да, твоя девка имеет зачатки дара некромантии, — а леди неплохо осведомлена! — вот только ты действительно полагаешь, что это поможет ей выжить, если ты будешь слишком часто приглашать ее на ложе? Думаешь, твой невероятный дар действительно позволит зачать и выносить ребенка, не убив его в утробе вместе с матерью, если благословения рода с вами не будет? Холодный приказной тон. Торжествующий блеск а глазах. Надменность и ликование силы. Это леди хотя бы осознает, что идёт против воли императора, против закона об истинности и даже против богов? Воистину, гордыня драконов неописуема.

Губы пересохли. Грудь сперло от нахлынувшей ядовитой злости и чего-то ещё более опасного. Невесомого, как крыло бабочки. Но порой один удар этих прекрасных хрупких крыльев способен обрушить на род людской огромные беды. Если эта бабочка — Мертвая голова. То были не мои чувства — Тиарграта. И, боюсь, он был готов ответить матери уже не вполне куртуазно. Мне показалось, что ярость не человека — зверя — сейчас станет овеществленной, обрушится и на правых, и на виноватых огромным штормовым валом. А ещё понимала, что допустить этого никак нельзя. Все ждут срыва некроманта. Все боятся его. Намерено ли собственная мать его провоцировала? Это было не так важно. Гораздо важнее — иное. Я с трудом развернулась, упираясь ладонями в грудь дракона. Столкнулась с грозовым чернеющим взглядом. — Ты обещал мне свидание, милый! — Капризно протянула. И коснулась ладонью ледяной щеки. Тени в чужих глазах тянули ко мне костлявые пальцы. — Ну, свидание, — скривила и надула губы и делано засмеялась, — прогулка, обед в лучшем ресторане, роскошный праздник... И ещё ты мне должен двадцать поцелуев! Нет, уже двадцать один, — цокнула языком. Дрожь прошла по сильному телу, переходя ко мне. Стальные пальцы сжали до боли плечо. Наверняка синяки останутся. — Ты все время меня обманываешь, милый! А о детях мы пока и не думаем, мама, — небрежно отмахнулась я от озверевший леди, — да, Тир? Я ещё слишком юна для этого! Но раз ты опять забыл про свой долг — придется самой взыскать! Я приподнялась на цыпочках — и потянулась к нему. Запах мяты, благовоний, едва уловимой свежести и блестящей в траве росы защекотал ноздри. Щеки вспыхнули, я покачнулась — и неловко ткнулась губами в твердые губы дракона. — Давай-ка запишем, Кейрин, что я действительно прискорбно плохо обучил тебя целоваться, — низкий вкрадчивый голос пробрал до мурашек, — мне даже стало стыдно. Совсем немного. Придется давать тебе дополнительные уроки...Если бы могла — покраснела бы до корней волос. — Не думаю, что... — Это абсолютно необходимо, — в голосе прозвучали суровые нотки, а в черных как тьма пещер глазах — едва заметные смешинки. — Но сейчас... — я не желала становиться объектом насмешек драконьей леди и сжала пальцы на вороте рубашки мужа. — Не задушишь, Кейрин, пока руки слабоваты. Но с этим мы тоже поработаем, — шепнули мне на ухо. А в следующий миг губы накрыл поцелуй. Жаркий, как летняя ночь, кружащий голову, как аромат зёрен каффы, и опасный, как занесённый над головой меч. Пальцы дракона сжали мой затылок, не давая вырваться. Другая рука легла на грудь, выбивая дыхание. Он не целовал — пил. Требовательно и жадно, покоряя и завоевывая, увлекая, доводя до точки невозврата, парения, взлета, за которой — только звезды. — Вернусь, когда ты очнешься, сын, и будешь готов поговорить, — сквозь шум в ушах донёсся холодный голос. Большего оскорбления для драконьей леди сложно было придумать. Пока — лишь пока — мы не стали вовлекаться в скандал, который грозил некроманту взрывом силы. Забегая вперёд, замечу, что причудливые перепады характера свекробушки, как оказалось, были изрядно обусловлены местным обществом. Накрутит ее муж, прополощет мозги, застыдят таким сыном подруги — и почти адекватная женщина становится безумной фурией. Впрочем, об адекватности... в это ещё мог верить дракон (где-то в глубине души). Я же видела в этой женщине лишь глубокое лицемерие и искусное притворство, с которого порой срывали маски. Что ни говори, а лечить некоторых леди и лечить! Бесшумно закрылась дверь. Вот только поцелуй никак не прекращался. И пламя, что горело сейчас между нами, становилось все более опасным. Чешуя дракона в свете дневного Киа отливала густым черным серебром, покрывая ажурными пластинами шею, пальцы, скулы и запястья рук. В этом ледяном пламени было слишком легко сгореть дотла.